Гарри Поттер и Человек, который выжил. Часть II (гет)

Мы движемся рядом с тобой,

И ветер победы ликует

И бьёт в наши крылья,

Вот и закончился бой,

А мы даже не поняли,

В чем были наши усилья!

С. Калугин

9 марта 1999 года. Азкабан

Драко всё не мог привыкнуть к тому зрелищу, что открывалось у тюремной пристани: к этим жутким стенам, глядя на которые думалось, что заключённые прямо в них, в их непомерной толщине и замурованы.

Он не видел отца два месяца без малого, письма тоже не приходили. У него не было причин сомневаться в гуманности коменданта Тэмпли, но когда он вошёл под своды тоннеля, сердце как-то тревожно сжалось.

Встретивший Драко страж повёл его незнакомым маршрутом: не в сторону комнаты для свиданий, устроенной рядом с блоком, и не в сторону кабинета коменданта. Стены коридора ― ровные, видно, что недавно оштукатуренные и выкрашенные в салатовый цвет, мало напоминали тюремные. Страж повернул за угол, и они оказались в другом коридоре, с выходившими в него дверями и большим окном в конце.

― Сюда, мистер Малфой, к той двери, ― сказал страж.

В те секунды, что потребовались мракоборцу, чтобы постучать, а человеку в комнате ― открыть, Драко успел посмотреть в окно на тюремный двор. Странные вещи увидел он: посаженные по периметру кусты, которые ещё стояли голыми, но ради их посадки откуда-то привезли землю, устроили палисадники метра в полтора ― с оградой, выложенной из камней. А ещё во дворе появились совершенно чужеродные на фоне древних серых стен скамьи.

Из комнаты вышла симпатичная молодая женщина в форме целительницы.

― Пожалуйста, проводите мистера Малфоя в палату, мисс Блейк.

― Конечно, ― улыбнулась женщина. ― Я потом вас позову.

― Отец в лазарете? ― спросил похолодевший от страха Драко.

― Вы не волнуйтесь, ― шепнула мисс Блейк. ― Это маленькая уловка.

― Не понял...

― Комендант не мог устроить вам свидание у себя в кабинете. Мистер Малфой просто симулировал сердечный приступ.

Драко, онемев, уставился на целительницу, потом покорно поплёлся за ней. Одна мысль всё вертелась в голове и никак не хотела формулироваться чётко.

Мисс Блейк открыла заклинанием дверь в палату ― через одну от её кабинета.

― Встречайте сына, мистер Малфой, ― улыбнулась она. ― Только потише ведите себя ― вы же больны.

Она почти втолкнула совершенно ошарашенного Драко внутрь и закрыла дверь.

Люциус, который для проформы лежал на койке, тут же бодро вскочил с неё.

― Мерлин! ― выдохнул Драко и кинулся отцу на шею. ― Я уж думал, с тобой что-то случилось.

― Нет, дорогой, всё в порядке.

В объятиях отца заметно прибавилось крепости, да и выглядел он более живым, чем раньше.

― Садись, ― Люциус похлопал по постели, и они уселись рядом. ― Рассказывай, как ты там? Что нового?

А тревожное чувство всё равно почему-то не оставляло. Такое неприятное, тянущее. Но чтобы понять, с чем оно было связано, Драко следовало сосредоточиться, углубиться в себя, а момент был неподходящий.

Особых новостей он не привёз: рассказал о первых экзаменах, порадовал отца высшим балом по ЗОТИ. И лишь потом сообщил Люциусу о женитьбе Снейпа. Тот лишь усмехнулся и насмешливо мотнул головой.

― Кто бы мог подумать, что найдётся женщина, которая сможет его окрутить.

― Папа, всё же: что это за спектакль с лазаретом?

― Комендант любит широкие жесты, ― уклончиво ответил Люциус.

― Да брось. За что такие привилегии?

― Не «за что»... ― Малфой-старший поскрёб пальцем висок и испытующе взглянул на сына, ― скорее потому что...

― Он что, расположен к тебе? ― В ответ отец красноречиво промолчал, и Драко вскипел. ― Я считал его порядочным человеком, а он пользуется своим положением, да ещё таким образом?!

