Гарри Поттер и Человек, который выжил. Часть II (гет)

God rest you merry, Gentlemen,

Let nothing you dismay,

Remember Christ our Saviour

Was born upon this Day.

23 декабря 1998 года. Хогвартс

Полумна стояла за колонной и хмурилась, разглядывая странно разодетую толпу, плавно текущую в широко распахнутые двери Большого зала. Она достала из мешочка на поясе маленькое зеркало и придирчиво принялась себя разглядывать. Девчонки сотворили с её волосами непонятно что: причёска была высокая, и Полумне казалось, что голова у неё с трудом держится на шее, как шапочка одуванчика на стебельке. Спрятав зеркальце, она скосила глаза вниз и попыталась подтянуть выше лиф платья, но возмутительное декольте осталось на месте. С завистью взглянув на скромные средневековые наряды, выделявшиеся из костюмированной толпы благодаря высоким шапочкам, она поморщилась и стала высматривать Забини. Единственное, что радовало, — наличие масок. Так её точно никто не узнает, а вот Блеза рассмотреть будет нетрудно — темнокожих студентов в Ховартсе не так уж и много.

Парочки, чтобы не потеряться, шли под руку. Кое-кто подошёл к выбору костюмов совсем дотошно, чтобы они гармонировали друг с другом. Не только Гермиона прожужжала им все уши шекспировскими историями. Полумна уже перестала считать Ромео и Джульетт, но немного злорадно подумала, что будет, если во время танцев они перепутаются?

— Молилась ли ты на ночь, Дездемона? — раздался позади неё хорошо сформировавшийся баритон.

Полумна от испуга подскочила на месте, развернулась и как следует стукнула венецианского мавра кулаком в грудь.

— Я тебя сама придушу, Блез! Ты меня напугал до смерти!

Забини рассмеялся.

— Ты выглядишь потрясающе. Золотистый тебе идёт.

Фыркнув, Полумна подхватила его под руку.

— Идём скорее, а то будет не протолкнуться.

— Шекспир что-то напутал, это точно, — проворчал Забини себе под нос, еле сдерживая норов своей Дездемоны.

Они с трудом пробились через затор в дверях и оказались в чудесно украшенном зале.

На помосте, где обычно стоял учительский стол, расположился оркестр, который уже наигрывал что-то старинное.

— Ого! — Забини удержался, чтобы не присвистнуть. — Это вам не «Ведуньи».

Традиционные ели были на месте, а также столы с угощением, которым придали соответствующий вид.

— А я вижу Джинни и Гарри, — сказала Полумна.

— Где?

— Вон там, — Полумна указала веером. — Видишь королеву Бесс и лорда Дадли?

— Вау! — не по протоколу воскликнул Отелло.

Преподаватели пока ещё не появлялись, а меж тем толпа расступилась, пропуская мистера Джонса во главе эльфов, кативших на задрапированных тележках странного вида сундук и что-то остроконечное под покрывалом. Установив таинственные вещи возле помоста, они скромно удалились.

— Интересно, что это такое?

— Сюрпризы.

Полумна сморщила нос — очень умно, ничего не скажешь. Но вслух ничего не сказала.

Как ни старалась, она никак не могла узнать под масками Драко и Гермиону, хотя старательно искала глазами светлую макушку.

Тут на помост вышел профессор Флитвик, и студенты мужественно удержались от смеха. Их любимый старичок с этим воротником-жёрновом больше напоминал Шалтая-Болтая, чем аристократа времён Реформации. В руке Флитвик важно держал дирижёрский жезл. Он стукнул им по помосту, и оркестр заиграл что-то торжественное, возвещая о появлении других преподавателей. Все приветствовали их дружными аплодисментами и криками ура.

Снейп и мисс Амано представляли пару из Наумбургского собора, с той разницей, что волосы «Прекрасная Ута», будучи ещё незамужней, под покрывало не прятала.

— Какой директор суровый, — хихикнула Полумна.

— Здорово придумали, молодцы, — одобрил Блез.

Профессор Спраут красовалась в огромном белоснежном чепце, но скорее напоминала почтенную горожанку былых времён. Кем была Минерва, никто не понял, но вообще-то она представляла Екатерину Медичи. И хорошо, что никто не понял. Без привычной шляпы и клетчатой мантии смотрелась профессор трансфигурации эффектно. А вообще преподаватели не стали пытаться перещеголять студентов, дав им возможность покрасоваться.

Протанцевав что-то плавное и не слишком утомительное, они расселись в приготовленные для них кресла. Директор, которого все узнали и в маске, поздравил Хогвартс с наступающими праздниками. Школьный хор по традиции исполнил три номера. Настал черёд сюрпризов. Шармботтон прислал в подарок маленьких фей, которые, стоило снять покрывало и открыть сосуд, где они помещались, тут же разлетелись по всему залу, сверкая, словно маленькие звёзды. А когда открыли сундук из Дурмстранга, в воздухе раздалось пение рождественского гимна «O Tannenbaum». Подарки понравились, но все уже косились на оркестр, ожидая, когда же начнутся танцы.

