Некромант (джен)

— Мы всё собрали, — сказал Рабастан, кладя диадему рядом с медальоном, чашей и кольцом.

— И, если бы не мальчик, могли бы уничтожить Лорда уже сейчас, — Мальсибер потянулся и взял в руки диадему. — Какая красивая, — проговорил он негромко, проводя подушечками пальцев по её краю.

— Не надевай её, — предупредил Рабастан.

— Думаешь, не поможет? — засмеялся Ойген, немедленно беря диадему в руки и поднимая над своей головой.

— Не возьмусь предсказать результат, — отрезал Рабастан, забирая у него диадему. — Я смотрел на Поттера, и не представляю, как извлечь хоркрукс, — сменил он тему, бережно кладя диадему на стол.

— Дементор нужен, — отозвался Ойген, весело переглянувшись с Маркусом.

— В Азкабане их полно, — сказал Родольфус. — Хочешь заглянуть туда?

— Придётся, — без смущения ответил Ойген. — Если не найдём дементора, придётся идти туда за ним.

— Я говорил с МакНейром, — Родольфус придвинул к себе диадему и, взяв в руки, принялся рассматривать. Рабастану это не понравилось — ему вообще не нравилось, когда кто-нибудь дотрагивался до неё. — Он встречал дементоров среди болот и в ряде бедных пригородов — обещал мне показать места. Можно поохотиться. Хотя поймать дементора непросто.

— Никого ловить не надо, — возразил Мальсибер. — Если захватить его, дементор будет зол, и договориться с ним может попросту не выйти. Нам ведь рисковать нельзя: у Поттера одна душа.

— Это как сказать, — Родольфус улыбнулся.

— Как ты думаешь, — спросил Рабастан Мальсибера, которому шутка Родольфуса явно не понравилась, — дементор сможет вытянуть куски души из артефактов?

— Не знаю, — задумался Мальсибер. — Но я не вижу причин, по которым это могло бы не получиться… я думаю, мы попробуем — артефакту навредить сложнее, он ведь не живой.

— Есть ещё Нагини, — сказал Маркус. — Она тоже живая, но это всё-таки змея, — проговорил он утешающе. — Можно было бы начать с неё. После них, — кивнул он на стол.

— Можно, — согласился Рабастан, неотрывно следя за диадемой, которую всё ещё держал Родольфус. Почему ему так тяжело видеть её в чужих руках? Вероятно, это как с кольцом — но его хочется надеть, а к диадеме — никого не подпускать. Интересно, остальные то же чувствуют? — Дай мне, — сказал он, протягивая руку к диадеме.

Брови Родольфуса дрогнули, и он придвинул диадему к себе.

— С ней сложно расставаться, — сказал Ойген. — Очень не хочется. И неприятно видеть её в чужих руках.

— Давайте уберём их, — предложил Эйвери. — Я боюсь, что мы иначе перессоримся.

— И пойдём искать дементоров, — весело сказал Мальсибер.

Легко было сказать… Хоркруксы они спрятали, конечно, а вот отыскать дементоров оказалось делом непростым — тем более что МакНейр места их обитания хотя и показал, но предупредил, что ничего не гарантирует.

— Если так пойдёт, — сказал Мальсибер через пару недель бесплодных поисков, — придётся и правда в Азкабан сдаваться. Ты же вытащишь меня? — спросил он Рабастана.

— Вытащу, — вздохнул тот. — Я надеюсь, что ты шутишь.

— Да нет, — Мальсибер тоже вздохнул. Они сидели в комнате у Рабастана и собирались ужинать и слушать Лорда — и поэтому настроение у них обоих было скверным. — На самом деле, это было бы проще всего. Можно было бы спокойно выбрать того дементора, в котором я уверен. А потом бы ты забрал нас.

— Нам нельзя туда, — Рабастан даже подошёл к Мальсиберу и, остановившись прямо перед ним, заглянул в глаза. — Ты не понимаешь? Никому из нас — ни мне, ни вам с Родольфусом.

— Почему? — серьёзно спросил Мальсибер.

— Потому что мы лишили их возможности воспроизводиться, а потом сбежали, — ответил Рабастан. — И Экридиса я им не вернул.

— Думаешь, они нам отомстят? — Мальсибер, кажется, расстроился.

— Они могут это сделать. И я не хотел бы узнавать, что именно они придумают, — Рабастан продолжал требовательно смотреть Мальсиберу в глаза, и тот вдруг спросил:

— Что ты хочешь знать? Спроси — я тебе отвечу.

