Эльф в подарок (гет)

Уже которое утро завтраки в лондонском особняке были шумными и наполненными смехом. Люциус вовсю болтал, умиляя маркизу забавными замечаниями. Порой наблюдавшей за ними Джинни казалось, что она почти счастлива. Араминта назвала бы это пережитками гриффиндорского воспитания. Джинни предпочитала слово "привязанность".

Люциус с серьезным видом пересказывал маркизе сказку неизвестной рыжеволосой ведьмы. Та изображала предельное внимание, периодически бросая на Джинни лукавые взгляды. Девушка улыбалась и не могла поверить, что Абрахас добровольно все это пропускает. Несмотря на его отвратительное поведение в Литтл Хэнглтоне, она не оставляла надежды побеседовать с ним в своем истинном облике. Правда, начало разговора представлялось ей с трудом, а потому он регулярно откладывался на будущее.

Идиллию утра нарушило появление незваной гостьи. Джинни подняла глаза к камину, и улыбка медленно сползла с ее лица.

Ну неужели у девчонки нет другой одежды, кроме этого ядовито-желтого свитера?

— Мисс Медоуз, — в голосе Араминты прозвучали опасные нотки. — Какая неожиданность видеть вас здесь... снова.

Доркас растерянно хлопнула глазами.

— Мадам де Мелифлуа, я бы хотела поговорить с вами. Это касается Эдуарда.

Маркиза продолжала пить кофе, будто бы в обеденном зале и не появлялось никакой неприятной ей особы. Доркас топталась у камина, явно нервничая.

— Эдуард в опасности, — неуверенно добавила она. Ожидаемой реакции не последовало.

— Эдуард начал подвергать себя опасности задолго до знакомства с вами, мисс Медоуз, — холодно обронила Араминта. — Своим уходом из дома он ясно дал понять, что не нуждается ни в моей опеке, ни в моем участии. Если вы действительно намереваетесь соединить свои судьбы, придется вам впредь пользоваться исключительно собственным талантом убеждения.

В некоторой степени Джинни жалела Доркас. Араминта приветливо улыбалась, но в голосе ее отчетливо слышались кусочки льда. После подобного обращения в свой адрес при их старинном разговоре во сне, Джинни несколько дней чувствовала себя отвратительно.

— Вы не доверяете мне? — догадалась Доркас. — Эдуард много рассказывал о вас. Вы, конечно, уже навели обо мне всевозможные справки и сделали соответствующие выводы.

Араминта приподняла одну бровь.

— Допустим, для того, чтобы сделать соответствующие выводы относительно вас, мисс Медоуз, мне не нужно наводить справки. Я всецело доверяю своему первому впечатлению. Я никак не возьму в толк, вы желаете узнать в подробностях, почему вы не подходите моему сыну?

— К счастью, это решать Эдуарду, — процедила Доркас. Маркиза лишь развела руками.

— В таком случае, зачем вы здесь, не понимаю.

Джинни молчаливо наблюдала. Любимая тактика Араминты. Если сейчас эта девочка не выдержит и сломается, маркизе она будет неинтересна. Впрочем, такой расклад казался маловероятным. Не зря Доркас оказалась в первом составе Ордена Феникса, не случайно ее высоко ценил Дамблдор и опасался Волдеморт.

— Эдуарду известно, где Оно спрятано, — очень четко и отрывисто произнесла Доркас, пристально глядя в глаза маркизе.

Джинни вдруг накрыло странное ощущение дежавю. Будто она вновь перенеслась в свои четырнадцать, и сейчас прячется на лестнице дома на площади Гримо, стараясь выудить хоть крупицу информации из обрывков разговоров взрослых на кухне.

Маркиза, видимо, также переживала непривычные эмоции. Ее пальцы с силой сжимали веер.

— Когда Темному Лорду станет об этом известно, именно Эдуарду будет поручено завладеть Им. Если Оно попадет в его руки, это не сулит ничего хорошего ни вашему сыну, ни вам, — резко развернувшись, девушка бросила в камин щепотку порошка.

Ничего не произошла. Араминта медленно опустила палочку.

— Ты ведь уже успела донести Дамблдору, не так ли? — усмехнулась она.

Глаза Доркас не лгали.

— Вы первая, с кем я говорю об этом. Эдуард никогда не обратится к вам за помощью. Поэтому прошу я. Профессор Дамблдор здесь не поможет.

Араминта неторопливо встала, проходя по обеденному залу.

— Мне, разумеется, должна польстить такая высокая оценка? Чем ты докажешь, что твои сведения правдивы, а главное — что они представляют ценность? Любому малолетнему волшебнику известно, где принято хранить подобные предметы. Чуть более узкий круг осведомлен о том, кто и при каких условиях может ими воспользоваться. Смею надеяться, что Риддл оправдывает свой демонический имидж и располагает нужными познаниями. В чем же состоит опасность и при чем тут Эдуард?

Доркас скрестила руки на груди и торопливо заговорила, словно боясь в любой момент пойти на попятную и передумать. Джинни подозревала, что в таком случае девушка просто не смогла бы покинуть их дом без постороннего вмешательства в память.

— Эдуард стремится оградить меня от его мира и рассказывает слишком мало, но я собрала все когда-либо слышанное воедино. Однажды он не смог в точности выполнить Его волю. Произошла некая ошибка, неточность... а вскоре после этого случилось несчастье с его отцом. Верно? — прищурилась девушка.

