Рождённая желанием: Наследие (гет)

Пока Китти приводила Остров теней в порядок, Вацлав сидел дома с детьми. Всю свою инженерную работу он брал на дом, а на работе старался не задерживаться. На этот раз Вацлав решил взять небольшой перерыв в работе и провести время с детьми, а заодно разработать новые аугментации.

Утром дети проснулись первыми и как всегда с криками побежали в родительскую комнату, думая, что когда они проснуться, их мама вернётся, но там спал только их отец, постоянно ворочаясь в кровати. Вацлав за годы жизни с Китти привык спать с ней в обнимку и привык к тому, что жена частенько путала его правую руку с подушкой, а теперь, когда она уехала на неопределённое время на Остров теней, ему приходилось спать в гордом одиночестве, как до встречи с Китти.

— Папа, папа, а когда мама вернётся? — хором спрашивали дети, запрыгнув к отцу на кровать.

— А, это вы, проказники, мама вернётся скоро, а пока идите умойтесь, пока я готовлю вам еду, — сказал Вацлав.

— Пап, ты меня причешешь, как это мама делает? — спросила Адела у отца. Каким бы строгим отцом не был Вацлав, отказать дочери в столь деликатном деле он не мог, хотя подумывал о том, что Аделе пора бы самой наводить красоту на своей голове.

— Пап, а где моё любимое платье? — спросила Адела.

— Оно в стирке, а пока надень вот это, — ласково ответил Вацлав и достал из шкафа дочери лёгкую майку белого цвета и такого же цвета юбку.

— Смотри, не запачкайся, — сказал Вацлав Аделе, ущипнув её за щёку, и пошёл на кухню готовить завтрак. Из всех необходимых для завтрака продуктов дома оставались только каши и творог; дети, вернувшись домой после отдыха, были так рады кнедликам, что ели их даже на ужин, поэтому Вацлаву пришлось готовить овсяную кашу.

— Я знаю, что вы кашу не любите, сегодня же я схожу в магазин и куплю всё, что вам нравится, обещаю, — твёрдо сказал Вацлав детям. Адела и Карел согласились. После того, как дети умылись и переоделись, Вацлав повёл Аделу в ванную комнату и, поставив её перед зеркалом, стал расчёсывать ей волосы, дочь усвоила данный отцом урок и больше не вертелась на подушке так, чтобы волосы путались. Расчесав волосы дочери, он завязал их в красивый хвост, после чего взял её на руки и вышел с ней к столу.

— Пап, что это? — глядя на овсянку, спросил Карел у отца.

— Овсяная каша.

— Я это есть не буду, — отодвинул он тарелку.

— Карел, отец обещал купить нашу любимую еду, а пока кушай, что дают, — погрозила Адела брату.

— Сама и кушай, — возразил брат.

— Дети, не ссорьтесь, — сказал Вацлав. Коллеру больше ничего не оставалось, как разогреть остатки кнедо-вепро-зело, которое осталось от вчерашнего ужина, и предложить это блюдо сыну.

— Надеюсь, ты это будешь, — сказал Вацлав, ставя тарелку со свининой и тушеной капустой. Карел не возражал против свинины и капусты и с радостью приступил к трапезе. Позавтракав, дети поблагодарили отца за еду и пошли подышать свежим воздухом на улицу, а Вацлав, облегчённо вздохнув, помыл за собой и детьми посуду и пошёл в свою мастерскую, проектировать новые аугментации, как и раньше, он работал в одиночку, ну, иногда вместе с женой, поэтому ему никто не звонил и не отвлекал от работы. Чтобы дети случайно не застали отца за испытанием на себе новых аугментаций, Вацлав закрыл дверь на замок, но это не помогло: как только он преступил к разработке, в дверь постучали.

— Пап, можно к тебе? — услышал Вацлав голос Аделы.

