Неправильная (джен)

Питер понесся за профессором и Мистик так быстро, как только мог на своих костылях, и застал в холле Зверя, державшего на руках Эрика, словно тряпичную куклу.

Глаза того были закрыты, и он явно мычал что-то нечленораздельное. Сердце Питера перестало пропускать удары ровно в тот момент, когда он понял, что водолазка и пиджак Леншерра насквозь пропитаны чем-то темным — кровь хорошо видна на светлой ткани. Сквозь полубред Магнето шептал что-то, а Питер мог различить лишь неясные очертания слов: «Чарльз», «девчонка», «она».

— Уйдите, — почти зарычал Хэнк, и Питер поспешно отскочил от бегущего Зверя, — мне нужно в медотсек.

Чарльз, схватившись за висок, покатился вслед за ними, по пути, видимо, разбираясь в голове охваченной бессвязным бредом Леншерра. Он застыл у палаты, словно найдя в голове Эрика какую-то страшную разгадку, посмотрел на Питера и попросил:

— Ты можешь проследить, чтобы дети тут не расхаживали?

— Я… — Максимофф замялся, пытаясь придумать достойную причину остаться здесь, а не успокаивать школу, которая уже видела представление, в главной роли которого был Магнето.

— Я успокою детей, — вдруг предлагает Мистик, и Питер послал ей почти благодарный взгляд. Чарльз нахмурился, но больше ничего не сказал, лишь молча замер у двери.

Максимофф не знает, сколько они стояли тут — его часы остались на полке в комнате Саммерса и Курта, где он ночевал сегодня, — но ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем профессор вдруг убрал руку от виска, схватился за ручку двери и въехал в медотсек, оставляя дверь открытой. Питеру приглашение и так не требовалось.

— Какие прогнозы? — кивнул Чарльз Маккою, который уже успел принять человеческий облик и носился вместе со школьной медсестрой по помещению.

— Рану мы обработали и зашили. Эрику повезло, пройди инородное тело чуть правее — ему бы пришлось удалять селезенку, а так как у нас в школе таких возможностей нет... Крови он потерял не так много, но я бы все равно сделал переливание. Видимо, он как-то перестроил клетки, содержащие железо, и замедлил кровотечение, — с искренним интересом доложил Хэнк — любитель всякой научной дребедени, связанной с мутациями.

— Я могу дать свою, — великодушно заявил Питер, стараясь сделать голос менее напряженным, и на удивленные взгляды тут же пояснил: — У меня первая, универсальная.

— Мы понятия не имеем, как Эрик отреагирует на такое переливание. Клетки твоей крови несколько ускорены, — безапелляционно отрезал Зверь.

— Ладно, я понял, — отмахнулся Питер. — Что с ним было?

— Проткнули прутом от забора, — быстро идентифицировал предмет Чарльз. — Как он добрался сюда? — спросилон у входящей Рейвен.

— Дополз, — пошутила Мистик и тут же серьезно добавила: — Это единственное место, куда он мог пойти.

— Он вроде в порядке, — взглянув прямо в глаза Рейвен, сообщил Маккой.

— Я в этом и не сомневалась, — с уверенностью всезнающего Чарльза произнесла Даркхолм, а Ртуть задумался: это она так в Эрика верила или в способности Хэнка? Питер догадался, что между Рейвен и отцом когда-то что-то было. Впрочем, как между ней и Зверем.

— На него напала девушка-мутант, — заявил профессор, явно покопавшись в голове друга. — Мутант, нападающий на практически лидера движения за права мутантов? У нас проблемы.

— Нет, Чарльз. Мутант, победивший Эрика, — возразила Мистик. — У нас очень серьезные проблемы.

— Расспросить вы его сможете не раньше вечера, — сняв очки, покачал головой Хэнк.

— На том и порешим, все отправляются по своим делам. Для остальных — все в порядке, не произошло ничего экстраординарного.