— Попались, — сказал кто-то нараспев.

— А? — Забини и Полумна с удивлением посмотрели на шатена в маске, который почему-то говорил малфоевским голосом. — Драко?

— Хорошо я замаскировался? — рассмеялся тот.

— Да уж, — кивнул Блез, — тебя не узнать.

Гермиона составляла ему костюмную пару — оба были одеты в костюмы времён Генриха Тюдора.

— Зато никто не обращает внимания, — сказала она.

— А где Эмма и Клиффорд? — спросила Полумна.

— Сейчас найду, — Гермиона принялась разглядывать пары. — Они у нас из мушкетёрских времён.

— Тут мушкетёров хватит на целую роту, — засмеялся Блез.

— Я же не говорю, что Клифф — мушкетёр. Он просто какой-то типичный дворянин того времени. А! Вот они! У второй ёлки, как раз берут бокалы со стола, видите?

— Вот кому бы пошла Джульетта, — вздохнула Полумна.

— Да, Эмма немного похожа на ту актрису, что играла её в старом фильме. И тоже маленького роста. Но это было бы совсем не весело, выбери они эти костюмы.

Но тут заиграла музыка, и Драко увёл Гермиону танцевать.

— А мы? — спросил Забини. — Идём?

Полумна надулась.

— О, моя прекрасная госпожа, позвольте пригласить вас на танец! — Блез церемонно поклонился.

— Позволяю, — Полумна присела, а потом подала ему руку.

Когда все перестали стесняться, стало весело. Флитвик объявлял танцы, стуча жезлом об пол, пары выходили в центр зала, выбирая разученные за прошедший месяц у привидений.

— Какие они все взрослые и красивые, — сказала Шицзуки, наблюдая за вольтой.

— Ничего не приходит в голову умного, — усмехнулся Снейп, — кроме «как быстро летит время». Увы, я просто запутаюсь в своей тунике. А ваш верный рыцарь не отходит от своей Дездемоны.

— Ни за что бы не пошла это танцевать, — хмыкнула Шицу. — Я бы уронила свой авторитет.

Они засмеялись.

Снейп смотрел на Гарри и Джинни, думая, действительно ли весело его мальчику или он пытается не огорчить подругу.

— Как это странно всё же, — пробормотал он.

— Что?

— Праздники, — Снейп неожиданно поморщился. — Скорее бы они все…

— Разъехались по домам? — хитро улыбнулась Шицу.

— Да-да, — смутился Снейп, — но я что-то устал — хочется отдохнуть от детей.

— Завтра начинаются каникулы, — подбодрила мисс Амано, — а вы умудрились расправиться со всеми бумагами, так что сможете отдохнуть. Надеюсь, вы не заскучаете уже через пару дней.

— Не думаю, — директор хитро улыбнулся.

— Если устраивать маскарад, то летом, — говорила Помона Спраут одетому менестрелем Виктору Краму, — чтобы можно было погулять на свежем воздухе, украсить аллею огнями, вырастить беседки из вьющихся роз.

— И парочки будут там прятаться.

— Пусть себе, — засмеялась Помона. — А так их, кажется, слишком много из-за пышных юбок. Тесновато. — Она посмотрела на молодого коллегу. — Почему вы не пригласите никого на танец?

— Студентку? — Крам посмотрел на неё, как на еретичку.

— Хотя бы профессора Вектор, или Тонкс. Видите, она сидит и скучает. — Помона поискала глазами Люпина. — Куда делся Ремус? Оставил свою даму в одиночестве. Сейчас будет павана — и Тонкс не повредит немного движения. Идите, пригласите. Коллегу можно. Смотрите, даже директор с мисс Амано танцевать пошли. Вот, и Минерва с Горацием.

Поддавшись на уговоры, Виктор подошёл к Тонкс и отвесил поклон.

— Разрешите вас пригласить?

Дора озиралась в поисках мужа.

— Ну, что же… — подала она руку, стараясь не выглядеть расстроенной, — извольте… сударь, — добавила она важно.

Кроме трёх преподавательских пар, ещё несколько студенческих вышли танцевать павану — остальные воспользовались паузой, чтобы подкрепить силы у столов.

Гарри взял два бокала с традиционной медовухой и протянул один Джинни.

— Какие они милые, правда? — сказала она, кивая в сторону первой пары — Снейпа с лисой. — Ты не знаешь, они не собираются пожениться раньше?

— Не слышал.