— Я скоро приду к тебе, подожди, — откликнулся он. Но Адела настаивала на том, чтобы её впустили в кабинет, и Вацлав в очередной раз уступил своей дочурке. Адела сказала отцу, что она хочет посидеть за одним из своих конструкторов, но Карел не даёт ей уединиться за своим любимым делом.

— В каком смысле? — спросил у неё Коллер.

— Хочет, чтобы я с ним погоняла мяч, — скрестив руки на груди, ответила Адела.

— Ладно, проходи, — отец открыл дверь и впустил дочку в кабинет.

— Я мешать не буду, обещаю, — сказала Адела.

— Что ты, принцесса, ты мне не мешаешь.

Адела не будет так просто сидеть и смотреть, как отец работает, ей тоже надо чем-то занять свои руки, поэтому Вацлав забрался на стул и снял со шкафа коробку со всевозможными деталями, интересно посмотреть, что дочь из этого смастерит.

— Вот, попробуй что-нибудь сконструировать из этого, — сказал Вацлав. Адела тут же вовлеклась в процесс, она доставала из коробки разные винтики и болтики и рассматривала их так, как рассматривают цветные стёклышки. Вацлав только умилялся этому.

— Ади, сядь на диван, пожалуйста, а то запачкаешься, — дал он указание. Адела, взяв коробку, послушалась отца и залезла на диван, после чего продолжила изучение всяких механизмов. Перед тем, как засесть за очередную аугментацию, Вацлав вышел из своего кабинета и проверил сына; Карел уже наигрался в мяч и засел за своими любимыми передачами.

"Мда, — подумал Коллер. — Похоже, проверку новых аугментаций придётся отложить, не хватало, чтобы дети увидели меня в таком состоянии, а то испугаются и им будут сниться кошмары", — Вацлав попытался сосредоточиться над чертежом одной из аугментаций, но тут почувствовал, что кто-то тянет его за халат, это Адела запросилась на руки.

— Скучно? — улыбаясь спросил Вацлав.

— Пап, а что ты делаешь? — спросила дочка.

— Много всего, дочурка, — вежливо ответил Вацлав и усадил дочь на руки, после чего продолжил свою работу; сидящая на руках Адела не мешала Коллеру проектировать аугментации, семья стала для него не только отдушиной, но и крепостью, где он мог забыть обо всех своих проблемах и переживаниях. Адела спокойно сидела на руках у отца и наблюдала за тем, как он разрабатывает очередной протез.

— Пап, это для чего? — полюбопытствовала Адела.

— Для того, чтобы людям жилось легче, дочка, — ответил Вацлав.

— Как тебе? — внезапно спросила дочь, чем привела отца в недоумение. Родители не прятали детей от реального мира, лишь ограничили их от нежелательной информации и некоторых прозападных средств массовой информации, пропагандирующие ЛГБТ и сексуальную распущенность в школах, и хоть всех западенцов вместе с фондом Сороса изгнали из Чехии вместе с Иллюминатами, всё равно некоторые из них успевали просочиться. Адела умный ребёнок, и она с трёх лет поняла, что её отец отличается от большинства жителей Чешской республики.

— Да, солнышко, как и мне, — сдавленно проговорил Вацлав.

Вацлав посмотрел на часы, стоящие на его рабочим столе, на часах было двенадцать часов дня. Поняв, что надо как-то развеяться, Вацлав предложил детям прогуляться по пригороду, а заодно и заскочить на обратном пути в продуктовый магазин, Адела и Карел согласились на прогулку с отцом. Перед выходом Вацлав проверил свой инфолинк, чтобы узнать о последних новостях в пригороде Праги. Как раз в недавно открывшемся музее началась выставка робототехники, и отец решил заинтересовать детей роботами.

— Хотите сходить на выставку роботов? — спросил Вацлав.

— Да, — хором ответили они.

