Уклоняясь от тюрьмы и уводя ведьмочек. Книга 1. Месть - это блюдо, которое нужно подавать холодным (джен)

https://leadvone.com/dodging-prison-and-stealing-witches/chapter-two/

Первые несколько мгновений Гарри провёл, наслаждаясь ощущениями от своего то ли нового, то ли старого тела. Тесное пространство чулана приняло его в свои объятья с искренностью бывшего доброго друга, с которым теперь вы каждый год встречаетесь и выпиваете, но чьё поведение вскоре напоминает вам, почему, собственно говоря, вы перестали дружить.

Точно! Пора сваливать нахрен! Побег из тюряги! Пускай Дурсли сами готовят себе чёртов завтрак! И с громким треском чулан под лестницей опустел.

Он появился в парке неподалёку от Тисовой улицы и присел на скамейку. Небо медленно становилось всё светлее. Наконец, солнце поднялось над кронами деревьев, затопив лужайку светом, преломившемся в утренней росе и нарисовавшем в глазах Гарри картину мира и счастья. Свобода!

Гарри больше никогда и никому не позволит бросить себя в клетку. Ни Волдеморту, ни Дамблдору, ни Дурслям, ни своим родителям.

Однако для исполнения обещания, данного самому себе, ему нужна была сила, ибо без силы ты беспомощен, а если ты беспомощен, то всё, что у тебя есть, может быть отнято и непременно будет у тебя отнято.

Итак, чем же он располагал?

Во-первых, кое-какую магию он мог творить и без волшебной палочки. Он мог притягивать «Акцио» и отталкивать «Депульсо» предметы, аппарировать, летать, разговаривать со змеями, кастовать жалящее заклинание, «Люмос» и «Инсендио». Он владел базовыми навыками легилименции и был мастером-окклюментом. Изучение беспалочковой магии было делом довольно долгим, а Волдеморт не стремился научиться ничему большему, чем то, что было критически важным в бою.

Во-вторых, дарованное ему кольцо защищало от «Обливиэйта», зелий, воздействующих на разум, заклинания «Конфундус» и других магических ментальных воздействий… но не от «Империо», ничто не могло блокировать «Империо» — требовалась просто иметь силу воли — достаточную, чтобы его сбросить. Поэтому оно и было классифицировано как Непростительное — бедные маленькие чистокровные лорды не могли защитить от него свои семьи. Также кольцо могло по мысленному приказу становиться видимым и вновь исчезать. Более того, связь кольца с душой не позволяла отнять его силой. Пока он жив — он Лорд Слизерин.

Всё это было очень мило, но совершенно не делало его таким же всемогущим, как стихийное бедствие, таким, каким он собирался стать. На сегодняшний день антиаппарационные барьеры легко могли не допустить его бегства, а набор боевых заклинаний был крайне ограничен. Попади он в любую переделку в магическом мире, то уступил бы любому магу с палочкой, знающему ЗОТИ на уровне выпускника Хогвартса. Хуже того, у него в арсенале не было беспалочковой маскировки! Дезиллюминационные заклинания, чары незаметности, магглоотталкивающие, взлом защитных чар, заглушение звука — без палочки он не мог выполнить ни одно из них.

Ему нужна волшебная палочка! Тогда его арсенал станет огромным. Тогда он действительно смог бы справиться практически со всем... но... Где он мог её раздобыть?

Олливандер и его британские коллеги не станут продавать ему палочку из-за возраста, и хуже того, на их палочках были «следилки». От покупки в другой стране также нет проку — «следилка» на палочке просто переключилась бы на контроль Министерства магии Великобритании сразу после пересечения магической границы. Бюрократы сразу заинтересуются, что это ещё за несовершеннолетний маг с контрабандной палочкой, активно использующий магию?

Да, он мог получить чистый инструмент, если бы раскрыл свой статус Лорда Слизерина, но Гарри ещё не готов был публично заявить об этом. Конечно, палочку можно и украсть, но в данный момент это слишком рискованно. Если бы его поймали на краже, у него возникли бы большие неприятности.

Нет, на самом деле у него был лишь один вариант. Он должен сам сделать себе палочку!

У него не выйдет сверхсильная палочка. Она даже не будет настолько же совершенна, как палочка, вышедшая из рук Олливандера, но зато она будет работать и этого на первое время будет достаточно. До тех пор, пока он не сможет купить профессионально изготовленный инструмент. Ну и поскольку Олливандер всегда говорил: «...это палочка выбирает волшебника, мой юный друг...» Значит, он просто должен думать, как палочка.