Профессор уехал, а Зверь выгнал всех остальных из медотсека. Питер практически убежал — насколько это было возможно в его нынешнем состоянии — от Рейвен. Впрочем, та вроде и не собиралась подходить к нему.

Не то чтобы Питер волновался слишком сильно — Эрик вряд ли стал человеком, за которого бы тот мог тревожиться до помутнения рассудка, но Ртуть почему-то чувствовал потребность поговорить с кем-то близким. И потому он спустился в холл, в котором стоял телефон.

— Мам?! — радостно выкрикнул он, услышав короткое «да» на том конце провода.

— Питер? — почти удивленно и с явным облегчением спросила Магда. — Где ты?

— В школе профессора Ксавьера. Знаю, были новости, что она разрушена, но все в порядке.

— Ну да, где же еще тебе быть, — вздыхает она и на секунду замолкает. — Он ведь там, да? Это был он? — Ну да, сложно не заметить взбесившийся по всему миру металл.

— Не совсем он. Он ушел, — бессовестно соврал Питер и тут же добавил правды: — Я ничего ему не говорил.

— Надеюсь он до конца жизни этого не узнает, — процедила Магда, а Ртуть до побеления костяшек сдавил трубку — еще чуть-чуть, и та треснет.

— Я тут задержусь немного. Тут много таких, как я. Ты говорила, что я мало общаюсь с людьми.

— Если я запрещу, это что-то изменит? — с усмешкой поинтересовалась миссис Максимофф.

— Нет, — в тон ей ответил сын. — Позови Софи. Хочу с ней поговорить, — Питер услышал, как трубку опустили на тумбочку в коридоре, какую-то возню, шаги, а потом звонкий голос сестры почти оглушил его.

— Пит! Где ты? Что творилось в мире? Ты там был? — затараторила она.

— Я в хорошем месте. Это долгая история, в ходе которой одна девчонка победила монстра. Ну, и я тоже поучаствовал.

— Кто был этим монстром? — после недолгого молчания спросила Софи.

— Не он, — тихо ответил Питер, понимая, что крылось за простым вопросом. — Я пока не вернусь, ладно?

— Я соскучилась, — канючит та — знает, как это действует на брата. «Нет-нет-нет, Софи, «магия» твоего нытья действует только при личном общении, по телефону ты меня не разжалобишь», — подумал Питер, стараясь не сорваться и тут же не поехать домой. — И мама тоже, хотя она, наверное, тебе этого не говорила.

— Много пьет? — тихо спросил он, оглядываясь вокруг. — Ты только не обманывай.

— С твоим отъездом — каждый день. Словно чего-то боится. «Не чего-то, а кого-то», — мелькнуло в голове у Питера. — Он там?

— Он ушел, но вернулся, у него проблемы. Только маме не говори, хорошо? И нет, я не сказал ему.

— Трус, — констатировала Софи без возможности оправдаться.

— Знаю, — пожал плечами Питер. — А ты до тринадцати верила в воображаемую сестренку Кэтти — все мы не идеальны. Чувак с когтями и смешными бакенбардами потом еще долго спрашивал, про кого это мать тогда говорила, ведь сестра у меня одна.

— Забудь ты уже про нее, — обиженно отмахнулась от него Софи. — Я знаю, что ты мне не веришь.

— А ты не веришь мне, что я не краду твою косметику, — хмыкнул брат.

— Но ведь ты крадешь ее! — почти злобно выкрикнула она.

— Я не специально, — говорить сестре, что он даже не замечает, как в его комнате оказываются тюбики блесков, помад и коробочки теней, смысла не имело, — сестра это и так понимала.

— Знаю, — явно подавила вздох Софи. — Слушай, это прозвучит банально, но кем бы он ни был, тебе нужно ему сказать. Не ради него, а ради себя.

— Ты вот знаешь своего отца, много радости это тебе принесло? — мстительно заявил Питер.

— Это другое, — отмахнулась вредная сестренка.

