Эльф в подарок (гет)

— Девчонка Медоуз в этот раз несла полную чушь, — стоило зеленоватым язычкам пламени в камине принять свой обычный цвет, как Араминта резко поднялась с кресла, наливая себе бренди. — Откуда ей знать, что происходит у Эдуарда в голове? Она еще даже окклюменцию толком не освоила! А что за удивленный взгляд, ты думала, я ей на слово верю?

Джинни рассмеялась. С тех пор, как Жермен де Мелифлуа уверенно пошел на поправку, к его жене вернулись обычные деятельность и язвительность. Поскольку перешедшая ей дорогу Кларисса Слизерин была нейтрализована, а почти все хоркруксы собраны, настало время найти новый объект для ожесточенной борьбы. Из закономерных опасений Джинни не стала сообщать Араминте о том, что видела хоркрукс Риддла в доме Блэков давным-давно, когда пыталась выкрасть оттуда Беллс.

— Что она вам рассказала? — девушка поудобнее устроилась на диване. — Новая информация о пророчестве?

— Я не понимаю, чего пытается добиться мой сын, — Араминта обмахнулась веером. — Он до сих пор ухитряется держать блоки перед Риддлом, о талантах которого в легилименции Долохов поет соловьем. Не то что бы его мнение было истиной в последней инстанции, но мальчик не глуп. Эдуард ничего не рассказал Риддлу о тебе, и я хотела бы знать, какую игру он ведет.

Джинни согласно кивнула. Единственным приходящим ей на ум объяснением был страх молодого маркиза за жизнь матери. Несомненно, попытки причинить вред домовику маркизы столкнулись бы с сопротивлением, которое, в данном случае, было чревато.

Рассказывая Люциусу старую сказку восточных магов, Джинни и сама клевала носом, старательно отгоняя непрошенные мысли. Лучшим решением было бы попросить у Араминты зелье для сна без сновидений и избавить себя от соблазна.

Впрочем, когда это Джинни из двух зол выбирала меньшее?

Эдуарду снился незнакомый город, полный людей. Смешавшись с толпой, Джинни наблюдала, как он беседует со своими спутниками. Среди множества лиц промелькнули Доркас и Вальбурга Блэк, большинство же были ей незнакомы.

Джинни неторопливо скользила за Эдуардом, пытаясь сканировать его мысли по примеру Эйлин. Маркиза оказалась права — ее сын превосходно умел защищать свое сознание. Просочиться сквозь расставленные блоки не удавалось — вероятно, речь шла об особой, персональной технике окклюменции.

Вмешиваться в сон Эдуарда и показывать ему определенные образы было рискованно. Джинни пока не обладала тем мастерством манипуляций, которые имели бы воздействие на психику и сознание. А если Абрахас прав, и души, в самом деле, нет, все ее попытки априори бессмысленны.

Именно в тот момент, когда девушка предполагала перейти от сна к бодрствованию, на ее плечо легла тяжелая рука.

Джинни медленно выдохнула. Вне зависимости от смены картинок в ее голове, рука не исчезала, и ее холод пробирал до кости. Она медленно повернулась, догадываясь, кого увидит за спиной.

Том Риддл нехорошо улыбался и как никогда напоминал призрака из Тайной комнаты.

— Джиневра.

Впервые звуки собственного имени вызывали у нее первобытный страх.

— Том.

Девушка никогда не обсуждала с Араминтой пережитый кошмар. Если в ее мире воспоминания о школьных годах будущего Темного Лорда и его сомнительной деятельности на посту старосты еще могли принести определенную пользу, то здесь этим никого не удивишь. Половина окружения маркизы занималась с Риддлом в одних и тех же аудиториях.

Джинни отшатнулась, призывая все свои магические силы, всех известных ей богов. Это ведь только ее сон. Она устанавливает правила. Если Том сможет увидеть ее мысли, она погибла.

Эдуард, словно почувствовав напряжение, медленно повернулся.

— Так это и есть твой секрет? — насмешливо процедил Волдеморт.

Джинни распахнула глаза, вцепившись пальцами в бахрому дивана. Ее уже несколько минут обеспокоенно тормошила Минни.

— Джинни приснился кошмар! — убежденно воскликнула она, творя неизвестную девушке магию. — Нужно прогнать злых духов, навевающих сны. Сколько темной магии в этой комнате!

Джинни восстанавливала дыхание. Волдеморт видел ее лицо. Он запомнил ее и наверняка отомстит. Что же теперь ждет Эдуарда? Затем она вспомнила, что после того, как зелье будет готово, пережитые ужасы окажутся иллюзией, и нервно рассмеялась. Они с Волдемортом играли почти на равных — у нее имелась целая жизнь в запасе. Удивительно, но это ни на грамм не прибавляло уверенности. В чем же тогда заключался смысл этой погони за бессмертием?

