Кто скрывается под маской? (джен)

Повсюду горели свечи. Сильно пахло лавандой, перешептывались дамы, укутанные в паутину тонких прозрачных шалей. Они сидели и стояли вокруг низенького кофейного столика, на котором чем-то черным была нарисована пятиконечная звезда. Оккультный символ окружали уже успевшие оплавиться свечи. Можно было заметить, как то одна, то другая из присутствующих бросает взгляд на массивные часы с маятником. Сейчас они показывали без четверти полночь.

Дверь открылась, и внутрь робко заглянула Ясмина Небески. Она, как и все здесь, куталась в прозрачную невесомую шаль. Даже в неверном свете свечей было заметно, что ее собранные в небрежный узел волосы отливали медью.

Оглядев комнату, гостья выбрала себе местечко у стены, между двух глубоких кресел, обтянутых вельветом. На одном из них дремала, плотно прижавшись друг к другу, пара кошек. Во втором сидела остроносая худая женщина с лихорадочно блестящими черными глазами. Вокруг нее сгрудились другие, темные и светлые, старые и молодые.

Горячим шепотом остроносая рассказывала:

— ...настоящая сенмунская колдунья! Она каждый четверг устраивает что-то вроде обряда. Говорит, у каждой есть особые внутренние силы, и их можно раскрыть, если знать, как. И, девочки, вот честное слово! Я прямо почувствовала… Ну, свою внутреннюю силу… Сложно, конечно, объяснить тому, кто это не испытывал… Но это нечто, я вам скажу! Нечто особенное!

— По четвергам?

— А как туда попасть? — посыпались со всех сторон вопросы. Ясмина в разговор не вступала, но прислушивалась очень внимательно.

— Только по приглашению! — ответила остроносая. — Колдунья сама решает, кто достоин.

— И ты, стало быть, достойнее нас? — спросил кто-то ехидно.

Рассказчица не сочла нужным на это отвечать. Только фыркнула и отвернулась.

— О! Уже полночь! — воскликнула она вдруг довольно громко. Словно бы в подтверждение ее слов часы забили, отмеряя ровно двенадцать ударов.

— Пора! — провозгласила какая-то тщедушная старушка, с ног до головы укутанная в оборки. Присутствующие начали подходить к столу, браться за руки, перешептываться:

— Сегодня должно получиться, у меня очень хорошее предчувствие!

— Думаете, дух Великого Августина откликнется?

— А мне такой сон снился…

Впрочем, далеко не все дамы принимали участие в действе. Многие предпочли роль зрительниц. В том числе и Ясмина. Она так и осталась стоять у стены, между вельветовыми креслами, хотя тянула шею изо всех сил, стараясь не упустить ни одной детали.

Женщины вокруг стола затянули речитатив. Они говорили на древнеалеманском — Ясмина понимала с пятого на десятое. «Августин», «приди», «Великий», «полночь»… Наконец, слова призыва закончились, кто-то тихо взвизгнул, мигнула свеча в центре черной звезды, нарисованной на столе. Чихнула кошка, Ясмина вздрогнула.

— Слышите? — прошептал кто-то.

Ясмина изо всех сил прислушалась, но ничего — ну совершенно ничего! — особенного не услышала.

— Да-да! Я тоже ощущаю! Это Августин! Он что-то говорит, но слишком тихо! — не унимался шепот.

— Да, вроде бы… — согласился кто-то неуверенно.

— Тихо! — зашикали дамы со всех сторон.

Хотя Ясмина так ничего и не уловила, когда она в темноте возвращалась домой, на лице ее светилась широкая улыбка. Ей было немного страшновато одной идти по городу в столь поздний час, но, к счастью, до дома было совсем недалеко, всего пара кварталов. Пусть Ясмина и не почувствовала сама ничего потустороннего — но оно было рядом, совсем близко, девочкам ведь незачем было врать? Волшебный вечер!

Ясмина поднималась на второй этаж по лестнице в кромешной темноте, стараясь не шуметь. Раз она запнулась, с трудом успела схватиться за перила, чудом удержавшись от падения. Кровь гулко стучала в ушах, и Ясмине никак не удавалось сообразить, много ли шума она наделала. Однако ни служанка, ни муж не спешили выпрыгивать из темноты, чтобы обрушить на нее шквал вопросов. Где она была? Почему так поздно?

И Ясмина немного расслабилась, выдохнула, продолжила осторожно подниматься вверх. Дверь тихо скрипнула, когда она проскользнула в свою спальню. Она на ощупь нашла спички, чиркнула, зажигая лампу у трюмо.

