Эльф в подарок (гет)

Порой Джинни совершенно не понимала логики той невидимой силы, что дергала наверху за ниточки, направляя ее путь. Древние божества, столь почитаемые Араминтой и изображенные на ее молитвеннике, не производили впечатление дружелюбных созданий, но иногда их козни превосходили все ожидания. То элементарные на первый взгляд задачи бесцеремонно требовали столько переживаний и усилий, что их результат уже не имел первоначальной ценности, то, напротив, казавшееся невыполнимым решалось, как по щелчку пальцев.

Джинни не один час собиралась с духом, прежде, чем пригласить Кричера для разговора, ожидая получить в ответ все, что угодно: обвинения, оскорбления, жалобы, угрозы. Появившийся эльф же пребывал в редкостном расположении духа — Вальбурга Блэк, наконец, сообщила домочадцам о том, что она ожидает ребенка, и не секунды не сомневалась в том, что в отличие от своей неудачливой невестки, произведет на свет наследника. Осведомленного лучше всех остальных Кричера переполняла гордость.

Араминта встретила новость с большим оптимизмом.

— Значит, настало время восстанавливать разрушенные мосты между нашими домами, — улыбнулась она. — Вальбурга — упрямая ослица, но мальчику нечего делать в Хогвартсе. Если мы хотим отправить его в Дурмстранг, необходимо уже сейчас заявить о себе директору. Интересно, школу до сих пор возглавляет Роман? В последнее время я не отслеживала местные кадровые перестановки...

— Вы все же не передумали? — с грустью уточнила Джинни. — Вы ведь сами предостерегали меня от излишнего вмешательства в судьбу.

Араминта вздохнула.

— Поздно печалиться, девочка. Хочешь ты этого или нет, но наша судьба уже изменилась. Мы ведь имеем дело не с магией хроноворотов, тонко врастающей в канву времени. Зелье насильственно вырвало тебя из одной реальности и перенесло в другую. Это не должно было происходить, а значит и события с этих пор будут развиваться несколько иначе.

Они уже много раз заговаривали об этом. Джинни нутром чувствовала, как неумолимо пропускает нечто важное. Докучать Араминте не имело смысла. Маркиза никогда не рассуждала о том, в чем не была компетентна.

— Приятно знать, что домовики дома Блэков продолжают помнить Белвину и хранить ей верность, — размышляла Араминта, рассеянно пролистывая "Ежедневный пророк". — Не думаю, что тому эльфу угрожает опасность. Вэл не станет привлекать внимание к медальону, накладывая на него сложные проклятия, а значит, его не так сложно будет похитить.

Джинни улыбнулась, вспомнив забавные восторги и комичные гримасы Кричера, узнавшего о том, что своим поступком он не только защитит будущее благополучие молодого наследника, но и окажет любезность дочери легендарной леди Блэк.

— Теперь вы позволите мне поговорить с маркизом? — девушка решила воспользоваться хорошим настроением Араминты и напомнить о ее обещании. — Мы не можем терять время, ведь если я действительно героиня пророчества, мое присутствие здесь с каждым днем влечет за собой все больше опасностей.

Араминта странно рассмеялась, качая головой.

— Оставь, девочка, все в этом мире — одна сплошная опасность. Дамблдор, Риддл, Эдуард, Антонин, Абрахас, даже малышка Эйлин — каждый из них весьма опасен. Скромно умолчу о себе, — она отложила в сторону газету, внимательно глядя на свою подопечную. — Что же, я могу только пожелать тебе удачи, Джиневра.

В мозг будто одновременно вонзилась сотня острых раскаленных иголочек.

Это произойдет сегодня. Через несколько часов Джинни Уизли получит ответы на вопросы, которые до последнего времени не решалась задать даже сама себе.

Другое заинтересованное лицо, находящееся в этой же комнате, олицетворяло спокойствие.

— Я должна что-то передать маркизу от вашего имени, Араминта? — нерешительно поинтересовалась Джинни, заслужив слабую улыбку.

— Уверена, нужные мысли придут в нужное время, ведь в беседе с Абрахасом ты за словом в карман не полезла, — ухмыльнулась маркиза.