— Джинни должна рассказать госпоже маркизе, — бубнила Минни, бегая из одного уклада комнаты в другой и бормоча эльфийские непритязательные заклинания.

Девушка уже не слушала ее, спускаясь в гостиную.

Ярко-фиолетовая юбка Араминты шуршала в такт шагам. Маркиза гордо проследовала в кабинет, а затем возвратилась с ворохом исписанных бумаг. Ее гость отказался от бренди, предпочтя родниковую воду, и опустился на специально наколдованную для него циновку, как обычная лошадь. Джинни по-прежнему не понимала, для чего кентавры надевают мантии при выходе из леса. Честно говоря, она вообще не поощряла их свободу передвижения и уж точно не рада была видеть в своем доме.

— Я прекрасно понимаю, что вы недовольны политикой Министерства, Бейн, — развела руками Араминта. — Но не стоит переоценивать мое влияние. Несколько лет назад мои возможности были иными. Абрахасу удалось переиграть Эйвери, но теперь в отделе по контролю за магическими популяциями огромное количество агентов влияния Риддла. Это же такая денежная жила!

Лицо кентавра омрачилось.

— Они торгуются с нами, как с обыкновенными мулами, — презрительно фыркнул он. — Грозятся судебной волокитой, новыми запретами и ограничениями. Слыханное ли дело, судиться с кентаврами в Визенгамоте! Несколько лет мы не знали горя благодаря той бумаге, что лорд Слизерин предложил нам в обмен на жизнь своего наследника. Грядут страшные времена, маркиза. Оборотни неспокойны, вампиры выжидают, гоблины впервые за долгие годы созвали совет своих старейшин высоко в горах. Вы опасаетесь битвы магов, но волшебный мир может поглотить куда более разрушительная война.

Джинни поежилась. Предсказаниям кентавра не суждено было исполниться, ведь на ее памяти магические существа не выходили за рамки локальных всплесков недовольства. И все же звучало это жутко. Перед лицом общего врага волшебные популяции имели склонность консолидироваться и действовать на редкость слаженно. Если их объединенная армия когда-нибудь атакует людей, как справятся привыкшие к мирной жизни волшебники, из которых единицы на должном уровне владеют боевой магией?

Похоже, Араминта думала о том же, сокрушенно качая головой.

— Я благодарна Абрахасу за то, что он внял голосу разума и прекратил свои контакты с оборотнями. Мне сразу же было ясно, что переговоры с этими дикарями не имеют смысла. Омерзительно, — она прицокнула языком. — Пока Дамблдор и Риддл выясняют, кто из них самый великий волшебник, каждый из нас рискует проснуться утром и обнаружить упыря, вцепившегося в его глотку.

Джинни усмехнулась. Малфой действительно больше не встречался с Фенриром. Надо полагать, оборотень не был от этого в восторге. Только ленивый не мечтал урвать кусок от наследства Слизерина.

— Некоторые семьи должны чувствовать себя увереннее других, — искоса взглянул Бейн на маркизу. — Насколько мне известно, Мелифлуа несколько столетий назад заключили договор с гоблинами, а лорду Слизерину присягали на верность вампиры, великаны и лесные народы.

— Совершенно верно, эти клятвы несколько ограничивают количество способов убить нас, — с сарказмом заметила Араминта. — Я могу попросить тебя подождать еще немного, Бейн? Копия пакта о ненападении, имеющего хождения в континентальном законодательстве, находится в моем доме во Франции. Вот уж не думала, что когда-нибудь этот документ пригодится, ругалась на Жермена за то, что он хранит в библиотеке разную ветошь...

Произнеся пароль, Араминта исчезла, а ее гость вновь пригубил бокал с водой, заметив, наконец, Джинни.

— Глупые люди напрасно селятся в каменных джунглях, — нараспев проговорил он. — В городах не видно звезд. Вы бежите от своей судьбы, поворачиваетесь к ней спиной. Ты на распутье, дитя.

Джинни вовсе не улыбалось выслушивать нравоучения от кентавра. На виске еще сохранился шрам от удара копыта его собрата.

— Я не верю в судьбу. Существует только разум.

Абрахас бы сейчас определенно торжествующе ухмылялся. Так же поступил и Бейн.

— Когда твой разум взывает к тебе, ты закрываешь уши, дитя. Что же тогда управляет тобой? Стихия, порыв?

Джинни недолго колебалась с ответом.

— Воспоминание.

Стоило этому слову прозвучать в тихой полутемной комнате, как Джинни вновь охватило чувство неясной тревоги. Воспоминание. Почему это ее так беспокоит?

Бейн визгливо рассмеялся.

— Воспоминание. Планеты не сходят со своих орбит, юная Джиневра. Лишь отколовшиеся куски породы, метеоры, носятся по космосу без цели, нигде не находя приюта, пока их не сжигает атмосфера более сильного небесного тела.

