Дочь Волдеморта (СТАРАЯ РЕДАКЦИЯ!) (гет)

Робби виртуозно взялся выводить Гермиону из депрессии. Он даже купил себе новые солнечные очки и после того, как Гермиона несколько раз отводила взгляд, стоило ему попробовать снять их, внял странностям своей подруги и носил теперь постоянно в обществе женщины этот барьер между нею и своими мыслями.

Гермионе нравился маггловский мир, в который Робби теперь часто заставлял ее окунаться. Они ездили по клубам и дискотекам, по развлекательным центрам, боулингам, бильярдам и ресторанам. Молодой человек познакомил женщину со своими друзьями и подругами, и, со временем, заставил ее саму желать покинуть тихий и спокойный дом Грэйнджеров, из которого так сложно было вытащить молодую ведьму поначалу. Гермиона чувствовала себя свободно в обществе магглов, в заведениях, где ее никто не знал, а немногочисленные новые знакомые не ведали о ее прошлом.

Наследница Темного Лорда совсем перестала использовать магию и даже пару раз забывала дома свою палочку. Единственным волшебством, к которому она неизменно прибегала, была трансгрессия. То и дело, «теряя» Робби на шумных вечеринках и в веселых компаниях, молодая мать пряталась и переносилась домой — кормить грудью свою маленькую дочку, с которой продолжала проводить всё то время, которое не тратила на попытки развлечься или сон.

Мистер и миссис Грэйнджер были рады перемене, произошедшей в их дочери. Они злились на ее супруга, позабывшего молодую мать ради работы, а там, кто знает — может быть, и ради другой женщины. Гермиона так настойчиво избегала разговоров о муже, что выводы напрашивались сами собой. А ее меланхолично-апатичное состояние, только недавно немного рассеявшееся, лишь подтверждало подобные подозрения.

В сущности, приемные родители Гермионы даже радовались тому, что обстоятельства вынудили их дочь покинуть непонятный и странный магический мир и вернуться к людям, вернуться в любящую семью. Они обожали маленькую Генриетту, еще больше обожали свою дочь и боялись того, что она может снова их покинуть. Тем сильнее радовало их ее тесное общение с нормальными людьми.

А сама Гермиона, казалось, впервые за последние полгода чувствовала себя живой: живущей, а не существующей. Испытывала временами искреннюю радость.

— Ты никогда не рассказывала мне ничего о своей школе, — как-то раз заметил Робби после того, как уложившая ребенка спать Гермиона спустилась к нему на террасу с двумя чашками дымящегося чая.

— Я, кажется, вообще ничего не рассказываю о своем прошлом, — рассмеялась она в ответ.

— И всё же. Ведь тебя там совершенно испортили — помню, я вообще не мог общаться с тобой после того, как ты первый раз возвратилась из средней школы.

— Просто я попала в совершенно другой мир. Это давит на психику и характер меняет.

— О, понимаю. Я когда поступил в колледж и впервые расстался с родителями на полгода — был в шоке. Приятном шоке.

— Миссис Томпсон просто слишком строгая, — улыбнулась ведьма. — Затравливала твою индивидуальность.

— Да, без предков, в новой компании… Можно было пережить даже такую неприятность, как необходимость учиться. — Оба они рассмеялись.

— А я так и погрязла в образовании, на все семь лет, — поделилась Гермиона, отхлебывая обжигающую жидкость. — Была лучшей ученицей.

— Кто бы сомневался. Ты была лучшей ученицей и в начальной школе.

— Неправда, Элизабет Кокрейн сдала Общий Вступительный Экзамен по математике лучше меня!

— О да, ты ее ненавидела, — кивнул Робби.

— Неправда! Ну, то есть… Что ты придираешься ко мне?! — шуточно рассердилась молодая ведьма. — Никто не имеет права учиться лучше меня!

— Бедолага Генриетта, — хмыкнул парень. — Моя мамаша будет ангелом в сравнении с тобой!

