Эндшпиль: шах и мат (джен)

Москва. Кафе «ПушкинЪ» Несколько месяцев назад.

Сбежать от Ильги было не очень просто, но все-таки удалось.

Эмилия как можно быстрее растворилась в толпе: в ее распоряжении было всего десять лишних минут. Потом, отправленный отстоять очередь за каким-то новым и дико популярным мороженым, нав не найдет ее за столиком и бросится на поиски. Если привлечет аналитиков, то ее найдут минут через пять… Или даже раньше.

Но он не привлечет.

Он самый молодой из всех и гордый и вряд ли захочет рассказать о том, как его обманула человская девчонка.

Поэтому у нее есть целых полчаса… Полчаса в центре Москвы. Можно рвануть к Инге… Хотя далеко. Да, и телефон в Цитадели. Можно…

Можно просто выпить кофе в окружении десятков людей. И в то же время в одиночестве. Какая это роскошь: быть одной.

Пока не завертелась эта история, Эмилия даже представить не могла, что постоянно быть с кем-то — это так утомительно. И спать, и есть, и гулять… Даже книгу читать, сидя на диване. Нет, в ванную комнату он ходила одна. Но это не считается. И потом не всегда.

Пленница, не гостья.

Поэтому кофе в «Пушкине» и тишина. Целых тридцать минут.

Официант расторопно принес каппучино, самый большой, и кусок воздушного макового торта с бокалм «Moet». Сегодня хотелось бунта во всем. Хотя она уже задумывалась над тем, накажут ли ее за непослушание. «Эссенц» защищал от прямого физического давления, от пыток, от насилия… Но не защищал от изворотливого и изобретательного ума Комиссара. Хотя почему-то ей казалось, что наказания не будет.

А вот Ильга… Кажется, его она подставила знатно. Но… Если он найдет ее сам. Значит, можно пробовать уговорить его не рассказывать никому про маленькую шалость.

Стоит пробовать.

— Красивые девушки должны пить шампанское только в компании интересных мужчин, — раздалось над головой.

Только не это. Только не банальные и пошлые знакомства в дорогом кафе в пять вечера. Эмилия подняла глаза на говорившего, с целью как-нибудь поизящней отбрить какого-нибудь хлыща, что часто приходили сюда, но так и не проронила ни слова.

Напротив стоял карлик. Невысокий мужчина с совершенно непропорциональным телосложением: слишком огромные руки и плечи. Лысый, с большими ушами, но с таким уверенным выражением на лице, что желание посылать куда-то улетучилось. Умные глаза смотрели ласково и внимательно, при этом в них чувствовалась небывалая мощь.

Нелюдь.

И какой-то очень серьезный нелюдь.

— Меня зовут Нур, красавица, Божественный Лорд Тать… — карлик без приглашения сел к ней за столик.

— Тать? Вас же всех… — начала было она вспоминать информацию, которую преподавали в Зеленом Доме, — …истребили?

— Значит, я призрак. И тебе совсем нечего бояться.

— Да, я и не боюсь… — совершенно честно призналась Эмили и зачем-то добавила: — Извините.

— Значит, ты просто не знаешь, с кем имеешь дело! — весело расхохотался Нур: он умел быть фантастически приятным собеседником.

— Или в моей жизни было уже слишком много неприятных сюрпризов…

— Итак, в городе правду шепчут: навы нашли «эссенц»? — неожиданно резко спросил тат.

— Нашли.

— И, наверное, уже активировали? — невинно осведомился он.

— А зачем вам это знать?

Что помогает выживать? Инстинкт? Именно в этот момент Эмилия ощутила, что от ответа зависит ее жизнь. Почему-то мысли заработали гораздо быстрее, чем обычно: может, влиял сам «эссенц», может, нет. Лорд тать должен быть одним из последних. И она ему необходима почти так же сильно, как навам. Но если его враги уже инициировали процесс, то все становится бессмысленным. И чтобы насолить старым врагам, Нур просто ее убьет прямо сейчас. Оставалось импровизировать и тянуть время.

