Возвращение в Хогвартс (джен)

Альбусу показалось, что он проснулся.

Он открыл глаза, но ничего не изменилось — его все так же окружала тьма.

«Я умер?» — подумал он. Без страха, скорее с удивлением.

Альбус крепко зажмурился и снова распахнул глаза, но тьма никуда не исчезла, только теперь в ней кружились блеклые желтые точки. Альбус протянул руку в попытке их разогнать, но схватить смог только воздух.

«Я могу двигаться», — заключил Альбус.

Он завертел головой, определенно, лежащей на подушке, и тут же увидел несколько светлых лучей, прорезающих пространство ровными линиями. И падали лучи совершенно точно... между стоящими в ряд больничными койками.

Альбус поднялся на локтях и огляделся вокруг.

Он в больничном крыле.

Кругом было тихо, и кровати были пусты, за исключением двух, стоящих по обе стороны от него.

«И правда, — думал Альбус, — все равно что в загробном мире».

Вокруг было темно, только лунный свет полосами прорывался сквозь высокие окна, освещая редкие участки каменных плит в полу, выхватывая из темноты белую ткань постелей.

— Ал?.. — прошептала Роза.

Альбус перевернулся, опершись на правый локоть, и посмотрел на койку, где лежала сестра.

Роза не шевелилась, она обнимала подушку, просунув под нее обе руки, ее пухлая щечка утонула в пышной материи, и казалось, что Роза спит. Только когда глаза совсем привыкли к мраку, Альбус заметил, что глаза Розы открыты.

— А Скорпиус?.. — спросил Альбус, мотнув головой назад, туда, где стояла кровать Скорпиуса.

— Он спит, — ответила Роза. — Я его уже звала.

— Как мы здесь оказались? — спросил Альбус.

Роза едва различимо пожала плечами.

— Что там произошло? Мне казалось, я видел отца.

— Я не знаю, Ал. Я очень смутно все помню.

Роза оторвала голову от подушки и уселась на кровати, скрестив ноги.

— Что ты помнишь?

— Помню, как Пожиратель смерти направлял на меня палочку... Помню, как ударился спиной о стену... Помню, как ты упала на песок у колодца.

Альбус смолк. Воспоминания взрывались в его мозгу, вспыхивая разбросанными в сознании отрывками. Снова и снова показывая ему то, что происходило будто не с ним.

Он вновь почувствовал, как слабеет рука и волшебная палочка вываливается из нее. Почувствовал дикую боль в затылке. Увидел Розу, медленно поднимающуюся на четвереньки где-то далеко. Видел, как желтый песок ссыпается с ее мантии и краев укрытого под ней праздничного платья.

Воспоминания сменялись в мозгу, летя каруселью, но боль в затылке взорвалась пламенем, напоминая, что все это и вправду было.

— Кажется, Скорпиуса атаковали раньше меня, — сказал Альбус. — Я помню, как обрушилась стена. Кажется, Скорпиус был там. А что ты видела?

— Ничего, — виновато выдохнула Роза.

Превозмогая боль в спине, Альбус поднялся и свесил босые ноги с кровати.

— Ты была ближе всех к колодцу.

Роза кивнула.

— Ал, кажется, я падала в него... — еле слышно произнесла она.

— Что ты помнишь? — твердо спросил Альбус. — Ты ведь что-то помнишь.

Роза подтянула к себе подушку и прижала ее к животу, словно прячась за ней. В лучах лунного света, пронзающих лазарет со всех сторон, Роза казалась совсем крохотной и беззащитной.

— Меня отбросило заклятием, — тихо сказала она. — Я помню, как упала на песок, Ал. Помню потому, что до сих пор чувствую, как он забивается мне в рот.

Она провела рукой по лицу, высунув язык.

— Кажется, он до сих пор там.

— А ты видела моего отца? — спросил Альбус с надеждой.

Роза покачала головой.

— Я никого не видела, — сказала она испугано.

— Но ты двигалась! — сказал Альбус. — Я помню. Ты все еще была в сознании, когда я его уже терял.

— Ал, я ничего не видела, — сказала Роза так жестко, что на мгновение он опешил.

Роза попыталась встать с кровати, но ее ноги задрожали, и она тут же рухнула обратно.