Тут Гарри увидел Ремуса, появившегося из бокового входа для профессоров. Скрестив на груди руки, он смотрел на танцующих через глазницы венецианской маски Доктора. Гарри покачал головой.

— Я просто отказываюсь его понимать.

— Ты о Ремусе? — спросила Джинни. — Я тоже. Надеюсь, ему хватит ума не устраивать сцен.

Ума хватило. Когда Виктор подвёл Тонкс к Люпину, тот только кивнул и ничего не сказал.

23 декабря 1998 года. Азкабан

Даже в тюрьме чувствовалось приближение праздников. Заключённым из дома прислали подарки — заранее, потому как никто не будет с ними возиться в Сочельник: охране и служащим тоже надо хоть немного посидеть за общим столом, пусть и урывками по время дежурства. Список разрешённых даров был небольшим, но и с ними камеры приобрели хоть какую-то индивидуальность: колдографии на столах или полках, пледы, а у кого-то свои собственные чернильницы и перья. Разрешили и домашние сладости, которые подвергли тщательной проверке, как и остальные посылки. В библиотеке поставили ёлку, так что у Люциуса была привилегия находиться в её обществе и вдыхать хвойные запахи весь рабочий день. Он ещё не успел разобрать посылку от Драко и предвкушал неожиданно приятный вечер. Мысли о письме от сына на какое-то время совершенно вытеснили у Малфоя из головы мечты об очередной мимолётной встрече с комендантом. Вряд ли он увидит Тэмпли в ближайшие дни. Завтра предполагаются некоторые послабления и что-нибудь вкусное на ужин. В Рождество работу отменят — будут целых две прогулки во внутреннем дворе тюрьмы, который за прошедшие с момента воцарения Тэмпли дни значительно преобразился — посаженные по периметру кусты по весне должны были зазеленеть, а скамьи предполагали, что можно посидеть с кем-то из товарищей по несчастью и поговорить. Люциус не сомневался, что в кустах скрывается немало уизлевских «жучков», так что за разговорами арестантов следят. Его вообще забавляли все эти новшества, то есть как бывшие соратники попадались на удочку, когда считали, что реформы — признак слабости новой власти. Стоило кому-то нарушить правила, как тут же гаечки-то закручивались, закручивались — без грубости, деловито. Нарушил — получи взыскание. Был паинькой — на тебе пряник. Заслужил.

Под вечер оставалось только выкатить тележку и сходить за печатными изданиями в караульное помещение — ещё одна привилегия, которую получил Малфой, замаскированную под видом ворчания «пусть сам таскает журналы и газеты и возит коробки с книгами». А на самом деле это было доверие и немалое — один, без сопровождения (если не считать негласного надзора эльфов), Люциус проходил по длинному коридору, по своему блоку, через тот зал, где Тэмпли впервые объявил о новом режиме, и так — до поста между этажами, где скапливались посылки и письма.

Подходя к залу, Люциус услышал плеск воды, шлёпанье мокрых тряпок и голоса. Он притормозил. По голосам судя, там сейчас отрабатывали взыскание Макнейр и Долохов — одни из самых упорных и непримиримых. Но мытья не прерывали, хотя и переговаривались между собой.

— Антонин, как поживает твоя тётка?

— Скоро приезжает в Лондон.

Странно, у Долохова не было вроде бы никаких тёток. Малфой о таких не слышал. Разве что дальние какие-то родственники, с континента.

— Встреча так и назначена на шестое января? — спросил Макнейр.

— Если тётушке ничего не помешает.

Какое дело Макнейру до гипотетической тётки Долохова? Люциус не стал, однако, задерживаться и покатил тележку дальше. Он кинул быстрый взгляд в дверной проём: оба бывших Пожирателя из Ближнего круга стояли на карачках, задом к двери. Они обернулись, зло покосились на Малфоя, и тот поспешил уйти. Нагрузив на посту тележку, он отправился назад, но теперь наказанные молча возили тряпками по полу и пыхтели от усердия.

В библиотеке Люциус сверился по спискам, кому разрешено читать «Пророк», взял нужное количество газет, запер помещение, сдал ключ эльфу и пошёл к себе в блок. Подойдя к камере Гойла, он сунул ему через решётку газету. Гойл был мрачен, хотя посреди камеры стояла коробка, присланная из дома, которую он только начал разбирать.

— Чего не в настроении? — снизошёл Люциус до вопроса.

— Погоди вот, скоро услышишь. Подкинули нам подарочек под праздники.

— Не понял…

— Ты иди дальше, сейчас поймёшь.

Пожав плечами, Малфой собирался пропустить камеру, где раньше сидела Хоул, но обнаружил там Амалию Ноббс.

— А! Люциус! — протянула та, усмехнувшись. — Газетки разносишь, подстилка комендантская? Сынок-то пишет, да? Как он там со своей грязнокровкой поживает?

