Взаимовыгодное предложение (гет)

Чемоданы уже были упакованы, и Гермиона стояла перед зеркалом в своем подвенечном платье. Мэри, верная камеристка, ползала на коленях, поправляя длинный подол. Миссис Грейнджер ворковала рядом, украшая голову дочери традиционным венком из яблоневых цветов. В такую сухую, ветреную осень достать венок было затруднительно, но миссис Грейнджер с честью вышла из этого испытания, достав заветные цветы и мастерски прикрепив длинную фату к этой хрупкой конструкции.

— Когда я выходила замуж, — вспоминала миссис Грейнджер, указывая Мэри, где поправить складки на платье Гермионы, — тогда только входили в моду кринолины. И была весна, все цвело, пахло…

Мисс Грейнджер помалкивала, стараясь не шевелиться, так как Мэри взяла в руки булавки, чтобы сделать подол наиболее удобным для ходьбы. Свадьба родителей воспринималась как идеал и всегда служила красивой сказкой, которая теперь ничего кроме горечи не приносила. Наконец, Мэри выпрямилась и отряхнула свое рабочее платье. Миссис Грейнджер велела ей переодеваться — ведь верная Мэри переезжала вместе со своей мисс в другой дом.

— Но Уэльс в это время все равно приветлив, — миссис Грейнджер задумчиво смотрела в окно.

Гермиона глянула на точеный профиль матери, которая также была одета в светлое платье, но другого, более чопорного кроя нежели дочернее, и невольно позавидовала — у нее-то был выбор, сделанный правильно. Миссис Грейнджер отвернулась от окна и взяла руки дочери в свои.

— У тебя холодные руки, — встревожилась она. — И ты бледна с утра. Тебе нездоровится? Постой, я дам тебе своих успокоительных капель…

— Мне страшно, — призналась через силу мисс Грейнджер. — Мама, что мне делать? Я же совсем… совсем ничего… и никак… — рыдания душили ее больше тугого корсета.

Миссис Грейнджер с силой сжала ее руки и твердо проговорила:

— Гермиона. Посмотри на меня.

Несчастная невеста подняла голову и глянула в спокойные материнские глаза.

— Запомни одну вещь, пожалуйста, — заговорила миссис Грейнджер, давя в себе волнение. — Брак — дело непростое. И любви свойственно увядать, как этим яблоневым цветам, — она коснулась цветов на венке дочери. — Против времени способны устоять только верность и уважение к друг другу. Я бы на твоем месте не недооценивала полковника, который, несомненно, тебя уважает. Помнишь, что я тебе говорила всегда?

Мисс Грейнджер судорожно кивнула.

— Быть опорой, хранительницей дома… примерной женой и матерью… и вести себя в любых обстоятельствах как леди, — проговорила она.

— Вот, — миссис Грейнджер горячо кивнула, отчего ее большие жемчужные серьги качнулись в такт. — Леди не порочит свою семью. Попробуй ему доверять и видеть в нем опору…

— Но… я его совсем не знаю и… там не мой дом, — попробовала возразить Гермиона, отчаянно глотая самый важный возглас.

— Да, но он будет твоим! — миссис Грейнджер сжала ее пальцы до хруста. — Пойми! Никому и никогда не было просто! Взаимная склонность к друг другу дополняет, облегчает отчасти эту сложную работу, но… Это долг, Гермиона. И ты должна достойно его исполнять!

Мисс Грейнджер потерянно молчала. Ее мать, утомленная этой эмоциональной вспышкой, плеснула в стакан воды, накапала туда успокаивающих капель, выпила и подготовила такой же стакан для дочери.

— Ты упаковала тот журнал, который я тебе дала? — к миссис Грейнджер вернулось ее самообладание.

Гермиона кивнула и покорно осушила стакан.

— Хорошо, — миссис Грейнджер с удовлетворением поправила свою прическу. — Главное не сопротивляйся и во всем полагайся на мужа. В семейной жизни возраст — огромный плюс, отпадают многие… трудности, которые приходят с ведением быта, — нашла она подходящий эвфемизм.

Подавленная и раздосадованная Гермиона не стала уточнять про всякие «трудности быта». В комнату со стуком просочилась Мэри в простеньком платье цветами и замерла в ожидании приказа.

— Я собрала все вещи, миссис, — сообщила она.

— Хорошо, — миссис Грейнджер кивнула. — Боб выдал тебе расчетные?

— Да, миссис. Большое спасибо, — Мэри опустила голову в благодарном поклоне и сделала книксен.

Миссис Грейнджер чуть улыбнулась и царственно вышла из комнаты, затем поплелась вслед за матерью невеста. Последняя выходила Мэри, которая заперла все на ключ и суетливо заспешила за хозяевами.