Теперь очень хотелось, чтобы ее быстрее нашли. Ильга, Сантьяга, гарки… Да хоть весь темный двор. Лишь бы успели.

— А зачем им тянуть? — вопросом на вопрос спросил Нур.

— А зачем спешить? Они уже поспешили однажды… — блефовать, так блефовать: эмоции он ее не видит, мысли не читает, а значит, есть шанс.

— Да?

— Много лет назад навы уже находили «эссенц» среди людов. Поспешная активация привела к уничтожению организма и носителя, — ответила Эмили совершенную правду. — Теперь они осторожны… И не спешат.

— Хм… И навы отпустили тебя одну, не инициированную? — Нур недоверчиво прищурился.

— А инициированную меня бы точно отпустили? Одну?

— Нет… Думаю, нет, — ответы Эмили были слишком открыты, чтобы быть враньем. К тому же по ней он видит и испуг, и усталость. Челы редко могут что-то делать в состоянии стресса. Если бы «эссенц» был включен, она бы рассказала ему по инерции. Тат немного успокоился. Внутри затеплилась надежда. — Но тогда как?

— Один из охранников влюбился в меня… Или как это можно назвать… В общем, я его обманула и сбежала… Но времени мало, — а вот тут она решила сообщить полную правду. — Решила отдохнуть и выпить кофе, а тут вы.

— А тут я. Догадываюсь, что с ним будет… — удовлетворенно потер руки карлик.

— Что? — Эмили стало немного не по себе: все-таки не хотелось, чтобы у Ильги были серьезные проблемы.

— Ну… Навы весьма суровы в наказаниях… даже своих. Как думаешь, почему гарки так идеальны? Века тренировок? Нет, жестокость расплаты за ошибки. Это учит сильнее всего.

Эмилия сглотнула: дурацкая вылазка не принесла ни отдыха, ни радости. И в перспективе, и в настоящем моменте.

— Что вы хотите от меня?

— Что я хочу от «эссенц»? Что я, представитель почти исчезнувшей расы, хочу от «последнего шанса»?!

— То есть…. Вам тоже нужно, чтобы я вам родила продолжателя великого рода… Но я понимаю людов и чудов: они гонятся за сильными магами, навы… тоже, видимо…

— Ничего они не гонятся, у них больше нет женщин. И ты — их последний шанс дать тьме генетические образцы! — скривился Нур. — Иначе забвение.

Эмили с интересом запоминала услышанное, но продолжила абсолютно равнодушно, будто всегда об этом знала:

— Навы хотят спасти свой народ от вымирания. Да. Но вы… Вы сделаете себе еще одного тата. И что? Будете вы и еще один. «Эссенц» срабатывает лишь раз.

— Не просто тата, Эмилия. Божественного Лорда. Здравствуйте, Нур.

Они так увлеклись беседой, оба, что пропустили внезапное, но весьма ловкое появление Комиссара Темного Двора.

Сантьяга возник внезапной белой колонной рядом с их столиком и молниеносно сел, перекрывая Нуру прямую видимость Эмилии.

Что-то внутри у Эм тихо обрадовалось. Отпустило.

— Смотрите, кто такой быстрый, — тат вальяжно откинулся на кресле.— А если и так? Чем плохо?

— Тем, что это совершенно не вяжется с нашими планами, — Комиссар не спускал глаз с карлика. — И, наверное, вам лучше уйти.

— Отпускаешь?

— Нет желания превращать центр города в воронку, я не раз уже говорил вам об этом, — поморщился нав.

— Как самонадеянно. С другой стороны, у меня тоже нет желания драться… А у тебя, нав, осталось очень мало времени. Слышал, вернулся ваш Первый Князь…

— Удивительная информированность, — если Сантьяга и удивился осведомленности врага, то виду не подал.

— Стараюсь понемногу… В любом случае, скоро увидимся, — карлик поднялся. — По тебе буду скучать, красавица. А по тебе нет… Но уверен: наша следующая встреча принесет мне больше радости.

С этими словами Нур исчез.