— Я не помню ничего, кроме колодца. Когда я оказалась там, Ал... Все вокруг растворилось... Я не видела ничего, кроме него.

И без того тихий голос Розы вдруг стал совсем тусклым. Безжизненным. Альбус вслушивался в него, как в эхо.

— Что там произошло? — спросил он, боясь услышать историю, которую в этот момент хотел услышать больше всего на свете.

Роза упала спиной на кровать. Ее голова глухо ударилась о матрац. Только колени оставались согнутыми, а руки все еще прижимали к животу подушку.

Когда Роза заговорила, Альбус будто бы перестал дышать. А, может, и вправду перестал. Он замер каждой клеточкой своего тела, вслушиваясь в слова сестры.

— Я помню, как упала на песок, Ал. Помню, как отплевывалась от его, пыталась отдышаться. Помню, что хотела посмотреть назад... чтобы увидеть, где вы... А потом — ничего. Я не знаю, как тебе это объяснить. Я помню все и не помню ничего. Я закрываю глаза и вижу, как мои пальцы тонут в песке. Вижу, как мои руки передвигаются, карабкаются... вперед. Думаю, мои коленки стерты потому. Ты слышал слово — агония? Папа как-то говорил. Не помню, к чему. Я так и не поняла, что оно значит. Но теперь знаю. Это была агония, Ал. Я помню, как забивался песок под ногти, когда я ползла к этому колодцу. Я это видела. Не осознавала, но видела. От меня будто ничего не осталось... Только желание скорее избавиться... Не знаю, от чего. Хотелось только утолить эту жажду... чего-то. Ал, это точно была агония. Я не видела, только чувствовала, что мне как можно скорее нужно туда... в этот колодец. Я хотела, чтобы все исчезло. Хотела упасть на дно опустошенной, только б это чувство перестало терзать. Это адское пламя в груди. Оно словно рвало меня на части. Я знала, Ал, что, когда колодец меня поглотит, это чувство исчезнет. Я, кажется, помню, как взбиралась по камням. Я не уверена. Но, кажется, это были мои пальцы. Они вжимались в камни с такой силой... — Роза судорожно вздохнула. — А вот что было потом, я помню слишком ясно... Я тогда как будто проснулась. Когда уже оказалась внутри.

— Что было потом?.. — уставившись, как зачарованный, на бездвижный в ночи силуэт, спросил Альбус.

— Я помню, как пришла в себя. Ал, мне стало так страшно тогда. Помню, как забилась всем телом. Я пыталась плыть к поверхности, но руки и ноги будто окаменели. Тело застыло, только сердце бешено колотилось. Оно словно хотело вырваться наружу, чтобы спасти хотя бы себя. У тебя когда-нибудь сердце билось так, что кажется, будто грудная клетка вот-вот треснет? А когда я вдыхала... раз за разом то была не вода и не воздух, и следующая попытка не приносила ничего нового. Я будто бы опускалась в бездну, и вокруг — только пустота. А я опускалась все глубже, все сильнее отдаляясь от тающего где-то наверху света. Я думала, это конец, Ал. И я сдалась...

Роза повернулась на бок и посмотрела на Альбуса.

— Я закрыла глаза и расслабилась. Решила: ладно уж.

— Ты не могла так просто сдаться, — сказал Альбус. — Только не ты.

— И все же я сделала это. На какой-то миг. А потом я вспомнила последнее письмо отца. Когда мама разрешила мне остаться на каникулы со Скорпиусом. Он говорил, что мы это время наверстаем с лихвой летом, он очень ждал, когда я вернусь домой. А мама меня, наверное, из-под земли бы достала. Если она задавала мне трепку за синяки после падений с велосипеда, то что бы меня ждало за это? Страшно представить. А потом я подумала о вас. Ты ведь без меня пропадешь, Ал, — Роза улыбнулась. — А Скорпиус... Он только-только потерял свою маму. Удивительно, Ал, но, оказывается, моя сила не во мне. Она в людях, которых я люблю. Ничто другое тогда не заставило бы меня бороться дальше.

Альбус слушал. Слушал, представляя все то, о чем говорила сестра.

— И ты справилась, — сказал он.

— Нет, — глухо ответила Роза. Она поднялась и посмотрела на него в упор. — Я не справилась, Ал. И потому я не понимаю, почему сейчас здесь.