— Ну ты и сволочь! — расплылась в улыбке его собеседница. — Я буду хорошей матерью. И Етта сама захочет учиться, вот увидишь. Это семейное.

— Да ну, такие аномалии — чрезвычайная редкость. А уж в одном роду, два поколения подряд — невозможно!

— Вот не нужно, mon Papá тоже любил учиться, и у него всё получалось легко!

— Никогда бы не подумал такого о Джеральде! — расхохотался Робби, не замечая, как вздрогнула его подруга. — Это он сам тебе рассказал? Боюсь, Гермиона, тебя сурово обманули.

— Да, наверное, — немного потерянным голосом согласилась женщина.

— Не в обиду мистеру Грэйнджеру, — хмыкнул парень.

— Да-да, понятно. Я вообще пошутила.

— У нас в колледже была одна девчонка, — задумчиво вспомнил Робби, — Флорэнс, лучшая по всем предметам. Я был тайно влюблен в нее целых три года.

— А потом?

— А потом ее куда-то перевели, потому что родители уехали на континент.

— Трагическая история.

— Отнюдь. Встретил Флосси полгода назад, в Шотландии. Страшная стала — кошмар.

— Ты жестокий, — рассмеялась Гермиона.

— Я справедливый. А была такая душка… Вот ты изменилась в лучшую сторону.

— Кажется, меня только что оскорбили, — хмыкнула Гермиона, закуривая сигарету. — Я, значит, была страшненькой?

— Ты была похожа на очаровательного бобренка, — хрюкнул в чашку парень.

— Робби! Не хами дочери Темного Лорда!

— Кому, прости?

— О-у-эм, — смешалась Гермиона. — Это… Это меня так в Шэньяне прозвали, — быстро нашлась она. — После Хэллоуина, — зачем-то добавил язык, не спросив разрешения.

— Не знал, что в Китае празднуют Хэллоуин, — резонно отметил Робби.

— Не празднуют, — обреченно согласилась Гермиона. — Там празднуют Цин-Мин-Цзе, День поминовения предков. Как Хэллоуин его праздновала только я, — добавила она первое, что пришло в голову. — С тех пор стала дочерью Темного Лорда.

— А китайский язык знаешь? — легко поверил ее приятель.

— Ши, хао(1).

— Всё-всё. В школе учила?

— После. Спецкурсом.

— Обалдеть. Вундеркинд, ничего не скажешь. Как тебя вообще занесло в Маньчжурию?

— Нужно было уехать из Великобритании, — развела руками Гермиона и усмехнулась.

— Врагов много? — хихикнул Робби.

— Было, когда-то, — странным голосом сказала она.

— И все пали в бою? — рассмеялся ее приятель, допивая свой остывший чай.

— Нет, Робби, почти все смирились с неизбежным.

— Ты опять говоришь загадками, — вздохнул он.

— Ага, настоящая ведьма.

— Почему же сразу «ведьма»? — удивился Робби, перекатывая в руках опустевшую чашку.

— Да уж такая уродилась, — пожала плечами его собеседница. — Ведьма и есть.

— Ты самокритична.

— А что в этом плохого? — усмехнулась Гермиона. — В том, что я ведьма?

— Ну, не знаю, — замахал руками Робби. — Смотря, что ты имеешь в виду. Полеты на метле?

— Ненавижу летать на метле.

— А что там еще? Черный кот, котел с зеленой дрянью.

— Кот у меня был рыжий, — призналась женщина. — Но мы с ним характерами не сошлись. И дряни я отродясь не варила.

— Ну, тогда ты не ведьма, — решил Робби. — Выходит, так.

— Выходит, — усмехнулась Гермиона. — А кто я?

— Молодая женщина, у которой еще всё впереди. Несмотря ни на что.

— Если не смотреть ни на что из того, что впереди — недолго и под грузовик угодить, — рассмеялась наследница Темного Лорда.

— Здоровый юмор спасет человечество.

— У меня нездоровый юмор, — горько возразила она. — С некоторых пор.