Малфой только презрительно пожал плечами и пошёл дальше. Но он понимал раздражение Гойла. Кажется, им будут устраиваться ежедневные концерты.

— А ты не отворачивайся от меня! — заорала Амалия, вцепившись в прутья. — Что нос воротишь?! Малфой! Малфой, не смей от меня отворачиваться!

Сколько же сил было у этой женщины! Она не замолкала до самого ужина, и заключённые в камерах уже начинали роптать. Вопли Амалии испоганили весь процесс разбора посылок. Досталось не только Малфою — она прошлась по всем, кто содержался в блоке. Первым не выдержал Крэбб, кинувшись на решётку и заорав на миссис Ноббс так, что прибежала охрана. Определённо, методы Тэмпли давали результаты — в прежние дни досталось бы всем подряд, без разбора, а так стражи выслушали жалобы и пригрозили Амалии, что её отправят в карцер, если она не замолчит. Она замолчала, благо и ужин вскоре принесли. Уплетая тушёный картофель с кусочками курятины, Люциус любовался колдографиями Драко, водружёнными на стол. Даже та, что была снята в Хогвартсе, в общей гостиной, не портила Люциусу аппетита.

Малфой с любопытством рассматривал мелькавших на заднем плане студентов. Сделавший снимок маг явно внёс какие-то улучшения в технику колдографии — картинка получилась долгоиграющей. Обычно в какой-то момент времени изображение возвращается к исходной точке, а на этот снимок можно было смотреть, кажется, бесконечно. Люциус словно заглядывал в школьную гостиную прямо сейчас. Драко улыбался отцу, но то и дело отвлекался — отвечал сокурсникам, оборачивался, махал кому-то. Вряд ли он приглашал в Хогвартс профессионального колдографа. Значит, у кого-то из его однокашников впереди большое будущее и блестящая карьера на этом поприще. Люциус любил колдографии больше, чем живые портреты. Когда он выезжал куда-нибудь с семьёй, то всегда привозил с собой много снимков и потом листал альбомы в одиночестве, чтобы Нарцисса не посчитала его слишком сентиментальным.

Попивая какао и вглядываясь в колдографию, Малфой приметил уже и Поттера — очень повзрослевшего с тех пор, как он в последний раз видел мальчишку в Отделе тайн. Поттер вошёл в кадр и занял место на одном из диванов сбоку. Он раскрыл книгу и уткнулся в неё, а правой рукой обнял за плечи девушку, чьё лицо в кадр не попало — его всё время загораживали снующие ученики. Но наверняка это была девица Уизли. Юный герой отвлекался от чтения на разговоры с невестой, но улыбался мало и вообще казался каким-то странно одиноким. Люциус так и прилип взглядом к Поттеру. Вот к дивану подошла какая-то девочка — поздороваться с Джинни. Поттер убрал руку с её плеч, и девочки поцеловались. На той, что подошла, была слизеринская мантия. Уж не дочка ли это Ноббсов?

Тут Люциус заметил, что Драко на снимке кого-то зовёт. Он встал и вышел из кадра. Даже понимая, за кем он там пошёл, Малфой сейчас больше заинтересовался, как это у автора колдографии получилось соединить вместе не один кадр, а несколько. Слить в одно изображение. Будь он сейчас на свободе, он бы, пожалуй, спонсировал юное дарование. Драко вернулся и усадил с собой Грейнджер. Люциус критически уставился на будущую невестку. Расцвела, ничего не скажешь. Держалась грязнокровка скромно, смотрела спокойно и без вызова или излишнего дружелюбия. Хм, и всё-таки, если покопаться в родословной…

Время! Малфой очнулся, быстро покончил с ужином, потому что в том конце коридора уже застучали колёса тележки — забирали грязную посуду. Когда он отнёс к решётке и передал дежурному миски и кружку и вернулся к столу, Грейнджер на снимке уже не было. Ничего, вернётся. Глядишь, так и привыкнуть к ней можно будет.

23 декабря 1998 года. Хогвартс

К концу бала Гарри страшно устал. Он дождался момента, когда снимут маски, а то при взгляде на них уже мерещилось всякое, извинился перед Джинни и вышел из зала. На лестнице, в прохладе, Гарри вздохнул полной грудью. Продержаться бы праздники и каникулы. Новых снов не было, но временами что-то такое накатывало нехорошее — беспокойство, уныние, тянуло побыть в одиночестве, а нельзя — могло накрыть, и потом Негусу придётся искать его и вытаскивать.

Сегодня он видел много приятного и, хотя радовался переменам к лучшему, но скорее умом. У него было состояние человека, сидящего на чемоданах и смотрящего на часы с пониманием, что ещё слишком рано, но при этом не решающего заняться чем-то из боязни закрутиться и опоздать.

