Walk the Shadows (джен)

предупреждение: ненормативная лексика (ну, это громко сказано)

17 августа, 9.30

Больше никаких записей за эту дату.

Гарри отступил на шаг назад, отчаянно пытаясь справится с собой и не убежать. Низкий вопль вырвался из его горла. Люциус Малфой царственно возвышался над ним.

Северус подхватил Гарри прежде, чем тот успел упасть и опрокинуть стол, заполненный посетителями, и затащил его к себе за спину, умоляя всех известных богов, чтобы мальчик не сделал ничего глупого. Дыхание Гарри участилось, что Люциус не мог не заметить. Потратив лишь долю секунды на то, чтобы оценить ситуацию, Северус приветливо улыбнулся Малфою-старшему — но он был уверен, что на лице Ремуса, которого Малфой знал не понаслышке, это будет выглядеть так, словно он скалит зубы — и махнул ему, пропуская к выходу на Косую Аллею.

Но Люциус был не из тех, кого можно было обмануть. Он мельком взглянул поверх плеча Северуса, а затем перевел свой странно веселый взгляд на него самого.

— Ремус Люпин, — сказал он ровным и вежливым голосом. — Как хорошо, что мы снова встретились.

Поскольку Северус знал, что в последний раз Люциус виделся с Ремусом в отделе Тайн, его улыбка стала чуть более натянутой, и он сказал:

-О, я в этом очень сомневаюсь.

Казалось, что стоящий позади него мальчик был готов утонуть в отчаянье. Он ухватился за мантию Северуса, словно тот был последней соломинкой. Его дыхание стало тише, но Снейп не взялся бы сказать, в чем именно была причина: в нехватке кислорода или в том, что мальчик успокоился.

— Скажи, — продолжил Люциус, делая шаг вперёд, в результате чего он оказался нос к носу с Северусом. Приторный запах его дорогого одеколона оказался слишком резким для чуткого носа Ремуса. Северус почувствовал отвращение и постарался вдыхать как можно реже. Губы Люциуса изогнулись в холодной, хищной улыбке, вызвавшей у Северуса желание вцепиться ему в глотку, даже несмотря на то, что оборотень в нем возник лишь из-за оборотного зелья. — Это, случаем, не Гарри Поттер прячется за твоей спиной? Почему? Кажется, я не видел его целую вечность… по крайней мере, одетым.

Малфой даже не успел закончить, как Северус с рыком, достойным волка, нацелил свою палочку ему в сердце.

К его удивлению, Гарри сделал то же самое.

Не прошло и секунды, как рядом с ними уже никого не было. Волшебники — особенно такого положения и круга достающие свои палочки в столь небольшом помещении, создавали ситуацию, в которую никто не смел вмешиваться ради своего же блага.

Северус слышал скрежет стиснутых зубов мальчика и не совсем понимал, как тот смог еще и сказать что-то, но тем не менее…

— Я убью тебе на том месте, где ты стоишь, Малфой, так что лучше не нарывайся.

Люциус не двинулся, но уголок его губ дернулся в усмешке.

— Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься. Моя любимая золовка, помнишь ее? Она рассказала мне несколько непростительно забавных история о твоих неудачах в этой сфере.

Рука Гарри дрожала, а его новая палочка тряслась из стороны в сторону, словно снитч в бурю.

— О, думаю, в этот раз я нашел весомый повод.

Люциус приложил руку к сердцу.

— Ах, ты ранишь меня, Гарри. Я то думал, что нам было так хорошо вместе. Или ты просто просишь о еще одном прикосновении? Не думаю, что мой Лорд в достаточной мере насладился прекрасным звуком твоих криков.

Это зашло слишком далеко, решил Северус и схватил Гарри за руку. В то же самое мгновение мальчик прокричал:

— Ты, грязный кусок дерьма! — а потом: — Avada...

Прежде, чем он успел закончить проклятие, Северус аппарировал.

Ноги Гарри едва коснулись земли, когда он упал на четвереньки и его начало рвать. Наружу полезло шоколадное мороженное и тосты с мармеладом, которые он съел на завтрак, затем розовая жидкость и желчь, обжегшая его горло так, что из глаз выступили слезы. Он продолжал задыхаться и кашлять, пока в нем не осталось и намека на спокойствие. А затем его схватили за руки и снова поставили на ноги. Но кто бы это ни был, он вскоре отпустил его и довольно резко толкнул вперед по направлению к большой белой двери с латунным дверным молоточком в середине.

— Ну же, Поттер, — послышался спокойный голос, до ужаса напоминающий голос Ремуса. Но этого не могло быть, потому что Ремус был зол на него и его здесь не было, и кроме того… где бы это здесь не находилось. Они стояли на кирпичном крыльце, по углам которого располагались четыре толстые, белые, увитые плющом колонны, поддерживающие крышу. Широкие каменные ступени спускались к дорожке из гравия. Какого черта? У Гарри кружилась голова, и он не мог сориентироваться, он гадал еще несколько секунд…

Пока не вспомнил.