— Но ты же сказала...

— Я решила бороться, — перебила Роза. — Я открыла глаза и хотела плыть вверх, я собиралась цепляться за стены, я хотела сбросить мантию, чтобы она не мешала. Но когда я открыла глаза... — Роза смолкла на миг, и вдруг ее голос стал совсем глухим и безжизненным. — Бледная худая рука тянулась ко мне из темноты. Она пыталась схватить меня за горло. Я помню эти скрюченные пальцы, как они алчно сжимались в каждой новой попытке дотянуться до меня и навсегда увлечь за собой в небытие. И тогда силы закончились. Последнее, что я помню, я уже не видела. Помню только чувство. Я растворялась. Меня словно бы уже и не было. И эта рука... она схватила меня за воротник. Дотянулась до меня. И рванула куда-то с такой страшной силой... И все. Эта рука потащила меня за собой в ад, Ал.

— Ада нет, — поморщился Альбус.

— Ну, тогда мне казалось, что нет ничего кроме ада, — неожиданно будничным тоном ответила Роза.

Альбус мотнул головой. Перемена в тоне сестры словно выдернула его из мрачной завораживающей истории и вернула обратно на больничную койку. Пустота колодца растворилась, и он снова видел перед собой привычные школьные стены.

— А Скорпиус? — спросил Альбус.

— Он же здесь, — ответила Роза. — А если он здесь, то с ним все будет хорошо. Говорят, даже самые опасные травмы бессильны перед мадам Помфри.

На какое-то время в лазарете повисла тишина. Роза лежала с открытыми глазами, но смотрела не на Альбуса. Словно бы сквозь него. А Альбус выискивал взглядом редкие пылинки, кружащиеся в лучах лунного света.

— Скорее бы Скорпиус очнулся, — сказал он.

— Ты слышал? — перебила его Роза, поднявшись на локте. Она мотнула головой в сторону двери, и Альбус прислушался, жадно вцепившись взглядом в конец комнаты, утопающий во мраке.

Они переглянулись и дружно упали на подушки, накрывшись одеялами.

Альбус еще пытался расправить ногами свое, когда дверь, тихо скрипнув, раскрылась, залив центральный проход ненужным здесь светом. Альбус слышал шаги, отскакивающие от каменных плит, стихнувшие неподалеку от его постели. Его пятка осталась торчать раскрытой.

— Я не думала, что на своем веку еще увижу подобное, — сказала МакГонагалл.

— Вы это о том, что гены неисправимы? — ухмыльнулся Гарри.

Альбус лежал, сжимая между пальцев одеяло.

Отец здесь. Он знал, что ему не померещилось. Он был в том подземелье. Он их спас.

— Нет, — протянула МакГонагалл, явно, с улыбкой. — Знаете, мистер Поттер, когда вы окончили школу, я вздохнула спокойно. Не поймите меня превратно... Но я была уверена, что с этих пор жизнь в Хогвартсе пойдет как прежде. Размеренно. Когда появился Джеймс, я невольно напряглась, но это оказалось лишь неосознанным волнением. Но когда в Хогвартс поступили Альбус и Роза... Роза — бунтарка. Это было ясно еще с ее пеленок. Но Альбус... Для меня он всегда был именно тем примером идеального ученика, при котором учителю остается волноваться разве что о его успеваемости. И когда Скорпиус Малфой был распределен на Гриффиндор, я вновь заволновалась... Но, наблюдая за их дружбой, я начала думать: осторожность Альбуса и рассудительность Скорпиуса смогут усмирить пылкий нрав Розы. Я думала, уж эта троица не попадет в беду. Но, видно, да, вы правы, Поттер. Ваши гены найдут приключения, даже когда их отыскать почти невозможно.

— А что с Малфоем? — спросил Гарри.

— Они с мисс Грейнджер... — МакГонагалл запнулась, — с миссис Уизли, — поправилась она, — отправились в Министерство со взятыми под стражу Пожирателями смерти. Со всеми, что были там, внизу.

Альбус чуть приоткрыл глаза, вглядываясь в стоящие на фоне широкого окна фигуры.

— Знаете, я им горжусь, — сказала МакГонагалл. — Он всегда был таким импульсивным...

МакГонагалл переминалась с ноги на ногу, но Гарри смотрел на нее прямо.