― Тише, тише... ― Люциус схватил его за руку. ― Тут у стен слишком много ушей. Он бы не позволил себе, если бы...

― Ой, прости, ― как-то по-детски вырвалось у Драко, и он покраснел.

Проклятое предчувствие какого-то несчастья не давало ему разобраться со своим отношением к новости. Он уже сумел определить, что к нему лично и к его семье, куда он включал Гермиону, Северуса с женой и Гарри с Джинни, то предчувствие отношения не имело. Разве что затронет, как любое несчастье, мимо которого просто нельзя пройти равнодушно.

Посмотрев на помрачневшего отца, он улыбнулся.

― Ничего, папа. Лишь бы сложилось всё хорошо.

― Да кто знает, можно ли вообще об этом говорить?

― Смотря, что тебе нужно.

― В изоляции люди порой цепляются и за соломинку, ты же понимаешь. А что будет потом? Кто знает?

Драко всё же порадовался, что отец вообще стал задумываться об этом «потом».

― Что-то здесь неуютно, ― промолвил он.

― По сравнению с камерой... ― усмехнулся Люциус.

― Нет, не в этом дело. Тут что-то рядом... словно за стенкой. Тяжёлое такое. Я как будто вижу женщину...

― Ба, да у тебя и впрямь дар! ― удивился отец.

― Я чувствую: что-то случится, что-то... ― Драко зажмурился. ― Болезнь! Точно.

― Ты прав. Я ведь хотел тебя кое о чём попросить. И насчёт женщины ты тоже прав. Её не слышно, потому что чары на палату наложили, а так она почти всё время кричит. Её завтра отправляют в Мунго.

― Кого?

― Миссис Ноббс. Она сошла с ума.

― Бедная Эмма, ― пробормотал Драко, похолодев.

Любой маг знал, что вылечить можно почти всё, кроме безумия. Если волшебник сходил с ума, это всегда означало смерть. Маглы в далёком прошлом считали таких людей бесноватыми, одержимыми.

― Ты скажи Северусу про Амалию. Пусть как-то подготовят девочку, ― сказал Люциус. ― Её, вероятно, пригласят в Мунго, проститься с матерью, пока она ещё жива.

― Передам, ― мрачно отозвался Драко. ― Мерлин мой, к Эмме только начала возвращаться способность управлять магией, а тут такое известие.

― Не дайте целителям её забрать. Это не поможет, девочка только зачахнет.

― Да Шицу-сан их всех... ни за что не отдаст!

Люциус усмехнулся ― впрочем, вполне добродушно.

― Расскажи мне побольше про экзамены, ― попросил он.

Драко подумал, что это добрый знак, и ещё полчаса они говорили о школе, дипломе и работе в Отделе Тайн.

Потом пришёл страж и, когда он вывел Драко в коридор лазарета, тот спросил:

― Скажите, пожалуйста, может ли комендант принять меня?

Как откажешь в просьбе герою магического мира, даже если отец его сидит в Азкабане? Страж сопроводил Малфоя-младшего в приёмную коменданта.

Тэмпли тоже не отказал, но совсем по другой причине.

― Добрый день, Драко. Присаживайтесь. Чаю?

― Спасибо, не нужно.

Комендант вопросительно посмотрел на него.

― Разве целительница не говорила вам, что причин для беспокойства нет?

― Говорила, конечно. Я так понимаю, что тут можно говорить свободно?

― Совершенно свободно, Драко.

Тэмпли сел в другое кресло и закурил. Он, как и Гарри, и Северус, курил магловские сигареты.

― Должно быть, вам приходится покупать сразу большой запас, сэр? ― улыбнулся Драко.

― Приходится. У меня не так часто бывают выходные. Но я вас внимательно слушаю.

― Тут очень... другое всё, благодаря вам...

Драко засомневался: правильно ли он поступает, желая поговорить с комендантом об отце? Что он скажет этому человеку? Тэмпли явно работал много, очень много ― выглядел уставшим. И он так много делал для людей, к которым в магическом мире традиционно относились почти как к живым мертвецам. «Попал в Азкабан ― считай, что умер», ― такая бытовала поговорка. Раньше люди даже с небольшими сроками заключения выбирались на свободу больными и опустошёнными. Многие превращались почти в сквибов. Удаление дементоров, конечно, стало большим облегчением, но тюрьма оставалась всего лишь каменной могилой.