— Тогда идите собираться, и мы выходим, — сказал Вацлав. Адела и Карел тут же побежали одеваться, правда, побежала на самом деле только Адела. Карел самостоятельно одеваться пока не научился, поэтому Вацлаву, прежде чем самому переодеться в летнюю одежду, пришлось сначала переодеть сына. Поскольку семья решила прогуляться по пригороду, Вацлав решил не брать машину, а пройтись пешком, сам он не уставал от прогулок, а вот если кто-то из детей устанет, то он возьмёт его на руки либо посадит себе на шею. Малютка Адела всю дорогу шла пешком, держась за руку отца, а вот Карела частенько приходилось сажать на шею.

— Карел, — сказал отец, — если ты всё время будешь сидеть у меня на шее, то так и ходить разучишься.

— Но, пап, — попытался возразить сын.

— Никаких но, я прекрасно знаю, когда ты устаёшь, но перед выходом на улицу, ты полдня просидел за телевизором, так что… Вацлав снял сына со своей шеи и поставил на землю. Карел начал дуться, заявив, что никуда не пойдёт, если его не посадят обратно на отцовскую шею.

— В таком случае, в музей посмотреть на роботов не пойдёшь, — пожал плечами отец.

— Нет, пап, — застонал Карел и, поборов лень, согласился идти пешком.

— Что с тобой, Карел, ты же у нас таким активным был! — удивилась Адела.

— Мне надоело бегать за мячом, — съязвил брат. Отец слышал разговор Аделы с братом, но промолчал, сейчас во всех детских садах начались каникулы, но как только они закончатся, Карел, как ни в чём не бывало, вернётся к футболу, ну, на крайней случай, родители найдут, куда его пристроить.

— Вот мы и на месте, — сказал Вацлав детям, подходя к музею робототехники. Больше всего увидеть роботов хотелось Аделе, она дёргала отца за рукав ветровки, в которой он вышел из дома, и торопила его купить билет.

— Сейчас купим, — улыбнулся Вацлав дочери и, подойдя к кассе музея, сказал:

— Мне один взрослый и два детских.

— Боже, Вы же доктор Коллер, я читал вашу статью в журнале «наука», — воскликнул кассир.

— Да, он самый. Вот, привёл подрастающие поколение на выставку роботов, — вежливо сказал Вацлав. Кассир вручил Вацлаву билеты, и Коллер вместе с детьми прошёл в здание музея. Желающих посмотреть на роботов было достаточно, люди прибыли сюда не только с окраин Праги, но и из других чешских городов. Они в основном собирались в экскурсионные группы, слушая лекции о робототехники.

— Сколько тут народу, — проговорила Адела.

— Не переживай, увидишь, — сказал Вацлав дочери и посадил дочь себе на шею, увидев, что его сестру усадили на шею, Карел тоже запросился на руки.

— Ладно, но это только ради выставки, — согласился отец и взял сына на руки.

Ребята решили не присоединяться к экскурсионной группе, а избрали свой маршрут, многие из горожан находящихся в музее, увидев Вацлава, узнавали его и даже жали ему руку.

— Пап, ты знаменитость, — сказала отцу Адела.

— Да, слава пришла неожиданно, — сказал Вацлав. Ребята шли от одного экспоната к другому, Вацлав разбирался не только в аугментациях, но и в роботах и поэтому рассказывал своей любознательной дочери всё об их устройстве. Сыну же были непонятны эти термины, его интересовали роботы, как огромные игрушки для взрослых. Закончив осмотр одной комнаты с роботами, Вацлав предложил детям сходить в музейное кафе и выпить по бокалу молочного коктейля, дети согласились, и Коллер, спустив их на землю, повёл их в кафе.

— Мне три молочных коктейля, пожалуйста, один холодный и два тёплых, — сказал Вацлав официанту в кафе.

— Хорошо, сэр, детям нужно что-нибудь ещё? — приветливо улыбнулся продавец.

— Нет, у них скоро обед, так что дочь получит шоколадку после обеда, а сыну ещё рано есть шоколад, — твёрдо заявил Вацлав. Продавец не стал больше спрашивать про сладости для детей и сказал, что коктейли скоро будут готовы.