— Мне кажется, тебе нужно выговориться нормально, без обиняков. Не хочешь откровенничать со мной — сходи к психологу. Отец очень хвалит Джули Раузэн, но я мог бы поискать для тебя кого-то и вовсе незнакомого.

— Я не в том положении, чтобы откровенничать с психологами. Не то закончу в сумасшедшем доме.

— Эти люди — профессионалы, они еще и не такое слышали.

— Ну, если они настолько профессиональны, что заставят меня разувериться в моем прошлом — я закончу уже в больнице святого Мунго с Локхартом! — расхохоталась женщина.

— С кем? — поднял брови Робби. — И: где?

— Да был один такой профессор у меня на втором курсе. А потом сошел с ума.

— Ты серьезно?

— Ага. Со мной чего только не случалось в этой жизни. Принципиально невероятного.

— Ну не жизнь, а сказка, — опять хохотнул парень.

— Страшная сказка. — Гермиона устремила непроницаемый взгляд в темную даль. — Мне надоел магический мир, я от него устала, — глухо сказала она. — Всё, что чудилось сказочным — оказалось ложью. И даже самая сильная магия не способна вернуть того, что страшнее всего потерять. Каким бы могущественным ты ни был, всегда найдется кто-то сильнее. И хитрее, хитрее всего в одну, но самую важную для тебя минуту. Эти «браслетики» стали для меня жизнью Лили Поттер. Ничего не стоящие, в один, самый страшный момент, они отнимают у нас всё. У меня — навсегда.

— Эм, Гермиона… О чем это ты?

— А? — женщина очнулась. — Прости, Робби, я говорю глупости.

— Я могу понять, когда мне объясняют, — серьезно сказал ее приятель. — И поверить могу, даже в самое невероятное. Тебе нужно выговориться.

— Я волшебница, дочь величайшего Черного мага современности. Много лет назад мой отец практически погиб: он лишился жизни на долгие годы, а меня отдали в эту семью. Он лишился жизни потому, что совершил одну оплошность. А полгода назад я лишилась жизни навсегда, потому что один жалкий мерзавец заколдовал мое обручальное кольцо старинной домашней магией. Вот, провожу параллели.

— А если серьезно?

— А если серьезно, я просто хочу отдохнуть от всего своего прошлого. Хочу чего-то принципиально нового.

— Поехали на тропический остров?

— Не настолько! — рассмеялась ведьма. — Хватит и прогулки по Сити.

— В воскресенье приезжает мой приятель, — вспомнил Робби. — Не хочешь познакомиться? Прикольный малый. С ним и прогуляемся.

— С каких это пор мое мнение стало учитываться в программах дня? — с покорностью прищурилась молодая ведьма.

— Вот и отлично. Оскар — писатель, у него поразительное умение сочинять что-либо на ходу. Хотя до тебя и ему далеко.

— Самый легкий способ вызвать недоверие и удивить фантазией — это выбалтывать чистую правду, Робби. Запомни — может быть, пригодится. В жизни.

___________________________

1) Да, хорошо (кит.).

* * *

Небольшое маггловское кафе «У Альфаро» приютилось в самом сердце Вест-Энда, на шумной Бревер-стрит. Как ни странно, сейчас оно было почти пустым. Кроме ожидавшей Робби и Гермиону пары, в зале разговаривали еще лишь несколько посетителей.

Раздевшись в гардеробе, вновь прибывшие направились к крайнему левому столику у окна.

— Роб, старина! — подскочил им навстречу плечистый и несколько тучный «прикольный малый» Оскар Кляр. — Сколько лет! — Они обнялись. — Располагайтесь. Это Оливия, — он указал на симпатичную синеглазую блондинку, на пару лет младше Гермионы.

— Роберт Томпсон, — кивнул девушке парень. — А это — Гермиона Саузвильт, подруга моего детства, — представил Робби, отодвигая для Гермионы стул и не замечая, как женщина поморщилась от этого странного сочетания имен.

