Дитя Дурмстранга (гет)

Ремус сидел, сгорбившись, и читал какую-то скучную книгу на латыни. Его сын, Тед, возился на полу с игрушечным паровозом. Он пускал его по кругу, и паровоз издавал настоящий гудок. В крошечных окнах можно было различить машиниста и пассажиров, читающих газеты. Увидев Гарри, маленький Тед протянул к нему свои пухлые детские ручки. Гарри взял крестника на колени и потрепал по кудрявым волосам, которые из фиолетовых превратились в красные.

— Ремус, — Рон внимательно посмотрел на Люпина. — Что именно вы знаете о даре Грин-де-Вальда?

— Что он есть, — Ремус отложил книгу. — Про него толком никто ничего не знает. Грин-де-Вальд много путешествовал и много писал. Глупости, в основном, про мировое господство, про превосходство волшебной крови. Под конец он совсем с катушек съехал. Среди его дневников было найдено так называемое пророчество, написанное в нескольких экземплярах и все на старорумынском. Официальный перевод был только один, да и тот на гэльский язык. Тот, кто его сделал, давно уж умер. Больше никто переводить не взялся. Сложная и никому не нужная работа. После заключения Грин-де-Вальда в тюрьму пророчество признали ересью.

— Так что там было? — спросил Гарри, рассеянно отвлекаясь на крестника, катающего поезд по его коленям.

— Что раз в десять поколений в чистокровной семье появится обладатель дара воскрешать мертвых. И что этот дар даст ему Самый Темный Волшебник всех времен. Избранный чистокровный сможет возвращать в земной мир умершие создания.

И когда Самый Темный Волшебник умрет, Избранный должен будет воскресить его.

— Вы что-то говорили про проклятье? Про спасение какой-то одной души? — Рон испытующе посмотрел на оборотня.

— Ох, — рукой с нестриженными желтыми ногтями Ремус почесал седую голову. — В этом пророчестве первые два абзаца — на английском. Я их только и читал. Там было как-то так: если Чистокровный предаст темную сторону и отберет душу у темных сил, то будет проклят навеки.

— Что значит отобрать душу у темных сил? — не понял Гарри.

— Это..., — Ремус задумался. — Все души, убитые темными силами, остаются у них и не могут обрести покой. А отобрать у них душу — значит отдать ее Богу, я так понимаю. Отправить на небо, вернуть все на свои места…

— Проклятье? Как он будет проклят? — спросил Гарри.

— Этого не говорится в первых двух абзацах, — устало покачал головой Люпин.

— Видеть…жертвы, которые не обрели покой, — задумчиво произнес Гарри, — сойдет за проклятье?

Рон непонимающе посмотрел на друга.

— Это было бы ужасным проклятьем, — кивнул Ремус.

— А.., — Рон замялся. — Вы сказали, отдать душу Богу? А тот, кого…освободили…его душа может вернуться обратно в тело? И он…сможет жить как раньше?

В глазах Ремуса Люпина появились слезы.

Гарри все понял без слов: Ремус надеялся на это. До последнего надеялся, что душа освобожденного может вернуться в тело, что душа Тонкс может вернуться…

— Я считаю, — тихо произнес Люпин. — Что у Бога на все свой замысел. И, получив освобожденную душу, Он волен делать с ней все. И, если эту душу кто-то страстно любит на земле, если…жертва была напрасной…если этот человек не должен был умирать, Он вернет ее в тело…Он оживит ее…по-настоящему…

Плечи оборотня задрожали, и он заплакал.

— Оставьте меня, — сказал он тихо.

Посадив удивленного Теда на колени к отцу, Гарри и Рон вышли за дверь Гриффиндорской гостиной.

— Я не могу на него смотреть. С того момента, как мы сказали ему, что у Бустаманте — этот дар, вся его скорбь вернулась, — Гарри посмотрел, как маленький Тедди пускает паровоз по ногам папы. — Он даже не был на слушании… По-моему, он так и не уходил домой…Он устал от жизни.

— Не время, Гарри, — Рон хлопнул друга по плечу. — Что ты имел в виду, когда спросил про проклятье?

— Она видела Северуса Снейпа, — ответил Гарри тихо. — Я уверен.

— Видела? — воскликнул Рон недоуменно.

— Да, — подтвердил Гарри. — Когда загорелась ее метка, она шептала имя: «Северус» и смотрела в стену…словно там кто-то был! Это может быть ее проклятьем.

— Она на светлой стороне, — Рон кивнул. — Чистокровная, помеченная Тем-Кого-Нет, выбранная им для миссии своего воскрешения… И предавшая его.

— Он жив, — казалось, Гарри не мог ничего чувствовать. — Он…мучает души. Наших близких…

— Очнись,— Рон заглянул Гарри в глаза. — Наверняка, есть способ это исправить. Нам только нужен перевод пророчества! — он осекся.

— Гермиона, — сказал Гарри. — Она его перевела. Она знает, что там. Она нам нужна.

— Да, — обреченно согласился Рон. — Она нам нужна. Ты писал ей?

— Каждый день, — Гарри развел руками. — Я думаю, она обязательно будет на втором слушании дела Марисы.

— Хорошо, — Рон сделал вид, что его это совершенно не интересует. — Слушай, — казалось, он тщательно подбирал слова. — Если Мариса проклята, значит, она все-таки освободила душу…Ты думаешь…о том же, о чем и я?

— По-моему, да, — Гарри схватился рукой за стену. — Но я не хочу об этом говорить.

Внезапно Рон тихо ахнул. На лестнице появились Фред и Джордж.

Гарри и Рон инстинктивно прижались к стене.

В руке у Фреда была метла Марисы. Не говоря ни слова, близнецы спустились по лестнице и собрались выйти через портрет.