Ясмина не смогла удержать вскрика, когда заметила в свете лампы неподвижную мужскую фигуру, застывшую в кресле у окна. На секунду она поверила, что это дух Великого Августина, оскорбленный их наглым вызовом. Но практически сразу узнала — конечно, это же был Казимир Небески, ее муж.

Он молчал и даже почти не шевелился, и потому Ясмина заговорила первой:

— Привет… — промямлила она. — А я вот решила… прогуляться. Хорошая ночь. Полнолуние…

Казимир все так же молчал. На лице его застыла маска презрения.

— А ты чего здесь?.. Ты меня ждал? — ощущая сверлящее чувство вины, робко спросила Ясмина.

— Ты моя жена, — в качестве ответа холодно проговорил Казимир. — Хотя я бы, разумеется, предпочел тратить время на что-то менее… бессмысленное, чем твои очередные глупости.

Голос мужа звучал довольно спокойно, но Ясмина видела, как он с силой сжимает подлокотники. И понимала, что он злится и довольно сильно.

— Я не хотела тебя беспокоить, — предприняла она вялую попытку оправдаться, понимая, впрочем, что это совершенно бесполезно.

— Разумеется! — фыркнул Казимир. — Ты просто столь глупа, что не в состоянии подумать о последствиях своих поступков и на один шаг вперед! Ты даже не потрудилась придумать хотя бы отдаленно похожую на правду ложь!

— Я не лгу, — без особой надежды возразила Ясмина.

— По-твоему, я совсем идиот?! — повысил голос Казимир. — Если бы ты не была так безнадежна уродлива, не напоминала бы заплывшую жиром хрюшку, я бы решил, что ты завела любовника… Но нет, все еще более мерзко! Ты ведь опять ходила к каким-нибудь шарлатанам, «занималась магией», верно?

Казимир с такой издевательской интонацией произнес это «занималась магией», что Ясмина не смогла сдержать слез. Стараясь не глядеть на мужа, она обреченно кивнула.

— Как можно быть такой тупой доверчивой дурой? — спросил Казимир с расстановкой. — Впрочем, чему я удивляюсь? Давно пора привыкнуть, что ты ущербна во всем. Не смогла стать матерью, не умеешь себя вести, одеваться. Поговорить с тобой не о чем. Только и способна, что реветь и жалеть себя.

Хотелось бы Ясмине в тот момент сдержать рвущиеся из груди всхлипы. Но она позорно разревелась в голос.

— Разумеется! О чем я и говорю, — безжалостно подвел итог Казимир. — Знаешь, у меня нет на это ни времени, ни сил. Я планировал сегодня еще поспать, хотя бы немного. Я, представь себе, не могу себе позволить бездельничать целыми днями, у меня есть работа, дела…

И муж, наконец, оставил Ясмину одну.

Спустя некоторое время ей все же удалось успокоиться. Она даже нашла в себе силы на то, чтобы начать раздеваться, грубо срывая с себя предметы гардероба и отбрасывая их прямо на пол.

Перед тем, как нырнуть под одеяло, Ясмина еще некоторое время стояла перед зеркалом, вглядываясь в свое лицо. Ну да, трудно спорить, Казимир был прав. Крошечные щелки покрасневших от слез глаз, скорбная складка второго подбородка, глубокие морщины вокруг рта, грязные пятна веснушек, обильная проседь во взлохмаченных рыжих волосах. Она действительно была просто безнадежной уродиной, никто не счел бы ее привлекательной, никто.

Ясмина уже совсем собиралась отвернуться, как вдруг заметила кое-что странное. Прямо по центру стола рядом с зеркалом лежал конверт из плотной черной бумаги. Белыми чернилами на нем было аккуратно выведено ее имя. Трясущимися пальцами Ясмина вскрыла послание. Изнутри пахнуло пряностями. На тонком белом листке четким аккуратным почерком значилось:

«Ясмина Небески!

Я чувствую в вас силу, но она дремлет. Я могу пробудить ее ото сна. Раскрыть в вас энергию, о которой вы и сами никогда не подозревали. В Алемане часто не замечают подобные вещи, но в Сенмуне к ним относятся с должным вниманием. Там я усвоила, как пробуждать скрытые в человеке силы. Я могу вам помочь. Приходите в четверг в полдень по адресу, указанному на конверте.

Жунг Шан Сег, потомственная колдунья».

«Неужели это оно? То самое приглашение только для избранных?» — в замешательстве подумала Ясмина. Она сочла бы это злой шуткой мужа — но откуда ему было знать о сенмунской колдунье и ее обрядах?