Джинни закатила глаза. Истинно слизеринский подход к жизни.

А чего она, собственно, ожидала?

Джинни пугал вид бесчувственного тела. Она знала, что даже при отсутствии возможности выбора никогда не согласится стать колдомедиком.

Изнутри магическая кома производила такое же удручающее впечатление, как и при взгляде со стороны. В отличие от сна — легкого и неуловимого дыхания ночи, скользящего по коже, атмосфера комы была вязкой и тягучей, словно дрожжи, разведенные в воде.

Пробираться сквозь холодный липкий туман. Здесь не было завершенности, достигаемой лишь смертью, но не было и надежды, тонкой ниточки, связывающей больного с жизнью. Страх еще не успел пустить корни, но, как коварный осьминог, издалека тянулся своими цепкими щупальцами.

Джинни не представляла, как она сможет найти Жермена де Мелифлуа в этом персональном аду, напоминающем царство дементоров. Могла ли Араминта представить себе, что ее любимый муж уже много лет существует в таком кошмаре?

"Ты предпочитаешь плыть по течению — так дохлая рыба плывет брюхом кверху"...

Голос Флер нередко слышался девушке в сложных ситуациях. На этот раз он прозвучал, как озарение свыше. Джинни радостно улыбнулась, стараясь унять дрожь, поднявшуюся от промозглого тумана.

— Конечно. Это ведь мой сон. И если я позволю ему увести себя, я непременно окажусь в кошмаре.

Шаг за шагом. Так она выносила Люциуса из страшной темной комнаты. Так вытесняла из сновидения Абрахаса образ его покойной матери и разрушенного дома. В случае с маркизом будет даже интереснее — такой многогранный человек просто не может существовать среди оттенков серого.

У Джинни есть краски и кисточка. Араминта однажды показывала ей старые колдографии, сделанные вскоре после ее свадьбы. Молодожены несколько месяцев снимали виллу на юге Италии. Не отличаясь идеальной зрительной памятью, девушка не слишком точно воспроизведет детали, но маркиз, скорее всего, не станет сердиться.

Сквозь удушающую дымку отчетливо проступали яркие солнечные оттенки листвы и неба и живописные виды побережья. Где-то вдалеке разговаривало море. Еще одно волевое усилие — и последние сгустки тумана рассеялись.

Джинни счастливо рассмеялась — Мелифлуа-старший замер прямо перед ней, растерянно озираясь вокруг.

Синий джоббернолл кружил над головой и никак не мог определиться: приземлиться ли ему на ветку раскидистой яблони или на посыпанную гравием дорожку.

В летний сезон золотистый пляж обычно кишел туристами и жителями страны, выбирающимися к морю на выходные. Только не сегодня. Лишь представительный мужчина с тростью и босая рыжеволосая девушка медленно спускались к морю. Им было, что сказать друг другу.

— О чем еще я не знаю? — скучающе протянула Джинни. Ей не хотелось казаться высокомерной. Ей хотелось плакать.

— Вижу, мои объяснения произвели на вас весьма сильное впечатление, мисс Уизли, — Жермен смотрел на нее с любопытством естествоиспытателя, столкнувшегося с новым и доселе незнакомым явлением. — Смею надеяться, такая реакция не объясняется тем, что вам понравилась жизнь домовика моей жены?

— Араминта замечательная, — вздохнула Джинни. — А вот вы меня окончательно запутали. Почему вы говорите, что все наши успехи ничего не стоят?

Маркиз остановился у каменной баллюстрады, скрестив руки на груди. Сейчас он не походил на таинственного Франкенштейна, колдующего над экспериментальным зельем. Перед Джинни стоял усталый человек, словно впервые оказавшийся на свежем воздухе после длительного заключения.

— Видите ли, мисс Уизли, в моем возрасте печально осознавать свою полную несостоятельность, как отца. Должно быть, внимания, которое я уделял воспитанию Эдуарда, оказалось недостаточно.

Джинни горестно вздохнула. Ей было так жаль маркиза, он ведь искренне любил своего сына, несмотря ни на что.

