Эпоха (гет)

Тонкс проснулась среди ночи от громкого женского крика; он длился всего мгновение, так что она не была до конца уверена, что услышала его наяву, а не во сне.

Но когда утром она, как обычно, вышла погулять с ребенком, то увидела, что Парвати Патил собирается войти в подъезд с чемоданом в руках; вид у нее был весьма довольный. «Наверноее, Чоу пригласила ее погостить, ведь у бедняжки нет своего уголка», — подумала Тонкс и тут же забыла об этом. На время. Через несколько дней ей уже казалось странным, что хозяйка не появляется, а Парвати спокойно живет в ее квартире. «Может, Чоу просто уехала куда-то по делам или отдохнуть и попросила подругу присмотреть за квартирой. Но в любом случае не будет ничего неприличного, если я спрошу об этом». Удобного момента долго ждать не пришлось. Уже следующим утром к Тонкс зашла сама Парвати.

— А где Чоу? Я ее последнее время не видела.

— Тсс!.. — шикнула черноглазая девушка и оглянулась, словно за ними кто-то подглядывал. — Она оказалась предательницей!

— Как предательницей?

— Она поддерживала контакт с… — она перешла на шепот, — с Родольфусом Лестранж!

— Ай! — Тонкс даже сделала испуганные глаза и прикрыла рот рукой, нечаянно опрокинув свою чашку. — Ужас какой! А как это раскрылось?

— Я случайно узнала! Никогда бы не подумала, что наша Чоу, с которой мы так часто виделись, у которой я постоянно бывала в гостях, способна на такое!

Тонкс жалела Чоу, но (все люди в чем-то эгоисты) вместе с жалостью чувствовала облегчение от сознания того, что квартира Чоу была много лучше, чем ее собственная.

Джинни радостно и тихо напевала что-то, укладывая дочь в кроватку. Это время дня она любила больше всего — во время дневного сна своей дочери она успевала быстренько навести порядок в доме, а потом могла делать все, что ей вздумается, то есть просто отдыхать. Так хорошо, как сегодня, молодой матери давно уже не было. Она почти дремала, сидя в кресле и покачивая кроватку, чтобы девочке лучше спалось, а сквозь оконные стекла на нее лились не по-зимнему теплые лучи солнца. За окном виднелось обширное поле, занесенное нетронутым снегом, искрящимся и переливающимся, а небо было темно-голубым и абсолютно чистым.

Джинни жмурилась от удовольствия, как кошка, улыбаясь и время от времени приоткрывая глаза, чтобы еще раз взглянуть на эту красоту. В глубине неба появилась черная точка. Она превратилась в пятнышко, потом в неясный летящий силуэт; вскоре стало ясно, что это птица. Когда та подлетела достаточно близко, Джинни поняла, что никогда раньше не видела таких птиц. В лапках она держала что-то маленькое, а направлялась, как Джинни убедилась вскоре, именно к ней.

Недоумевающая Джинни открыла окно, чтобы впустить быстро-быстро стучавшую в стекло клювом и коготками птичку. Она была такая маленькая, что было удивительно, как могли ее использовать для доставки почты. Поумилявшись на крохотную вестницу, Джинни наконец забрала у нее посылку, размер которой был под стать птичке.

Как только узелок был развязан, посылка стала расти прямо на глазах, и через минуту перед заинтересованной Джинни уже лежала немаленькая коробка, перевязанная слегка помятой розовой ленточкой. Склонив голову к плечу, миссис Поттер сняла ленточку и откинула крышку. В следующую секунду с приглушенным «ох!» она отпрыгнула подальше, изящно избежав столкновения с креслом, в котором сидела еще три минуты назад. Но вскоре она уже только улыбалась, наблюдая, как фиолетовая обезьянка прыгает по комнате. Присмотревшись, Джинни обнаружила, что она сшита из плюша и куплена, скорее всего, в маггловском магазине. Но вот только кто заколдовал мартышку и прислал ей?