Утерев рукавом глаза и рот, Гарри, чуть покачиваясь, сделал еще один шаг к двери. Ремус-Снейп направил свою палочку на дверь и резким жестом указал ему подойти ближе, что он и сделал. Бросив быстрый взгляд через плечо, Рем… Снейп ткнул своей палочкой в дверной молоточек и что-то едва слышно пробормотал. Замок щелкнул, и Снейп толкнул дверь, а затем практически втащил за собой Гарри внутрь.

Они оказались в холодной темной комнате с высоким потолком и шестиугольными окнами, верх которых был отделан кусочками цветного стекла. Солнечный свет, проходя через них, окрашивался в оттенки зеленого, желтого, голубого и красного. Прихожая была обшита каким-то темным, красноватым деревом, от которого исходил слабый запах кедра.

Позади них с хлопком закрылась дверь, и Снейп-Ремус еще несколько раз взмахнул палочкой. Пространство вокруг них осветилось желтой дымкой, которая постепенно рассеивалась, в то время как Снейп, порывисто вздохнув, опустил руку.

А затем он поднял голову и сердито посмотрел на Гарри. Шагнув к нему, Ремус-Снейп прорычал:

— Глупый ребенок! Какого лешего ты там вытворял?

Гарри отшатнулся, подняв руку с зажатой в ней палочкой, чтобы защититься, если что.

— Я… я не думал…

— Вот именно! Ты совершенно не думал! Смертельное Проклятье? Ты окончательно рехнулся?

Гарри ощетинился.

— Он заслуживает смерти!

— Ну, конечно, заслуживает. Идиот, не в этом дело! Как ты думаешь, что бы случилось, если бы ты закончил это маленькое заклинание, а? Разве Министерство сняло бы с тебя вину только потому, что Малфой заслужил смерти? Возможно, тогда бы Волшебному миру сообщили, что проклятый Гарри Поттер способен наложить Непростительное перед десятком свидетелей, и все, черт подери, было бы нормально, потому что, по словам того же Мистера Поттера, мертвец был исключительно отвратительным человеком?

— Нет, я…

— Я не хочу этого слышать. Просто… — Ремус-Снейп поднял руку к лицу и потер переносицу, слегка покачав головой, словно у него болела шея. Этот жест был настолько снейповским, что Гарри вздрогнул, услышав голос Ремуса: — Просто замри на месте хотя бы на секунду. Никуда не уходи. Я на пару минут… — и с этим он ушел прочь через дверной проем в противоположной стене, оставив Гарри одного.

Снова.

И тогда его начало трясти.

В подвале родового поместья Принцев Северус прислонился к двери своей лаборатории и зажмурился, пытаясь справиться с собой прежде, чем снова вернуться к Гарри. В тот момент, когда он решал, куда аппарировать, он, вместо того, чтобы отправится напрямую в Хогвартс, сосредоточился на этом месте, где уже несколько лет никто не бывал. В Хогвартсе им бы пришлось еще пройти через ворота, и если бы Люциус Малфой последовал за ними… Что ж. Было гораздо быстрее пройти через переднюю дверь дома, а затем укрепить чары, чем бежать наперегонки до замка с обезумевшим и жаждущим чужой смерти подростком на руках.

Черт, черт, черт, черт, ЧЕРТ!

Раз за разом повторяя это, Северус бился затылком о твердую дубовую дверь, будто это могло помочь ему избавиться от лишних эмоций, бушующих в его голове. Голове Ремуса. А, неважно.

Но все было тщетно.

Разве что у него разболелась голова.

И, похоже, он заработал сотрясение

Глупый, глупый, глупый ребенок! Из всех опрометчивых, дурацких, саморазрушительных, нелепых способов он выбрал быть пойманным на чем-то нелегальном и неэтичном! Не говоря уже о том, что он отравил бы себе всю жизнь, если бы ему действительно удалось осуществить свои намерения и исполнить проклятье. Северус знал, что Гарри не убийца. Он провел достаточно времени с мальчиком, чтобы понять это. Ради Мерлина, мальчик едва ли верил, что он заслуживает большего, чем то, что доставалось ему от тех магглов, что испоганили все его детство. Большую часть времени Северус был абсолютно уверен, что Гарри считает, что он заслужил каждую секунду тех страданий, через которые они заставили его пройти.

Как бы он стал жить дальше, если бы лишил кого-то жизни, пусть даже и Малфоя…

Разум Северуса сразу же ухватился за мысль о пророчестве, которым Дамблдор нашел подходящим поделиться с Гарри в ту ночь, когда последний член его настоящей семьи умер. И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой...

Проклятье.