* * *

Ясмина вставала поздно. И не только потому, что подолгу вечерами не могла заснуть — ей вечно мешали едкие, мучительные мысли. Но и потому, что просыпаться обычно совершенно не хотелось. Во сне было хорошо, там Ясмина не ощущала своей никчемности. И потому она спала по десять или даже двенадцать часов в сутки. Но и пробудившись после полудня, частенько ощущала липкую сонную усталость.

Но не в этот четверг! Сегодня Ясмина проснулась, когда часы показывали восемь. И чувствовала она себя при этом бодрой и полной сил.

На место она пришла в половину двенадцатого — просто уже не могла усидеть дома. Однако зайти в подъезд оказалось невероятно сложно. Ясмина пять раз уже было решалась, бралась за дверную ручку… Но каждый раз снова в смущении отходила в сторону.

В конце концов она собралась с силами, на одном дыхании распахнула дверь, взбежала по лестнице, стремительным шагом прошествовала мимо первых квартир. Замерла перед тусклой табличкой с номером семь.

На стук ей открыла самая настоящая сенмунская ведьма, это было ясно с первого взгляда. По широкому вороту одеяния непривычного кроя, по связке амулетов на ее шее — и среди них не было ни одной пятиконечной звезды, ни одного солнечного символа. Лишь оскаленные драконьи морды, миниатюрные разноцветные пирамидки и клыки каких-то зверей.

Ясмину, правда, немного смутило, что колдунья как-то уж очень молодо выглядит. С другой стороны, плотный грим на ее лице скрыл бы любые морщинки, а стройная девичья фигура… Что же, стоило быть честной с собой, далеко не все женщины с возрастом расплываются, как Ясмина. Ей следовало винить в жировых складках не прожитые годы, а собственную слабую волю.

— Ясмина Небески, — хозяйка не спрашивала, она лишь озвучивала факт. — Я ждала тебя. Проходи.

Повинуясь взмаху широкого рукава, Ясмина вошла. Внутри было почти совершенно пусто. Из предметов мебели здесь находился только низенький круглый стол и какие-то коврики вокруг него. И ни одного оккультного символа, ни самой завалящей оплывшей свечи, ни единого человека.

— Остальные еще не пришли? — обернулась к хозяйке Ясмина. Та ответила коротко:

— Я ждала только тебя.

— Но… Как же?.. — растерялась Ясмина. — Я слышала, вы проводите обряды каждый четверг, сюда можно попасть только по приглашению, и…

Она замолчала, чувствуя себя глупо. Жунг Шан Сэг просто стояла и смотрела на нее выжидающе.

— Я просто немного не так все это себе представляла, — промямлила Ясмина.

— Неудивительно, — кивнула хозяйка и села прямо на коврик на полу, как-то ловко подогнув ноги. — В Алемане сенмуские обряды не практикуют. Ты не могла знать, чего ждать. Присаживайся. Сначала мы будем пить дал-ин и разговаривать.

Ясмина неловко уселась на коврик. Она долго возилась, пытаясь устроиться поудобнее. Под внимательным взглядом Жунг она вся покраснела от смущения. В памяти всплыло, как муж брезгливо называет ее «хрюшкой».

Жунг налила гостье пахучей зеленоватой жидкости из чайничка, опоясанного тонкой сетью голубых узоров. На вкус напиток слегка горчил, но Ясмина послушно сделала несколько глотков.

— Ты чувствуешь себя потерянной, — заговорила Жунг негромко. — Как бы ты не старалась, ты никогда не получаешь того, что хочешь. Твои слова не слышат, твои действия не приносят результата. Ты будто барахтаешься в толще воды, а люди идут где-то там, наверху, по земле. И совершенно тебя не замечают. Ты бы хотела вынырнуть, встать на ноги, быть как все. Но у тебя все никак не выходит. И ты уже просто не веришь, что это возможно. Думаешь, что с тобой что-то не так… Я ведь не ошиблась? Это все о тебе, верно?

Ясмина изо всех сил старалась не разреветься. Она с трудом выдавила из себя:

— Верно…

— Значит, мне повезло, — серьезно заявила Жунг. — Я нашла настоящую драгоценность — женщину с огромным нераскрытым потенциалом. Ты не можешь "стать как все" по очень простой причине — ты не такая, как все. Ты особенная. Ты не можешь существовать в повседневной реальности, потому что рождена не для нее, а для иных, более сложных и тонких материй. И я могу научить тебя жить по-настоящему, дышать полной грудью. Если ты, конечно, захочешь…

— Я не понимаю, что вы имеете в виду… — робко призналась Ясмина. Жунг спокойно отозвалась:

— Я не могу объяснить лучше, некоторые вещи трудно облачить в слова, их требуется прочувствовать. Но я смогу провести тебя шаг за шагом по этому пути. И в конце ты все поймешь. Обернешься на пройденную тобой дорогу и улыбнешься своему страху и непониманию — ведь все вдруг окажется таким простым и естественным… Ты станешь другим человеком. Сильным, независимым и счастливым. К тебе станут прислушиваться. Более того, к тебе будут тянуться изо всех сил, даже заискивать перед тобой — поначалу это будет раздражать, но ты привыкнешь. Страх и боль исчезнут из твоей жизни навсегда.

