После бала (джен)

…Так как в плаще у неё не было кармана, Маргарита уложила подаренную подкову в салфетку и затянула её узлом. Тут что-то её изумило. Она оглянулась на окно, в котором сияла луна, и сказала:

— А вот чего я не понимаю… Что же это, всё полночь да полночь, а ведь давно уже должно быть утро?

— Праздничную полночь приятно немного и задержать, — ответил Воланд. — Ну, желаю вам счастья.

Маргарита молитвенно протянула к нему обе руки, но не посмела приблизиться и тихо воскликнула:

— Прощайте! прощайте!

— До свидания, — сказал Воланд.

Мастер же только вздохнул, хотя в этом вздохе и без слов читалась благодарность. Едва он сделал шаг до двери, потянув за собой Маргариту, как дверь внезапно приоткрылась и из коридора осторожно выглянул Бегемот. Прямо над ним отчётливо просматривались фигуры Коровьева, Геллы и Азазелло.

— Как, вы уже уходите? — разочарованно спросил кот, наполовину просунувшийся в дверь. — А как же мы, королева? Так приятно проводили время — и вот, пожалуйста!..

— Им надо домой, — пояснил Воланд, — непонятно, что ли?

— Почему же так сразу и домой, мессир? — влез Коровьев и, по-свойски отпихнув Бегемота, прошёл обратно в комнату. — Скажите, Маргарита Николаевна, — обратился он к удивлённой Маргарите, — разве вам не понравилось сидеть со всеми нами здесь, за одним столом? Неужели вы действительно так торопитесь вернуться в свой подвал?

Та была до того обескуражена этим вопросом, что даже не сразу нашлась, что ответить. Молчал и Мастер.

— Так вы… хотите, чтобы мы остались? — выдавила наконец Маргарита. — Но зачем?..

— Ну как же? — изумился Коровьев. — Не зря же вы были сегодня королевой бала! Вам, Маргарита Николаевна, выпала особая честь, и я лично ничего не имею против того, чтобы вы разделили с нами не только бал, но и нашу трапезу, как, собственно, и было… до определённого момента, — он намекающе глянул в сторону Мастера. Тот опять издал тихий вздох, но не благодарный, а усталый. Маргарита же, крепче сжав его руку в своей, повернулась к Воланду:

— А что думаете вы, мессир, на этот счёт?

— Умоляю, мессир! — добавил Коровьев, даже не дожидаясь ответа от Воланда. — Как по мне, ещё кто-то в нашей компании не повредит праздничному застолью. Наоборот, это может даже оживить атмосферу! Вы позволите королеве Марго и Мастеру немного задержаться у нас, мессир?

Воланд ничего не отвечал и только задумчиво оглядывал гостей. Наконец он промолвил своим глубоким голосом, обращаясь к Коровьеву:

— Если этого пожелают они сами, я возражать не буду. — И задал вопрос уже Маргарите: — Что скажете, Маргарита Николаевна? Хотите ли вы остаться этой ночью со мной и моими приближёнными?

Азазелло и Гелла, тоже зашедшие обратно, вытянулись от гордости и обратили в сторону Маргариты пытливые взгляды. В этих взглядах читалось, что им самим предложение Коровьева пришлось также по нраву.

— Да… я хотела бы, — ответила Маргарита чуть охрипшим от волнения голосом, но тут же с беспокойством уточнила: — А ты, Мастер?

— Я устал, очень устал, и вряд ли вам от меня будет какой-то толк и развлечение, — усмехнулся Мастер, остановив свой взор поочерёдно на каждом из свиты Воланда, — но если ты так хочешь, Марго… я тоже соглашусь.

Едва он произнёс последние слова, Воланд одобрительно кивнул и уселся обратно в своё кресло перед камином, а Азазелло, подойдя к Мастеру, похлопал его по плечу:

— Это вы правильно сделали, что согласились. Не бойтесь, плохо вам у нас не будет. Садитесь лучше за стол да постарайтесь забыть про свою усталость.

— Вряд ли это получится… но спасибо, — ровно поблагодарил Мастер и присел на стул, который для него тут же выдвинула услужливая Гелла. Сама она, равно как Азазелло и Коровьев, села на своё прежнее место. Маргарита же опустилась рядом с Мастером. Лишь Бегемот повременил садиться, а вместо этого взял графин и щедро плеснул из него в оба стакана, поставленные перед гостями.

Прерванный ужин возобновился. Через час почти вся компания была уже «весёлой» до предела. Неугомонный Бегемот ухитрился споить даже Мастера, только-только пришедшего в себя. Тот вообще-то никогда не злоупотреблял этим делом, но на сей раз предпочёл сделать исключение. Впрочем, надо признать в его оправдание, что пьяны были, кроме Воланда, абсолютно все! Напившись, Мастер завёл с Воландом «научную» и очень «философскую» беседу о Понтии Пилате. Маргарита, осушившая ещё две стопки спирта, которые ей подлил всё тот же Бегемот, в обнимку с Геллой и Коровьевым хором тянула какую-то застольную песню. Общее веселье и взаимопонимание было полнейшее.