Благовидный предлог уйти с бала был самым банальным, и Гарри честно сходил в туалет, невольно повеселившись зрелищем разряженных кавалеров, покидающих кабинки, потом побродил немного по коридору, вышел на лестницу и стал подниматься вверх. Назад возвращаться не хотелось. Он присел на ступеньку. Коснувшись края площадки, пролёт поехал назад. Гарри посмотрел на столбик перил. Жутко старое дерево. Кажется, тронь его пальцем, и оно раскрошится. Всё изъедено насквозь жуками, всё изъедено… Лестница тихо поскрипывала. Гарри вздрогнул и стряхнул наваждение, для верности постучав по перилам и убедившись, что они прочны, как и раньше. Он вскочил на ноги и направился вверх, оказавшись вскоре во вновь отремонтированном крыле, где жили некоторые преподаватели, а также Негус. Из-под двери в его комнаты просачивался свет, и Гарри нерешительно поскрёбся.

— Мой мальчик! Почему вы не на празднике? — удивился старый невыразимец.

— Устал. Можно я немного посижу с вами?

— Конечно, заходите!

Оказавшись в маленькой гостиной, Гарри почувствовал себя немного лучше. Прежде чем сесть в кресло, он позвал Добби и попросил его предупредить Снейпа, Джинни и Гермиону, где он сейчас находится. По отношению к Джинни это было, конечно, нехорошо, но Гарри надеялся, что она его поймёт. Он добавил на всякий случай, что ещё вернётся в Большой зал.

— Вас что-то беспокоит? — спросил Негус.

— Немного. Тянет и тянет под ложечкой, как будто я чего-то постоянно жду.

— Наверняка, причина в вас самих, а не вовне.

— Может быть.

— Вас утомила толпа, Гарри? — посочувствовал старик.

— Точно. А вы вот на празднике не были.

— Был. Но не внизу. Я с комфортом расположился на хорах. Эльфы угостили меня выпечкой и напоили кофе, так что я смотрел на бал, как и полагается почтенному старцу, — рассмеялся Негус.

— Бросьте! Разве вы старый? — улыбнулся Гарри.

— Мне уже сто один год, юноша.

— До Альбуса вам ой как далеко!

Негус Гарри очень нравился. Он немного напоминал ему Дамблдора, только был ближе и откровеннее. Может, когда всё закончится, он сможет стать невыразимцу настоящим учеником. Гарри на это очень надеялся.

— А на каникулах вы останетесь тут или уедете? — спросил он.

— Уеду. И так я давно не видел дочерей и внуков. Но мы с вами обговорили, как нам связываться в случае чего, и мисс Уизли не должна расставаться с двухсторонним зеркалом.

Гарри кивнул. Про семью невыразимца он как-то подзабыл, хотя знал, что тот вдовец, и что обе его дочери давно замужем, а внуки тоже того и гляди обзаведутся собственными семьями.

— Скажите, — тут он вдруг вспомнил одну вещь, — а почему Драко вас избегает?

— Для него я слишком тяжёлый человек, — ответил Негус после маленькой паузы, которая насторожила Гарри. — Мне приходилось видеть много такого, что наложило отпечаток на мою, если можно так выразиться, ауру. А Драко сейчас не может как следует управляться со своими способностями.

— Но он же вроде бы предчувствует несчастья… — осторожно возразил Гарри.

— Или видит их отголоски в прошлом, — ответил Негус.

— Да? Но…

— Всё наладится, не переживайте.

Драко говорил ему примерно то же самое, и всё-таки у Гарри складывалось впечатление, что эти двое чего-то недоговаривают. Он бы, конечно, мог предположить, что с ним случится что-то опасное, но не смертельное же. Потому как он слышал, что Шицзуки-сан вполне определённо говорила об ожидающей его впереди долгой жизни, а она такие заявления не делала, если не была уверена на все сто.

Негус смотрел так тепло и ободряюще, что Гарри отложил вопросы на потом. Он посидел ещё немного с невыразимцем, а потом вернулся к остальным. Бал уже подходил к концу, и парочки разбредались по школе. Джинни ждала Гарри в зале.

— Устал? — спросила она. — Я что-то тоже. Меня тут Шел приглашал на танец. Ты же не против?

— Нет, — усмехнулся Гарри. — Слушай, а ты Рона видела?

— Мелькал тут с разными дамами. Опять взялся за своё. Может быть, пойдём уже наверх, пока там никого нет?

Гарри кивнул, помахал Северусу, подал Джинни руку и увёл её с бала.

Когда народ стал возвращаться, они уже скромно сидели на диванчике в обычной одежде. Завтра все разъезжались по домам, и потому особо в гостиной не задерживались, только помогали друг другу в трансфигурации нарядов.