А вот теперь Джинни точно знала, что кольнуло ее острой иглой в самое сердце. Именно о метеорах был ее последний урок астрономии в Хогвартсе. Бейн, сам того не подозревая, только что повторил слова профессора Синистры.

— Некоторые метеориты не сгорают, — возразила Джинни с легкой улыбкой. — Они падают на землю и своей магией изменяют историю. Люди вносят их в храмы и поклоняются им.

Глаза Бейна лукаво блеснули. Показалось ли это Джинни, или выйдя из леса, он действительно частично утратил свои мистицизм и высокомерие? Были ли они всего лишь маской, необходимой успешному лидеру, или он оставил все свои обязательства за дверями этого дома?

— А ты хочешь узнать, что происходит на твоей планете, Джиневра? — вкрадчиво проговорил кентавр. Джинни напряглась.

— Каким образом?

— Когда мы, кентавры, хотим развеять туман над будущим, увидеть нечто важное в мельчайших деталях, мы используем это. Человек лишь раз в жизни может съесть эти ягоды. Во второй раз они превращаются для него в смертельный яд. Ты человек, хоть и находишься в теле эльфа. Трех окажется достаточно.

Джинни зачарованно смотрела, как в ее ладонь ложатся три темно-синие ягодки, напоминающие чернику. Бейн был прав. Разум не являлся ее сильной стороной. Воспоминания же ничего не подсказывали для таких случаев. Она сжала кулак и опустила руку в карман.

— Он составлен на древнегреческом, был подписан магами на самом Олимпе, ты представляешь, какой раритет, — Араминта возникла так же неожиданно, как и удалилась, сдувая пыль с потрепанного свитка. — Что скажешь об этом, Бейн?

Кентавр принял из ее рук древнюю рукопись, с ходу придираясь к первому же параграфу. Араминта с жаром возразила, ища доказательство среди принесенной ранее груды бумаг. При других обстоятельствах Джинни с интересом послушала бы их спор, имевший прямое отношение к ее будущей профессии, но только не сейчас.

Ягоды жгли руку, как маленькие угольки.

Маркиза бы ее испепелила взглядом, если бы догадалась о ее намерениях. Как хорошо, что сейчас ей было не до того.

Ягоды противно вязали язык, и больше всего Джинни хотелось их выплюнуть. Она ведь так и не успела спросить у Бейна, что случится после того, как она их съест. Будет ли ее видение очередным сном или движущейся картинкой на стене, как в маггловском кинематографе? Как скоро она вернется к реальности? И, наконец, что случится, если он неправильно рассчитал их пропорцию?

Ее ожидания вновь оказались обмануты. Джинни вдруг почувствовала, как кровь приливает к ее лицу, рукам, ногам, а сердце начинает колотиться, как после приема оборотного зелья. На лицо вдруг стали опускаться рыжие пряди, а черты лица ощутимо меняться. Скорчившись от болезненного разряда, прокатившегося до кончиков пальцев, Джинни с восторгом обнаружила, что у нее вновь появилось человеческое тело.

Неприятные ощущения волнообразно отступили. Девушка медленно поднялась, отряхивая мантию. Что это была за магия — иллюзия или настоящая трансформация? Она все еще находилась в особняке Араминты — только дом выглядел так, будто в нем уже много лет никто не живет.

Джинни осторожно спустилась по покосившимся разбитым ступенькам. Прикоснувшись к перилам, она отдернула руку — их покрывал толстый слой лохматой пыли. Сквозняк, пробивающийся сквозь щели в заколоченных окнах, гонял по полу обрывки писем и обгорелых колдографий.

— Минни! — крикнула девушка изменившимся голосом. — Добби! Кричер! Хоки!

Никто не откликнулся. Она горестно охнула. Если домовики не являются на зов, значит, они мертвы. Как ужасно было это осознавать.

— Дэйзи! — нерешительно крикнула Джинни, надеясь хотя бы увидеть ту, в чьем теле ей пришлось существовать так долго.

Гостиная по-прежнему пустовала.

В груди Джинни сжалась тугая струна. Заметив на столе белеющие уголки свежеподписанных бумаг, она поспешила с ними ознакомиться. Старая подшивка газет давности нескольких лет. Министерство все же признает возвращение Темного Лорда. Старые финансовые отчеты, знакомый почерк Гиаса. Ей не нужно было складывать два и два, чтобы понять, что это означает. Все мертвы. Она знала это и без документов. Ее мир остался таким же, каким она его покинула. Абрахас умер от драконьей оспы. Эйлин просто умерла. Араминта... Джинни пробежала глазами сухие свидетельства целителей из Мунго... отравлена. Пальцы судорожно сжали пергамент. Кто мог это сделать? Воображение подсказывало тысячи кандидатов. Эдуард? Вэл? Сам Темный Лорд?