— Он совершенно не хотел драться, — удивленно произнес невесть откуда взявшийся Ортега, садясь за столик. — И зачем он приходил… Уничтожить «эссенц»?

— Он хотел его… меня использовать, — заметила Эмили.

— Это же невозможно. Процесс запущен, — покачал головой Ортега.

— Но Нур об этом не знал… Вы обманули Лорда тать, Эмилия? — Сантьяга бросил на нее быстрый взгляд: кроме интереса, там читалось еще что-то такое, что давало ей четкое понимание, что выходка с побегом будет иметь последствия.

— Ну, или он сделал вид, что мне поверил… — Эм постаралась больше не смотреть Комиссару в глаза.

— Все может быть… Ортега, меня больше волнует информированность Нура о Ярге…

— О Ярге уже знают все… — вздохнул тот и вздрогнул. — Простите, что перебил.

— …и о том, что мы скоро встретимся, и эта встреча принесет ему больше радости. Мне кажется, вряд ли на данном мероприятии мне суждено быть живым и здоровым, так как это Божественного Лорда не обрадует…

— Он вступил в союз с Яргой? Но таты не могут…

— Неизвестно, что о них знает сам Ярга. И неизвестно, что у них за цели.

— Я могу пробовать посмотреть активность за пределами Тайного города за последнее время.

— И хорошо бы наемникам связаться с Ларисой…

— Вы думаете, Хранитель…

— Хранитель уже действовал заодно с Нуром.

— Но тогда все кончилось несколько…

— У них общий покровитель: Кафедра. Так что все возможно.

— Хорошо, я все сделаю, — Ортега исчез в портале.

Несколько минут они сидели молча. Комиссар о чем-то думал, постукивал пальцами по столу. Эмилия старалась сделать вид, что она часть меблировки. Может быть, не заметит и забудет?

Пустые надежды.

— Эмилия, — наконец, обратился к ней Сантьяга, не повернув в ее сторону даже головы: плохой знак. — Пожалуйста, услышьте то, что я вам сейчас скажу. Я скажу это единожды. Вы можете рассчитывать на поддержку, на понимание, на помощь, на уважительное отношение к вашим потребностям от Великого дома навь. Но ни семья, ни я более никогда не желаем, чтобы вы совершали необдуманные, глупые и опасные поступки, повинуясь своим импульсам и недальновидности. Вы более не принадлежите себе и несете ответственность, как оказалось, намного большую, чем можете осознать. Поэтому, во-первых, я приму меры, дабы избежать повторения подобного инцидента. Во-вторых, у вас будет возможность знать, что благодаря тому, что вы сбежали, Ильгу ждет очень суровое наказание, который имел действительную глупость поверить вам.

— Простите меня, — а что еще ей было говорить.

— Извиняться нужно не передо мной, — жестко бросил Комиссар. — Но думаю, там ваши объяснения и извинения тоже не нужны.

— Вы считаете это нормально?

— Что именно? — впервые он глянул ей в глаза: лучше бы не смотрел: злость в них была нешуточная.

— Вы не даете мне шагу ступить одной. Вы мне дышать не даете. При этом я вроде и не пленница. То, что случилось, это не только моя вина! Зачем превращать жизнь человека в ад, а потом отчитывать, что он решил сбежать?!

— В ад?

Она поняла, что погорячилась в сравнениях, но слово не воробей. Сантьяга нарочито медленно развернулся, медленно крепко сомкнул пальцы на ее предплечье и сильно притянул к себе. Встретился взглядами, зацепился так, что отвести взор стало невозможно, и очень холодно произнес:

— Девочка, ты даже не представляешь во что мы, действительно, можем превратить твою жизнь. Тебе кажется, «эссенц» защищает тебя от всего? Спешу разочаровать: это не так. Я не могу тебя пытать, бить, отправить в пыточные Цитадели, отдать Тьме… «Эссенц» не давал разрешения. Но ты, кажется, забыла, на что он… вернее, ты согласилась… добровольно…

Она внезапно вздрогнула под взглядом этих холодных, жестоких глаз, попутно вспоминая разговор некоторой давности.

* * *

— Что, простите? — Эмили сглотнула.