 

ТИС. Да, древо смерти и возрождения, воскрешения и бессмертия. Палочка Волдеморта была изготовлена из тиса из-за его свойств, связанных с вечной жизнью, хотя как палочка узнала о будущем Тёмного Лорда, когда ему было всего одиннадцать, оставалось лишь догадываться. Его же палочка, с другой стороны, должна быть сделана из тиса из-за его свойств, связанных с возрождением и воскрешением. И конечно, нельзя было сбрасывать со счетов то, что он был ставленником Смерти.

И для сердцевины... волос из хвоста фестрала, определённо! Ни одно другое существо не было более тесно связано со смертью, чем фестрал, за исключением, возможно, Грима. Что касается длины... Пятнадцать дюймов, той же длины, что и старшая палочка. Палочка, изготовленная самим Смертью. Да!

Гарри вскочил со скамейки и воздел руки к небесам. Пора закупаться!

* * *

Сью Рутсон была невысокой пухленькой женщиной, которая теоретически любила природу, но практически предпочитала комфорт уютных чайных. Она перевернула табличку на двери в офис с «закрыто» на «открыто» и развернулась к мужчине, точнее, в её случае, женщине на ресепшене.

— Прошу прощения, — проговорил позади неё детский голос.

Она повернулась и увидела маленького тощего мальчика в мешковатой одежде с космами непослушных чёрных волос и пронзительными зелёными глазами за стёклами очков. Казалось, что они глядят прямо в её душу и заставляют её перебирать все свои надежды, мечты и страхи.

— Д-да, дорогуша? — спросила она, оглядываясь в поисках родителей парнишки. Там, где она ожидала их увидеть, никого не было. Вероятно, они позволили ему бежать далеко впереди них.

— Это Королевское Лесное Общество?

— Да, это так, малыш, а где твои родители?

— О-о, они где-то рядом. Я работаю над школьным проектом, и они сказали, что я могу задать вам несколько вопросов. Меня интересуют по-настоящему старые деревья, — он улыбнулся той улыбкой, которая выдавала в мальчишке будущего ловеласа, потерявшего счёт разбитым женским сердцам.

— Хорошо, дорогой. Почему бы тебе не присесть здесь, а я тебе что-нибудь принесу?

Парень озарился яркой улыбкой.

— Благодарю вас, миссис?..

— Рутсон, дорогой.

— Спасибо, миссис Рутсон.

«Какой вежливый ребёнок!» — мысленно умилилась Сью.

— Тебя интересуют какие-то конкретные породы деревьев? — спросила она, проверяя знания мальчика и одновременно шаря в шкафу, стоящему позади её стола.

— Эм... тис? Они должны быть очень старыми, верно?

— Так и есть. Тисовые деревья являются одними из старейших в стране, — женщина нашла то, что искала и протянула мальчику. — Тебе достаточно этой информации? — спросила она.

Мальчик полистал глянцевую брошюру, перед тем как остановиться на одной конкретной странице.

— О, да, миссис Рутсон. Спасибо! Мне нужно вернуться к родителям, они ждут меня.

— Никаких проблем, дорогой, рада была тебе помочь.

Мальчик вышел из кабинета, и Сью улыбнулась. Какой приятный молодой человек.

* * *

Алан и Дженнифер завалились в свой номер после вечернего отдыха, заполненного восторгом и романтикой, когда девушка заметила неладное.

— Алан, — сказала она взволнованно.

— Да, детка?

— Я не могу найти свой бумажник.

— Серьёзно? Где ты в последний раз его видела?

— Он лежал у меня в кармане. Но больше его там нет!

— Я проверю свою сумку.

— О нет... дерьмо! Дерьмо! — она вскинула свои руки вверх в классическом жесте отчаяния, — там были мои карточки!

— Джен, не паникуй, мы найдём его.

Однако его поиски оказались бесплодными.

— Что нам делать, если кто-то использует их! Дерьмо! Дерьмо!

— Джен! Успокойся! Мы просто позвоним в компанию и заставим заблокировать их! — как можно спокойнее ответил Алан.

— Дерьмо, дерьмо, там было где-то сто фунтов... Это что, сто пятьдесят долларов? Дерьмо! Дерьмо! Да что ж такое?!

Алан перестал обыскивать сумки.

— Да, похоже, его здесь нет.

