Однажды в Мидгарде (джен)

Иной раз живешь, и кажется, что людей вокруг — моря и океаны. И затеряться среди толпы проще простого: люди вечно спешат, каждый занят своими мыслями, и до тебя — одинокой мелкой песчинки — никому нет дела.

…А потом ты встречаешь того, с кем пересекался сто лет назад, и оказывается, что море не такое уж глубокое и большое, потому что встретиться со старыми знакомыми совсем не сложно.

Тор не слишком удивился, когда столкнуться с братьями по ЩИТу чуть ли ни нос к носу. Те как раз были заняты какими-то подвигами, а Тор очень торопился — он волок огромный торт, чтобы отпраздновать День Рождения. Они с Локи жили в Мидгарде уже целый год, поэтому решили отметить День Рождения их маленькой семьи. Ну как решили… Решил, разумеется, Тор, а Локи не слишком сильно фыркал и не слишком громко сопротивлялся. И это вполне походило на принципиальное согласие. Все равно большего из Локи не выжать.

Торт был не то чтобы тяжелый, что такое тяжесть для бога? Только неудобный до жути, с кучей украшений из шоколада и крема, и страшно не хотелось помять всю эту красоту. Потому Тор едва не выругался, когда перед ним появились Мстители, озабоченные поимкой очередных злодеев. Победив острое желание сбросить торт кому-нибудь… на голову, Тор шумно выдохнул и обошел живописную группу по дуге, чувствуя, как ему спину прожигают внимательные взгляды.

Только мидгардцы могли считать древнее могущественное существо туповатым добродушным медведем.

В принципе, Тор таким и был, когда это совпадало с его интересами.

Но сейчас он спокойно прошел мимо тех, кого когда-то называл «братьями», а позже абсолютно равнодушно демонстрировал документы так некстати всплывшим стражам порядка.

Документы были идеальными, биография абсолютно чистой, а не узнавать и смотреть насквозь Тор умел мастерски.

Все же он был братом Локи и о лжи знал почти все.

Не смертным тягаться с богом.

Вечером они с Локи съели тот самый торт и запили все любимой колой. Сладко и не слишком полезно, но праздники как раз созданы именно для такого.

На торте, посреди шоколадно-кремовых узоров, гордо возвышалась одна разноцветная свечка.

Вздернув бровь, Локи загасил ее щелчком пальца, и Тор тут же поджег снова, потому что так нечестно и вообще, по правилам в Мидгарде свечи нужно задувать! А то вдруг желание не сбудется?

Позже, когда все было съедено и убрано, Тор долго стоял на балконе, уставившись невидящим взглядом в обсыпанное звездами ночное небо.

И слегка вздрогнул, когда его сзади оплели две тонкие руки.

— Ты жалеешь? Скажи, ты жалеешь, да? — Локи выпалил тираду на одном дыхании и замер, прикусив язык, чтобы не вырвалось еще что-то… такое же глупое.

Нарываться на жалость и ложь он не хотел. Добиваться очередных заверений тоже. Но почему-то иногда вылетало… Локи сам толком не сознавал причины.

Наверное, просто не мог до конца поверить, что нужен.

Вместо ответа Тор вытащил его из-за спины и, склонившись обнял за плечи:

— Смотри, — палец проследил за сорвавшейся с небосклона звездой. — Почти такие же, как у нас. И так же падают. Но торты тут вкуснее. И гамбургеры с картошкой. А небо одинаковое. Я не жалею. О чем жалеть? Что здесь еда другая? Так оно тоже вкусное. Хотя мидгардские врачи и твои учителя такие зануды, вечно самое вкусное и интересное запрещают.

— Сам виноват, нечего было меня запихивать в школу,. — пригревшись, Локи уже совсем успокоился и бурчал, скорее, по привычке.

— Тебе нравится школа.

— А тебе нравились твои придурки в странных костюмах. Я помню. Вернее, вспомнил, когда по телевизору увидел.

— Здесь другое. На войне ребенку не место.

— Я не всегда буду ребенком, вырасту когда-нибудь, и ты сможешь опять с ними. И я с тобой, — Локи старался говорить расслабленно, как бы промежду прочим, словно это только что пришло ему в голову, но в голосе отчётливо звенело легкое напряжение.

Прошлое часто вылезало в самый неподходящий момент. И, честно сказать… Локи не хотел возвращаться к тому, что оставил в Асгарде. Жаль, даже принцы не могли делать только то, что хотели.

— Нет, — в голосе Тора появились стальные нотки, а рука сжала плечо Локи чуть сильнее, чем нужно. — Однажды, когда ты сможешь не только гасить свечки, мы снова будем путешествовать по разным сферам. Вместе. Я впереди, а ты у меня за спиной держишь щиты своей магией, как все сотни лет. Но не здесь и не сейчас. Людей много, они рождаются и умирают быстрее, чем мы взрослеем. Их мир — их война. И ты мой. Ты такой один. Нет, Локи.

От последней фразы появилось странное горькое послевкусие, но Тор, горячий как печка, закрывал чуть ли не со всех сторон и шутливо ерошил волосы Локи, превращая прическу невесть во что.

Локи закатил глаза и фыркнул.

Тор такой Тор. И от его «нет» не веет арктическим холодом, вымораживающим все внутренности и лишающим сил. Локи солгал, он помнил слишком многое, но сейчас прошлое казалось чужим, как будто Локи однажды посмотрел фильм с кем-то похожим на себя, и теперь иногда в памяти всплывали кадры.

На них тому, другому, часто было холодно, даже когда он презрительно щурил глаза и рисовал на лице улыбку.

Сейчас, стоя на балконе, под падающими звездами, Локи беззвучно шептал прошлому: «Уходи». И призраки таяли, заполняя кадры черным и пустым.

Что бы ни было дальше, как раньше уже не будет.

И хорошо, что когда-то Локи свернул на другую дорогу, а Тор…

Тор выбрал его, и это единственная истина, которая имела значение.

Нет, Локи.

Все хорошо.