Ясмина неловко заерзала, уткнулась в кружку, стараясь не смотреть на Жунг.

— Тебе, конечно, не нужно принимать решение прямо сейчас, — успокаивающе проговорила та. — Хочешь ли ты пройти по тому пути, что я предлагаю? Это нелегко. Поначалу ты совсем не будешь улавливать смысл тех действий, что я буду тебе поручать. Некоторые из них покажутся тебе странными. Другие — дикими и противоестественными. Но уже после первых шагов ты ощутишь успокоение и даже удовольствие от жизни. Почувствуешь, что наконец-то делаешь все верно… Подумай над тем, что я тебе сказала. И, если решишь принять мое предложение, приходи сюда завтра в это же время.

Покидая Жунг, Ясмина думала, что никогда сюда не вернется. Жуткой ересью казалась идея о том, что она какая-то особенная. Сильная, независимая — это все было не про нее. Наверное, сенмунская колдунья ошиблась…

Однако на следующий день Ясмина вновь боязливо взбиралась по лестнице вверх, к той самой крошечной квартирке под номером семь. Жунг, кажется, была искренне рада ее появлению. Она широко улыбнулась, заключила Ясмину в объятия и прошептала ей на ухо:

— Я горжусь твоей смелостью!

Ясмина порозовела от смущения и удовольствия.

— Мы начнем с упражнений, — с вновь вернувшимся спокойствием произнесла Жунг. — Для этого тебе нужно будет переодеться. Я принесла подходящий наряд.

Целую вечность Ясмина выпутывалась из своих тряпок. Расшнуровывала лиф, расстегивала крючки, развязывала узлы. Оставшись в одном белье, она потянулась к серому балахону, принесенному Жунг, но та покачала головой:

— Нет, раздеться нужно полностью.

Ясмина колебалась целых десять секунд, прежде чем последовать приказу, а затем натянуть на себя грубую колючую ткань. Впрочем, уже через несколько минут она и думать забыла о том, что ее одеяние колется. Те нехитрые плавные движения, что так просто давались Жунг, требовали от Ясмины неимоверных усилий. Она пыхтела, фыркала, обливалась потом, ей было больно. А самое ужасное — было и близко не похоже на то, как выходило у наставницы.

Ясмина все ждала окрика, разочарованного возгласа: «Как можно быть такой неуклюжей?!» Но Жунг спокойно и терпеливо показывала упражнения, поправляла свою ученицу, как-то ловко меняла — казалось бы, совсем чуть-чуть — положение ее грузного тела… И сразу становилось гораздо проще.

— Ты справилась существенно лучше, чем я ожидала, — заявила Жунг в конце, когда Ясмина уже вновь влезла во все свои тряпки. — Завтра продолжим в это же время.

Тем вечером Ясмина заснула еще до полуночи. Ее не беспокоили никакие неприятные мысли, а тело наполняла приятная усталость.

Так продолжалось неделю. Ясмина под руководством Жунг делала упражнения. Иногда после этого наставница предлагала своей ученице чашечку дал-ина. И рассказывала ей, что и когда нужно есть, а от каких кушаний стоит вовсе отказаться. Ясмина все это слушала очень внимательно. Она и впрямь чувствовал себя с каждым днем все лучше. А на очередном спиритическом сеансе одна из знакомых дам даже сказала Ясмине, что та хорошо выглядит.

Через неделю Жунг подвела итог:

— Теперь ты будешь делать упражнения сама, каждое утро. Я вижу, что ты уже вполне освоила этот навык.

Ясмина ощутила укол грусти. Ей нравился установившийся у них двоих распорядок. Она робко спросила:

— Что же будет теперь?

— Теперь пришла пора сделать следующий шаг, — тепло улыбнулась Жунг. — Я вижу, ты уже готова…

Следующим шагом оказались нехитрые задания. Нужно было передавать разным людям то, что просила Жунг. Это обычно бывала разная бессмыслица. «Дракончик в двух шагах от цели», «Ветер дует на запад». Иногда сообщения были наоборот какие-то очень обыденные: «Сегодня отличная погода», «Мне кажется, я вас где-то уже видела».