— Я действительно волновалась за него...

— Никто бы не осудил Рона, если бы он убил Августа Руквуда, — твердо сказал Гарри.

— Да, в том и дело, — закивала МакГонагалл. — Знаете, Поттер, окажись я на его месте, возможно, так бы я и поступила.

МакГонагалл подошла к кровати Альбуса и поправила одеяло, накрыв его торчащую пятку.

— Вы всегда были сдержанным, Гарри, — сказала МакГонагалл. — Мисс Грейнджер — рациональной, а мистер Уизли...

— Он стоит нас обоих, — произнес Гарри.

МакГонагалл похлопала по накрытой пятке Альбуса, но промолчала.

Альбус почти ничего не видел, он щурился так, чтобы никто не понял, что он уже давно проснулся. Он следил за МакГонагалл. Ее высокая тонкая фигура четко прорисовывалась на фоне окна. Альбус не был уверен, но ему показалось, что МакГонагалл кивнула. Не отцу. Сама себе.

Гарри прошел по проходу и облокотился на металлический каркас кровати сына, не сводя взгляда со своего преподавателя.

— Поттер, я скажу это только вам, и мои слова не покинут стен этого помещения, — тихо произнесла МакГонагалл, зашуршав подолом своей мантии. Она перешла через проход и уселась на одну из пустующих кроватей.

— Да, профессор, — отозвался Гарри.

Альбус видел только спину отца. И на фоне широкого окна все еще ясно прорисовывался силуэт профессора. Ему казалось странным, что когда-то, когда он сдаст последние экзамены и Хогвартс выпустит его во взрослый мир, он сможет вот так же стоять напротив своего учителя, хоть бы и Эинара, и так свободно с ним говорить.

— Поттер, мне жаль, что он его не убил, — сказала МакГонагалл.

Гарри кивнул.

— Я не знаю, как, профессор, — заговорил Гарри, — но ему удалось найти в себе силы поступить правильно. Думаю, он будет корить себя за это всю оставшуюся жизнь.

— Он не сможет найти покоя, думая об этом, — сказала МакГонагалл.

— Да, профессор, — отозвался Гарри. — Но штука в том, что именно это и было правильно, ведь так?

МакГонагалл кивнула, и теперь уже Альбус в этом не сомневался.

Она поднялась с места и под взглядом Гарри миновала проход, остановившись между коек Альбуса и Розы.

— Но это «правильно» порой оказывается слишком важным, — сказала Минерва, ее голос вдруг переменился. Он стал глубже. — Легенды гласят, что такой темный артефакт, как Колодец, уничтожить может только любовь.

— Но он разорвался сам собой, — сказал Гарри.

— Я так не думаю, — ответила профессор, склонившись над Розой. Она поправила ее одеяло.

Гарри развернулся, встав напротив кровати сына.

Альбус открыл глаза, уже не боясь, что его раскроют, и следил за отцом. Но он мог видеть одни лишь очертания тел.

— Есть одна легенда, Поттер, — сказала МакГонагалл. — Она говорит о том, что желание спасти сильнее желания обрести. Она говорит о том, что, если тобой движет что-то большее собственной выгоды, Алтарь не вынесет такой жертвы.

МакГонагалл отошла в сторону, перебирая пальцами края рукавов своей мантии.

— Одна из легенд, скандинавских, говорит о том, что цель... Не желание вернуть утерянное... Цель... — МакГонагалл резко обернулась к Гарри. — Мистер Поттер. Для Драко Малфоя в тот момент не было ничего важнее, чем вытащить мисс Уизли из этого проклятого колодца. И это было для него настолько важным, что даже настолько древняя магия не смогла этого вынести.

— Поэтому колодец разорвался? — спросил Гарри. — Потому что Малфой хотел спасти Розу?

— Так хотел, что колодец, не увидев в нем других желаний...

— Он просто взорвался... — закончил Гарри.

— А что будет с тем мальчиком? — спустя какое-то время спросил Гарри. — Как же его... Гэлбрейд. Да, точно. Это же его родители собрали все темные силы, чтобы добраться до колодца и воскресить Волан-де-Морта.

МакГонагалл слегка поежилась, услышав имя, но голос ее остался твердым:

— Его родителей поместят в Азкабан. Группа мракоборцев уже отправлена за ними.