— О, польщен, мадам! — картинно просиял не очень красивый, но харизматичный молодой человек. — А Ливви — подруга моей зрелости, — расхохотался он. Теперь все четверо сидели за столом. — Очаровательная леди, у вас оригинальное и красивое имя, но оно слишком длинное. Вы не рассердитесь, если я буду называть вас «Ми»?

— Тогда уж убери из своей речи эту выспренность, Ар! — весело сказала женщина, и все четверо громко рассмеялись.

— Мне нравится подруга твоего детства, Роб, определенно нравится!

Подошла официантка и принесла меню.

— Послушай, приятель, тебе тут не слишком солнышко-то слепит? — участливо спросил Оскар, первым закончивший со своим выбором.

— У нас с Гермионой взаимная договоренность, — поправил свои очки Робби. — Она покорно ходит со мной туда, куда я ее поведу, и сносит абсолютно всё, даже когда малознакомые увальни называют ее «Ми». — Оскар крякнул, а блондинка рассмеялась. — Я же за это никогда не снимаю при ней солнечных очков.

— Чем это тебе так не угодили глаза нашего общего друга? — расхохотался Оскар.

— Я их боюсь, — с серьезным лицом сообщила женщина, закуривая сигарету. — Страшные глаза.

— О, и я начинаю бояться! — пискнула Оливия.

— Правильно-правильно, — закивал Робби. — Я — настоящий Циклоп. Так и испепеляю взглядом.

— Ты чем вообще сейчас занимаешься, Циклопчик? — расхохотался Оскар. — Кроме испепеления взглядом прекрасных барышень?

— Тебе бы следовало называть его «Би», Оскаритто, — хихикнула Оливия и захлопала голубыми глазками.

— Не верьте всему, что плетет обо мне Оскар, дорогая! — хмыкнул Робби. — Это его нездоровые фантазии. Называть меня «би» — безосновательно.

За столом снова грянул хохот.

— А всё же, мой остроумный друг?

— Пытаюсь быть адвокатом. Пока не слишком получается.

— А что пытается делать наша очаровательная Ми? — продолжал молодой человек после того, как официантка принесла салаты.

— Ми сидит дома и воспитывает свою маленькую Ту, — рассмеялась Гермиона. — В смысле, Генриетту. Это моя дочь.

— О, так ты замужем? — с напускным разочарованием спросил Оскар.

— Я вдова, — коротко ответила женщина.

— Прости.

— Не заморачивайся, Ар. Лучше расскажи о себе. Робби говорил, что ты писатель?

— Начинающий писатель, милая. Возможно, вечно начинающий.

— Оскаритто скромничает, — мурлыкнула очаровательная блондинка. — Он гениален!

— Пишу детективные истории, — продолжал, не обращая на свою подругу внимания, Оскар. — И порой даже втюхиваю их разным издательствам. Не то чтобы слишком часто. А вообще я составляю литературные «Ревью(1)» для «Гардиан(2)».

— Ого!

— Не только я, разумеется. Но состою в штате. А ты всегда была домохозяйкой? Сколько лет твоей «Та»?

— Ни одного, — улыбнулась женщина. — В Международный женский день стукнет пять месяцев.

— Это что за день такой? — удивилась блондинка.

— Женский день, дорогая, — пояснил Оскар. — Это такой праздник российский, его празднуют в марте.

— Да, восьмого числа.

— Не удивляйтесь, она жила в России какое-то время, — вставил Робби, хмыкая.

— Неужели? И что же Ми там делала?

— Строила из себя сыщика. Но я, честно говоря, не люблю вспоминать это время.

— Почему? — спросила Оливия.

— Моя милая Ливви, ты совсем не понимаешь намеков! — Оскар обнял свою подругу за плечи. — Ми же сказала, что не хочет говорить об этом.

— Ой, отстань, — обиделась блондинка.

Принесли горячее.

— А чем занимаетесь вы? — обратился к надувшейся девушке Робби.