— Несомненно, нам следовало больше общаться, иначе Эдуард не принимал бы необдуманных решений, — продолжал тем временем маркиз. — После долгих часов, проведенных в лаборатории, такой конфуз. Мой сын не смог отличить готовое зелье от экспериментальной основы! Неудивительно, что его действие оказалось столь непредсказуемым.

От неожиданности Джинни вздрогнула, неверяще глядя на маркиза. Он чуть было не погиб по вине собственного наследника, и все, что его волнует, это пробелы знаний последнего в области науки зельеварения?

— В качестве ориентира я использовал всем знакомый артефакт — хроноворот, — невозмутимо продолжал Мелифлуа-старший, — главной же целью ставил искоренение его главного недостатка. Догадываетесь, какого?

Джинни отрицательно помотала головой.

— Двойственности, — торжествующе возвестил маркиз. — Всем известно, что перемещаясь в прошлое при помощи хроноворота, вы существуете одновременно в двух временных диапазонах. Зелье времени и пространства действует иначе. Объект, на который нацелены его магические свойства, перестает существовать в своей эпохе, навсегда переносясь в оболочку принявшего зелье.

— На моем примере это означает, что Джиневры Уизли больше не существует? — бесцветным голосом поинтересовалась девушка. — Там, в моем времени, она умерла?

— Она попросту никогда не рождалась, — развел руками маркиз. — Это вещество бесценно своей уникальностью. Магия самостоятельно разрешает возникающие временные парадоксы, формируя новую реальность, в которой вам нет места. Именно для этого зелье понадобилось Риддлу. Если бы тот мальчик, герой пророчества, в соответствии с планами этого мерзкого грязнокровки оказался на вашем месте и был убит, мир никогда не узнал бы о Гарри Поттере.

Джинни резко повернулась.

— Вы и это знали? — прошептала она. — Вы знали о пророчестве... и ничего не сказали Араминте?

Жермен усмехнулся.

— Вы еще слишком молоды и чересчур поспешны в решениях, мисс Уизли. Вне всяких сомнений, Араминта с ее необузданной склонностью защищать и опекать непременно ринулась бы на защиту Поттеров. Зная об избранной Эдуардом опасной дорожке, я не хотел, чтобы мишенью стала его собственная мать. Я до неприличия дорожу своей семьей, видите ли.

Джинни только качала головой. Эта семейка не переставала ее шокировать.

— Собственно, из-за этого и вышла наша ссора с Эдуардом, — пояснил маркиз. — В отличие от его покровителя-плебея я весьма далек от псевдомистического видения мира и убежден, что пророчества творятся людьми, а судьбы — богами. Возможно, это мое заблуждение, но я не верю, что младенец способен победить могущественного темного мага, владеющего магией хоркруксов, волхвованием всех презлейшим, как называли его древние алхимики...

Джинни прикрыла рот ладонью. У Жермена де Мелифлуа были ключи от тайн, над которыми они с маркизой бились ни один месяц.

— Впрочем, разногласия с сыном не являются предметом этого разговора, — Мелифлуа-старший неторопливо зашагал вдоль кромки моря. — Я вижу, вы потрясены и напуганы, однако нет оснований для тревоги. Действие зелья обратимо.

Резкий переход к оптимистичным новостям выбил у Джинни почву из-под ног. Перед маркизом она вновь чувствовала себя четырнадцатилетней девочкой, не знающей, что возразить зловещему незнакомцу.

— Правда? — должно быть, она выглядела глупо.

— Повторный прием зелья возвращает объект и его реальность в исходное состояние. Я предполагал использовать перья птицы джоббернолл, а также прекапилляры для сохранения воспоминаний... Впрочем, вас это интересовать не должно.

При упоминании птиц Джинни слабо улыбнулась, вновь вспоминая Флер.