— Блядь! Блядь! Блядь!

 

В нескольких кварталах отсюда, в уединении общественного туалета, Гарри осмотрел свой улов. Для него это было правилом жизни. Если ты волшебник и не зачаровал свой кошелёк на противодействие чарам призыва, значит, ты кретин, а не маг. И если ты маггловский турист и не прикрепил свой кошелёк или портмоне к своей одежде или хотя бы не засунул его в самую глубь сумки, ты не меньший кретин. Так что однозначно к лучшему то, что бумажник спёр он, а не какой-нибудь недостойный воришка.

Он закончил считать добычу в размере ста семи британских фунтов и улыбнулся... Время завтрака.

* * *

Гарри провёл спокойный день, наслаждаясь вкусной едой и напитками, заодно практикуя окклюменцию в лобби различных отелей по всему Лондону. Самое замечательное в отелях было то, что персонал не задавал слишком много вопросов детям, одиноко сидевшим в их вестибюлях. По умолчанию подразумевалось, что их родители или опекуны где-то ходят и просто бросили там ребёнка с наказом ждать. Если бы люди начали слишком любопытствовать, у него был припасён «план Б» — крошечная деревенская чайная в какой-то дикой глуши.

Солнце садилось, и пришло время нанести первый удар.

Он заплатил за свой последний напиток, вышел из здания, свернул в переулок и исчез с громким треском, чтобы снова появиться в поле на берегу реки Темза. Земля была болотистой, и Гарри с трудом находил опору под ногами, крайне медленно продвигаясь вперёд. Через пару минут он раздражённо треснул себя по лбу и обозвал дебилом, вспомнив, что может летать.

Паря в дюйме от земли и делая всё возможное, чтобы этого не было заметно под быстро темнеющем небом британского лета, Гарри перемещался от одних зарослей кустарника к другим.

Впереди он видел чёткие и величественные очертания его цели — Энкервикского Тиса.

Это дерево было достаточно древним. Конечно, по любым меркам оно было далеко не самым старым в стране. Однако почти два тысячелетия история творилась вокруг него, начавшись задолго до игр в прятки со смертью братьев Певерелл.

Именно здесь, под легендарным тисом, была подписана Великая Хартия вольностей, навсегда лишившая королей права на абсолютную власть, в том числе и над магическим населением, и включавшая в себя фрагменты, теперь невидимые магглам, предоставившие магическому сообществу автономию от маггловского правительства. Говорили даже, что под этим деревом маггловский король Генрих VIII завёл незаконную связь со своей будущей женой Анной Болейн, в результате чего произошёл раскол между церквями Рима и Англии, и в стране закончилась «Охота на ведьм».

Оно было идеальным.

Гарри упивался его красотой, предвкушая заполучить в своё владение комбинацию символов свободы, смерти, воскрешения и неофициальной полигамии. Даже с этого расстояния он чувствовал исходящую от него магию.

Он двинулся вперёд и вдруг почувствовал, как что-то пронеслось над ним: что-то толщиной с паутинку, но определённо заметное для человека, обученного ощущать потоки магии. У него перехватило дыхание. Он только что напоролся на магическую сигнальную сеть. Твою мать! Слишком поздно он понял, что большая часть магии исходила не от дерева, а от чар, развёрнутых вокруг него.

Он нырнул за ближайший куст и стал ждать. Интересно, кому из магов пришло в голову приложить столько сил, чтобы развернуть чары вокруг дерева?

Раздался треск аппарации! Фигура в тёмном одеянии появилась за стволом дерева и настороженно выглянула из-за него. Палочка наготове, полная боевая готовность. Даже с того расстояния, на котором он скрывался, фигура была узнаваема. Это был мистер Олливандер.

О, чёрт!

— Я знаю, что ты здесь! — крикнул мистер Олливандер, — я хочу знать, зачем.

Гарри изо всех сил пытался сорвать с себя рубашку и обвязать её вокруг головы, чтобы скрыть лицо, волосы и, самое главное, шрам. Правда, глаза могли выдать его, но он мало что мог с этим поделать.

— Если ты не выйдешь, я просто приду к тебе сам, — угрожающе продолжил старый изготовитель палочек, — Хоменум Ревелио.

Мерлин побери! «Хоменум ревелио»! Нахрен! Не оставалось ничего другого, кроме как временно отступить.

Треск! Гарри появился в пустом поле за пятьдесят миль отсюда и повернулся.

