Эндшпиль: шах и мат (джен)

База Ярги. Комната Эмили.

Спать хотелось безумно. Пять утра. Голова кружилась. Настроение было хуже некуда. Эмили почем-то только теперь оценила всю силу плохих обстоятельств.

Круг высосал почти все силы, плюс часть сил ушло Сантьяге. Она вздохнула и выпила немного вина. Лучше конечно не стало, но хоть что-то.

И главное: теперь слишком много завязано лично на нее. А хватит ли у нее возможностей для этого? Вот в чем вопрос.

* * *

Это было так странно.

— Вы будете продолжать свои сеансы, — Ярга недовольно походил по ее комнате. — Здесь.

— Вы хотите меня оставить с ним? С ним наедине?! — вполне искренне возмутилась Эмилия, замершая в кресле у окна. — После всего, что я рассказала? После…

— Если прервать сеанс, неизвестно, что случится, в том числе и с тобой, — он поморщился. — Ты хочешь, чтобы я составил вам компанию? Составлю. Чуть позже. Заменю его «дубля» через пару недель. Потом уберу и… основного игрока.

— Хм… — неоднозначно произнесла Эмилия: нет, замен ей не хотелось. Но не сообщать же об этом.

Да и что еще было сказать? Вопрос был интимный, а обсуждался, как деловая операция. Вполне в духе навов. Другой вопрос: откуда у нее такое почти ледяное спокойствие?

— Можешь не переживать, — он истолковал ее молчание по-иному. — Сил у него не будет ни на что…

— Э-э-э… в таком случаем, как тогда…

— Об этом позаботится Скхинки, — нехорошо усмехнулся Ярга.

— Обезьяну не пущу! — ненависть, которую она испытывала к обезьяне, была труднообъяснима, но весьма ярка.

— Не надо. Он уйдет, — примирительно улыбнулся Ярга. — Приведет сейчас нашего гостя и уйдет. И мы даже камеры наблюдения выключим… Чтобы не смущать.

«Так я и поверила. Ага…»

— Как хотите… В смысле сейчас?! — вдруг дошло до нее, что тет-а-тет с Комиссаром случится в следующий момент.

— А какая разница, когда? Процесс будет механический, не переживай. Я… А вот и вы, — обратился он к кому-то в дверях.

Эмили вдохнула побольше воздуха и посмотрела на вошедших. Скхинки — мерзкий орангутанг — втолкнул в комнату высокого мужчину. В первый момент это было единственное, что удалось понять.

И лучше бы так оно и было.

От Комиссара осталась бледная тень. Даже не бледная, а иссиня-черно-серая. На пороге на коленях стоял голый измученный пленник. Тело походило на непонятно что, но уже заживающее: навская регенерация, видимо, шла полным ходом. Голова опущена, на шее пульсирует черный ошейник, на груди скалится акула. Глаз Сантьяга не поднимал, но в целом казался равнодушным. Какое-то неприятное зрелище. Особенно если хоть немного знать его в прошлой… в той жизни.

— Ты не мог навести мне морок? — тихо спросила девушка у Ярги.

— Совсем не возбуждает? — захохотал помощник легенды, тряхнув пленного нава, выражение лица которого не поменялось, только на скулах желваки заходили. — Я навел красоту. Лицезрела бы ты его минут двадцать назад, — рассмеялся Ярга. — А сквозь морок ты видишь. Так что… Пожелаю приятного вечера, пожалуй, и откланяюсь.

— Ну что, приступим? — зло произнес Скхинки, когда Первый Князь удалился.

— К чему?

— Сама видишь, сам он сейчас даже помочиться не сумеет. Так что поможем болезному…

Ей казалось, Сантьяга тихо вздрагивает от каждого слова, но может, это было ее воображение. Тем временем обезьяна, грубо врезаясь когтями в кожу, ухватила нава за шею и задрала голову так, чтобы была видна пульсирующая вена на горле.

Никакого сопротивления. Ничего. Как кукла.

— Ну, что? Червячок сейчас окажет тебе первую помощь…

— Нет…

Хрип сорвался с перекошенных губ, Скхинки даже ослабил хватку. Эмилия заметила, как почти сжался всегда сдержанный и хладнокровный Комиссар. Это было так незнакомо, так неприятно, так больно… просто видеть. Видеть такое.

— Нет?