Неужели именно эта строка пророчества на самом деле беспокоила Гарри? То, что он либо убьет, либо будет убитым, и что Гарри знал, что он не будет тем, что сможет убить?

Внезапно он понял, почему Гарри был так неуверен во время их разговоров о жизни после школы, или после смерти Волдеморта, или даже после конца следующего семестра, словно мальчик знал, что его дни сочтены. И лишь осознав это, Северус смог до конца понять отчаянное желание Гарри наложить Непростительное на Малфоя. Как бы глупо это ни звучало, мальчик пытался доказать самому себе, что он способен на это. По мнению Гарри, понял Северус, пока он не умеет убивать, он не более чем ходячий труп.

Да чтоб это все...

Секундой позже действие оборотного зелья внезапно закончилось, с силой ударив по Снейпу. Ему пришлось опереться о стену, чтобы не упасть, в то время как к нему возвращался его истинный облик. Руки сузились, а пальца удлинились, нос резко вырос, а волосы потемнели, и он, наконец, стал собой. А вот головная боль никуда не делась.

Ах, черт. Северус призвал болеутоляющее зелье из своих запасов и выпил его, чтобы загнать боль подальше прежде, чем отправится обратно наверх. Как он мог быть настолько слепым?

Казалось, прошла вечность. Ошеломленный и задыхающийся Гарри сидел на холодном, мраморном полу прихожей, уставившись на свои руки. В них он держал палочку: тис, одиннадцать дюймов, с обломком клыка василиска внутри. Тис, как и у Него. Он посмотрел на свои руки: маленькие, узкие, ловкие — ими хорошо было ловить снитчи. А затем перевел взгляд на палочку, которой он пытался убить, палочку, которую он держал этими руками.

У Гарри поплыло перед глазами. Внутри что-то оборвалось, и мир словно сузился до…

…стекла цвета крови, проходя через которое, свет оставлял на темном полу яркие полосы...

...а теперь тьма окружала его, и мальчик чувствовал над ухом горячие дыхание Малфоя, чьи руки схватили его за бедра так сильно, что наверняка останутся синяки…

…он направил тисовую палочку на мужчину, приготовившись нанести смертельный удар…

…запах пота, крови, спермы и обжигающе сладкого одеколона наполнил его нос и рот, из-за чего его рвало снова и снова…

…яд растекался по венам, от чего внутри всё горело, и он был беспомощен: ему пришлось позволить им вытворять с собой это, впустить их в себя…

…Беллатрис и Волдеморт все смеялись и смеялись над ним…

— Поттер! — крикнул кто-то, схватив его за плечи и сильно встряхнув.

Мир снова приобрел привычные очертания, и перед его глазами предстало лицо Снейпа. Тот не отпустил его, но сказал:

— Дыши, Гарри. Медленнее. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Хорошо. Продолжай, вдох-выдох…

Гарри вцепился в руки Снейпа и покачал головой, его трясло так сильно, что он едва ли мог чувствовать свои пальцы, едва сдерживался от слез. Он должен был сказать, должен был дать ему знать. Мир был обречен, и это было его виной.

— Что такое, Гарри? — спросил Снейп. Его голос, такой спокойный и наполненный пониманием, положил всему конец. Это была его погибель.

Гарри захватили разрывающие, сдавившие грудь, страшные рыдания, и он вцепился в мантию Снейпа, отказываясь отпускать ее.

— Я не могу это сделать, профессор. Я пытался и не смог, мне жаль. Мне очень, очень жаль…

— Я знаю, — сказал Снейп и прижал его к груди, обхватив руками и продолжая тихо шептать бессмысленные, ничего незначащие слова. Не для него, они никогда не будет ничего для него значить.

Потому что он не знает, пока еще нет. И Гарри должен рассказать ему.

— Вы должны знать, профессор. Пожалуйста, вы должны рассказать им. Я не могу убить его. Не могу, простите. Пожалуйста, скажите им, что мне жаль. Вы ведь сделаете это, правда? Дамблдор должен знать.

— Тише, Гарри. Все в порядке. Я знаю.

Мантия Снейпа промокла от нескончаемого потока гарриных слез, но он не мог остановиться, он знал, что будет плакать, пока внутри не останется ни единой слезы, и тогда все закончится.

— Я знаю, — снова сказал Снейп. — Но клянусь, я не позволю тебе столкнуться с этим в одиночку.

Гарри покачал головой, прячась в темноте влажной, шерстяной мантии. Снейп был не прав, очень, очень не прав. Мальчик прошептал:

— Я всегда один. Я всегда сталкиваюсь с ним в одиночку.

Он едва ли заметил, что руки сжали его сильнее. Ему было важно лишь то, что кто-то, наконец-то, знал.

TBC…

_____________________________

Просим прощения за столь долгую задержку. Кажется, в учебных заведениях иногда забывают, что нам нужно свободное время. =(