— В данном случае зелье действует, как антидот к самому себе. Ключевой ингридиент, добавляемый на заключительном этапе, непосредственно перед приемом, должен быть рассчитан в строгом соответствии с позиционируемыми целями эксперимента. Не знающий об этом Эдуард легкомысленно воспользовался основой. Зелье выбрало вас стихийно... или на то была воля Мерлина, ежели хотите, — маркиз криво ухмыльнулся. — При возвращении обратно такие случайности могут оказаться роковыми.

— А что произойдет, если будет задана другая точка возвращения? — задала Джинни сакраментальный вопрос. — Как это может мне навредить?

Маркиз опустился на белоснежную мраморную скамью, нарисованную воображением Джинни. В отличие от девушки, он получал удовольствие от прогулки и беседы о науке.

— Как я понял из вашего рассказа, магия хоркруксов знакома вам не понаслышке? — в его глазах блеснули опасные нотки. — Как вы понимаете ее смысл?

Джинни на секунду задумала, подбирая правильные слова.

— Маг раскалывает свою душу посредством убийства, — тихо проговорила она. — Отделившуюся часть души он помещает в посторонний объект, одушевленный или неодушевленный. Таким образом он может жить вечно.

Мелифлуа-старший поморщился от примитивности формулировки.

— Что же, для понимания моей мысли вам нет необходимости знать сверх изложенного. Альтернативная точка возвращения действует по диаметрально противоположному принципу, который на поверку, оказывается весьма схожим.

Джинни округлила глаза.

— То есть? Появляется дополнительная душа?

— В некотором роде. Пережитые вами воспоминания, события, принятые решения не исчезают бесследно. Они проецируют некую астральную массу. При возвращении в исходное состояние она подавляется накопленным в прежней жизни багажом эмоций и теряется в глубинах подсознания. Выбрав альтернативную точку, вы лишаете себя необходимой опоры. Магия так устроена, что не терпит пустоты. Вы раскалываете душу, мисс Уизли.

Джинни прижала к вискам холодные подушечки пальцев. Слагхорн однажды сказал, что подобное зелье может изготовить лишь гений или сумасшедший. Она не знала наверняка, какое из этих определений в большей степени подходит маркизу.

— Если вы рассчитываете самостоятельно справиться с тем, чем я отдал двадцать лет своей жизни, разочарую вас, мисс Уизли, вы не преуспеете. Да я и не намерен давать вам уроки. Зельем я займусь самостоятельно.

— Но вы же лежите без сознания уже несколько лет, — всплеснула руками Джинни. — Целители говорят, что вы почти мертвы.

Мелифлуа-старший широко улыбнулся.

— Сообщите целителям, что слухи о моей смерти сильно преувеличены, мисс Уизли. Должен отметить, что магия, благодаря которой мы смогли, наконец, познакомиться, весьма любопытна. Хотя я затрудняюсь сказать наверняка, какое действие окажет на меня ваш визит, относить себя к умирающим я бы пока воздержался.

Джинни молча кивнула. Из головы вдруг улетучились все вопросы. Душу точило смутное чувство тревоги.

— Вы бы хотели остаться здесь? — она обвела взглядом набережную.

Маркиз выглядел исключительно довольным.

— Пожалуй, я бы предпочел французский особняк и лабораторию, — сказал он, одобрительно кивнув, когда пейзаж вокруг преобразился в хорошо знакомый, а неподалеко зашумела Луара.

Джинни не стала прощаться. Должно быть, это нелепо, когда герои твоих снов желают тебе хорошего дня или передают приветы.

В комнате Араминты горел свет. Маркиза поспешно писала кому-то, а на столе дожидались своей очереди сразу четыре совы.

— Вот и ты, — не поднимая головы, констатировала она. — Мы отправляемся во Францию немедленно.

Сердце екнуло, вытесняя из груди необъяснимое давящее беспокойство.

— Что с ним?

— Целители в шоке, — на губах Араминты впервые за долгое время играла счастливая улыбка. — Необъяснимый с их точки зрения прогресс. Жермен вышел из комы.

Джинни не испытала шока и даже не удивилась. Да и в чем тут была ее заслуга? Дело лишь в череде случайностей. Она бы никогда не прочитала книгу Слизерина, если бы не смерть Клариссы.

Страшно хотелось спать.