Все в эту ночь все спали, кажется, как убитые.

Утро выдалось пасмурным. Всё небо заволокли снежные тучи, и фонари на платформе ещё не погасили, когда студенты садились в экспресс до Лондона. Вещи и клетки с птицами уже погрузили в багажный вагон, народ выбирал себе места.

Выпрыгнув из кареты, Гарри подал руку Джинни и помог ей спуститься по ступенькам.

Когда они дошли до платформы, он посмотрел на поезд в утреннем сумраке, на паровоз, окутанный парами, и вдруг почувствовал непонятный укол страха. Отмахнувшись от неприятного ощущения, он повёл подругу дальше, выбирая купе. Следом как раз подъехали Драко с Гермионой и Рон.

В одном из вагонов по стеклу застучали. Гарри поднял голову и увидел Полумну, которая указывала на соседнее, пока пустое, купе.

— Займём его? — спросила Джинни.

— Да, наверное… — пробормотал Гарри.

— Что с тобой?

— Не знаю.

Он правда не мог понять, откуда взялся этот противный страх. Он постепенно заполнял его, и Гарри чувствовал его уже физически, словно он находился перед лицом смерти.

— Тебе нехорошо? — спросил подбежавший Драко.

— Я не могу сесть в поезд.

— С поездом всё в порядке.

Драко, как никто, почувствовал бы что-то угрожающее.

— Да я знаю, что с ним всё в порядке. Просто я не могу в него сесть — мне страшно.

Страх усилился до степени ночного кошмара, от которого никак не проснуться. На лбу Гарри выступил пот. Драко и Рон подхватили его под руки и оттащили к скамье, а девочки побежали к багажному вагону за вещами. Они долго препирались с проводником, уверяя, что никто их на вокзале встречать не будет и что он может спокойно выдать им их чемоданы и клетки с питомцами. Подбежал Рон и решительно насел на проводника.

— Эй! — Полумна опустила окно и высунулась наружу. — Вы остаётесь? Поезд вот-вот отправляется.

— Мы остаёмся, — крикнул Драко, пытаясь перекрыть свист паровоза.

К окнам прилипли студенты, переговариваясь между собой.

— Пошлём сову? — спросил Рон, долевитировав с девочками вещи до скамейки.

— Нет, есть способ побыстрее, — сказала Джинни и отошла в сторону. Она достала двойное зеркало из кармана, позвала Негуса и стала тихо рассказывать ему, что случилось.

Когда поезд ушёл, Гарри сразу полегчало. Он сидел, закрыв глаза, пытаясь справиться с приступом раздражения. Негус учил, что надо относиться к таким вещам спокойно — с невыразимцами случаются и похлеще. А на свой дар сердиться нельзя.

— Негус сказал, что он там всех успокоит. Берём вещи и трогаемся обратно в замок, — сказала Джинни, подходя к остальным.

— Вот и правильно, — кивнул Гарри.

В школе их встретили и проводили в комнаты Шицзуки, потому что они были ближе всех.

— Птиц оставляйте в школе, — сказал Северус. — Мы их позже отпустим, если хотите. А так они прекрасно могли бы тут побыть на каникулах.

— Да и кота оставь у меня, — предложила Гермионе мисс Амано. — Мы с ним поладим.

Вещей-то было немного — у каждой пары по чемодану на двоих, и у Рона свой.

— Отправлю вас через порталы, — сказал Снейп, поглядывая на Гарри.

Драко в общей суете отошёл к окну, подальше от Негуса, который что-то втолковывал Джинни.

— Рональд, вас в Нору?

Снейп поставил на стол чашку и нацелил на неё палочку.

— Ага! — Рон подхватил чемодан. — Увидимся на Рождество, — сказал он остальным, дотронулся до светящегося голубым светом фарфора и исчез.

Потом пришла очередь Драко и Гермионы.

— Дом открыт? — уточнил Северус.

— Для нас — да, — ответил Драко.

Попрощавшись с остальными, и они переместились к пункту назначения.

Площадь Гриммо, 12

— Ты не хочешь после школы предложить Винки перебраться к нам? — спросила Джинни, закончив раскладывать вещи.

— Не получится. У неё всё на мази с Добби, — усмехнулся Гарри.

Они не говорили о том, что произошло на платформе. Оставалось ещё много дел, прежде чем они сядут встречать Рождество. Кое-что уже было приготовлено, благодаря Винки — почему и зашёл разговор о ней. Северус попросил её помочь, дав задание прибраться в доме и запасти провизию.

Нарядить ёлку, переправленную из Запретного леса, немного прогуляться, приготовить ужин и накрыть на стол. Времени оставалось много, но спешить не хотелось.