— Я — начинающая модель.

— Ливви снимается, — сострил Оскар.

— Я не всегда снимаюсь, то и дело удается пройтись по подиуму, — очаровательно улыбнулась Оливия. Трое ее собеседников разразились громким хохотом. — Что? Что я такого сказала?

— О, милая, всё замечательно! — с трудом выдавил Оскар. — Ты — сама непосредственность.

Вечер проходил весело и непринужденно. У Гермионы даже мышцы живота заболели от постоянных взрывов хохота. Беззаботная атмосфера полностью выветрила из головы все мрачные мысли.

— Черт знает сколько не видел Роба, — пожаловался Оскар, когда подали десерт. Гермиона колупала ложечкой фруктовое мороженое — есть уже совершенно не хотелось. — Пропал в своей Шотландии, — продолжал Оскар, — а, как вернулся, — я отдыхать ездил.

— Мы, — поправила Оливия.

— Да-да, мы. Ты была в Шотландии, Ми? Вот что там можно делать полтора года?

— Я там училась, — призналась Гермиона.

— Да? — подавился эклером и закашлялся Робби. — Простите. Ты не говорила! Но где именно?

— Ты не знаешь. Школа «Хогвартс». Это частное заведение, до трех сотен студентов и небольшой штат.

— Специализированная? — спросил Оскар.

— Общеобразовательная, — прыснула ведьма.

— Как твои предки ее откопали? — удивился Робби.

— Мои предки ее основали, — хмыкнула молодая женщина. — Шучу. Нам пришло приглашение. У них какая-то закрытая система отбора.

— Гермиона была одной из лучших учениц начальной школы. Мама всегда ставила мне ее в пример, и я бесился, — пожаловался Робби.

— Ой, ненавижу школу, — сообщила Оливия.

— Да, мы догадались, — не сдержался Робби. — Впрочем, я тоже учиться не любил. Особенно терпеть не мог историю. Ее преподавал на редкость мерзкий тип. А вот Гермиона, наверное, всех преподавателей любила.

— Вовсе нет. Историю у нас тоже преподавали не ахти как. Профессор был настоящий призрак. Древний и нудный. Но я всё равно любила историю.

— Вот-вот, а я о чем? — наставительно сказал парень. — Потому что: «Это же преподаватели», — подняв указательный палец, напутственно вымолвил он.

— Мне тоже пришлось смириться с тем, что не все преподаватели — хорошие. Была у нас на пятом курсе такая жаба, Амбридж. Ух!

— Некоторых преподов хотелось убить своими руками, — хихикнул Оскар.

Гермиона неопределенно усмехнулась. «Некоторых даже удалось», — злорадно подумала она.

— Ой, давайте сменим тему, — плаксивым голосом сказала Оливия. — Пусть Оскаритто расскажет вам сюжет своего нового романа: я это просто обожаю!

_____________________________

1) Субботняя вкладка газеты «Гардиан» с литературными обозрениями.

2) Одна из крупнейших газет для высших слоев общества в Великобритании.

* * *

И таких вечеров в жизни Гермионы теперь появилось много. Много веселых людей, шумной и непринужденной болтовни ни о чем, много юмора и шуток. Все они были пусты — пусты, но вместе с тем удобно заполняли ту пустоту, которая воцарилась у нее внутри. Пустоту, которую, казалось, ничем невозможно заполнить, оказывается, была способна заполнить только пустая болтовня и пустая жизнь. Пустота в пустоте.

А дома ждали крошка Генриетта и приемные родители. Маленькая девочка уже почти научилась сидеть, и Гермиона любила наблюдать за тем, как она перекладывала и грызла свои любимые игрушки. В этом ребенке, казалось, сосредоточилась вся ее жизнь и вся ее любовь. В этом единственном существе вокруг не было пустоты. И Гермиона, наверное, могла бы жить только одной ею — если бы из глаз девочки на нее каждую секунду не смотрело безжалостное прошлое…