В поисках ответа она вернулась к посылке, не забывая краем глаза следить за игрушкой. На дне она обнаружила глянцевую книжку-инструкцию. «Макака-кусака. Подходящая игрушка для ребёнка любого возраста! Заменит ему домашнее животное, плюшевых медвежат и родителей!» — написано было на обложке под фотографией заливающегося беззвучным смехом малыша, которого макака-кусака развлекала игрой в «ладушки». Джинни пролистала брошюрку, изучила все возможности подарка, но так и не узнала ничего о таинственном отправителе. «© У&У, основатели лучшего в стране Магазина Для Юных Озорников». Джинни никогда не слышала о таком, но название и тематика больно напомнили ей о погибших братьях. Она еще раз заглянула в коробку и наконец-то нашла там письмо, написанное довольно небрежным почерком и оказавшееся крайне лаконичным. Оно состояло всего из трех строк:

«Маленькой племяннице от любящего дяди!

У&У»

Приоткрыв от волнения рот, Джинни без сил опустилась в кресло, боясь, что это сон.

Вскоре пришла Гермиона. В первый момент она была обеспокоена видом подруги, почти без чувств лежавшей в кресле; но та махнула рукой в сторону посылки и коротенького письма. Судя по тому, как недоумение и озабоченность сменились изумлением и радостью, Гермиона сделала те же выводы, что и Джинни. Только вместо того, чтобы попытаться упасть в обморок, она принялась внимательно разглядывать птичку, словно та могла ответить на неизбежно возникающие вопросы. Минуту девушка напряженно хмурила брови, а потом бросилась к книжной полке и вынула из стройной шеренги фолиантов том Брема, посвященный птицам.

Надо отметить, что Гермиона собрала в своем доме не только множество книг, посвященных самым разным разделам магии, но и весьма много маггловских энциклопедий, которые она считала не менее полезными. Рон только удивленно покачивал головой, когда она, сияющая, приходила домой с новой книгой, а Гарри и Джинни пожимали плечами.

С бешеной скоростью пролистав треть книги, Гермиона с победным возгласом обнаружила фотографию птицы, как две капли воды похожей на порхающую по комнате. Девушка сообразила наконец, что неплохо бы и покормить бедную птичку, и поставила кукабурре (так Брем называл это пернатое) блюдечко с зерном и другое блюдечко — с водой. Сразу после этого Гермиона вернулась к чтению статьи. Больше всего ее, конечно, интересовал ареал. Оказалось, что «данный вид обитает в Австралии». Этой ошеломительной новостью она поделилась с Джинни.

Связаться с близнецами не получилось, потому что маленькая австралийская птичка кукабурра поела и упорхнула раньше, чем ее успела остановить, чтобы отправить ответ.

Ни одна сова после этого случая так и не смогла отнести письмо Фреду и Джорджу.

Уже через два дня у Чоу осталось только одно желание — умереть; да и как можно было жить после всего того, что с ней сделали — грубые, похотливые.

Сначала какой-то молодой колдун методично, с завидным упорством, несколько часов подряд, используя заклятия пытки, пытался добиться от нее ответа на свой вопрос. Потом его сменил другой, тоже молодой — он не применял насилие, но спрашивал как-то по-хитрому, перескакивал с одной темы на другую, пытался подловить на противоречиях. Уже к вечеру появился какой-то их начальник; он посмеялся над своими подчиненными и забрал Чоу с собой. Больше у нее ничего не пытались выяснить, просто в камеру периодически заходили попользоваться.

Чоу сидела, вжавшись в угол, подтянув колени к груди и обхватив их судорожно руками. Спутанные волосы, красные глаза — а плакать она уже не могла, слезы кончились, поэтому ей и оставалось только тихонько всхлипывать. Холодная каменная стена, холодный каменный пол, полное бессилие и — непонимание. Она прислонилась головой к стене, зажмурилась и тихо-тихо, почти неслышно прошептала: «За что?..»

«Таймс».

В общем, история наделала много шума, и представитель местной власти пообещал лично проследить, чтобы «этого психа» поскорее поймали и тем самым пресекли «нелепые сплетни».