Осколками снов (гет)

— Мама! — Санни подскакивает на кровати и потерянно озирается в полутемной комнате.

Свет луны светит в окно, превращает мир в призрачное видение, одно из тех, что маленькая Санни только что видела. Она трет глаза и трясет головой, но пугающие картинки не исчезают, лишь слегка тускнеют. Простыни под ней смяты, а одеяло и вовсе сброшено на пол, тело покрыто холодным потом, так что пижама противно липнет. Санни смотрит на дверь, мысленно вопит и ждет, когда та распахнется, впустит самого надежного старшего брата на свете, и все страхи развеются сами собой.

Чарльз влетает спустя пару секунд, едва не сносит собой дверь и садится перед кроватью на корточки. Он заглядывает Санни в глаза, убирает растрепавшиеся волосы с ее лица и поджимает губы.

— Я вместо мамы, солнышко, — он говорит тихо, но в ночной тишине его слова слышны отчетливо, — тебе снова приснился плохой сон?

Санни кивает, утирает слезы кулачком и обхватывает брата за шею. С его присутствием видения отступают, прячутся в тенях и потаенных закоулках, и Санни уже почти совсем не страшно.

— Все опять умерли, — Санни втягивает носом запах одеколона Чарльза и трет зудящие веки, — это случится? Почти все, что мне снится, случается.

— Солнышко, — Чарльз притягивает ее к себе и усаживает на колени, — помнишь, мы договаривались, что тебе снится не то, что будет, а то, что может быть?

Санни серьезно кивает, утирает снова выступившие слезы и смотрит на него доверчиво-доверчиво. Чарльз гладит ее по голове, целует в висок и качает на руках, точно баюкает.

— Я сделаю все, чтобы сбывались только хорошие сны, — Чарльз говорит торжественным шепотом и поднимает руку, — веришь мне?

Санни смеется, обнимает его крепче и лукаво склоняет голову набок:

— Да! Можно я посплю с тобой?

Чарльз поднимается на ноги, перехватывает Санни поудобнее и направляется к незапертой, светящейся ярким провалом двери.

— Твой верный рыцарь исполнит любой приказ, — Чарльз задорно подмигивает, — говорите, принцесса.

— Молоко! — Санни хохочет, когда Чарльз скачет вниз по ступенькам. — С медом!

— Приказ принят к исполнению, моя леди! — Чарльз на мгновение замирает в холле. — Привет Рейвен.

— Привет, Рейвен! — повторяет Санни. — Мы идем пить молоко с медом, хочешь с нами?

Рейвен улыбается и качает головой. Она долго смотрит Чарльзу в глаза, скидывает пальто прямо на пол и в конце концов соглашается. На ней странное короткое платье, Санни оно совсем не нравится, но Рейвен ее никогда не слушает. Санни нравится, когда Рейвен синяя и очень красивая, но сама девушка эту свою ипостась явно недолюбливает.

Они идут на кухню все вместе и долго разговаривают обо всякой ерунде. На часах уже далеко за полночь, когда Санни наконец-то засыпает, так и сидя на коленях Чарльза и крепко обнимая его за шею. Рейвен хихикает в кулак и собирает посуду, а Чарльз поднимается, желает ей спокойной ночи и уходит наверх. Сквозь сон Санни чувствует, как ее укрывают одеялом, целуют в лоб и надежно прячут от всех-всех напастей.

* * *

Санни подскакивает на кровати посреди ночи. Сердце бешено стучит, а пальцы ощутимо подрагивают, Санни чувствует неприятный, застывший в горле ком и упрямо молчит, хотя ей и хочется орать во все горло. Не то чтобы она не привыкла видеть плохие сны, но от количества смертей раз за разом стынет кровь в жилах и волосы встают дыбом. Этого не случится, уверяет себя Санни мысленно, это только может случиться. Они не допустят этого, Чарльз обещал, а он единственный, кому Санни безоговорочно верит.

Сквозь распахнутое настежь окно в комнату задувает летний ветер, раздувает занавески, треплет взмокшие на висках волосы. Чарльз входит в комнату степенно, как и полагается новоиспеченному профессору, он слегка улыбается и привычно присаживается перед Санни на корточки.