— Я… смогу сам… — голоса почти не слышно: сорван. Глазами он встретился с глазами своего тюремщика. — Прошу вас, Скхинки… Я… смогу…

Орангутанг помолчал немного, глядя в глаза наву, а потом отпустил его. Что же это было такое — «червячок», даже если этот палач от него отказался?!

— Не сможешь — я вернусь. А ты… — обезьяна осклабилась в сторону Эмилии — не смей ничего утаить!

— Проверять как будешь? Съемку вроде руководство отменило, — огрызнулась она.

— Придумаю, хмуро бросил несносной девице орангутанг и пнул Комиссара в спину так, что тот упал плашмя на пол. После этого хмыкнул и вышел. Щелкнул замок.

В комнате повисла тишина.

— Эмили… — негромко начал Комиссар спустя какое-то время, поднимаясь на руках, но пока еще с опущенной головой.

— Погоди…

Как же это сделать снова…

Сконцентрироваться.

Вздохнуть.

Расслабиться.

Постараться испугаться, но не сильно.

Захотеть скрыть себя от глаз.

Эмилия стояла посреди комнаты и не мигая смотрела на дверь, вокруг нее медленно расползалась красноватая полусфера.

«Шар тишины», так назвала его Лариса. Возможность скрыться от всего, заменить реальность. Закрыться. Спрятаться.

— Уф… Теперь можно говорить, — она чуть пошатнулась: на «Шар» уходило много сил: она ведь очень слабая ведьма, и помогают ей с этим заклятием только «эссенц» и страх, природный, вечный страх.

— Что? — Сантьяга видел только, что Эмили, не двигаясь, постояла в центре комнаты, а потом подошла к нему и опустилась на корточки рядом.

— Теперь можно говорить. Лариса научила меня заклятию «Шар тишины», — в подробности она не вдавалась.

— Не знаю…

— Это из «Черной книги». Возможность скрыть происходящее в «Шаре» от наблюдателей.

— У нас есть…

— Да-да… Оно сделано на основе вашего. Но ваше тут бесполезно: увидят пустую комнату и сообразят... Да, я и не сотворю его никогда. Это… доработка Брюса. «Шар» не просто скрыл нас с вами, он сейчас транслирует наблюдателям ту картинку, которая их устроит.

— Одну или… много?

Эмилия улыбнулась: любопытный нав и на дыбе был любопытным. Значит, все не так и плохо.

— Одну… Комиссар, вы…

С этими словами она взяла его за руки и тут же замерла: сначала ее кисти стало колоть, как затекшие, потом по ним прошла судорога, и они стали холодеть. Дальше это ощущение стало распространяться выше и выше. Отдернуть руки не вышло: Сантьяга вцепился с непонятно откуда взявшейся силой.

— Погоди… — голос его, казалось, окреп.— Я остановлюсь. Не бойся.

«Остановится... от чего? Что происходит?! Почему такая слабость… Почему все… темно…»

— Эмилия, как ты? — привел ее в сознание мягкий вкрадчивый голос.

Она открыла глаза. Склонившийся над ней Сантьяга выглядел озабоченно и испуганно, но, в целом, намного лучше, чем несколько… кстати, несколько чего назад?

— «Шар» работает?— прежде всего поинтересовался Комиссар: его хладнокровию можно было только позавидовать.

— Да… — Эмилия осмотрела красноватое поле. — Сузился немного. Я долго?

— Минут пять… Я не мог привести тебя в чувство…

— Что это было?! — ее выдержка отсутствовала напрочь.

— Одна из чудесных возможностей «эссенц»: излечение, — мягко улыбнулся нав. — Собственно, поэтому эрлийцы так жаждут довести эксперимент до конца. Надеются, что смогут каким-то образом изучить это свойство применять его в обители.

— Интересно, кому-то я интересна за богатый внутренний мир?.. — проворчала Эмилия и села. — Вам очень плохо?

— Очень, — кивнул он, но это была не жалоба, а просто констатация факта. — Но пока держусь. Эмили, я уверен, ты сможешь нам помочь в сложившейся ситуации

— Мне поработать за двоих? Боюсь, не выйдет, — невинно похлопала она ресницами: прекрасно понимая при этом, что он имеет в виду.

— Что?... А… — Сантьяга потер виски. — Это вот совсем лишнее. Но Ярга прав: мы должны… Однако я говорил о другом. Ты сейчас — наша связь с Цитаделью.

— Это как?

— Помнишь про свои татуировки?

— Забудешь тут.