Игрушки давно уже были обнаружены на чердаке — ещё в прошлое Рождество, военное. Приведя в порядок ёлочное наследство, оставшееся от Блэков, тогда нарядили скромную ёлочку, украденную Гарри вместе с комом земли в одном из парков. Потом её вернули на место.

Эта ель была Хагридом срублена. Как он сказал, она всё равно бы не выросла в окружении взрослых деревьев. И правда — с одной стороны ветки были короче. Ель поставили куцым боком в угол, а когда её украсили, то выглядела она просто роскошно.

Немного перекусив, Гарри и Джинни вышли пройтись по улицам. Магазины ещё работали, люди бегали, как ненормальные, закупая то, что не успели. Глядя на них, трудно было удержаться от соблазна и не приобрести что-нибудь совершенно не нужное.

Зайдя в подворотню, они трансгрессировали в центр города, погуляли немного, полюбовались на праздничные витрины, натыкаясь на дезориентированных туристов, наводнивших Лондон к Рождеству.

Мимо пробегал какой-то парень — в куртке и почему-то в тёмных очках. Он налетел на Гарри, извинился и притормозил.

— Гарри! Привет! — заорал он, хлопнув того по плечу. — Не узнаёшь? — Парень снял очки.

— Не совсем… — озадаченно проговорил Гарри, всматриваясь в грубоватое лицо с тяжёлым подбородком. И тут он сам заорал. — Большой Дэ?! Ты?

— Ага! Здорово, кузен! — и он уставился на Джинни. — Твоя девушка? Познакомь, что ли.

— А. Да. Джинни — это мой кузен Дадли. Моя невеста — Джинни Уизли.

— Привет, — Джинни протянула руку, которую Дадли осторожно пожал.

— Гуляете? — поинтересовался он.

— Да, вот решили пройтись, — ответил Гарри.

— А где встречаете Рождество?

— У меня дома.

Тут неподалёку от них остановились две девушки, и Дадли надел очки.

— А ты чего маскируешься?

— Да так. Я, собственно, собирался ехать домой. Зайдёте? Правда, у меня там хаос. Покажу кое-что.

— Я даже догадываюсь, что. Мне тётя Петунья писала. Хвасталась, — сказал Гарри. — Ты как? — спросил он Джинни.

— Можно.

Ехали они четыре остановки.

— Значит, ты теперь в Лондоне? — спросил Гарри, когда они шли к дому, где Дадли снимал квартиру в доле ещё с двумя парнями.

— Так у меня тут всё — клуб, тренировки. — Он отпер дверь ключом, и они вошли в тесную прихожую. Дадли толкнул одну из дверей.

Не такой уж тут был и хаос. Вполне прибрано, но после стерильности материнского дома кузену, конечно, только так и казалось.

Диван, стол, платяной шкаф и стеллаж — вот всё, что тут было, не считая пары стульев. Стеллаж украшали кубки, а на стенах висели фотографии в рамочках, сделанные во время боксёрских поединков.

— Ого! — присвистнул Гарри. — Солидно.

— Вот! — Дадли с гордостью показал завоёванное в честном бою золото в чемпионате Содружества среди юниоров. — Скоро буду участвовать в европейском.

— Так ты от поклонниц прячешься? — догадалась Джинни.

— Ага, — хмыкнул Дадли. — Вот она — слава.

— То ли ещё будет.

Он напоил их чаем — правда, заваривали пакетиками. Джинни смеялась. Поговорили немного — о школе, о спорте, о планах. Дадли не стал их задерживать — он сам собрался ехать к родителям и заскочил, чтобы взять кое-какие вещи. А потом сразу на автобус.

— А ничего парень, — заметила Джинни, когда, пожелав Дадли счастливого пути и хороших праздников, они отправились искать подходящее место для трансгрессии.

— Вполне. Спорт вообще дисциплинирует.

— А ты тётке подарок приготовил? Ну, и прочим Дурслям.

— Угу, — улыбнулся Гарри. — Для Дадли — полотенце с надписью «чемпион».

Странно было встречать Рождество вдвоём. Странно, но хорошо. У Гарри то и дело сновали по хребту мурашки, когда он смотрел на Джинни, сидящую напротив него за столом, — в открытом платье, с красивой причёской. Это была, конечно, пока что своеобразная репетиция семейного праздника, почти игра, но она приятно волновала. На ёлке мерцала фамильная мишура Блэков и полупрозрачные игрушки самых причудливых форм. Потом Гарри и Джини танцевали под шелест волшебного радио, а больше целовались и натыкались на стулья, под конец они не дождались полуночи и сбежали в спальню — справлять свою годовщину.