— Я понимаю, звучит немного необычно… — сидящий напротив Сантятьга тщательно подбирал слова.

— Вы серьезно? — только и смогла она спросить: внутри похолодело. Навы… Шестеро навов за одну ночь. За «не одну» ночь?!

— К сожалению, да... — немного грустно ответил он.

— Я… Вы… То есть вы уверены, что я смогу это… э-э-э… пережить? — почему-то с губ сорвался самый дурацкий вопрос.

— А почему нет? — озадаченно спросил нав, потом до него стало доходить, и он легко рассмеялся. — Послушайте, у нас нет цели вас… э-э-э… изнасиловать или причинить какую-либо боль… Все-таки я даже надеюсь, что процесс будет обоюдно приятным.

— То есть вы уверены, что шесть навов на одну человеческую женщину это норма? — Эм пока так и не могла нормально соображать. — Я хоть это переживу?

— Уверен. К тому же, переживать «это» будете не вы — а «эссенц». И услышьте меня, пожалуйста, вы же не думаете, что мы просто… вами воспользуемся и уйдем по своим делам?

«Мы? Он сказал мы… Значит, и он тоже… Как это странно: беседовать с человеком… с не-человеком, который завтра придет заниматься с тобой сексом. Такое у меня впервые».

— Не знаю… Простите, но я … Мне нужно как-то с этим свыкнуться.

— Поэтому я пришел сегодня, дабы у вас было время до завтрашнего вечера. Э-э-э… Чтобы свыкнуться.

— А почему не вчера? — съязвила она.

— Потому что тогда времени было бы слишком много, чтобы испугаться больше допустимого, — улыбнулся Сантьяга.

— Смешно.

— Но на самом деле мне нужно кое-что от вас получить…

— Что именно? — насторожилась Эмили.

— Формально вы должны согласиться на все это.

— В смысле?

— В прямом, — Нав почесал кончик носа. — Для того, чтобы «эссенц» не счел это вторжением и не убил вас, вы должны дать мне… нам добровольное согласие.

— Извините, формальности ради: я должна дать вам письменное разрешение, что не против сдаться в порыве страсти шести вашим сородичам? — елейно заметила Эм.

— Пяти. Но вы правы, фактически, мне нужно, чтобы вы дали согласие на все действия, что мы будем проводить… э-э-э… производить в время процесса…

— совокупления? — саркастично подсказала она.

— …наполнения «эссенц», — поморщился комиссар: он не любил, когда его перебивали. — Я прошу вас обойтись без грубостей. Мне тоже не очень нравится данная ситуация, но, к сожалению, только так. И письменно: не обязательно устной формы будет вполне достаточно. Вы должны выразить намерение и доверие.

«А если я не соглашусь добровольно, вы меня просто изнасилуете на авось: вдруг не помру», — но говорить это вслух она не стала.

— Хорошо, Комиссар, я даю вам разрешения творить вам что угодно во время всего процесса наполнения «эссенц» ради великого продолжения рода дома Навь, — Эмили хотела съязвить, но вышло слишком серьезно.

* * *

Вот идиотка. Как она могла так сказать, такими словами. Хотя, с другой стороны, в голову не могло прийти, что так можно будет все повернуть.

— Устроите сексуальную экзекуцию? — сарказм был с надломом, но терять ей было нечего.

— Если понадобится, — черные глаза смотрели холодно и равнодушно, ясно давая понять, что «экзекуции» он знает самые разные и самые изощренные.

— И вы… — она почти задохнулась от страха, неожиданности, возмущения. Хотелось плакать, но выглядело бы это жалко.

— И ты забываешь, что ты всего лишь носитель, — каждое слово бросалось расчетливо и жестко. — Мы были готовы уважать тебя, но только при ответном уважении.

Сантьяга отпустил бледную и немного подрагивающую Эмили и откинулся на спинку дивана. Ему показалось, что палку он немного перегнул. С другой стороны, теперь она станет осмотрительней и осторожнее.

— Вам стоит подумать над тем, что я вам сказал. Серьезно подумать.