Наставница подробно объясняла, где и когда Ясмине встретится тот, кому нужно передать сообщение. Иногда люди реагировали на высказывания Жунг совершенно спокойно, кажется, отлично понимая, о чем речь. Иногда терялись или принимались засыпать ее вопросами, сердиться. В таких случаях Ясмина просто уходила, многозначительно улыбаясь.

Поначалу она каждый раз волновалась перед очередным коротким разговором, ломала голову над тем, что может значить сообщение. Потом перестала.

Все это сопровождалось долгими беседами с Жунг за чашкой дал-ина. Ясмина как-то незаметно для себя рассказала наставнице всю свою жизнь. Безуспешные попытки завести ребенка. Семь выкидышей, каждый следующий из которых причинял Ясмине все больше страданий. Вердикт врача, что она никогда не сможет иметь детей. Холодное презрение мужа, становящиеся все более жестокими придирки. Постепенно прилипшие к бокам и заду лишние килограммы, одиночество, тоска, увлечение мистикой…

— Ты думала, что твое предназначение — роль жены и матери, — объясняла ей Жунг. — Но это была ложная цель, ненастоящая. Следование этому пути разрушало твое тело и душу. Когда же ты отказалась от ложной цели, интуиция повела тебя в нужном направлении… Но сама бы ты не справилась, в Алемане очень трудно найти тех, кто хоть что-то понимает в духовных практиках. Хорошо, что ты встретила меня.

И Ясмина соглашалась — хорошо.

Один раз она допустила ошибку. Просто проспала — ходила накануне на очередной спиритический сеанс. И проснулась после него уже ближе к полудню. Нужно было торопиться на встречу с Жунг, на упражнения времени уже не оставалось.

Каким-то образом наставница с первого взгляда поняла, что Ясмина сегодня отошла от уже ставшего привычным режима. Нахмурилась, не заключила свою ученицу в объятия, как это бывало обычно. Сказала резко:

— Уходи! Твои тело и душа сегодня не настроены, как надо! Любая работа будет бессмысленна! Возвращайся завтра, но лишь в том случае, если готова выполнять все, что я говорю.

Ясмине было невероятно стыдно и горько. Заперевшись в своей спальне, она несколько часов выполняла злосчастные упражнения. Аппетит совершенно пропал. Она кляла все на свете спиритические сеансы, удивляясь себе — зачем она вообще туда пошла? Ведь теперь-то она понимает, насколько далеки они от настоящих духовных практик!

На фоне всех этих мучений колкие замечания мужа совершенно не достигали цели. Ясмине было все равно.

На следующий день Жунг встретила свою ученицу как обычно, с искренним радушием. Ясмина облегченно выдохнула. Она пообещала, что больше никогда не подведет свою наставницу! И та в награду поцеловала ее в щеку.

С той поры она все чаще стала целовать Ясмину, держать ее за руки, касаться. И все это было очень приятно. Ясмина с замиранием сердца ждала каждого знака внимания, млела от них. Но все равно испугалась, когда Жунг однажды поцеловала ее в губы, слегка прикусив язык.

— Вижу, ты еще не готова, — со вздохом сказала наставница, глядя на ошарашенное лицо Ясмины.

— Нет-нет, я готова! — опомнилась та. И все последующие ласки принимала уже без всяких сомнений, с благодарностью.

Однажды Жунг сказала:

— Сегодня я дам тебе более сложное задание. Но я знаю, ты справишься с ним. Сегодня вечером ты скажешь своему мужу, что больше не позволишь ему помыкать тобой. Что заставишь его заплатить за каждую пролитую тобой слезинку. Что ты всем расскажешь о его многочисленных любовницах, его извращениях и жестокости. А твоя духовная наставница Жунг тебе в этом поможет.

Было ли Ясмине страшно выполнять это поручение? Ее должно было трясти от одной мысли — она прекрасно помнила, как сильно боялась Казимира еще совсем недавно. Но теперь он почему-то утратил свою угрожающую силу. Это было просто еще одно сообщение. А на гнев и оскорбления мужа Ясмине теперь было плевать.

* * *

В дневнике Жунг всем этим событиям было посвящено всего пять предложений:

«С Ясминой Небески было очень просто работать. Ее муж настолько выпил из нее все соки, что потребовалось совсем немного усилий, чтобы полностью завладеть ее разумом. Я использовала образ мудрого наставника — такого, какие были у меня. Только добавила в него немного материнской любви и принятия. Теперь Ясмина сделает все, что я ей скажу».