Walk the Shadows (джен)

Сделав объявление, Дамблдор, сидящий во главе стола на кухне дома номер 12 по Гриммолд Плейс, замер в ожидании неизбежного взрыва. Который не замедлил случиться через какую-то пару секунд.

— Как вы могли! — Ремус Люпин вскочил на ноги, его глаза уже наполовину пожелтели. Это был плохой знак.

Следующей была Молли Уизли. Ее резкий голос, которым она не раз ругала нашкодивших мальчишек, пресек голос Люпина, как нож разрезает шоколадную лягушку.

— Не может быть! Альбус, вы оставили мальчика совсем одного, без какой-либо защиты наедине с этими ужасными магглами, когда в этой комнате найдется десяток людей, которые могли бы взять его к себе. Я не могу в это поверить…

— Тише, тише, Молли, — начал ее муж Артур, тон его был примирительным, но вот во взгляде, который он бросил в сторону Дамблдора, читалось глубокое разочарование. — Я уверен, мы найдем его.

Аластор Грюм фыркнул в свой стакан огневиски и покачал головой.

— Мы не видели тела, и это хороший знак… — начал он, но его прервал вздох изумления от Молли. Грюм пронзил ее взглядом и продолжил: — Если бы он умер, то этот старый ублюдок уже возвестил бы об этом на весь. Нет, он все еще жив, и пока это так, мы должны постараться исправить ситуацию. Но чем дольше его нет, тем меньше шанс, что он вернется назад… целым.

Люпин все еще стоял, дрожа от ярости. Выглядел он так, как будто его разбудили ото крепкого сна: мешки под глазами, мятая одежда — было очевидно, что он все еще восстанавливался после полнолуния. Но его обманчиво помятый вид скрывал сильное желание защищать, особенно когда дело касалось Гарри.

— Что тогда ты предлагаешь делать? — прорычал он.

— Искать его во всех местах, которые известны нам по прошлой войне, — внес предложение Дедалус Дингл. Он вертел в руках свою шляпу, кивая другим, словно его утверждение было очевидным.

— Прошлая война… но таких мест слишком много, — возразила Моли. — Наверняка не меньше сотни.

— А я и не говорил, что будет легко, — сказал Дедалус, пожав плечами.

— У нас нет людей на поиски таких масштабов, — тихо сказал Грюм. Дамблдор обрадовался, что не пришлось говорить об этом самому, но все же ему было стыдно за свою трусость перед лицом разгневанных Уизли и Люпина. Все лица обратились к Грюму. — Дементоры, — напомнил он им, — их все еще много и они причиняют большой ущерб. Атаки на магглов с каждым днем становятся все хуже, все чаще и…

— Мы поняли, — прошептал Люпин. Он упал обратно на стул и спрятал лицо в руках. — У Гарри нет ни единого шанса на спасение.

— Это не так, — сказал Дамблдор и сделал паузу, дожидаясь, пока все не обратили к нему свое внимание. — Не стоит забывать про Северуса.

* * *

Гарри уставился на Волдеморта, судорожно дыша, а Темный Лорд тем временем отвернулся и небрежно взмахнул рукой.

— Проследите за тем, чтобы его исцелили. Я не хочу, чтобы мой разговор постоянно прерывался этими хрипами.

Гарри смотрел на бледного, худого мужчину, пока тот вновь поднимался к своему трону, и пытался понять, не спит ли он. Был ли он по-прежнему на Тисовой улице? Все также в бреду? Что могло побудить Волдеморта исцелить его… разве что, он хотел иметь «стоящего противника», как он утверждал той ночью, когда умер Седрик Диггори. Он вернул Гарри палочку и отвязал от надгробия, просто чтобы показать своим слугам, что он может победить Гарри Поттера, что все произошедшее тогда в Годриковой впадине было счастливой случайностью.

Должно быть, так и есть, решил Гарри. Несколько Пожирателей Смерти подняли его с пола и вывели из зала. Волдеморт просто хотел доказать себе, что он самый сильный волшебник в мире. Но он не мог этого сделать это, казнив кого-то, кто уже и так на пороге смерти.

Гарри был все еще слаб из-за голода, а ребра отзывались болью, пока его снова тащили по коридору. Из-за головной боли стены коридора плыли перед глазами. И когда до места их назначения оставалось всего несколько шагов, тело Гарри сотрясла сильная судорога и он извергнул наружу все, что было в его желудке. Не то чтобы там было что-то крови, теперь краснеющей на полу, стенах и даже двери, но его рвало снова и снова. И все утонуло в темноте.