Треск! Его преследователь появился прямо за ним.

Треск! И он снова аппарировал, появившись на пустой улице города глухой ночью.

Треск! Красный луч оглушающего заклятия прошёл всего в нескольких дюймах от его затылка, прежде чем он повернул за угол, уйдя из поля зрения, и немедленно стартовал вверх, к Луне, взлетев выше городских крыш и устремившись к городской черте.

Треск! Лишь какое-то мгновение стояла благословенная тишина, прежде чем затихающий вдали крайне раздосадованный голос закричал:

— Хоменум Ревелио.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть он будет вне зоны досягаемости заклинания!» Гарри нырнул за массивный дымоход огромного промышленного здания и быстро ускорился, прежде чем аппарировать с окончательным, определённо окончательным треском!

«Есть!» После ещё нескольких скачков он появился на кладбище небольшой деревни в Девоне. «Пусть этот мерзкий ублюдок последует сюда за мной!»

Он споткнулся о скамейку и плюхнулся на неё со слышимым «Ф-фу». Его дыхание начало замедляться, но пульс всё ещё бился со скоростью мили в минуту, его надпочечники продолжали накачивать маленькое тело концентрированным Бей-или-Беги.

Он был полным идиотом! Почему до него не дошёл совершенно очевидный факт, что идеальный кандидат на растущее в Англии дерево, пригодное для изготовления тисовых палочек, уже будет взято под контроль другим изготовителем? Он мог только надеяться на Мерлина, что старик не заметил, как он летит, и не был предупреждён о том, что таинственный вор находится в воздухе, своим последним «Хоменум ревелио». Гарри хотел сохранить все свои преимущества в секрете, и если этот навык станет достоянием общественности, то он не сможет им воспользоваться и остаться неузнанным. Полёт определённо был идентифицирующим конкретного мага навыком. В конце концов, только он и незабвенный Волди могли это делать.

Гарри вздохнул. В общем, могло быть и хуже. Если ему повезло, то единственное, что Олливандер узнал о волшебнике, рыскавшем вокруг «его» дерева, был уж очень низкий рост. Во всяком случае, для мага, который должен быть, по крайней мере, лет семнадцати, из-за способности к аппарации.

«Ой, бля... А вдруг старик заметил, что он аппарирует без палочки? Вот дерьмо! Ладно, поскольку Олливандер смог обнаружить его с помощью «хоменум ревелио», то он будет вынужден заключить, что скрылся от него очень низкий и очень могущественный гуманоид. Ну, тогда думаю, что более правдоподобно подозревать метаморфомага, а не ребёнка... Или, возможно, полукровку, такого, как Флитвик... Или кого-то под действием оборотного... Отлично, получается, что на самом деле есть масса способов описать подозреваемого».

Гарри встал и отряхнулся. Ночь еще только начиналась, и у него был список других деревьев, от которых он мог взять необходимое. Раздался громкий треск, отозвавшийся эхом от каменной кладки небольшой церкви, и Гарри Поттер исчез.

* * *

«Ангел, который ведёт летопись жизней» была мертва. Она была мертва уже очень давно. При жизни она была влюблена в местного маггловского дворянина. Подлец ударил её ножом, когда она сказала ему о своей беременности. Ей было жаль, что она не смогла этого предвидеть, но ей этого просто было не дано. Видящие не могли предсказать своего собственного будущего.

И теперь всё, что ей оставалось, так это обитать на кладбище, в крошечной деревушке в Уэльсе. В окрестностях не жило ни одного мага, и единственным её развлечением был канун Дня Всех Святых, когда границы между этим миром и миром за завесой максимально ослабевали. Тогда она могла кричать, рассказывая, кто умрет в следующем году, и магглы действительно могли её услышать. Это было маленькое развлечение, но, увы, это всё, что у неё осталось.

Она облетела вокруг огромного тиса, растущего на кладбище, ствол которого раскололся у основания на три части, создавая впечатление трёх отдельных деревьев, растущих на одном и том же месте.

Что-то изменилось. С тех пор, как она умерла, её зрение стало заметно хуже. Без палочки она потеряла способности к предсказаниям и предвидению, но в потоке времени определённо возникли изменения.

Движение привлекло её внимание. Несмотря на то, что время было уже около полуночи, всё вокруг освещала полная луна. Хотя, почему это имело значение для призрака, у которого в принципе не было глаз? Нда, а ведь до этого момента она никогда даже не задавалась таким вопросом.