Судьба Эдуарда ей неизвестна. Снейп так и не получил титул лорда Принца и продолжает работать на Орден Феникса. Люциус Малфой понятия не имеет о том, что наследник Слизерина на самом деле он, а вовсе не Волдеморт. Все вышло не так.

Джинни медленно опустила бумаги на стол и комната вокруг вдруг начала меняться. Девушка расплылась в счастливой улыбке — она узнала Нору.

Молли, как обычно, крутилась у плиты. Пахло свежеиспеченным пирогом с яблоками.

— Как вкусно, — улыбнулась Джинни. — Только ты не добавила корицу и тертый миндальный орех. Я очень люблю миндальные пирожные с ромом.

Мать подняла на нее взгляд, в котором девушка с удивлением обнаружила долю обиды.

— Джиневра, нам надо поговорить.

Начало беседы ничего хорошего не сулило.

Молли нависала над ней, как строгий судья.

— С тех пор, как ты вернулась на каникулы, ты ведешь себя невозможно! — отрезала она, бросая на стул мокрое полотенце. — Вчера ты накричала на Рона, этим утром на отца! Фред и Джордж не решаются даже заговорить с тобой! Джинни, я понимаю, что вы пережили в отделе тайн, я сразу же сказала тебе, что ты не должна была отправляться туда вместе с Гарри, и вот результат! Тебе надо показаться колдомедику!

Джинни возмущенно встряхнула волосами.

— Мне не нужны никакие колдомедики! Со мной все хорошо!

— В самом деле? — Молли обвиняюще прищурилась. — Гермиона рассказала мне, как странно ты вела себя во время схватки с упивающимися. По ее словам, когда у тебя был шанс обездвижить Беллатрикс Лестрейндж, ты просто отвела палочку в сторону, расколотив какое-то стеклянное заграждение! А чего стоят твои слова о том, что, должно быть, в детстве она была милая и чудесная? И в присутствии кого — в присутствии Невилла, который столько пережил по ее вине! Ты то плачешь, то смеешься во сне, ты читаешь странные книги, оправдываешь Малфоев, Блэков... ты даже мою еду есть перестала! Твоя одежда, прическа, непонятно откуда появившиеся новые интересы... Джинни, мы говорили с отцом. Мы оба считаем, что ты могла вновь попасть под действие какого-то погружающего в транс заклятия, как это произошло с дневником Риддла на первом курсе. Кингсли пообещал найти хорошего специалиста...

— Да не нужен мне специалист! — возмущенно выкрикнула Джинни. — Вы ничего не знаете об этом дневнике, ничего...

Молли что-то говорила, но девушка уже не различала ее слов. Картинки перед ее глазами замелькали со страшной скоростью, и она уже не успевала ничего сказать появляющимся и исчезающим людям.

Молодой Северус Снейп с непроницаемым видом склонился над гробом не слишком старой еще женщины, в которой Джинни безошибочно узнала свою подругу Эйлин.

Вспышка — и уже куда более знакомый Снейп с ожесточением бросает заклинание цвета расколотого изумруда в Альбуса Дамблдора. Старик, беспомощно взмахнув руками, падает с Астрономической башни, а Джинни ловит себя на сожалении о том, что этого не видит Араминта, и в ужасе зажимает рот руками.

Новая вспышка — и она уже в другой башне. В безлюдных коридорах за решеткой повис запах сырости и тлена. Светловолосый мужчина обессиленно прислоняется к стене, с ненавистью глядя в сторону небольшого прорубленного в стене окошка, за которым лишь отвесная стена и бурлящее море. Джинни узнает в нем мальчика, которому она читала сказки на ночь, и чувствует его отчаяние.

Последняя вспышка, и она оказывается среди грандиозного сражения. Вокруг носятся люди, рассекают воздух проклятия, обеим сторонам уже не до сантиментов и наигранного благородства. Джинни не видит ничего этого — Беллс направляет на нее палочку, произнося непростительное, от которого девушка с трудом уклоняется.

Она двигается, будто в полусне. Когда ее мать убивает Беллатрикс Лестрейндж, сил кричать не остается. Они не должны догадаться — Джинни ведь так и не раскрыла им секрета о своем удивительном путешествии. Она молчит, когда Гарри убивает Волдеморта. Она знает, что дух мага уцелел — ведь его хоркруксы надежно заперты в зачарованном сейфе. Она знает, что он еще вернется.

Она устало и измученно смотрит на полуразмытую фигуру слизеринского старосты, вкрадчиво произносящего:

— Я не призрак. Я воспоминание. На пятьдесят лет заключенное в дневнике.

Тайная комната резко едет вниз по дуге, и Джинни падает где-то возле.