* * *

А в большом зале поместья Топшэм Северус Снейп с ужасом смотрел, как уводили Мальчика-Который-Выжил. Он, конечно же, знал, что делает Темный Лорд, но не был уверен, что может сделать хоть что-то, чтобы предотвратить это. Он хотел пойти с Поттером, чтобы проследить за тем, что приказ Темного Лорда будет выполнен, но был вынужден остаться и продолжать играть свою роль. И не важно, сколь сильно волшебный мир по своей глупости зависел от дальнейшего существования пятнадцатилетнего мальчишки, никто не должен был видеть, как он по своей воле помогает ему.

Сказать, что он был встревожен состоянием, в котором они нашли мальчика в доме его родственников, было бы огромным преуменьшением. Его мир перевернулся с ног на голову за какую-то долю секунды. Это был не испорченный мальчишка, которого он ожидал найти в окружении носящей его на руках семьи. Нет, этот мальчик умирал от голода и был оставлен гнить заживо среди собственных испражнений.

Но когда Поттер все равно сумел поднять палочку и, едва слышно прошептав заклинание, разоружить Нотта, Северусу захотелось закричать от облегчения. Несмотря на свой вид, мальчик не сломался. Конечно, Северус не мог подбодрить его, и не сделал бы делать этого, даже если бы и знал как, но ему удалось сделать кое-что получше: наказать Беллатрис Лестрейндж. Никогда прежде ему так сильно не хотелось причинить кому-то боль, чем в тот момент, когда она подняла свою палочку, чтобы проклясть мальчика. Он слышал, как из-за действия проклятья сломались несколько костей, хотя мальчик и перенес всю это боль, не издав практически ни единого звука. Но и после этого он пытался наслать Ступефай на Лестрейндж. О, у этого мальчика был крепкий стержень. Но, увы, он потерял много крови, что нанесло еще больший ущерб его поврежденным легким. А учитывая инфекции, можно будет считать это чудом, если он когда-нибудь вернет себе было здоровье.

Теперь же, в большом зале Лорд Волдеморт заставил своих последователей подойти к нему. Один за другим они целовали край его мантии, пресмыкались и благодарили его за оказанное внимание. Когда настал черед Северуса, он исполнил свою роль, даже позволив Темному Лорду вторгнуться в его разум. Он снова показал ему воспоминания об измене Беллатрис; возможно, Волдеморт накажет ее еще раз. Кроме того, он показал воспоминания о Хогвартсе и раздражающем поведение сопляка, демонстрирующего высокомерие, которое всегда так сердило Северуса, а также привкус смущения относительно планов Волдеморта в отношение мальчишки. Темный Лорд примет эти воспоминания как подтверждение лояльности, но Северус и вправду был немного обеспокоен этими планами.

Темный Лорд будет пытаться повернуть Поттера против своего кукловода, разрушить позиции Дамблдора, держащиеся на лояльности мальчика. Сделает это хитростью, а не силой, в чисто слизеринском стиле. Если Лорд Волдеморт посеет сомнение в правильности вещей, сыпля похожей на правду ложью об интригах и махинациях Дамблдора, и напомнит мальчику о том, кто действительно спас его от смерти этим летом.… Ну, Северус был обеспокоен не столько о физическом состоянии Поттера, сколько о его душе.

Во имя света и в знак уважения Мальчику-Который-Не-Сломался-Когда-Очевидно-Должен-Был Северус защитит Поттера от тьмы или умрет, пытаясь это сделать.

* * *

Прошло три дна, прежде чем Гарри снова увидел Волдеморта. Три дня обезболивающих, исцеляющих зелий и различных медицинских чар. Три дня легкой еды, чтобы облегчить его желудку возвращение к нормальному состоянию. Сначала был только мясной бульон, затем хлеб, размоченный в бульоне, потом жидкая овсяная каша. Так что к третьему дню ему предложили обед из разбавленного чая, отварной картошки и горошка. Хотя у него было несколько надсмотрщиков — в числе которых он ни разу не видел ни Снейпа, ни Беллатрис, за что был крайне благодарен — Гарри не позволял им помогать ему с едой. Чем больше он мог делать для самого себя, тем лучше. Он не позволит использовать его слабость против него. Как только ему станет лучше, он сразился с Волдемортом, он знал это и просто хотел, чтобы все это, наконец, закончилось.

Пожиратели Смерти разместили его в спальне, являющей собой полную противоположность его комнате на Тисовой улице. Здесь у него была высокая двойная кровать (чтобы взобраться на нее, ему, к сожалению, приходилось прибегать к посторонней помощи) с синим пологом, пышными подушками и периной, такими мягкими, что ему казалось, что он спит на облаке. Сон был занятием, за которым он проводил большую часть времени в эти дни. Когда он не спал, он либо ел, либо, закутавшись в одеяло, сидел в одном из кресел перед маленьким камином. Ему казалось, что в комнате было недостаточно тепло, хотя лето и было в самом разгаре. Гарри также дали одежду: мантии, рубашки, шерстяные брюки, свитера и несколько комплектов нижнего белья — но он все равно постоянно мерз и кашлял, даже несмотря на постоянный уход его личных «медсестер».