Когда песня наконец закончилась, пьяная Маргарита поднялась на ноги и, обведя всё немногочисленное общество совершенно счастливым взором, попыталась заплетающимся языком произнести тост:

— Друз…зья мои! Мессир Воланд! Я… прям-таки… мне у вас так хорошо! Спасибо вам за всё!.. Я приглашаю вас всех… к нам с Мастером, в наш подвал! Это неважно, что мы пока туда не вернулись!.. это всё неважно! И ещё… я хочу выпить за моих новых… таких вежливых… и добрых таких… друзей! Я хочу…

— Ну что вы… не стоит, М-Маргарита Ни-ко-лавна! — решительно запротестовал Коровьев, хотя язык заплетался и у него самого. — Я, конечно, благодарен вам за ваше предложение… но в подвал сейчас торопиться не обязательно. Не обязательно… в подвал… Да и зачем нам… тосты всякие произносить? Что толку от этих тостов? давайте лучше веселиться!.. Азазелло!

— Чего тебе, Фагот?.. — полусонно ответил Азазелло. Он уже почти дремал за столом, уронив голову на сложенные руки, и только сигара у него во рту по-прежнему дымила кольцами.

— Да ну тебя! — Коровьев небрежно махнул рукой, — спи, так и быть, если с нами не хочешь. Бегемот, друг мой, наливай!

— С превеликим удовольствием, — ответил кот, немедля исполнив эту просьбу.

…Поздно утром Маргарита проснулась с тяжёлой головой и в изумлении обнаружила, что лежит почему-то на кровати Воланда. Все вчерашние события, начиная с самого полёта, казались ей диким сном. С трудом она приподнялась на локтях и, привстав, оглянулась по сторонам. Подле неё мирно спал Мастер, закутавшийся в свой халат. Прямо на полу, раскинув руки и ноги во все стороны, дрыхли мертвецким сном Гелла, Азазелло и Коровьев. Один Бегемот уже встал, похоже, даже опохмелился и чувствовал себя молодцом.

К Маргарите подошёл Воланд, который ночью, в отличие от своей свиты, совсем не пил, и потому опьянение его не коснулось.

— Доброе утро, моя Алмазная донна. Ну, как вы чувствуете себя? — повторил он свой ночной вопрос, заданный после бала.

Но Маргарита, очевидно, чувствовала себя так, что даже не расслышала этого вопроса.

— Мессир… — тихо прохрипела она и потёрла лоб, — дайте попить чего-нибудь, пожалуйста… а то у меня голова раскалывается.

Воланд кивнул и тут же вручил Маргарите невесть откуда взявшуюся трёхлитровую банку рассола. Пока «Алмазная донна» усердно похмелялась содержимым этой банки, Воланд на удивление живописно рассказывал о прошедшей ночи. Маргарита с ужасом слушала о том, как они с Геллой решили позабавиться, поливая Бегемота спиртом. Как в отместку кот на пару с Коровьевым внушил Гелле, что она «первый петух», и бедная вампирша пыталась прокукарекать двенадцать раз, но спьяну трижды сбивалась со счёта. Как они все трое решили помериться силой и по очереди пытались бороться со столь же пьяным Азазелло при полном его согласии. Как Маргарита на спор кидалась в Бегемота бутылкой из-под водки, причём кот ловко уворачивался, так что она всякий раз промахивалась. Как Мастер цитировал отрывки из своего романа, да так проникновенно, что Азазелло краснел от смущения и всё пытался зачем-то прикрыть ладонью свой клык. Как Коровьев по пьяни захотел сделать шапочку Мастера чистой, а в результате сделал дырявой; и как потом приводил в прежний вид. Как…

— И всё это за одну ночь, мессир? — измученно прервала Маргарита. Теперь она не была уверена, стоило ли им вообще поддаваться на те уговоры.

— О, если бы всё, королева! — возбуждённо подскочил Бегемот. — Мы уже лет сто так не веселились. Да теперь вы с Мастером у нас — самые желанные гости! А мессир, что бы о нём ни говорили, умеет ценить хороших людей!

— Да, ночку провели весёлую, — призналась Маргарита, не обратив внимания на слова кота, — я это надолго запомню. Мессир, вам, наверное, стоило сдерживать меня, когда я пила.

— Будьте спокойны, Маргарита Николаевна, — отозвался Воланд. — На наших балах — вы же сами имели случай убедиться? — обычно царят такие пьяные дебоши, в сравнении с которыми наше вчерашнее застолье — не более чем скромный ужин. Но вчера мы изрядно расслабились, я признаю. Надо держаться построже.

— Вот именно: построже! — опять встрял кот. — Совершенно с вами согласен, мессир. Надо уметь пить, королева, или не пить вовсе.

— А ты бы придержал язык! Забыл, сволочь, как вчера мне сам своего спирта подливал? — огрызнулась Маргарита, как на балу, и потянулась было за подушкой, чтобы запустить ею в кота. Бегемот взвыл от ужаса и поспешил на всякий случай ретироваться в дальний угол комнаты, по пути задев лежащую на полу Геллу. Та что-то пробормотала во сне, но лишь повернулась на другой бок, перекинув руку через такого же сонного Коровьева.