— Обещай, что ты не попытаешься туда попасть, — попросил Рабастан.

— Я об этом думал, — Мальсибер улыбнулся. — Но ты прав, наверное… хотя они ведь должны иметь претензии к тебе — зачем им что-то делать мне, если тебя не будет рядом?

— Просто отомстить, — ответил Рабастан. — Или чего-нибудь от меня потребовать.

— Но если тебя не будет рядом? — повторил Мальсибер.

— Я ведь некромант, — напомнил Рабастан. — Я всё равно узнаю. Обещаешь?

— Я совсем не рвусь туда, — улыбнулся Ойген, и Рабастан занервничал. Сам он тоже умел отвечать подобным образом, и делал это лучше многих.

— Обещай мне, — требовательно повторил он, и Мальсибер, улыбнувшись ласково и почему-то сочувственно, кивнул:

— Я обещаю. Но дементора найти необходимо! Нельзя убивать мальчика.

— Я бы тоже предпочёл обойтись без этого, — согласился Рабастан. — Но убить Лорда важнее. В конце концов, Поттер просто умрёт и пойдёт дальше — с ним не произойдёт ничего фатального.

— Я так не умею, — Ойген покачал головой. — Смерть есть смерть… ему всего пятнадцать.

— Мы попробуем, — пообещал Рабастан. — И можно будет действительно потренироваться на Нагини.

— Она странная, — заметил Ойген, и Рабастан чуть улыбнулся:

— Она хоркрукс. Конечно, странная.

— Не в этом смысле, — Мальсибер выглядел то ли смущённым, то ли неуверенным. — Она разумна.

— В ней кусок его души, — пожал плечами Рабастан. — Видимо, он так подействовал.

— Так бывает? — спросил Ойген то ли с сомнением, то ли с надеждой.

— Вероятно, — змея Рабастана прежде не интересовала, но теперь и он задумался: а в самом деле, она ведь разумна. Это в самом деле влияние хоркрукса, или дело в чём-нибудь ещё?

— Идём ужинать, — Мальсибер быстро подошёл к двери и, отворив её, почти что выбежал из комнаты — словно опасался какого-то вопроса. Рабастан последовал за ним, но догонять не стал — они ещё поговорят, зачем сейчас его нервировать? Но чего он испугался? Или же наоборот… может быть, он хочет, чтобы Рабастан задал ему вопрос? Какой только? Впрочем, это совсем не похоже на него — Ойген ведь не Маркус, он никогда не стеснялся сам сказать то, что хотел. Значит… испугался? Мерлин, как же это сложно!

За ужином Рабастан, слушая рассуждения Тёмного Лорда о том, что можно сделать в Хогвартсе теперь, когда там, наконец-то, нет Дамблдора, внимательно разглядывал дремлющую у ног своего хозяина змею. Ничего особенного он в ней не замечал — да, она огромная, но ведь анаконда и должна быть крупной. Что он знает о повадках змей? Да ничего особенного — то же, что и все: змеи холоднокровны, и их температура тела зависит от окружающей среды. Большинство из них откладывают яйца, но бывают и живородящие. Змеи — хищники, и чаще всего они нападают из засады. Крупные, вроде анаконды и питона, не ядовиты — они душат жертву…

Стоп.

Душат.

Рабастан ни разу не видел, чтоб Нагини кого-нибудь душила. Он вообще не видел, чтобы она охотилась — Лорд всегда кормил её собственноручно, причём нередко отдавал ей трупы. А ведь змеи, кажется, падаль не едят? Или он их с кем-то перепутал? Или же влияние хоркрукса настолько сильно, что…

— Что ты думаешь об этом, Рабастан?

Вопрос Тёмного Лорда застал Рабастана врасплох: слишком глубоко задумавшись, он потерял нить разговора.

За столом висела та звенящая тишина, что всегда сопровождала любые слова Лорда.

— Я ещё не успел обдумать это, мой Лорд, — ответил Рабастан.

— Не успел обдумать? — с издевательским удивлением повторил Тёмный Лорд, и над столом пронёсся смех. — Чем же ты был так занят?

— Я думал о Питере, — серьёзно ответил Рабастан, переводя взгляд с Лорда на замеревшего от его слов Петтигрю.

— Вот как? — в голосе Тёмного Лорда прозвучало подчёркнуто гипертрофированное изумление. — Чем же он настолько заинтересовал тебя?

— Кто-то выследил его, — сказал Рабастан. — И сумел поймать. Как ему это удалось? И почему Питер не сбежал? — добавил он задумчиво.

