Слизеринская грязнокровка (джен)

— Это не Люциус заставляет тебя так себя вести и скрывать эмоции, а ты сама привыкла к такому поведению? — добавила Молли.

— Да, — согласилась Эрика.

— Ты привыкла менять свое поведение в зависимости от ситуации? — спросила Молли.

— Да, — кивнула девочка.

— Ты нас ненавидишь? — спросила Молли.

— Нет, если вы не будете угрожать Малфоям, — ответила Эрика. — Война закончилась, конфликт исчерпан.

— Но Пожиратели смерти убили много невинных, — сказала миссис Уизли. — Понятно, что их родственники хотят отомстить за них, за своих близких.

— Я читала в газете, что так называемые жертвы мечтают о том, чтобы дементоры высосали души Пожирателей смерти в качестве казни, — холодно и почти надменно произнесла Эрика. — Я против этого всем сердцем.

Гермиона вырвалась из рук Рона и рванулась к девочке.

— Нет у тебя сердца, — вскричала она. — И что значит «так называемые жертвы»? Совести у тебя тоже нет, как и сострадания.

— Вы не хотите жить дальше, вы хотите крови, — ответила девочка, сверля Гермиону пристальным взглядом. — Я против этого. Вы даже не можете примирить слизеринцев и гриффиндорцев, вы не видите ничего плохого в этой бессмысленной вражде. Вам плевать на чувства слизеринцев, на то, что они изгои в школе.

— Слизеринцы не изгои, а псевдоэлита школы, — усмехнулась Гермиона. — И нет у слизеринцев никаких чувств, вы все будущие преступники.

— С таким отношением к нам общества и неудивительно, — сказала Эрика. — Нельзя заставить кого-то быть добрым, ломая его об колено и унижая.

В воздухе повисло напряжение. Напрасно Рон и миссис Уизли надеялись, что Эрика и Гермиона успокоятся и мирно разойдутся. Наоборот, Гермиону сотрясла еще одна вспышка ярости. Смотря в бесстыжие глаза девочки, Гермиона выхватила свою волшебную палочку и, не сдержавшись, атаковала Эрику.

— Петрификус тоталус! — прозвучало заклинание.

Слизеринцы, Рон и миссис Уизли ничего не успели сделать. Луч поразил девочку, как бы толкнул ее в левое плечо. Лицо Гермионы выражало торжество. Ярость все еще бушевала в ней, ей казалось, что Эрика получила недостаточное наказание за свое поведение, нет, за свою личность, за то, что может совершить в будущем, за свое оправдывание преступлений Люциуса. Нет, Эрика еще не заплатила за свои убеждения, она так легко не отделается, не уйдет от справедливого возмездия. В своем порыве ярости Гермиона не сразу поняла, что Эрику не парализовало. Заклинание не сработало в полную силу. Только левую руку девочки свело судорогой, но больше ничего не произошло.

— Гермиона, — возмутился Рон. — Прекрати это сейчас же. Нельзя просто так врываться в школу и атаковать учеников, пусть даже и таких, — Рон замялся, — со слабыми моральными принципами. Все равно, нельзя так делать. Нельзя вершить самосуд.

Но Гермиону заклинило. Она снова атаковала девочку. Но на этот раз Эрика успела достать свою палочку и сказать свое заклинание.

— Протего! — произнесла девочка.

Луч из палочки Гермионы отразился от защитного поля вокруг Эрики и поразил ее саму. Гермиона вскрикнула и, парализованная, упала на землю как мешок картошки. Остолбенелые слизеринцы отживели и кто-то даже хихикнул.

— Так, — вскипела миссис Уизли. — Обе прекратите эту дуэль.

— Пусть она перестанет нападать на меня, — сказала Эрика, разминая парализованную руку.

Аманда Шелби занервничала.

— Эрика, дело серьезное, — взволновано сказала она подруге. — Тебе надо пойти к мадам Помфри, чтобы вылечить руку.

— Исключено, — отрезала Эрика. — Ты прекрасно знаешь, почему мы с мадам Помфри не ладим.

— Но это касается твоего здоровья, — не сдавалась Аманда.

— Само пройдет, — ответила Эрика. — Вряд ли действие этих чар вечно.

— Кое-кто к мадам Помфри все же отправится, — рассмеялся Уилфрид Диккерсон, глядя на неподвижную Гермиону, валяющуюся на земле.

— Это точно, — кивнул Стивен Конли.

И все слизеринцы пошли обратно в замок. Эрика ни разу не обернулась, это почему-то очень врезалось в память Молли Уизли. Рон произнес заклинание левитации и пошел по направлению к больничному крылу. Миссис Уизли пребывала в очень странном состоянии. Ей было стыдно за выходку Гермионы, но все же... все же она понимала причину гнева Гермионы. Эрика была девочкой с поразительно гнилой душой. Молли Уизли понимала, что это была только формальность, девочка вовсе не хотела ее слушать и отвечать на ее вопросы. Было ясно, что Эрика сама не хочет общаться с ее семьей, запрет Люциуса тоже был формальностью.

После того, как мадам Помфри помогла Гермионе, все трое вернулись домой. Гермиона немного остыла, хотя, скорее, обессилела. Рон и миссис Уизли тоже были в подавленном настроении. Они втайне надеялись на то, что все скоро забудут выходку Гермионы и повседневность возьмет свое. Никто ничего не рассказал другим домочадцам. Но прессу, просачивающуюся повсюду, было уже не остановить. Конвейер уже заработал, фиксируя и умножая несдержанность Гермионы. Утром следующего дня всех в доме Уизли ждал очень неприятный сюрприз.