— Пап, купишь мне робота? — спросила Адела.

— А как же твой конструктор? — спросил отец.

— Я робота хочу.

Об игрушках в семье Коллер тоже был свой закон, у обоих детей было достаточное количество игрушек, поэтому родители иногда отказывали детям в покупке, заявляя: зачем новые, когда полно старых. Вацлав, зная про изобретательность дочери, предложил ей, что как только они придут домой, он разработает модель робота для дочери и даст ей задание собрать робота самой.

— И я угощу тебя конфетами, если ты соберёшь радиоуправляемый пульт для него, — пообещал Коллер.

Воспитательный разговор Вацлава с детьми привлёк внимание одной дамы, которая сидела за соседним столиком. Услышав, что Вацлав не только отказывает детям в игрушках, но и ещё ставит для дочери непосильные задачи, не зная, что Адела такой же гений, как и её отец, и что дома многие купленные ей конструкторы просто пылятся дома на чердаке, потому что ей они не особо понравились, она — дама — сделала Вацлаву замечание.

— Не слишком ли вы много требуете от дочери? — поинтересовалась она.

— Ну вот, уже нельзя нормально воспитывать детей, обязательно найдётся тот, кто сделает тебе втык, — нахмурился Вацлав. — Простите, а вы, собственно, кто такая, чтобы указывать мне, как воспитывать детей? — спросил он.

— Я из органов опеки, — сурово ответила женщина. Вацлав привык к угрозам в его адрес, но теперь он готов был перегрызть глотку кому угодно ради своей семьи, да и эта женщина может придраться к нему из-за того, что он ауг, и её взгляд говорил о том, что аугам не стоит заводить семью и что они плохие родители. Вацлав не лучшим образом выглядел в куртке, которая была на два размера больше, чем надо, и сотрудница органов опеки наверняка это уловила, но она явно не знала, что из-за протезов Коллера вся его одежда просто-напросто рвалась, пока он не стал покупать её на два размера больше. Вацлав относится к тем людям, которые легко маскируют свои чувства и страхи, полагая, что их враги могут воспользоваться этим, поэтому он совершенно хладнокровно ответил сотруднице органов опеки:

— Простите, мадам, но я и моя жена воспитываем своих детей так, как нас воспитывали родители, и мы не сторонники того, что детям нужно всё спускать с рук, так они могут вырасти нахлебниками и не будут развиваться, как личности.

— Да, но вы, сэр, даёте непосильное задание своей дочери, она должна сама выбирать, что ей нравится, а что нет, — заявила женщина.

— Мне нравятся конструкторы, а ещё я очень, очень люблю своего папу, — совершенно по-взрослому ответила Адела, чем удивила женщину. Но сотрудница органов опеки не унималась, и даже разъяснения Коллера о традиционном воспитании детей не заставили её оставить в покое Вацлава.

— Дети, прикройте уши, сейчас у вашего отца будет взрослый разговор с дамой, — сказал Вацлав детям. После того, как дети прикрыли уши, Вацлав перешёл на более серьёзный тон, давая понять, на что он готов ради семьи.

— А теперь послушайте, мадам. У меня есть связи в политических кругах, я лично проектировал глазную аугментацию личному охраннику президента, и Господин президент сказал, что если у меня возникнут проблемы, то я могу легко связаться с ним. Если вы, уважаемая мадам, не оставите нас в покое, я вынужден буду связаться с самым главным в этой стране. Ах, да, и я могу сказать, что вы предвзято относитесь к аугментированным, — твёрдо сказал Вацлав. Сотрудница органов опеки явно не ожидала такое от доктора Коллера, поэтому она испугалась последствий и тут же отстала от Вацлава и его семьи, даже вышла из-за стола, не доев свой бутерброд, а Вацлав с детьми продолжил знакомиться с выставкой.