Маркиза выжидающе вскинула голову.

— Предположим. Мне казалось, Риддл давно утратил интерес к этой истории.

Доркас качнула головой.

— Эдуард не сказал Тому-кого-нельзя-называть всей правды.

Неизвестно, что удивило маркизу сильнее: неуместная скрытность сына или первое употребление выражения, до сих пор известного ей лишь от Джинни и в свое время немало ее насмешившего.

— И как же это связано с названным вами артефактом? — она медленно раскрыла веер, равнодушно рассматривая изображенные на нем серебристые розы.

— Для того, чтобы понять это, необходимо выяснить его точную формулировку, — заметила Доркас. — Эдуарду она уже известна, и эта информация для него смертоносна. Он утверждает, что ему известен еще один персонаж... который может прикоснуться к этому артефакту. И что он может заставить ее действовать с ним заодно, так как знает ее слабые стороны. Но как это переплетается с неизвестной мне историей, ставшей причиной его ссоры с отцом, я понять не могу...

С каждым следующим словом невесты сына Араминта все сильнее мрачнела. Джинни решительно ничего не могла понять. Намеки Доркас выглядели в ее глазах набором слов. Почему, в таком случае, ей так неприятно от того, что она стала свидетельницей этой беседы?

— Мне нужно идти, — Доркас подняла глаза на маркизу. — Через десять минут я должна быть в Министерстве. Если ваша ненависть ко мне сильнее любви к сыну, вы можете сделать вид, что этого разговора не было, мадам. Разблокируйте, пожалуйста, камин, у меня нет с собой портключа.

Араминта изобразила некое подобие улыбки.

— Так кому в действительности принадлежит авторство этого артефакта?

Доркас недоуменно расширила глаза.

— Предсказательнице из рода Кассандры, Гекате Трелони. Но мадам, она ведь все равно не сможет вспомнить...

— Это уже не ваша забота, мисс Медоуз, — она взмахнула палочкой, и в камине вновь заиграло веселое пламя. — Я благодарю вас за ваш визит. Надеюсь, не последний.

Доркас изумленно сцепила руки, не зная, как реагировать на завуалированное приглашение маркизы. Та быстро пришла к ней на выручку, поясняя свое поведение.

— Не поймите меня неправильно, мисс Медоуз, мои слова не следует расценивать, как благословение вашего с Эдуардом союза. Разделить мои чувства вы сможете лишь тогда, когда сами станете матерью, но я не вижу у вас совместного будущего. Что касается наших деловых отношений, не скрою, я признательна вам за информацию. Это предложение сотрудничества, не более того.

Доркас слабо усмехнулась.

— Что же, это лучше, чем ничего. Всего хорошего, мадам.

Девушка исчезла в камине со вспышкой зеленого пламени. Араминта покосилась в сторону очага с непередаваемой гримасой, а затем вдруг призвала бутылку брэнди. Джинни хмыкнула. Отличное начало дня.

— Араминта, — осторожно позвала она. — Я о чем-то должна узнать?

Маркиза заполнила бокал до краев, но не стала пить, вместо этого принявшись за письмо.

— Если обойтись без предисловий, о тебе вспомнили и весьма некстати, — перо стремительно выводило строчки. — Надеюсь, Эйлин сможет выбраться сегодня или завтра. Кстати, тебе не знакомо имя Гекаты Трелони?

Джинни растерянно качнула головой.

— Знаю только Сибиллу Трелони, это наша преподавательница Прорицаний... Кто обо мне вспомнил, Араминта? Я ничего не понимаю. При чем тут Эдуард? И что такое Оно?

Маркиза уже привязывала свиток к лапке совы.

— Не понимаю, для чего в доме нужен камин, если им все равно невозможно воспользоваться при необходимости, из-за того, что этот грязнокровка, муж Эйлин, просиживает свои штаны в гостиной, — фыркнула она. — Оно — это Пророчество, Джиневра. Коль скоро ты изучаешь Прорицания, нет необходимости в дополнительных пояснениях?

Пристыженный вид Джинни наглядно демонстрировал обратное.

— Я что, должна выполнять обязанности всего штата преподавателей, — возмутилась Араминта. — Скажи на милость, ты что-нибудь вынесла из школьной программы, кроме Летучемышиного сглаза, этой базарной магии? Мне придется объяснить это тебе до встречи с Эйлин, ведь в ее присутствии...

— Эйлин все известно, — неожиданно спокойно призналась Джинни. — Она догадалась о том, кто я... уже давно. Еще до смерти Клариссы.

От маркизы она ожидала всего — вспышки гнева, скандала, упреков... Араминта, однако, лишь безнадежно махнула рукой и сделала приличный глоток из своего бокала.

— Чудесно. Одна голова хорошо, а умная лучше, быть может, она что-нибудь и придумает. Так чем ты там интересовалась? Кто о тебе вспомнил? Вспомнил мой сын, а этого более чем достаточно для катастрофы местного масштаба.

— Он может попытаться меня убить? — предположила Джинни.

— Он может устроить тебе внеплановое рандеву с Риддлом, — весело поправила маркиза. — Встречу старых друзей, так сказать. Видишь ли, девочка, если эта дура Медоуз все подслушала правильно, тебе не повезло стать героиней пророчества. А вот теперь переходим к теории.

Джинни слушала и чувствовала, как в ее мозге взрываются сотни электрических лампочек.