Дверь в одной из стен вела в удобную ванную, в маленьком, встроенном в пол бассейне которой Гарри долгое время отмокал, успокаивая свои больные кости. Он осторожно вымылся с помощью мягкой губки и мыла, отказавшись принимать чью-либо помощь. Это вызвало первый его спор с Пожирателями-медсестрами, и только Волдеморт разрешил его, очевидно, решив все в его пользу. По крайней мере, Гарри заключил, что это так. Он не позволил Нотту и Эйвери находиться с ним в одной ванне и был так напуган их неуклюжими попытками заставить его сделать это, что у него случился выброс спонтанной магии. Все стеклянное в спальне, начиная с зеркал и ламп и заканчивая высокими окнами, взорвалось, осыпав всех, кроме Гарри, осколками. Эйвери выбежал из комнаты, а когда вернулся обратно несколько минут спустя, бледный и дрожащий, сказал:

— Поттер будет принимать ванну самостоятельно.

Возможно, это была маленькая победа, но она обрадовала Гарри. Хотя выброс неконтролируемой магии стоил ему, по крайней мере, одного лишнего дня выздоровления.

Другая победа пришла, когда Гарри, наконец, полностью самостоятельно оделся без какой-либо помощи и был избавлен от проблем с дыханием. Это было утро четвертого дня.

После завтрака, состоявшего из яблочного пюре и гренок с чаем, Гарри сидел в кресле перед камином. Тяжелое стеганое одеяло укрывало его ноги. Когда дверь открылась, он оглянулся и увидел, как в комнату входит Волдеморт в сопровождении еще двух Пожирателей Смерти, чьи лица, в отличие от лиц его сиделок, были скрыты за масками. Жестом Волдеморт показал его надсмотрщикам уйти. Нотт поклонился и поторопился выйти, за ним последовал Руквуд. Два новых охранника встали около двери, а Волдеморт, с ног до головы закутанный в черное, подошел ближе.

Гарри почувствовал силу, окружающую мужчину, а шрам в виде молнии на его лбу внезапно обожгло огнем, практически лишив его возможности дышать. Он прижал руку ко лбу и согнулся. Волдеморт, продолжая молчать, наблюдал за Гарри, пока тот пытался справиться с болью, сжимая ее в тугой комок и запихивая в особый чулан в глубинах сознания. Вновь обретя способность видеть, он, замедлив дыхание, поднял взгляд на своего тюремщика.

— Простите, что не встаю, — тихо сказал он, решительно встречаясь взглядом с этими красными глазами.

— Мне сказали, что твое выздоровление проходит успешно, — ответил Волдеморт. — Меня ввели в заблуждение?

— Нет, — сказал Гарри. — Мне лучше… — и поторопился высказаться до того, как потерял последнее мужество. — Как долго мне еще осталось?

Волдеморт нахмурился, скривив тонкие губы и сдвинув свои почти белые, безволосые брови.

— До чего?

— До того, как вы решите, что я достаточно здоров, чтобы убить меня. Ведь вы поэтому делаете это, не так ли? Чтобы вы могли сразиться со мной, как с достойным противником, а не со слабаком.

Тень улыбки скользнула по губам мужчины.

— Если тебе нравится так думать.

Что, черт возьми, это был за ответ такой? Гарри снова уставился на Волдеморта, игнорируя боль в висках и проигрывая в голове их последнюю встречу. Тогда поведение Волдеморта уж точно нельзя была назвать вежливым. Он овладел разумом Гарри, пытался убить его бесчисленное количество раз. Он был грубым, холодным и безжалостным. Гарри напомнил себе, что ничего не изменилось, что это тот же человек, который убил его родителей и послужил причиной смерти Седрика и Сириуса…

В конце концов, он вздохнул и отвернуться, предпочтя не отвечать. Он слишком устал для этого. Низкий, сдавленный смех заставил его задрожать, но он все равно не поднял взгляда, поудобнее устраивая одеяло. Секунду спустя темный волшебник опустился в другое кресло и закинул ногу на ногу, словно его ожидала дружеская, ничего не значащая беседа с другом.

— Я хочу, чтобы ты сказал мне, юный Гарри, — начал он тихим, шипящим голосом, — как много ты помнишь о ночи, когда умерли твои родители.