— Плохой сон, солнышко? — его голос совсем как в детстве, так что Санни мгновенно успокаивается, и тянется за лаской.

Чарльз смеется, гладит ее по волосам и заправляет беспорядочные пряди за ухо. Санни даже почти забывает, что они не дома, а в промозглом здании одного из отделов ЦРУ, подается вперед и обхватывает брата за шею.

— Мне поспать сегодня с тобой? — Чарльз смеется, но Санни знает, что он предельно серьезен.

Она мотает головой и отстраняется, поглядывая на распахнутую дверь, хихикает и выпроваживает Чарльза из комнаты.

— Я уже не маленькая и могу поспать в одиночестве, — фыркает Санни у самого порога, — спокойной ночи.

— Сладких снов, солнышко, — Чарльз снова треплет ее по макушке и уходит, оставляя после себя легкий запах одеколона.

Санни воровато озирается, ждет, пока шаги совсем стихнут и стремглав несется в противоположную сторону. Там за углом она резко замедляется, переходит на спокойный шаг, поправляет на всякий случай волосы и как бы невзначай бросает:

— Доброй ночи, Эрик.

В ответ ей раздается презрительное хмыканье, и Санни про себя хихикает. Она направляется в сторону кухни, и Эрик почему-то идет за ней, ступает едва слышно, но не отходит далеко

— Детишки должны быть в постели, — заявляет он у самого входа в кухню.

— Ага, старички тоже, — фыркает Санни.

Она не видит, но ясно представляет, как Эрик закатывает глаза и складывает руки на груди. Санни проходит внутрь, копается среди разномастной посуды и выуживает небольшой ковшик. Молока в холодильнике обнаруживает всего ничего, и она выливает весь пакет, разжигает огонь на плите и принимается методично помешивать. Эрик молчит, буравит спину Санни пронзительным взглядом и стоит в проходе. Санни не смотрит на него, но кожей чувствует повисшее в воздухе напряжение.

— Достань, пожалуйста, чашки, — просит Санни и измеряет температуру пальцем.

Эрик хмыкает, но опять молчит, подходит к висящим над головой Санни ящикам и только тогда переспрашивает:

— Чашки?

В его голосе слышится недоумение, и Санни хихикает про себя.

— Ага, — кивает она и показывает на пальцах, — две.

Эрик закатывает глаза, но просьбу исполняет, ставит перед Санни две разноцветные чашки с громким стуком и отходит, усаживаясь за стол. Санни косит на него глаза и продолжает мысленно хихикать. Она переливает подогретое молоко, достает из шкафа найденный и припрятанный накануне мед. Он тянется тугим сгустком, и Санни кладет слишком много, облизывает ложку и морщится от избыточной сладости. Мед мерцает янтарем, переливается рыжими бликами, Санни смотрит на него завороженно, будто видит что-то подобное впервые, и вздрагивает, когда Эрик неосторожно отодвигает стул. Санни трясет волосами, отбрасывает назойливые видения, подхватывает обе чашки и протягивает одну Эрику. Леншерр смотрит на нее едва ли не как на чудо света, изгибает вопросительно бровь и фыркает. Санни дует губы, осторожно ставит перед ним собственноручно приготовленный напиток и садится напротив.

— Что? — спрашивает она, когда Эрик даже не притрагивается к чашке. — Ты же не думал, что я одна столько выпью?

Эрик фыркает в ответ, подозрительно смотрит на подрагивающую над молоком дымку и обхватывает чашку ладонями. Санни делает большой глоток, подается вперед, переваливаясь через стол, и облизывает губы:

— Или ты не привык, что кто-то может о тебе заботиться?

Санни щелкает его по носу, хохочет, наблюдая совершенно обескураженное лицо, и откидывается на спинку стула. Эрик сводит брови, Санни отчетливо видит, как играют желваки и вздуваются вены, залпом допивает молоко, бросает чашку в мойку и стремительно ретируется:

— Добрых снов, Эрик!