Гермиона не миновала, как и всякая невеста, участи быть поздравленной и зацелованной добрыми друзьями и родственниками, которые приехали на ее торжество. От трогательно слезных возгласов «какая красавица!», «я помню ее совсем крошкой!», «совсем большая стала… невеста!» у мисс Грейнджер заболела голова. Присутствию Мэри рядом Гермиона была даже благодарна.

По пути до церкви у Грейнджер чуть не слетел с головы венок с фатой, что было воспринято как благая примета — головокружительная семейная жизнь. А само состояние погоды посчитали вполне приемлемым для медового месяца в Уэльсе.

— Как раз будет сухо и гораздо теплее!

Слыша эти заверения, миссис Грейнджер лишь кивала удовлетворенно головой.

— В Уэльсе дивная пора. Ничего не припомню лучше. Хотя, кажется… курорты в Бате довольно неплохи, но теперь стоит дождаться лета.

Гермиона старалась не слушать, осторожно ступая по дорожке к церкви. Благо, отцовская рука твердо держала ее на этом ветру. Не обошлось и без шуток по поводу худобы мисс Грейнджер — «кабы не унесло ветром бедняжку!».

При виде фигуры в черном мундире Гермиона словно оцепенела и стиснула в руке свадебный букет. Снейп стоял у алтаря неподвижно, будто статуя, прямой, словно жердь и невозмутимый, как океан. Гермиона подошла к алтарю, не видя никакой необходимости спешить. Она не заметила ни взгляда, которым ее окинул жених, ни мягкой улыбки, ни легкой, едва заметной порывистости его движений, когда он развернулся вместе с ней к священнику. Мисс Грейнджер хотела оказаться где угодно, только не в этой церкви с навязанным женихом, но это желание было невыполнимо.

Гости устроились на своих местах, гул стих, и священник, благочестивый Альбус, начал венчание. Тем временем не менее набожные и благочестивые матроны получили возможность перетереть косточки всем здешним присутствующим и в первую очередь молодоженам. На повестку дня были вынесены такие важные вопросы как: и размер приданого невесты, и доход жениха, и место для медового месяца, и возраст брачующихся, и туманные обстоятельства такой свадьбы, и бледный вид невесты, и удовлетворенный жениха, и прочая, прочая…

Миссис Бёрк в который раз склонилась к своей подруге миссис Хёрд и, не размыкая губ, прошептала:

— А что ж… некий Рональд Уизли не рискнет отбить невесту? Кажется, свадьбу-то с ним сперва ладили…

Миссис Хёрд вскинула брови в удивлении. Миссис Бёрк радостная в том, что перещеголяла в осведомленности свою прыткую соседку, торопливо принялась излагать обстоятельства дела, мол, раньше-то за мисс Грейнджер ухаживал рыжий парень по имени Рональд Уизли, младший из семьи бакалейщиков Уизли, да-да, тех, что с самых Нор; и дело-то вроде спорилось, юноша был настойчив, пошло к свадьбе, хоть о помолвке хитрые Грейнджеры и не сообщили всей округе, но все предвкушали сие событие на Иванов день, да только просчитались — жених буквально сбежал из-под венца, прихватив с собой некую Лаванду Браун, которая ничем не погнушалась и сорвалась с ним на край света…

— Да беременная она уже, вот тебе мой весь сказ, — твердо завершила свой спич миссис Бёрк.

— Кто? — задремавшая миссис Хёрд чуть встрепенулась и обратила на невесту у алтаря более пристальное внимание. — Дочка Грейнджеров?

— Окстись ты, старая колода! — не выдержала миссис Бёрк, чем заслужила укоризненное шиканье. — Снейп поди дурак, брать в жены брюхатую девку! Ты глянь на нее, кожа да кости, в чем душа держится! Я про девицу Браун!

Миссис Хёрд успокоено прикрыла веки.

— Как пить дать, иначе стал бы Уизли упускать такой кусочек, как мисс Грейнджер, — покивала миссис Бёрк в такт своим словам. — Ой, прости господи, уже миссис Снейп, — поспешно поправилась она, видя, как молодые обмениваются кольцами.

Гермиона чуть не уронила кольцо, которое надевала мужу на палец, но Снейп незаметно придержал ее руку, и все прошло гладко. Грейнджер со всей горечью признала — все, отступать некуда. К ее губам прижались чужие сухие губы, и миссис Снейп оглохла от звуков ликования, которые гулом прокатились под церковными сводами.

Теперь удерживать ее на месте от порывов ветра предстояло не отцу, а мистеру Снейпу, ее мужу.