Фигура была нерешительной и очень осторожной. Она была маленькой и кралась от надгробия к надгробию, будто в любой момент ожидала нападения.

Она подплыла к ребёнку — а по внешнему виду это был совсем маленький мальчик, и её шокировало, когда он, да, теперь она уже четко видела — мальчик, резко отшатнулся от неё. Его грудь была обнажена: рубашка, которую он, похоже, раньше носил, скрывала его лицо. Он попытался сбежать, но она быстро взмахнула рукой.

— Подожди! Я не причиню тебе вреда!

Мальчик заколебался, но повернулся к ней лицом.

— Ты можешь видеть меня? — спросила она. — Только волшебники могут меня видеть. Ты маг, не так ли?

Мальчик кивнул.

— Кто ты такой? В этой деревне нет детей-магов. Я бы знала. Что ты здесь делаешь? Почему я не знала, что ты придёшь? Твои родители переехали сюда? Они волшебники? Ты не можешь быть магглорождённым, тогда ты бы не знал, что ты маг. Почему... Почему моё внутреннее око не видит тебя?

Мальчик стоял и смотрел на неё прекрасными изумрудно-зелёными глазами, едва видимыми сквозь самодельную маску.

— Привет, — ответил он настороженным голосом, стоя в напряжённой позе, готовый в любой момент сорваться с места.

— Э... Привет, — неуверенно сказала она, внезапно осознав, что её град вопросов, должно быть, звучал одновременно глупо и агрессивно, но она ничего не могла с собой поделать! Она ни с кем не говорила больше двухсот лет.

— Что ты имела в виду под «я не знала, что ты придёшь?» и «око»... ты видящая? — догадался мальчик.

— Ох-х… да. Да, вернее, я была ей когда-то... Я всё ещё могу немного видеть, но далеко не так сильно, как когда я была жива.

— И теперь ты живёшь на этом кладбище? — удивился он. — Здесь должно быть очень много магии, для того, чтобы поддерживать такого призрака, как ты.

— Магия исходит от дерева. Его называют Тис из Ллангернью. Ты знаешь, что это самый старый тис в стране?! — она как будто раздулась от гордости, хотя, возможно, такой эффект возник от шевеления её призрачного ребёнка, толкающегося под эфирным платьем, — оказывается, это одно из старейших живых существ в мире. Сюда приезжал маггловский учёный и говорил об этом.

— В самом деле? — голос мальчика, казалось, заметно потеплел. — Сколько ему лет?

— Ну, он говорил, что ему может быть пять тысяч лет, но точно никто не знает. Может, и около трёх тысяч.

— А сколько вам лет, моя прекрасная леди?

Она насмешливо ахнула:

— Молодой человек, неприлично спрашивать у леди её возраст, — намек на улыбку заиграл у неё на губах.

Мальчик, похоже, слегка виновато поморщился:

— Простите, сколько лет прошло с тех пор, как вы умерли?

— Более пятисот лет... И кстати, мне всего двадцать один, — улыбнулась она, — меня зовут «Ангел, который ведёт летопись жизней», и я призрак, который в канун Дня Всех Святых называет имена тех, кто умрёт в следующем году.

— Магглы тебя слышат?

— В канун Дня Всех Святых — да.

Мальчик на мгновение задумался.

— Меня зовут Гарри.

Её улыбка была теперь яркой, как лето, и доброй, словно она улыбалась хорошему другу, сидящему рядом с ней у костра.

— Рада познакомиться, Гарри. Так... Что именно ты делаешь здесь, в этой деревне на отшибе, в полночь, с рубашкой на голове?

Гарри снова замешкался.

— Здесь поблизости нет никаких других магов, верно?

— Ты первый, кого я вижу за последние двести лет.

— И вы на самом деле не можете уйти отсюда?

— Нет, — её улыбка теперь была немного грустной, — я связана узами с деревом, под которым я умерла.

Гарри кивнул, похоже, убедив себя в чём-то.

— Я пришёл сюда за одной ветвью Тиса из Ллангернью, чтобы сделать такую палочку, с помощью которой можно победить Тёмного Лорда Волдеморта.

«Ангел, который ведёт летопись жизней» почувствовала, что её глаза расширились в почти комичной манере.

— Я видела волшебника, о котором ты говоришь, моим истинным зрением. Он обладает чудовищной магической силой. Как ты, ребёнок, хочешь победить его?