— Просто смирись с тем, что наша мать не умеет выбирать мужчин, — Питер равнодушен.

— Может быть, — усмехнулась Софи. — Ладно, слушай, мне пора на тренировку. Обещай звонить, хорошо?

— Обязательно. Номер запиши.

* * *

— Как он? — спросил Питер у Зверя, задумчиво наблюдающего за Леншерром. За окном уже темно, а в особняке стоит непривычная тишина. Днем от шума хотелось забиться в самый дальний угол.

— Стабилен, — лаконично ответил тот, переводя взгляд с каких-то приборов на спидстера.

— Он ведь был и твоим другом? — с трепетом, возникающим всегда, когда он расспрашивает о молодости отца, выговорил Максимофф.

— Очень верное замечание — был, — Маккой нахмурился, но чем вызван такой интерес к прошлому, не уточнил.

— Где Сьюзен? — оглянулся Питер и, не находя в отсеке медсестры, прислушался в звукам соседнего помещения.

— Отправил спать.

— Уверен, что профессор захочет тут же знать, если он очнется. Я могу с ним посидеть, мне не сложно. Кровать рядом удобная, да и не храпит он, как Скотт.

— Да, наверное… Было бы неплохо, — Хэнс снял очки и устало потер глаза. Маккой был дико напряжен, едва ли не посинев.

— Рейвен дежурит по школе? — вспомнил про Мистик Ртуть.

— Да, Чарльз отправил ее сегодня. Ему неспокойно, и что кто-то из боеспособных не будет спать, кажется ему безопасным, — кивнул Хэнк, а Питер перевел взгляд на мертвенно-бледного Эрика, и сердце на секунду опять застыло.

Маккой ушел, а в медотсеке стало так тихо, что Питер расслышал совсем слабое дыхание Леншерра. Ртуть, почти не стуча костылями, устроился на соседнюю кровать, повернул голову в сторону Эрика и не заметил, как тут же провалился в сон — сегодняшний день явно всех утомил.

* * *

— Катрина, — сквозь сон услышал Питер бред отца, и вместе с тем характерный звон — все металлическое предусмотрительно убрали, но с железными спинками больничных кроватей сделать было нечего. Питер подскочил, прыгнул на стул у кровати Эрика, едва не споткнувшись здоровой ногой о собственный ботинок, и резко положил руку на плечо отца, опираясь второй о схваченный костыль.

— Эй, очнись, — затряс он его, слыша как в соседнем коридоре что-то с глухим стуком ударилось о стену, — успокойся, ты нам сейчас всю школу разнесешь. Не жалко трудов своих?

Эрик вдруг открыл глаза; в коридоре вновь что-то упало, на этот раз окончательно, а очнувшийся металлокинетик подозрительно покосится на держащего его за грудки Питера.

— Опять ты, — почти застонал «великий и ужасный», сейчас до одури жалкий и беззащитный. — Где Чарльз?

Питер уже намеревался, схватив костыли, бежать за профессором, но звук шагов в коридоре оповестил о том, что пробуждение Магнето не было пропущено обитателями школы.

Когда Хэнс, Мистик и Ксавьер оказались в лазарете, Питера никто не выгнал как надоедливого ребенка. В конце концов, к подросткам его не причислишь, а до остальных он все же не дорос.

— Она сказала, что ее зовут Катрина, — слабым голосом сообщил Эрик собравшейся «делегации». Девушка-телекинетик — и еще черт те знает что у нее в запасе — бросалась какой-то энергией, — задумался на секунду Леншерр, перевел явно сбившееся дыхание и продолжил: — Красными всполохами. И еще, она явно действовала на меня психологически, но она не телепат, иначе бы просчитывала мои удары. Иначе бы я не выжил, — как-то не совсем к месту добавил Эрик.

— Что с ней? — быстро и конкретно поинтересовался Рейвен. — Как она тебя нашла? Что хотела?