— Это я знаю, — перебил Гарри.

— Это был ваш приказ, Поттер, — усмехнулась МакГонагалл. — Коннора отдадут под опеку, — продолжила она. — У него есть тетка, она сквиб, живет среди маглов. Где-то в пригороде Лондона. Она уже давно не общалась с семьей и ведет магловскую жизнь. Думаю, мистеру Гэлбрейду будет там хорошо.

— Жить среди маглов? — спросил Гарри.

— Ну, там он будет проводить время только на каникулах, — ответила МакГонагалл. — Но эта семья показалась мне приличной. Они не бедствуют, и у них растет ребенок того же возраста, что и Коннор.

Гарри прошел по проходу, приблизившись к подушке Альбуса, и тот мгновенно сжал веки.

— Но проследите за тем, профессор, — сказал Гарри, накрывая сына, — чтобы в их чулане под лестницей стояли только веники и прочий хлам. Чтобы там не было места для детской кровати. У мальчика должна быть своя комната.

* * *

Альбус открыл дверь купе и заглянул внутрь. Диваны были пусты.

— Я нашел! — крикнул Альбус, замахав рукой друзьям, проверяющим купе в другом конце вагона.

Коннор первым схватил чемодан и поспешил к нему. Альбус вошел в купе и закинул свой чемодан на багажную полку, когда в купе влетел Коннор, а следом за ним Роза, Скорпиус, Энн и Алисия.

— Нам нужно купе побольше, — сказала Алисия в дверях, оглядев всех друзей.

— И тут уместимся, — отозвался с улыбкой Коннор.

Он упал на диван рядом с Альбусом и закинул ноги на сидение напротив, между уже усевшимися на нем Розой и Скорпиусом.

— Как вы будете проводить лето? — спросила Энн, обращаясь сразу ко всем.

— Я рассчитывала, что ты будешь проводить его у меня, — нахмурилась Алисия.

— Конечно! — отозвалась Энн. — Я обязательно приеду, родители уже меня отпустили.

Алисия засияла.

— А мы поедем на Кубок по квиддичу, — сказала Роза, посмотрев на Альбуса, и обернулась к Скорпиусу. — Ты ведь тоже поедешь?

Тот кивнул.

— Отец написал, что уже купил билеты, — сказал он.

— А ты, Коннор? — спросил Альбус.

Он еще не говорил с Коннором о том, что его ждет дальше. Разговор МакГонагалл и его отца, что они с Розой услышали, они обсудили только со Скорпиусом.

— Ну... — протянул в ответ тот. — Меня сегодня встречает моя тетя.

Все молчали. Вся школа уже знала, что родителей Коннора отправили в Азкабан, за что тому досталось не только от других учеников, но даже от ребят со своего факультета. С того дня, когда в «Пророке» появились фотографии родителей Коннора, мальчики, с которыми он делил спальню, не сказали ему ни слова.

— Думаю, у нее будет неплохо, — продолжал Коннор. — Уж точно лучше, чем в глуши, ведь так?

Все хором закивали.

— А ты тоже приезжай! — сказала Алисия. — И своего нового брата бери. Мои родители будут только рады гостям!

Коннор смутился и с благодарностью на нее посмотрел.

— Я ведь его еще никогда не видел, — смущенно сказал он. — Но если он захочет поехать... — Коннор улыбнулся во все лицо.

Вот ведь как бывает, думал Альбус, следя за тем, как за окном плывут поля, сменяясь то реками, то лесами. Ты можешь жить своей обычной жизнью, думая, что всегда будет так. А потом у тебя забирают всю твою жизнь и отправляют тебя к тетке в магловский пригород. Но Альбус помнил, как Кингсли Бруствер рассказывал о своем визите к Гэлбрейдам, и надеялся, что в этом магловском пригороде Коннору будет житься лучше. По крайней мере, теперь он познакомится со своим кузеном и не будет проводить лето в одиночестве.

— Расскажи снова об игре, — сказала Роза Алисии.

Альбус улыбнулся и прижался лбом к стеклу. Финальный матч сезона по квиддичу они пропустили, валяясь в больничном крыле. Альбус со Скорпиусом покатывались со смеху, когда Роза бегала по лазарету от окна к окну, чтобы хоть что-нибудь разглядеть. Мадам Помфри, должно быть, натерла себе мозоли, гоняясь за ней. Гриффиндор продул, как узнали они, когда их пришли навестить сокурсники. Джеймс так и не появился, но Альбус знал, что после провальной игры Джеймс попросту не хотел никому показываться на глаза.