Маргарита же перевела взгляд на Мастера, который, как и остальные, до сих пор не думал открывать глаза. Это встревожило её.

— Мессир, а он скоро проснётся? — спросила она у Воланда. — Надеюсь, этот спирт не был ему вреден?

— Скоро, скоро, Маргарита Николаевна, не беспокойтесь, — ответил Воланд всё так же невозмутимо. — Бегемот, конечно, любит подпоить кого-то за ужином, но уж точно не до полусмерти. Да вот он уже, кстати, и очухался!

Последнее, разумеется, относилось не к Бегемоту, а к Мастеру, как раз в этот момент зашевелившемуся на постели. Маргарита с огромным облегчением наблюдала, как он шарит рукой возле себя, а нашарив её собственную ладонь, вздрагивает и открывает глаза.

— Это ты, Марго? — сдавленно произнёс он осиплым от похмелья голосом. — Ты тут?

— Тут, тут, — радостно выдохнула Маргарита. — Как ты? С тобой всё в порядке?

— У меня голова раскалывается пополам, — признался Мастер, кое-как усевшись на кровати, — и не от вчерашнего ужина, а от того, что мы всё ещё не вернулись в наш подвал на Арбате. Не надо было нам оставаться здесь, Марго…

— Подвал от вас никуда не денется, — вставил Воланд, с усмешкой слушавший его слова. — Маргарита Николаевна, дайте ему тоже выпить: глядишь, и оживёт. Нет, нет… из той банки, что дал вам я.

Маргарита протянула Мастеру почти наполовину опустошённую банку с рассолом, к которой тот мгновенно припал потрескавшимися от сухости губами. Ему, однако, Воланд не стал рассказывать о событиях прошедшей ночи и лишь посмеивался кривым уголком своего рта.

— Ну что, тебе уже лучше? — поинтересовалась Маргарита, как только Мастер закончил утолять похмельную жажду.

— Да… — тот поставил банку на пол, облизнул солёные от рассола губы и поднял глаза на Воланда. Рассол подействовал самым благоприятным образом: всё похмелье и усталость Мастера мгновенно исчезли. — Спасибо вам.

— Ещё бы! После моего спирта это — первейшее средство! — Бегемот опять приблизился к кровати, нарочно прикрывая лапами уши. — Странно, правда, что остальные ещё не проснулись, мессир. Обычно он на них так не действует…

— Так разбуди их! — велел Воланд, — и поскорее!

Бегемот не замедлил исполнить приказ, но осуществил его крайне странным способом: подойдя к спящему Азазелло, взял валяющийся возле него на полу револьвер и выстрелил в потолок. От этого выстрела, по счастью ничего не задевшего, сразу проснулся сам Азазелло. Коровьев и Гелла вскочили на ноги вслед за ним. Все они были пьяны даже больше, чем Мастер и Маргарита, но странное дело — выглядели точно так же, как были вчера ещё до бала.

— Доброе утро! — независимо поздоровался Коровьев сразу со всеми. — Отличная праздничная ночь получилась, не правда ли, Маргарита Николаевна?

— Неправда, — хмуро откликнулась Маргарита. — Я не знаю, зачем мы вообще остались, и стоило ли это всё… хотя спасибо вам за гостеприимство. Но нам, пожалуй, пора… Уже утро.

— Утро? — Коровьев взглянул в окно и шутовски всплеснул руками. — Да, вы совершенно правы! Пора, пора прощаться. Вас проводить?

— Да, проводить, — вместо Маргариты и Мастера ответил Воланд. — Возьми чемодан, Гелла.

Гелла послушно подняла чемодан, куда кот ещё ночью поместил возвращённый злополучный роман, розу, фотографию и сберегательную книжку, а Маргарита поднялась с кровати и одёрнула на себе плащ, который не снимала всё это время. С ней поднялся и Мастер, поправляя рукава больничного халата, и оба они подошли к двери, уже распахнутой Азазелло.

— Ну, до свидания, Маргарита Николаевна, — Воланд на мгновение сжал плечо Маргариты своей жилистой рукой.

— Берегите себя, Маргарита Николаевна, — неожиданно серьёзнее обыкновенного сказал Коровьев. — И вы, Мастер, тоже.

— Помните, что я вам сказал, королева, — для чего-то напомнил Бегемот, приложившись к её руке.

— Не забывайте нас. Может, скоро увидимся, — Гелла явно говорила то, что думала, так что Маргарита даже удивилась последним словам. Они обменялись поцелуями.

— Да, всё может быть, — серьёзно сказал Азазелло и посмотрел на Воланда: — Если, конечно, так пожелаете вы, мессир.

Воланд загадочно покачал головой, но Маргарита просто понимающе кивнула. Она почему-то не находила слов, чтобы выразить, что значила для неё его помощь. Она только улыбнулась, подняла ладонь в знак прощания и, взяв Мастера за руку, первой вышагнула из «нехорошей» квартиры на лестничную площадку, а вся свита Воланда, не медля ни секунды, поспешила за ними.