— Я спихнул на нее трехтонный джип, было немножко не до проверки ее состояния, но мне почему-то кажется, что девчонка выбралась, — усмехнулся Магнето и тут же поморщился от боли. — Она просто хотела убить меня, наверное, таких много, — почти грустно протянул он и вдруг очень серьезно заявил: — Она была в ярости. Действовала необдуманно, просто на эмоциях. Что-то упомянула про Апокалипсиса, но когда в тебя летят прутья от забора, которые ты сам же до этого и вырвал, обороняясь, как-то не до расспросов.

— Как она выглядит? Нам надо знать, кого опасаться, — резонно заметила Мистик.

— Можно? — Чарльз каснулся виска указательным пальцем, глядя Эрику прямо в глаза. Тот утвердительно на секунду прикрыл их, а через секунду в голове Питера медленно всплыл образ красивой шатенки, мечущей в отца алые всполохи света. Ни дать ни взять, ведьма. И смотрела под стать — яростно, словно умалишенная, и на шее резной серебряный медальон, прямо как у колдуний из сказок.

— Очень напоминает чокнутую, — озвучила всем пришедшую в голову мысль Рейвен. — Может, ей не понравилось, что ты предал Апокалипсиса. Или наоборот.

— Надо найти ее в любом случае, она опасна, — заявил Чарльз.

— Может, конечно, вам плевать, — вклинился в их разговор Питер, — но я все же скажу. Зачем искать того, кто, вполне вероятно, хочет вас убить? Она сама придет, если ей потребуется.

— Вот поэтому тебе еще рано становится учителем, — вздохнул Чарльз, что-то слишком часто упоминающий тему преподавания и Питера в одном предложении. От мысли, что Ксавьер всерьез рассматривал его кандидатуру в качестве учителя, вдруг стало неуютно — заставит ведь еще, с телепата станется. Вдруг у него там недокомплект. — Давайте спать. А ты, Питер, можешь идти спать в комнату, состояние Эрика уже улучшилось.

— Да и я тут неплохо устроился. Все лучше, чем слышать храпение Скотта или получить в глаз от чересчур длинного хвоста Курта. Да и вдруг вот ему, — Питер кивнул на Леншерра, — опять приснится кошмарик. Хоть разбужу.

— Да, я подумаю о другой комнате для тебя, — согласился профессор, а Максиммоф опять начал беспокоиться — он тут, пока не заживет нога, не более. Зачем искать комнату? — Просто у нас все еще проблемы с мебелью.

— Мне и здесь неплохо, к тому же я, — спидстер кивнул на ногу, — тоже вообще-то больной.

— На голову, — процедил до этого молчавший Эрик, видимо, не обрадовавшийся неожиданному соседству. Питер застыл на секунду, не зная, что ответить на такую наглость — ему впервые нечего было сказать, а если Мистик еще раз сочувственно глянет на него, то он кинет в нее костыль.

— Если что — зови, — бросил Ксавьер Питеру, так и не удосужившись уточнить, что это «если что». — Выздоравливай, Эрик, есть ощущение, что ты нам понадобишься.

— Эй, — спросил Питер, когда все прочие покидают помещение, — может, тебе надо чего?

— Нет, — тихо ответил Леншерр, плотно сжав пересохшие губы.

— Почитать что-нибудь, поесть. Я мигом… — продолжил Максимофф, но тут же, опомнившись, добавил: — Ну, не совсем.

— Просто заткнись, — явно борясь с желанием кинуть в него что-нибудь металлическое, не со злобы, нет, просто чтобы замолчал, процедил Магнето.

— Знаешь, не будь таким мрачным. Ты же живой, все хорошо, — беззаботно заявил Питер, стараясь не реагировать на слова отца и не замечать, насколько они его на самом-то деле обижают.

— Будет прекрасно, если я переживу эту ночь и не умру в муках от твоей нескончаемой болтовни, — раздраженно бросил тот, а потом уже более спокойно, с явным извинением, добавил: — Я устал, парень. Я просто устал.