А экзамены оказались не такими уж сложными, как боялся Скорпиус. На их факультете у него были лучшие результаты, что Альбусу совсем не казалось удивительным, а по всему курсу Скорпиуса смог обскакать лишь Коннор.

Альбус увидел пасущихся на лугу коров и тут же подскочил, пытаясь привлечь внимание друзей. Почему-то из всех пейзажей, что открывались взгляду в пути, именно пасущееся стадо коров всегда привлекало особое внимание всех студентов.

Альбус услышал, как Скорпиус рассказывает об экзамене по Защите от Темных искусств, но вслушиваться не стал. Он уже не один раз слышал эту историю. Альбус снова привалился к окну, разглядывая голубое небо.

Он вспоминал последний ужин в школе и то, как ярко был украшен Большой зал цветами победившего в этом году факультета, то, какой шум стоял за тем столом, как взлетали вверх остроконечные шляпы...

Так ли это важно, думал Альбус, оторвав взгляд от окна и посмотрев на разговаривающих друзей. Альбус не знал, что сделал какое-то большое открытие. Ведь откуда ему было знать, что большинство учеников, даже к выпуску, мечтает завладеть Кубком школы, так и не узнав, что настоящая победа вовсе не в этом.

— Ал, поднимайся!

Альбус открыл глаза. Он даже не заметил, как задремал. Скорпиус и Коннор стаскивали чемоданы с багажных полок и подавали их девочкам.

— Мы приехали, — сказала Роза, потрепав Альбуса за плечо.

— Так быстро? — только и спросил Альбус, принимая свой чемодан из рук Коннора.

Они вышли в переполненный коридор вагона, все еще стараясь держаться вместе. Уже на улице Алисия крепко его обняла, поцеловала в щеку Розу. Коннор в объятиях даже немного оторвал ее от земли, а Скорпиус неловко прижал к себе.

— Я тоже пойду, — сказала Энн, — вот мои родители, — она подняла вверх руку, помахав паре очень странно одетых людей.

— А как они... — начал было Альбус, но тут же увидел, что рядом с родителями Энн стоят люди в мантиях и машут бегущей к ним Алисии.

— Постараюсь найти свою тетю, — сказал Коннор, когда Энн, попрощавшись со всеми, убежала к родителям, тут же встретивших ее объятиями. — Вы будете мне писать на каникулах?

— Только пришли письмо, — задорно ответила Роза. — Нам ведь нужен твой новый адрес.

Альбус все еще наблюдал за тем, как семья Энн в молчании стоит под сводом перрона, и все трое крепко прижимаются друг к другу. За их спинами он увидел подпрыгивающие на каждом шагу локоны Джослин Янг. Она шла, держа за руки отца и старшую сестру.

— Рослин, — вспомнил Альбус.

— Что? — спросила его Роза.

Альбус только отмахнулся.

Чуть левее семьи Джослин к выходу направлялся Сет Марлоу с родителями. Его мама оказалась такой же низенькой и щуплой, как и сам Сет, а вот папа, к изумлению Альбуса, возвышался над всеми вокруг. Должно быть, он даже выше Рона, думал Альбус.

— Я их вижу.

Пробежав взглядом по семействам Фелпсов, Бутманов, Стэнли и Стоукс, махнув на прощание рукой Саймону Солсбури, Альбус нашел тех, кого искал в этой толпе.

Хьюго и Лили о чем-то азартно спорили у одной из колонн, мамы смотрели по сторонам, пытаясь отыскать своих детей в толпе, а папы уже смотрели на них. Рон поднял ладонь, с улыбкой помахав всем троим.

— Пойдем с нами, — сказала Роза Скорпиусу. — И твоего папу вместе отыщем.

Гермиона сорвалась с места, только увидев Розу. Джинни тут же поспешила за ней.

Когда мама прижимала Альбуса к себе с такой силой, что тот думал, будто вот-вот задохнется, Альбус оглянулся назад и увидел, как одиноко стоит Скорпиус. Среди шумной толпы, реками текущей во все стороны, Скорпиус сжался, робко озираясь по сторонам. Его плечи поникли, а изрядно отросшие волосы больше не были приглажены к затылку как обычно, они облепляли лицо, будто показывая, что совсем не знают, куда им деться.

