Гарри Поттер и Перо Феникса (гет)

Гарри, Рон и Гермиона тряслись в Хогвартс-экспрессе, подъезжая к вокзалу Кингс-Кросс. Одетые в черное, с заплаканными и от этого почти синими глазами, Гермиона пыталась вытащить свой огромный чемодан на платформу, Гарри и Рон неуклюже помогали ей. Мистер Дурсль ждал Гарри снаружи за переходом из мира магов в мир маглов, за перегородкой между платформой 9 и ¾ и платформой 10. Гарри вздохнул, и поплелся за ним, к машине.

-Чегой-то ты такой хмурый? – Вернон Дурсль принимал неожиданное участие в настроении и самочувствии племянника.

-У меня друг умер. – Коротко сообщил Гарри и отвернулся к окну, покрытому дождинками. Букля тихо сидела в своей клетке изредка поухивая, если машину подбрасывало. Мистер Дурсль жевал свои усы. В его голове происходила усиленная борьба. В конце концов он сделал выбор.

-Эй, ты... – сказал мистер Дурсль с неумелым участием. – Там в бардачке есть конфета. Съешь ее.

-Нет, спасибо, — хмуро отозвался Гарри, рисуя пальцем на стекле очки-половинки.

-Что значит, нет? – взревел мистер Дурсль. – Немедленно ешь! Этот, твой старик просил их тебе передать.

-Какой старик? – Гарри округлил глаза.

-Ну, тот, который тебя забирал прошлым летом.

-Профессор Дамблдор? – воскликнул Гарри. – Тогда я возьму, можно?

Дядя Вернон утвердительно помотал головой, и Гарри открыл бардачок. В нем лежала металлическая баночка, в которой продают маленькие конфетки — монпансье. Гарри уже догадывался, что в ней. Он угадал – под крышечкой лежали слипшиеся, засахаренные лимонные дольки и небольшая записка, написанная узким, витиеватым почерком:

Они слиплись, и мне не удалось их разделить. Может, ты?

10 июня 2001 года.

Гарри округлил глаза. Дамблдор умер восьмого. Неужели, он... Не может быть... Гарри машинально взялся за лимонные дольки и стал их расклеивать. Ему не удалось, и он откусил от конфеты целиком. Дамблдор жив... Может, не жив, но находится в состоянии достаточно благополучном, чтобы писать! Значит, он даже не привидение! Гарри позволил себе улыбнуться.

-Букля! – Гарри обернулся к сове. – Профессор Дамблдор жив! – радостно сообщил Гарри. Букля согласно ухнула.

* * *

Будни, проводимые Гарри у Дурслей тянулись, как обычно – Маглы старались его игнорировать, сам же Гарри старался не попадаться им на глаза. В этом было достаточно плюсов – например, Гарри удалось выкроить время на уборку – и теперь даже плафон в его комнате был чистым. Гарри не писал ничего о Дамблдоре ни Рону ни Гермионе – потому что на коробочке из-под монпансье было написано дно слово — «Тихо», которое явно не являлось названием конфет, а, стало быть, было посланием. Письма от его друзей приходили к нему редко, но тридцатого июля он получил несколько открыток и, в первую очередь, сообщение от мистера Уизли, что его человек, которого Гарри хорошо знает, явится за ним тридцать первого рано утром – а именно, в полночь и одну минуту и заберет его, так как дом на Тисовой, 4 перестанет быть для него безопасным. Открытка от Гермиона содержала пожелания счастья, любви, радости и так далее и книжку о Хахачарах, Рон дарил большой-пребольшой торт.

* * *

Гарри заранее попрощался с Дурслями, и собрал чемодан, будучи уверен, что его заберет Хмури или Тонкс, и отправит его в нору или на Гриммо, 12.

Он сидел за столом, уставившись в будильник, на котором минутная стрелка медленно и лениво подвигалась к двенадцати. Вот она миновала 11, 12 и подползает к одной минуте после полуночи... Раздался негромкий хлопок, и Гарри обернулся. В центре его комнаты стоял профессор Дамблдор и весело улыбался.

-Профессор? – недоверчиво спросил Гарри, не веря своим глазам.

-Да, Гарри? – переспросил профессор Дамблдор, сверкнув своими очками-половинками.

-Какой ваш любимый джем? – спросил Гарри как можно невиннее.

-Малиновый, Гарри, малиновый. И, добавлю от себя: Олух, пузырь, простофиля, уловка!

Гарри радостно улыбнулся.

-Куда мы, профессор?

-Домой, Гарри, пусть все узнают, что я вернулся домой.

Гарри точно знал, что его дом – Хогвартс, это не вызывало ни малейших сомнений.

-А почему вы живы, профессор?

-Гарри... Чудесные вещи может сотворить одно-единственное перо феникса – ты знаком с этим не понаслышке. А целый феникс – может воскресить кого угодно.

* * *

Чудесные вещи может творить одно-единственное перо феникса, Гарри.