— Вы вчера были в Хогвартсе? — спросил мистер Уизли как-то слишком сурово.

— Да, — замялся Рон. — А откуда...

Артур бросил две газеты на стол. Заголовок одной гласил: «ДУЭЛЬ ГРЯЗНОКРОВОК». Вторым заголовком было: «ГЕРМИОНА НАПАДАЕТ НА ПЕРВОКУРСНИЦУ». У Рона тут же пропал аппетит, настолько, что он уже не мог смотреть на еду и мечтал только убраться отсюда, подальше от отца.

— Когда они успели? — выдохнула Гермиона.

— А когда они всегда успевают? — мрачно заметил Рон.

— Так это все правда? — с нажимом спросил Артур.

Виноватые взгляды подтвердили его догадку.

— Вы что творите? — голос Артура охрип. — Мы же на стороне добра. Мы так не поступаем. Нельзя врываться в школу и нападать...

— Я ей так и говорил, — ляпнул Рон.

Артур ударил кулаком по столу, чем шокировал даже свою жену Молли. Обычно он был тихим и покладистым, а гневалась именно Молли. На столе опрокинулись несколько чашек и звякнули несколько тарелок.

— Вы опозорили нашу семью, — сказал мистер Уизли. — Мы должны быть примерами для подражания, образцами нравственности и порядочности. А теперь мне что прикажете делать? Вы понимаете, как на это отреагируют в Министерстве? — Артур повысил голос. — Вы представляете, как я буду смотреть Люциусу в глаза?!

— Эрика это заслужила, — в ответ повысила голос Гермиона. — Она обозвала эльфов нелепыми существами. Она отвратительная как Драко, нет, она в сто раз хуже, чем Драко. Она не труслива, она принимает вызов и рвется в бой. Она опасна для всех нас.

— Но мы должны действовать по закону, а не по мимолетной эмоции, — сказал Артур Уизли. — Закон на нашей стороне, но это нам не поможет, если мы сами начнем его нарушать. Это очень важно.

— Ничего страшного, — сказала Молли Уизли. — Не надо драматизировать.

— Я не драматизирую, — вскипел мистер Уизли. — Вы не понимаете, как это выглядит? Эрика спасает Люциуса от эльфов, совершает своеобразный подвиг для первокурсницы и грязнокровки, а мы потом, — Артур закашлялся, — унижаем и провоцируем ее, да к тому же Гермиона проигрывает на спонтанной дуэли. Нас же разорвут. Прессе только дай повод, а она уже растопчет любого. Сами не заметите, как не Эрика, а мы станем объектами для насмешек. Вы этого добиваетесь? Как мы сможем в чем-то упрекать Малфоев, если сами позволяем себе такие выходки? — Артур отдышался. — Сказать честно, даже на церемонии распределения мы перегнули палку. Весь этот скандал был абсолютно ни к чему. Не надо было навязывать Эрике роль будущей героини и раздувать ее значимость, выставлять ее разговор с Малфоем в Косом переулке напоказ. Мы сами себе создали проблемы.

— Теперь уже поздно что-то менять, — прошептала Молли Уизли.

— А почему у меня не получилось заколдовать Эрику? — вдруг спросила Гермиона.

— Я не знаю, — сказал мистер Уизли. — Ты сильная волшебница, но что-то не сработало.

— Может быть, — предположила миссис Уизли, — у Эрики магической энергии больше и, чтобы ее заколдовать, повлиять на нее, нужно приложить больше усилий. Но ведь ты, Гермиона, и так вложила все силы и эмоции.

— Ну, прекрасно, — поежилась Гермиона. — У Эрики есть устойчивость к магии. Еще одна проблема к длинному списку.

Рон и Гермиона ушли из кухни. Гермионе было стыдно... за свое поражение на дуэли. Как она, отличница и опытная волшебница, могла проиграть Эрике? Гермиона думала о том, что нужно быть мудрее и хитрее, чтобы справиться с Эрикой и Малфоями, уж точно не лезть на рожон и не провоцировать их. Но Гермионе претили все эти подковерные махинации и хитрости, она хотела широким размахом гриффиндорской души пристыдить Эрику и морально победить ее, а не вышло. Артур и Молли остались наедине.

— Ну и какая она, эта девочка? — спросил Артур жену.

— Целеустремленная, — сказала Молли мужу. — Фанатична как Беллатриса, но держит свои эмоции под контролем, явно планирует каждый свой шаг. Вежлива, но это, конечно, формальность. Имеет свое мнение и рьяно отстаивает его. Инициативна. Ее душа прогнила насквозь.

— Полностью подходит для семьи Малфоев, — добавил Артур и горько улыбнулся.

— Эрика действительно верит в эту их дружбу с Люциусом и переживает за него, — сказала Молли. — Не знаю, насколько сам Люциус привязан к ней. Точно меньше, но все же...

На этот раз у Эрики взяли интервью. Рассказывать было особо нечего, но девочку порадовал уже сам факт того, что ее голос будет услышан магическим миром. Колдографий тоже не было, но их заменили красочные описания других очевидцев. Слизеринцы выходили из подполья, их не только обсуждали в прессе, но их голоса слышали. В довершение всего к Эрике прилетела сова с письмом, состоящим из одной фразы: «Поздравляю с первой победой на дуэли». Эрика написала ответное письмо тоже из одной фразы: «Спасибо, выздоравливайте и будьте осторожны с домовыми эльфами». Сова хлопнула крыльями и скрылась из виду. Эрика улыбнулась и легла на свою кровать в общежитии змеиного факультета.