Слизеринская грязнокровка (джен)

Но чтение книги пришлось отложить. В купе стало слишком шумно. Кроме трех девочек в него заходили еще ребята, они смотрели на Эрику, шептались между собой, уходили, а потом их заменяли новые любопытные. Эрика не могла понять такого повального ажиотажа вокруг собственной персоны. Через полчаса ее это разозлило.

— Что вы на меня смотрите как на картину в музее? — спросила она очередных посетителей купе.

— Извини, — ойкнула первокурсница. — Просто... это же ты, верно?

— Кто... я? — продолжала раздражаться Эрика.

— Ну ты... та, что отказалась от предложения Люциуса Малфоя не поступать в Хогвартс. Та, что не струсила перед ним, посмела ему перечить.

— Откуда ты об этом знаешь? — спросила Эрика и напряглась.

— Мне родители рассказали, — прозвучал ответ. — Они все видели там, в Косом переулке. И родители других учеников тоже. Ты теперь местная знаменитость и даже героиня.

— Мы верим, — добавила другая первокурсница, — что из тебя получится сильная волшебница, что ты станешь как Гермиона Грейнджер, таким же примером для подражания во всем магическом мире. Она тоже была из семьи магглов, но смогла очень многого добиться трудом и добрым сердцем.

Эрика мимолетно подумала о том, что хочет быть собой, а не идеальной Гермионой. А ребята снова толпились рядом с купе. Наконец их разогнала женщина в мантии, попросив не докучать Эрике и не напоминать ей о происшествии в Косом переулке. Женщина говорила детям, что Эрике наверняка неприятно вспоминать такую гадкую личность как Люциус Малфой, поэтому дети должны пощадить ее чувства. Дети вняли уговорам женщины и оставили Эрику в покое. Три ученицы тоже вышли из купе.

— Ах он негодяй! — опять возмутилась волшебница.

Она села поближе к Эрике и взяла ее за руку.

— Ты не бойся, — деловито сказала женщина. — Мы тебя в обиду не дадим. Пусть Малфой ушел от закона, но никто из нас не теряет бдительности. Весь магический мир помнит о его преступлениях. Если он снова подойдет к тебе и станет унижать, то не стесняйся просить старших заступиться за тебя. Эрика, это очень важно, послушай, — женщина встряхнула девочку за плечи. — Он просто так от тебя не отстанет, он будет мстить тебе за твой отказ, за то, что ты ему перечила. Он обязательно будет мстить.

Женщина отпустила Эрику и всхлипнула.

— Пожиратели Смерти убили моих друзей, — захныкала женщина. — Никто не выжил. Другим союзникам Гарри Поттера повезло больше. Но все равно были убиты лучшие из лучших. И их должны заменить волшебники нового поколения, понимаешь? Это очень важно, Эрика. Никогда не трусь перед Люциусом Малфоем. Это он должен бояться справедливого возмездия. Да, — женщина потерла глаза тыльной стороной ладони, — это он трус, а ты смелая. Эрика, всегда будь смелой.

С таким боевым настроем и напутствием Эрика и другие ученики Хогвартса приехали в пункт назначения. Эрику захватил этот сказочно-волшебный антураж. То как они подплывали к замку на лодках, то как входили в него и их вели в зал, где должна была пройти церемония распределения на факультеты. К Эрике вернулось ощущение того, что это все сон. Правда не могла быть такой потрясающей. Двери зала открылись и первокурсники, затаив дыхание, стали ждать. Они смотрели на директора школы и преподавателей. Рядом с ними сидели двое юношей и одна девушка. Эрика услышала чей-то томный вздох.

— Это же сам Гарри Поттер, — обратилась одна из первокурсниц к Эрике.

— Который из них? — не поняла девочка. — Рыжий?

— Нет, — собеседница помотала головой. — Рыжий — это Рон Уизли, лучший друг Гарри. А Гарри — это тот, кто со шрамом на лбу в виде молнии и в очках.

— А около Гарри та самая Гермиона Грейнджер? — уточнила Эрика.

— Правильно, — кивнула первокурсница. — Ты станешь такой же, как она.

Новый директор Хогвартса, какой-то старик с длинной седой бородой, одетый в традиционную мантию и шляпу, начал говорить речь о важности дружбы и семейных ценностях. Об итогах двух войн с Темным Лордом, о том, что ученикам надо всегда помнить истину — добро побеждает зло. Потом речь продолжил Гарри Поттер. Он рассказал о героизме всех своих союзников, о том, как он пережил тяжелые времена, как осваивался в Хогвартсе. Рон Уизли и Гермиона Грейнджер дополняли его рассказ.

Эрика оглядела зал. В нем стояли четыре ряда столов, за которыми уже сидели старшекурсники. Девочка вспомнила то, что прочитала в книге, и определила, к какому факультету относились те или иные ученики. Гриффиндорцы жадно слушали речь Гарри Поттера, пуффендуйцы и когтевранцы проявляли чуть меньше энтузиазма, но тоже были в приподнятом настроении. И только слизеринцы вели себя подчеркнуто холодно и надменно. Эрика посмотрела на Гарри и лишь теперь заметила, что в его тени прятался тот самый опасный человек из Косого переулка. Он был все так же невозмутим, но Эрика видела, что на самом деле он нервничает и ему неприятно находиться в этом зале, под взорами всей этой оголтелой толпы учеников и работников школы.

— Наших павших товарищей, — сказал Гарри, — должны заменить новые герои. Этими героями станете вы. На семь лет Хогвартс будет вашим домом, закончив эту школу вы станете настоящими волшебниками. Некоторые из вас уже проявили мужество.