— Я — дитя пророчества, особо отмеченный самой Судьбой, предназначенный сделать то, что не сможет весь магический мир. Я смогу победить его — и потому, что должен, и потому, что если не я, то кто же?

— И некому тебе помочь? — спросила она, оглядываясь вокруг с таким видом, словно ожидая внезапного появления Основателей или самого Мерлина.

— Есть... определённые силы в этом мире, наоборот, работающие против меня. Силы, которые мечтают видеть меня неспособным исполнить свой долг. Силы, которые рискнули бы практически наверняка разрушить всё только ради плана со смехотворно низкой вероятностью, плана по созданию идеального мира.

На мгновение между мальчиком и призраком воцарилась тишина.

Наконец «Ангел, который ведёт летопись жизней» заговорила:

— Мне не нравится видеть, как дерево страдает, но... Ради такой цели я готова на всё, что угодно. Пожалуйста, Гарри, возьми то, что тебе нужно.

Гарри кивнул, его лицо все ещё было скрыто.

— Спасибо, «Ангел, который ведёт летопись жизней».

Вместе они приблизились к дереву. А потом вместе они поплыли на самую верхушку дерева, где росли самые молодые ветви. «Ангел, который ведёт летопись жизней» смотрела на него с благоговением.

— Ты можешь летать.

— Да, прекрасная леди, могу.

Гарри достал из кармана мешковатых брюк складную миниатюрную ножовку и ловко срезал шестифутовую ветвь.

— С Днем Рождения меня, с Днем Рождения меня! — прошептал он. Лёгкая улыбка играла на его лице. ДОНГ — поздравил его полуночный церковный колокол. Он поплыл назад. — Вот, прекрасная леди, и теперь мне пора уходить.

«Ангел, который ведёт летопись жизней» кивнула:

— Гарри?

— Да, моя леди?

— Прежде чем ты уйдёшь... Могу я увидеть твоё лицо?

Гарри неподвижно парил в течение нескольких секунд, прежде чем положить ветку, потянуться и размотать рубашку, открывая лицо.

«Ангел, который ведёт летопись жизней» вглядывалась в молодое лицо, которое обещало будущую силу и благородство. Спутанные чёрные волосы спадали на его лоб, совершенно не скрывая яркого шрама в форме молнии, окрашенного в пылающий красный цвет.

Она плавала вокруг него на расстоянии менее четырнадцати дюймов, осматривая со всех сторон, прежде чем остановиться прямо перед его лицом.

— Спасибо, Гарри, — прошептала она, прежде чем отступить на пару футов, — и удачи.

Гарри кивнул в знак благодарности, снова поднял ветку и с треском исчез.

* * *

Два дня спустя Гарри проснулся в отличном настроении. Первая стадия была завершена, и он добыл достаточное количество маггловских денег, освободив от них людей, лишённых здравого смысла, чтобы перейти на вторую стадию. Пришло время добыть волосы фестрала, и перед ним лежала долгая дорога.

На Британских островах было только одно стадо фестралов, и заботился о нём Хагрид в Запретном Лесу у Хогвартса — в месте, к которому Гарри не решался приближаться, опасаясь, что развёрнутые вокруг чары смогут предупредить Дамблдора о его присутствии.

Таким образом, ему нужно было искать где-то ещё, и в воспоминаниях Волдеморта было только одно место. Это было большое стадо диких фестралов, под контролем монгольских шаманов.

Следующие несколько дней он провёл, аппарируя по всей Европе, проследовав через Россию и спускаясь в самое сердце Монголии, и наконец прибыл в окрестности её столицы Улан-Батора где-то около полудня на третий день путешествия. Магическое опустошение от череды аппараций оказалось столь велико, что он отодвинул край импровизированной маски, закинул в рот последний кусок хлеба и растянулся на сочной траве.

Во всех направлениях, так далеко, как только могли видеть его глаза, простирались пастбища с редкими вкраплениями случайных возвышенностей. Вокруг не было ни малейшего укрытия, и его мог увидеть любой, в чьё поле зрения он случайно попадёт. С другой стороны, здесь было так мало людей и страна была настолько обширна, что шанс столкнуться с кем-то, у кого он вызвал бы заинтересованное подозрение, был воистину ничтожен. Проснувшись через несколько часов, Гарри двинулся дальше.

Ещё через сорок минут аппарации на юго-запад он наконец прибыл в место назначения, в монастырский комплекс Онгийн-хийд, центр магического сообщества Монголии.