— Ярга про них не знает?

— Только видимые. Ваши мастера асы. А что?

— Один из «эскизов» может соорудить портал.

— Это я помню. И я могу уйти. С первого дня подмывает драпануть, но что-то мешает.

— «Эссенц». Он тебя бережет, — вздохнул Комиссар, облокачиваясь на кровать.

— Мне тут безопасно?

— Наверное, единственной из нас. Но дело не в этом. На базе, скорее всего, искажающее поле. Значит, с порталом может случиться все, что угодно: выскочишь на Эйфелеву башню или окажешься в центре Тихого океана…

— Какой умный у меня симбионт… Тогда проку от татуировки нет…

— Есть. Ты можешь стать маяком, — покачал головой нав.

— Искажение?

— Для этого, изначально, ты должна установить связь… с кем-то из навов. Может, даже с Князем. Думаю, они ищут нас. Искажение этому не повредит: слишком слабый сигнал. А дальше нужно будет реализовать такой план…

— Эмили слушала и удивлялась: вроде сил получил всего ничего, а такая бурная деятельность: выходит, обдумал заранее. Но как?! Во время пыток? Неужели Комиссар действительно абсолютно не ломается?

План был рискованным, но вполне тянущим на дельный. Но опасный. И, к сожалению для нее, в нее все и упиралось. Она должна связать с внешним миром.

— Я не умею… У нас так мало времени. Может, есть другой путь?

— Все получится, — Сантьяга улыбнулся и приблизился к ней, провел рукой по лицу. — Я уверен.

— Я не уверена, — Эмили вздохнула и прижалась к нему: стало спокойно и уютно. Как всегда в этих руках. А еще стало стыдно за собственный страх. — Откуда у тебя столько сил?

— Не знаю, — он неожиданно иронично закончил: — Вот когда Ярга узнает — расскажет.

— Зачем он это делает? — ее пальцы проскользили по следам от ран, зажившим благодаря регенерации.

— Изучает… и что-то еще. Я пока не понимаю.

— И что же теперь?

— Теперь нам нужно кое-чем заняться, — он аккуратно скинул бретели рубашки с ее плеч. Чем-то более приятным…

— А что это за червячок? Ужасный? — сорвался с губ неуместный вопрос.

— Не то чтобы ужасный… — нав поморщился. — Просто я все четыре часа пускал бы слюни, не мог двух слов сказать и страстно желал бы овладеть тобой. Это глупый афродизиак… Чудский. Работает на все расы. Спящий любит пошутить. Неприятность еще и в том, что для навов это тихий яд: медленно уничтожает нервную систему. Конечно, помогает регенерация, но для меня сейчас подобное недопустимо. Я все-таки надеялся с тобой поговорить. Не думал только, что ты тут разовьешь бурную деятельность…

— Понятно… — Эмили улыбнулась от легких ноток его голоса.

— Мы закончили беседу? — Сантьяга наклонился: теплое дыхание.

Плавные движения.

Она скучала… Сильно. Это было странно, но все внутри ликовало от его сильных опытных рук, от его горячего дыхания, от его влажных поцелуев.

Она была счастлива и совершенно не видела, отправляясь на вершину блаженства, когда нав входил в нее, как ходят желваки, как зубы прокусывают кожу губ, как он тихо рычит не от страсти, от боли.

«Этот неприятный сюрприз ожидаем. Твоя боль — основа всего. Побочное действие одного из заклятий: чем ты возбужденней, чем ближе к финалу — тем сильнее противодействие боли, тем большим комом она поглощает разум и тело. А ты в ловушке: не остановиться, не продолжить. Боль уйдет только после… финала».

* * *

«Шар» уже не действовал, Скхинки увел Сантьягу, она лежала с бокалом вина и не могла понять, что ей делать.

Как связаться с миром?

Как-то тронуть тату? Что-то сделать? Сказать? А может, лечь спать?..

Да.

Сон — это лучшее, что она может сейчас, а уже на свежую голову можно будет попытаться что-то придумать. Если Комиссар верит в нее, то ей остается только попробовать оправдать его ожидания. Даже если она сама считает все эти надежды глупыми.

Эмилия поставила вино на стол и устроилась в кровати поудобнее. Сон пришел сразу: еще бы, такая усталость.

Завтра… Все идеи завтра… А сейчас спать и видеть сны.

«Ну, здравствуй, Эмилия…»

« Яна?! Это сон?»

«Не совсем…»