Гарри протянул руку в сторону первокурсников. Эрика только через пару секунд поняла, что весь зал смотрит на нее. Девочка смутилась.

— Запомните имя Эрики Питти, — говорил Гарри. — Никогда не трусьте перед врагом. Никогда не сдавайтесь.

Весь зал, все сотни пар глаз переключили свое внимание с девочки на человека в тени приглашенных звезд Хогвартса.

— Как ему не стыдно! — возмущались люди.

— Малфой, — выкрикнул кто-то из зала, — ты опустился до того, что угрожаешь детям, да?

— Надо конфисковать все имущество его хваленой семьи аристократов и раздать эти деньги семьям, пострадавшим от Пожирателей, — предложил кто-то еще.

Люди одобрительно зашептались.

— Скоро он и так разорится, — рассмеялся парень за столом факультета Гриффиндор.

— Ну и хорошо, — звучали реплики, — пусть помогает нашей школе. Принудительно. Пусть спасибо скажет, что не в Азкабане сидит.

Эрика почувствовала, как к ее горлу подступает комок тошноты. Она захотела провалиться сквозь землю. Неужели слухи о происшествии в Косом переулке уже и в Хогвартс проникли? Она не успела приехать в школу, а ее уже все превозносят до небес. Гарри Поттер закончил речь, началась церемония распределения, а Эрике все еще было дурно. Она не представляла как пойдет, наденет волшебную шляпу и та решит ее судьбу. Почему именно шляпа принимает решение? Почему все всегда решают за нее? И когда разнеслись эти слухи о ее столкновении с Малфоем? Когда ее бросили в гущу событий и давней вражды?

Люциус тоже хотел провалиться сквозь землю. Последние пять лет его просто разрывали на части, все разом осмелели и решили внести свой вклад в унижение его семьи. Люциус понимал, что действительно может разориться, если его деньги не прекратят требовать все, кому не лень. Он посмотрел на эту девчонку, Эрику Питти, мечтая обратить ее в прах. Новая звезда сторонников Гарри Поттера, новая Гермиона Грейнджер и такая же дерзкая неимущая грязнокровка. Это было отвратительно.

Но что это? Девчонка не выглядела довольной и гордой. Когда их взгляды встретились, она словно хотела извиниться за весь этот скандал, за все эти слухи. Ей было неприятно внимание Гарри Поттера и его друзей, вся эта похвала, речи о героизме и победе добра над злом. Она была не рада унижению Малфоя. Люциус внезапно подумал о том, что неимущая девчонка не привыкла к такому вниманию общества, что она шокирована и подавлена. Только что она была никем и ничем, а теперь из нее лепят идеальную икону. Девчонка точно не знала о слухах и не сама распустила их. Она была просто пешкой в руках возвысивших и прорекламировавших ее людей. Женщина в мантии повела Эрику к распределяющей шляпе и их зрительный контакт прервался.

— Смелее, — подбодрил Гарри Поттер девочку.

На ватных ногах Эрика подошла к стулу. На нее надели волшебную шляпу. Зал притих и замер в ожидании. Гарри, Рон и Гермиона смотрели на Эрику и видели в ней самих себя в ее возрасте. Эрика была такой же смелой как и они. Из Эрики можно было воспитать прекрасную героиню, сильную ведьму. Но шляпа не спешила с решением. Гарри почему-то вспомнил себя на церемонии распределения 1991 года. Тогда шляпа хотела отправить его на Слизерин, но вняла его просьбе и выбрала Гриффиндор. Возможно, Эрика переживала сейчас то же самое. Гарри смотрел на девочку и ждал, бесконечно долго ждал решения шляпы.

Для Люциуса ожидание решения шляпы становилось нестерпимым. Скорее бы уже отмучиться и избавиться от этого противного чувства. Как оно называется? Надежда? Люциус не мог признаться самому себе, на что именно он надеется. После того, как он грубо обошелся с Эрикой в Косом переулке, между ними не могло быть ничего, кроме противостояния. Но это расходилось с тем, что девчонка не радовалась его позору, что и поддерживало слабенькую надежду на чудо. Чудо, если он все-таки сможет обратить этот скандал себе на пользу и отнять у Поттера и его союзников их новую икону. Воспитать из нее свою боевую ведьму. Но сначала отнять у них символ героизма нового поколения учеников Хогвартса, отнять их пешку, расстроить их распланированную игру. Ради такого Люциус готов был даже не брезговать общением с грязнокровкой. Он убеждал себя в том, что выгода от этого превосходит... в конце концов он уже столько раз ради выгоды был беспринципен, неужели не сможет и теперь? Ему не привыкать изворачиваться, чтобы выжить. Да и Эрика, если к ней присмотреться, не такая уж и отвратительная. Пожалуй, не стоило на нее так давить несколько дней назад.

А в это время Эрика Питти мысленно спорила с распределяющей шляпой. Та почти сразу хотела выкрикнуть «Когтевран!», но промолчала и мысленно спросила Эрику о ее сомнениях. О том, почему она хочет попасть только на факультет, где грязнокровок терпеть не могут, туда, где ее ждет самое трудное обучение, на факультет, где ее будут унижать. Эрика ответила шляпе, что хочет сама решать свою судьбу, специально пойти наперекор ожиданиям Гарри Поттера и его друзей. А значит, попасть только на Слизерин. Шляпа мысленно вздохнула и приняла решение.

— Слизерин! — вынесла шляпа свой окончательный вердикт.

Эрика спокойно встала и, сняв волшебную шляпу, пошла по направлению к столам своего факультета.