Когда коммунисты захватили страну, в 1920-х годах, они разрушили большинство буддийских храмов по всей стране. Теперь некогда интересные и самобытные строения представляли собой засыпанные песком руины.

В то время как всё маггловское население Онгийн-хийд было зверски замучено или насильственно мобилизовано на службу в армию коммунистической Монголии, магическое сообщество спряталось за своими могущественными защитными чарами.

После первоначального разрушения они постепенно занимали здания, восстанавливая и защищая их до тех пор, пока вся область не ощетинилась магглоотталкивающими чарами и чарами иллюзии. Для любого маггла, проходящего мимо, он теперь выглядел так же, как любой другой разрушенный храмовый комплекс.

Гарри прошёл сквозь врата. Перед ним лежал величественный комплекс из жилых домов и храмов, построенный в едином стиле тибетской архитектуры. Ряды за рядами белых каменных стен и площадей, пологие и изогнутые кровли. Прогулка по Косому переулку в Лондоне была похожа на визит в прошлое, всё глубже и глубже. В отличие от него, Онгийн-хийд выглядел единой торговой улицей, спроектированной архитектором с фетишем на позеленевшую от старости медь и ели.

Ну, разумеется, за исключением одного строения.

Гарри настороженно прошёл по улице и повернулся лицом к зданию, похожему на тающий на солнце римский храм. Гринготтс.

Зная, что гоблины крайне негативно реагируют на маскировку, Гарри снял с лица импровизированную маску и прошёл мимо охранников в банк.

* * *

Спустя четыре минуты Гарри вышел из банка с пятью галеонами, полученными в обмен на двести пятьдесят фунтов стерлингов — результатов его утренней и дневной тренировки заклинания призыва в Лондонском метро.

Обслуживающий его гоблин с удивлением поднял брови, меняя валюту одинокому ребёнку явно европейской внешности и с британским акцентом, но не задал ни единого вопроса. Мерлин, благослови гоблинов!

Гарри продолжил идти вниз по улице, пока не нашёл то, что искал: небольшой магазин с привязанным снаружи фестралом, который, звучно чавкая, пожирал неизвестного происхождения мясо из ведёрка.

Магазин содержал всё, что можно было извлечь из фестралов. Вяленое мясо висело вдоль стропил, кости ровными рядами выстроились вдоль стен, бутылки с клеем стояли рядом со слитками мыла из жира фестралов. На полу, вдоль стены, стояла линейка тёплых башмаков из их кожи.

А рядом с прилавком, на почётном месте, высился деревянный манекен, одетый в чёрное, в полный рост, пальто в стиле пыльника с капюшоном, из кожи фестрала. Оно выглядело потрясающе, и Гарри сразу понял, что он его хочет. Это действительно было пальто, заслуживающее того, чтобы его носил избранник Смерти.

Он смело подошёл к произведению искусства и небрежно перевернул ценник. «Двести галеонов (£10,000)». Упс.

— Би эрхэм тусалж чадах уу? — раздалось откуда-то позади.

Гарри обернулся и увидел стоящего в дверях старика.

— Прошу прощения?

Мужчину явно слегка удивили европейские черты лица Гарри, но он мигом спохватился:

— Могу я чем-нибудь помочь, сэр?

— Да, я ищу волосы из хвоста фестрала.

Мужчина улыбнулся.

— Вы не можете их увидеть?

Гарри хмыкнув, взглянул на него.

— Я не вижу их, просто потому, что их нет на витрине.

— Ах, отлично, сэр. Но я поражён встретить столь молодого человека, который уже видел смерть.

Гарри пожал плечами. Если бы старик знал.

— Сколько вам нужно?

— Десять волос, сплетённых в косичку, для сердцевины палочки.

Лавочник вдруг стал осторожен.

— Вам нужна сердцевина палочки?

— Это проблема?

— Куда вы направитесь с ней?

— Обратно домой, в Европу.

Мужчина несколько мгновений молчал.

— Окей. Но вы здесь ничего не покупали, ясно?

— Конечно, я всё понимаю.

Пять минут и два галеона спустя Гарри положил в карман длинную скрутку волос из хвоста фестрала и маленькую бутылочку клея, так же имеющего отношение к невидимому хищнику.

— И ещё за два галеона я хотел бы зарезервировать это пальто на один год, — добавил Гарри, указывая на так привлекший его чёрный пыльник на манекене.