Питер пожал плечами; злиться на больного человека как-то не хотелось, поэтому он молча устроился на кровати — уснуть на этот раз спокойно не удалось. Он думал об Эрике, о напавшей на него девушке, о том, почему Ксавье беспокоится о комнате для него.

Ему снилась Софи, еще маленькая Софи с игрушечной короной на голове, с той самой, в которой она была, когда Ксавье, Маккой и Логан заявились к нему в дом. Сестра гордо заявила: «Я — принцесса», и обиженно поджала губки, словно видя, что ей никто не оказывает должного почтения.

— Ты никогда мне не веришь, Питер, — сильно сжав маленькие кулачки, обиженно бросила девочка, отвернулась и, словно на кого-то смотря, позвала: — Кэтти, иди ко мне, ты мне нужна, Питер опять мне не верит. Катрина!

Питер засмеялся во сне, зная, что никакой воображаемой Кэтти не существует, но застыл, когда к сестре подошла девушка с темно-каштановыми волосами. Одета она была не так, как тогда, когда напала на Эрика, но на шее висел все тот же медальон.

— Софи, — в ужасе вскрикнул Максимофф, — Софи, отойди от нее!

Питер порывался броситься к сестре, схватить ту и умчаться на сверхскорости подальше от этой чокнутой ведьмы, но обнаружил, что его нога опять вросла в землю, как тогда, при битве с Апокалипсисом. Ведьма медленно перевела взгляд безумных глаз на его обездвиженную конечность и хрипло, почти надрывно засмеялась:

— Ты опять ничего не можешь, ты просто жалкий слабак! — в ее голосе почти звучало разочарование.

Она подала сестре руку, и его маленькая Софи, его принцесса, вложила свою маленькую ладошку в ее. Пальцы с длинными красными ногтями крепко сжали маленькую ручку.

— Софи! — закричал Питер. — Софи, остановись, она тебя обманывает! — попытался воззвать к разуму сестры он. — Катрина, — вспомнил он имя девушки, — отпусти ее.

Питер проснулся с именем ведьмы на устах.

— Что с тобой, парень, — лениво, но обеспокоенно спросил Леншерр. — Ты назвал имя Катрины. Тебе что-то снилось?

— Я не помню, — ответил Максимофф, силясь вспомнить, что же ему такого во сне привиделось, что он проснулся с таким гнетущим тревожным чувством. — Я правда не помню, — уже повернувшись к Эрику лицом, заявил он, словно желая доказать, что не врет.

— Девчонка где-то рядом, — констатировал Леншерр и, за неимением возможности отвернуться, просто демонстративно — а, может, Питеру просто, кажется, что демонстративно — закрыл глаза. Спидстер недолго смотрел на металлокинетика, размышляя над тем, спит ли тот или просто погрузился в свои мысли.

О чем там может думать Магнето? О том, как убить ту, по вине которой он сейчас на больничной койке? О том, что собирался сделать, когда уходил из школы? А что он, собственно, собирался делать? Вроде как с планами по уничтожению мира покончено. Что вообще может хотеть человек, являющийся все еще одним из самых разыскиваемым преступников мира, после смерти семьи, после всего, что натворил?

«Что ты собирался делать, отец?» — спросил у себя Питер, глядя на спящего — или нет? — Леншерра, все еще нахмурившегося, словно боль и утраты, преследующие его всю жизнь, не отпускали его даже во сне. Питер попытался представить себя на месте Магнето, понять, чего мог хотеть Эрик в данный момент, но несмотря на усилия, выходило у него плохо. Между ним и человеком, спящим на соседней кровати, была пропасть. Максимофф хотел бы сказать, что ее возможно преодолеть, но сам он в это не верил.

— Катрина, — вдруг снова непроизвольно прошептал он, отворачивая голову от отца, и тут же провалился в сон.