— Я не мог! — пискнул тот, сжавшись на своём стуле. — На меня напали сзади! Меня оглушили, и я очнулся только в аврорате! В клетке!

— Это странно, — невозмутимо заметил Рабастан. — Ты тринадцать лет успешно прятался, ты даже в школе несколько лет прожил — и вдруг вот так попасться…

— Всякое бывает, — медленно протянул Тёмный Лорд. — Что тебя смущает? — спросил он Рабастана.

— Я не знаю, — вполне искренне ответил тот. — Просто это странно. Ещё более странно то, что его приговорили к заключению, а не к поцелую, — добавил он.

— За что?! — буквально взвизгнул Питер, и Рабастан ответил:

— За предательство и убийство Поттеров. За невинно осуждённого Блэка. За убийство… я не помню, сколько там погибло магглов, — проговорил он пренебрежительно. — За возрождение Тёмного Лорда, наконец, — закончил он с лёгким поклоном.

— Министерство предпочитает меня не замечать, — сказал с насмешкой Лорд.

— Однако слухи ходят, — возразил Рабастан с почтением. — С их стороны было бы разумно отправить Питера к легиллиментам, как мне кажется. Впрочем, может быть, я стал излишне подозрителен в тюрьме, — мирно предположил Рабастан, заметив, с каким выражением Тёмный Лорд разглядывает Питера.

— Ступайте, — вдруг резко сказал Лорд, делая нетерпеливый знак рукой, и сидящие за столом буквально ринулись к двери. — Питер, — добавил он. — Останься.

Когда Рабастан с братом, Мальсибером и Эйвери устроились в комнате Родольфуса, тот спросил:

— Скажи, что это было? С Питером?

— Честно говоря, импровизация, — признался Рабастан. — Я не слушал Лорда. Нужно было как-нибудь отвлечь его. Что он от меня хотел?

— Интересовался твоим мнением насчёт наличия племянницы-аврора, — сообщил ему Родольфус.

Рабастан поглядел на него с искренним недоумением и даже переспросил:

— Кого? — вызвав этим дружный смех присутствующих. — Чьей племянницы? — уточнил он, чувствуя себя невероятно глупо. Видимо, он пропустил что-то очень важное и, кажется, общеизвестное. Значит, он всё сделал правильно, не ответив Лорду, что согласен — как хотел в первый момент.

— Нашей, — отсмеявшись, ответил ему Родольфус. — Хотя, строго говоря, племянница она, конечно, Белле. Дочка Андромеды.

— О, — Рабастан немного растерялся. — Я не знал.

— Мы все не так давно узнали, — утешил его Родольфус. — Был страшный скандал, но ты при этом не присутствовал… эта тема уже пару раз всплывала — я не мог даже подумать, что ты ничего не знаешь.

— Как её зовут? — Рабастан вздохнул и улыбнулся. После выхода из Азкабана он никак не мог привыкнуть слушать разговоры окружающих, особенно если его занимала какая-то задача.

— Нимфадора Тонкс, — ответил брат. — Говорят, она на неплохом счету, хотя весьма юна.

— Я думаю, Блэкам подходит быть аврорами, — сказал, обдумав эту новость, Рабастан. — Но, я полагаю, Лорд не это бы хотел услышать.

— Думаю, он ждёт, что кто-нибудь из нас её убьёт, — довольно равнодушно проговорил Родольфус. — Белла рвётся, но ему хотелось бы услышать что-нибудь подобное от нас.

— Можно сказать что-нибудь презрительное, — предложил Мальсибер. — Что с такими аврорами министерство даже и захватывать не понадобится, или что-то в этом роде.

— Спасибо, — улыбнулся Рабастан. — Мне нравится. Я в следующий раз так и скажу.

— Только слушай его, — Мальсибер явно опередил с этой просьбой Родольфуса и, забавно сложив у груди ладони, шутливо взмолился: — Рэба, ну пожалуйста! Лорд обидчив, как ребёнок — разозлится и шарахнет по тебе Авадой! Сам потом расстроится — а ты же ведь не хочешь огорчать его?

Все рассмеялись, Родольфус отшутился вместо брата, и Рабастан пообещал себе больше никогда не отвлекаться ни на что в присутствии Тёмного Лорда — тем более что ждать уже недолго. Осталось отыскать дементора, с которым Ойген сумеет договориться — и можно будет, наконец, исправить ту фатальную ошибку, что Рабастан совершил в юности, и заняться по-настоящему важным делом.