Лавочник ухмыльнулся.

— Что, так понравилось?

— Да, но прямо сейчас я не могу его купить.

— Окей, — кивнул лавочник. — Я могу сделать это для вас, мистер?..

Гарри искал подходящее имя.

— Смерть, — «Чёрт побери!», — спохватился Гарри.

Мужчина заинтересованно поднял одну бровь и слегка усмехнулся.

— Хорошо, мистер Смерть. Я надеюсь увидеть вас снова, чтобы продать вам пальто... Но, конечно, только для этого.

Гарри вышел, матеря себя за тупейший выбор имени, и решил снять комнату, чтобы дать передышку магическому ядру перед адски длинной серией аппараций по дороге домой.

* * *

И наконец спустя три недели перед ним лежало сокровище.

Гарри благоговейно открыл деревянный ящичек, который маггловский ветеран войны, плотник и резчик по дереву, изготовил в комплекте с палочкой, и, сияя глазами, упивался её красотой.

Рукоятка палочки была богато изукрашена отдельными маленькими сценками по мотивам зарисовок Гарри. Инкрустация извивалась изящной дугой по ручке и достигала самой палочки, где закручивалась спиралью до самого конца, как витиеватый, созданный искусным кузнецом, кованый забор.

Гарри отметил среди вырезанных на рукоятке мотивов крошечную молнию, убивающую змею, и другую — бьющую в козла. Сама ручка была текстурирована в виде композиции переплетающихся молний, а навершие было идеально круглым: закрученное волокно древесины выглядело, как наполненный дымом шарик.

Она была идеальна!

— Да, определённо это одна из моих лучших работ, — сказал мастер, заметив выражение дикого восторга на лице Гарри. — Должен сказать, что это крайне странный заказ, и некоторые из материалов, что вы хотели использовать… Ну, я никогда не видел ничего подобного этому клею. Я бы поклялся, что не осталось даже малейшей щёлочки между сердцевиной и наконечником. И этот шнур... Мой друг настаивал, что он даже не видит его! Но, в конце концов, я понял, что вы точно знаете, чего хотите, и заплатили мне именно за это, не правда ли, молодой человек?

— Да... — ответил Гарри, пропустивший половину фразы мимо ушей, погружённый в любование и размышления. — Она так странно выглядит.

Он потянулся к палочке и почувствовал связь с ней ещё до того, как пальцы коснулись тиса. Когда кончики его пальцев обхватили ручку, жар начал пронзать его волнами, быстро нарастающими в крещендо, пульсирующая сила опустила его руку и сквозь палочку послала изумрудно-зелёные искры по всему прилавку магазина.

— Твою мать! — испуганно рявкнул мастер. — Что это было?

— Магия.

Мастер уставился на него.

— Да? Блин, вот это да! А ведь моя жена всё время талдычит о гороскопах, экстрасенсорных проявлениях и тому подобном. Получается, что во всём этом реально что-то есть?

— Есть, как не быть. Вы на самом деле проделали великолепную работу. Это, должно быть, единственная палочка в стране, если не в мире, изготовленная магглом. Причём она и выглядит, и ощущается куда лучше любой другой из тех, что я до этого держал в руках.

— Э-э... Наверное, спасибо за такое признание?

Гарри нежно потрогал кончик палочки, прежде чем указать ей на мастера.

— Обливиэйт.

* * *

Гарри вышел за двери мастерской по обработке древесины и провёл добрые двадцать минут, накладывая на окрестности чары, которые просигнализируют ему, если сюда придет ещё один маг. Магии вокруг было маловато, так что чары долго не продержатся, но, как говорится, хоть что-то. Он чувствовал себя обязанным перед человеком, проделавшим для него такую хорошую работу, да и кто знает, он может нуждаться в нём в будущем. Кроме того, чары предупредят его загодя, если кому-то удастся отследить до этого места происхождение его палочки.

Ничего себе, она чувствовалась просто изумительно! Его старая палочка из остролиста и пера Феникса не ощущалась даже наполовину столь же естественной для него и сильной, как эта. А он, он-то ещё считал, что создаёт грубый и временный инструмент. Ха! Все эти «палочка выбирает волшебника» — драконье дерьмо! Оказывается, волшебник просто должен действительно знать себя.

И теперь, когда у него была палочка, он мог заняться устранением своей следующей величайшей уязвимости: его абсолютно пустого, да и в принципе несуществующего хранилища.