27 декабря, Хогвартс

Снейп ждал, когда же наступит тридцать первое. Опустевшая школа радовала его совсем недолго, и он очень скоро заскучал по детям, по шуму, по бумажкам. В Рождество они побывали с Шицу в Норе, повидали всех. Двадцать шестого немного развеялись в Лондоне, а потом Северус заперся в лаборатории, чтобы продолжить работу над парочкой рецептур, улучшающих уже известные зелья. Проторчав там до вечера, он вышел из Подземелий на свет божий и отправился искать Шицзуки. Она обнаружилась у Флоренца. Кентавр полулежал на вечнозелёной траве, Шицу сидела рядом, прислонившись к пегому боку. Оба смотрели на звёздное небо над головой и рассуждали о том, что пророчат светила.

— Вы всегда преувеличиваете опасности, — как раз говорила мисс Амано, когда в класс вошёл Снейп. — Некоторый кризис налицо, но он, несомненно, разрешится благополучно. Юпитер в очень хорошей позиции.

— Господин директор, — промолвил кентавр, склонив голову.

— О! Сенсей! — Шицу вскочила на ноги. — Вы уже закончили?

— Да, скоро ужин. Флоренц, — Снейп кивнул кентавру, который встал на ноги, возвышаясь над обоими. — Что за кризис?

— Некоторая политическая напряжённость, — наморщила нос Шицу. — Но всё это не страшно.

— Коллега считает, что я смотрю на вещи слишком глобально, — улыбнулся Флоренц, скрестив руки на мускулистой груди.

— Но это и в самом деле так, — ответила мисс Амано.

Снейп усмехнулся. А он уже, было, чуть не приревновал.

— Увидимся за ужином, Флоренц, — сказал он и подал Шицзуки руку.

За столом, вместе с преподавателями сидели Клиффорд с Эммой и ещё четыре студента, которые остались в школе по семейным обстоятельствам. Двое, как и Эмма, были со Слизерина. Крама в школе не было — он вчера ещё отправился в Лондон, повидаться с Габи. А так все были на своих местах. Тонкс, правда, сидела грустная, и Снейпу показалось, что глаза у неё заплаканы.

Что там такое с политикой, Снейп не знал, но вот в зале чувствовалось какое-то напряжение. Шицзуки поглядывала на Негуса, но тот был вроде спокоен.

Потолок нынче тоже не располагал к радужному настроению, отображая рваные тучи, которые за стенами замка гнал по небу ветер.

— Лягте пораньше, — сказала Снейпу Шицзуки, когда они после ужина отправились к ней. — Всё может статься — придётся вскакивать ночью.

— Сегодня?

— Или сегодня, или на днях. Точно не могу сказать — мне нет хода в те места, где это случится. Мистер Негус тоже пока не знает. Он ждёт. Я могу судить только по тому, что чувствую в Гарри.

«И праздников-то у ребёнка не будет», — проворчал Снейп про себя. Он уже как-то привык к тому, что происходит с Гарри.

— Осталось совсем немного, — сказала Шицзуки, погладив Северуса по руке. — Скоро всё закончится.

31 декабря 1998 года

Празднование Нового года оказалось под угрозой. Но всё же, пусть и не полным составом, гости у Драко собрались. В связи с последними событиями решили обойтись без излишней помпы, посидеть тихо и по-семейному. После ужина все собрались в большой гостиной, где стояла пышная ёлка, украшенная фамильными игрушками.

Джинни была в Отделе тайн, с Гарри. Она вызвала Негуса двадцать девятого. Гарри невозможно было разбудить, и он всё время бормотал, что не хочет садиться на поезд. На этот раз помощью одного Негуса было не обойтись, и Гарри отправили в Министерство, где у невыразимцев было в Отделе что-то вроде маленького госпиталя для таких же заблудившихся.

Сидя группками, гости тихонько шептались о своём, больше подбадривая друг друга, потом встретили полночь, выпили за скорейшее возвращение Гарри и разошлись. Снейп с Шицзуки остались ночевать в доме Малфоев, чтобы как-то морально поддержать Драко. Гермиона за ним весь вечер наблюдала и поражалась его самообладанию и спокойствию. Но когда они остались одни, Драко растерянно посмотрел на неё.

— Не по себе, да? — Гермиона подошла к нему и положила ладони ему на плечи.

— Я не могу понять, почему он так спокоен? Он ведь тоже знает, чем всё закончится. Зря я не поговорил с ним, а теперь уже не успею.

— О ком ты? — осторожно спросила она.

— О Негусе.

— А чем всё закончится? — Гермионе стало страшно.

— Гарри справится, ты не бойся. С ним всё будет хорошо.

— А невыразимец?

Драко задумался. Гермиона не торопила, чувствуя, что он скорее говорит сам с собой, чем с ней.

— Негус победит.

Плечи Драко распрямились, и Гермиона увидела, что он улыбается.