— Фред! — вдруг крикнул Рон, и тот обернулся. — Нет, ничего…

— Да будет тебе известно, братишка, — мрачно ответил Фред, — я знаю, что случилось с Марисой.

— Что же? — пролепетал Рон.

— Она была одной из Пожирателей. Но ей не хотелось быть среди них, и она сделала кое-что, что повлияло на смерть Того-Кого-Нет.

— Что, Фред? — Рон испуганно посмотрел на брата.

— Я не знаю.

Близнецы вышли через портрет.

Рон и Гарри перевели дух.

— Ты тоже испугался, что Фред скажет: «Она воскресила меня»? — выдохнул Рон.

— Испугался, — признался Гарри.

* * *

Чтобы их никто не услышал, Гарри и Рон перебрались в спальню.

— Придется вспоминать, — Гарри кивнул. — Мы попробуем восстановить эту картину.

Что ты помнишь?

— Во время Битвы у Фреда была серьезная рана, — уверенно начал Рон. — Он еле дышал. Я помню, как мы все столпились, когда его ранили…Я думал, он умер. Мы сразу же отнесли его домой, в «Нору».

— Я тоже это помню, — подтвердил Гарри. — А дальше… Дальше я помню утро, когда Фред поправился. Врачи сказали, это чудо. Мы все были так рады!

— И я помню это утро. У нас дома была куча гостей — они все пришли почтить память погибших, кажется. Все спали, и вдруг Фред проснулся и смог встать с кровати!

— А что было между ранением и тем утром? — спросил Гарри.

— Много всего, — пожал плечами Рон. — Черт…Я..почему-то ничего такого не могу вспомнить! Как память отрубило…Хотя больше года прошло, можно и забыть.

— Между ранением и тем утром, — Гарри вздохнул, — были похороны Фреда. На которых Мариса Бустаманте, чистокровная Пожирательница, воскресила его. И, когда в воздухе зависла черная метка, началась паника, она была на грани разоблачения. И Мариса применила «Империус». Наверное, под ее приказом мы перестали обращать внимание на то, что происходит. Убрали все следы похорон…

— Она попросила Фреда встать, переодеться и сжечь гроб, — промолвил Рон тихо.

— А потом мы все были подвержены легилименции и заклятию забвения. Мариса приказала нам все забыть, внушила мысль про ранение Фреда, про то, что он чудом выжил, что все эти люди в «Норе» пришли почтить память погибших… Что Фред умер в книге Ролинг, потому что попался магглам, — подытожил Гарри.

— Да, — Рон согласно кивнул. — Мы все были в шоке, когда узнали. Но понимали, по-другому никак. Фред был с Джорджем в центре Лондона, и у него случайно из кармана выпал паспорт. Кто-то его поднял, увидев имя и фамилию. Так он чуть не обнаружил себя. Он так гордился тем, что Ролинг его убила.

— Паспорт? У Фреда есть паспорт? — Гарри улыбнулся. — Он чистокровный волшебник, его паспорт — его волшебная палочка.

— Ну, Фред большой шутник. У него вполне мог быть маггловский паспорт.

— С настоящим именем?

— Вот те на! — воскликнул Рон. — У меня даже никогда сомнений не возникало, что так оно и было!

— Легилименция, Рон. Очень сильная.

Рон опустился в кресло и схватился за голову.

— Не каждый день узнаешь, что твой старший братец-дебил на самом деле воскресший из мертвых, — тяжело вздохнул он. — И еще я в первый раз вижу, что Империус…был использован вроде как во благо… Не то, что во благо, а по необходимости! Только не пойму — допустим, все увидели метку, поняли, что среди них Пожиратель, но потом…Фред-то ожил! Она же могла объяснить, кто она такая и что она сделала. Это было бы…несколько странно… Но если кто-то возвращается с того света — это вообще как минимум странно…

— Она пыталась, Рон, — ответил Гарри. — Помнишь, когда я проиграл дуэль на защите у первого курса? Я тогда увидел…эту картину. Мы с ней сцепились. Я ее чуть не убил. Я не видел, что Фред жив…И тогда она использовала «Империус».

— Как сложно, — заскулил Рон. — Но теперь мы можем пойти на суд и все сказать так, как есть. Правда, что-то мне не хочется, чтобы там присутствовал Фред…

— Рон, подожди, — сказал Гарри напряженно. — Ты хоть раз видел, чтобы так сопротивлялись сыворотке?

— Ни разу, — покачал головой Рон. — Казалось, она сейчас просто умрет.

— Она не хотела выдавать свою тайну. Не хотела настолько сильно, что смогла сопротивляться такому количеству сыворотки правды. Ей было очень важно, чтобы никто не узнал, что она предала темные силы. И во время похорон, — Гарри хотел добавить «Фреда», но не смог, — ей важнее всего было все скрыть. Поэтому был «Империус», огромное количество легилименции и заклятия забвения…мы ни в коем случае не должны говорить, что она сделала перед всем судом! Скорее всего, это какая-то ловушка. Это все Малфой…

— Малфой убил Невилла, — прошептал Рон в ужасе. — И…воскресил…У него, что, тоже этот дар?

— Ремус сказал, он дается через десять поколений… Драко и Мариса — брат и сестра, — ответил Гарри.

Гарри не знал, что делать. Тот, с кем он боролся всю жизнь, кого победил, не умер. И его школьный соперник скорее предпочел бы воскресить его, чем обречь себя на проклятье, как сделала его сестра.

— Мерлинова мама, что нам делать? — пискнул Рон.

— Если бы здесь была Гермиона, — вздохнул Гарри, — она бы сказала, что нам нужен план.