Альбус хотел подойти к другу, но увидел среди толпы высокий лоб и светлые, почти белые, как и у Скорпиуса, волосы.

— Папа! — крикнул Скорпиус так громко и радостно, что Альбус невольно улыбнулся.

Скорпиус размахивал рукой над своей макушкой, подпрыгивая на месте, а Драко Малфой протискивался сквозь бегущих ему навстречу волшебников, стремящихся поскорее оказаться в своих домах со своими детьми. Альбус был уверен, что Драко Малфой их увидел, он не мог не заметить взлетающей над текущей толпой головы Скорпиуса. Но Малфой-старший, только поравнявшись с ними, остановился. Будто не решаясь пройти дальше. Повисла тишина, и Альбус думал, что первым заговорит его отец, но к Драко повернулся Рон.

Скорпиус перестал подпрыгивать.

Рон посмотрел на Драко, вальяжно одернув ворот своей мантии.

— Роза сказала, что пригласила Скорпиуса погостить у нас этим летом, — произнес он голосом, не выражающим никаких эмоций, и краем глаза глянул на тут же потупившуюся Розу.

Альбус отступил на несколько шагов, вставая ближе к Скорпиусу, и потянул за рукав Розу, ближе к ним. Втроем они прижались друг к другу под мрачным взглядом Малфоя-старшего.

— Да, — ухмыльнулся в ответ тот, сверля сына недобрым взглядом. — Я слышал.

Альбусу показалось, что Малфой-старший собирался сказать что-то еще, но он замер на полуслове, удивленно уставившись на протянутую ему ладонь.

Альбус не заметил, как Рон выставил перед собой руку, но увидел, как, только на мгновение, округлились глаза отца Скорпиуса, когда он повернул голову к собеседнику.

— Мы будем рады, если ты приедешь вместе с ним, — сказал Рон, держа перед собой руку и словно не замечая растерянности старшего Малфоя.

Драко поднял взгляд и посмотрел Рону в глаза.

— Я у тебя в долгу, — сказал Рон. Сказал так, будто рядом с ними не было больше никого.

Драко ухмыльнулся, окинув Рона насмешливым взглядом, но Альбусу этот взгляд не показался злым.

Лицо старшего Малфоя растянулось в некоем подобии улыбки. Альбус был готов поклясться, что тот постарался всеми силами предать этой улыбке всю его жеманность и презрение, но улыбка получилась теплой.

— Не должен, — сказал Драко очень тихо. — Ты бы поступил так же.

Альбус услышал всхлип и оглянулся, с удивлением увидев, как Гермиона смахнула выступившие слезы, не сводя восхищенного взгляда с лица мужа. Поблизости Гарри и Джинни держались за руки, прижимая к себе Лили.

Альбус стоял, чувствуя плечами плечи своих друзей, неотрывно следя за своим дядей и отцом Скорпиуса. Но сейчас ему больше всего хотелось отбежать в сторону и посмотреть на Розу и Скорпиуса.

Он вспомнил пестрые гобелены, развешенные под потолком Большого зала на последнем праздничном ужине в Хогвартсе.

Какая разница, кто победил, если у тебя есть настоящие друзья?

Ему захотелось отбежать в сторону ровно настолько, чтобы он мог видеть их целиком. Чтобы запомнить рыжие локоны Розы, ее тонкие пальцы, сжимающие ручку чемодана. Запомнить светлые волосы, бледные, но отчаянно краснеющие, щеки и серые глаза Скорпиуса.

В мире нет ничего важнее друзей.

Альбус выронил свой чемодан и обхватил за плечи тут же удивленно на него посмотревших Розу и Скорпиуса.

Он подумал о том, что ему, должно быть, чертовски повезло, что он таких друзей уже нашел.

Как и родители, на самом первом курсе, он смог найти своих друзей.

«Мне повезло, — думал Альбус, крепко прижимая к себе Розу и Скорпиуса. — А, оказывается, находить друзей никогда не поздно».

Бледная жилистая рука Драко Малфоя крепко держала веснушчатую руку Рона Уизли.