Пока не появился Тэмпли со своими реформами.

Драко, впрочем, не мог не подумать с уважением и о Министре. Без его поддержки у коменданта ничего бы не получилось. Что-то ощутимо менялось в окружающем мире, а значит, они сражались не напрасно.

― Спасибо, мистер Малфой, ― кивнул Тэмпли. ― Я, наверное, знаю, о чём вы хотели поговорить со мной. Могу сказать, что единственное, чего я хочу, ― чтобы у вашего отца всё сложилось хорошо. Через некоторое время, думаю, он сможет подать апелляцию. Надеюсь, что он это сделает.

― Надеюсь...

Драко подумал, что отец, видимо, прав: для обоих эти странные отношения ― всего лишь средство пережить трудные времена, и не стоит задавать слишком личные вопросы.

― Мистер Снейп просил о свидании с моим отцом в следующем месяце. Если это возможно, сэр.

― Конечно, мистер Малфой.

― Спасибо. ― Драко встал. ― Не буду больше отнимать вас от дел, сэр.

Он почтительно пожал коменданту руку.

Проводив посетителя, Тэмпли глубоко вздохнул. На столе лежала гора пергаментов, кажется, грозя похоронить его под собой. Те улучшения, которые произошли в тюрьме, стали возможными благодаря пожертвованиям частных лиц или небольшим вливаниям от Министерства. Но постоянно рассчитывать на дарителей не стоило. Нужны были свои источники дохода, а работа для заключённых, которая приносила бы средства, пока что оставалась только в планах ― никто не хотел пускать Азкабан на рынок, да и серьёзное магическое производство требовало участие магии ― значит, оставалось для заключённых недоступным. Тэмпли буквально дрожал над одним робким ростком ― Оливандер неожиданно пошёл навстречу, и они пытались наладить изготовление футляров для волшебных палочек. Их делали вручную из плотного картона без всякого волшебства. Пока не так много, как хотелось бы, и приходилось конкурировать ― но их футляры стоили недорого, а значит, и палочка выходила покупателю в сумме дешевле.

Если бы не проклятый запрет на использование магловских изобретений, Тэмпли давно бы приобрёл несколько швейных машинок и посадил желающих женщин за них, найдя среди маглорождённых волшебниц с большой земли хотя бы двух, чтобы они обучили арестанток ими пользоваться. В ателье, подобном тому, что держала в Косом переулке мадам Малкин, пользовались заговорёнными иглами, которые стачивали большие детали, ― а мелкие обрабатывали вручную. Края ткани закрепляли магией, меняя переплетение волокон и создавая плотную кайму. Помня, как строчила на машинке его мать, Тэмпли удивлялся, чем магам не угодил такой простой механизм. Если в числе изобретателей машинок нашёлся бы хоть один завалящий сквиб, проблема оказалась бы решённой. Но, увы. Эти машинки Роджеру уже снились по ночам, зловеще стрекоча. Он решительно вышел из кабинета и заявил стражу на посту:

― Я схожу в библиотеку, возьму книгу. Возьму книгу.

― Так главный книгочей в лазарете, сэр, ― осторожно пошутил тот.

― Я честно выполню все формальности.

Роджер и правда пошёл в библиотеку. Взял ещё раз Киплинга, честно чиркнул номер в книге учёта и заполнил формуляр. Из библиотеки было легче всего пройти в лазарет, не слишком попадаясь на глаза подчинённым. Он вынужден был соблюдать чёртову конспирацию, захаживая туда в дежурство мисс Блейк, и среди подчинённых пошёл слушок, что комендант не равнодушен к целительнице.

11 марта. Хогвартс

― Я сам скажу! И это не обсуждается!

Шицу опешила. Муж впервые разговаривал с ней в таком тоне.

― Я декан Эммы, Северус, имею полное право...

― Не раньше, чем она успокоится.

― Ну, что вы, ― Шицу попробовала действовать хитростью, ― ничего страшного не случится, сенсей.

Она по-лисьи попыталась приласкаться к мужу.

― Я бы почувствовала. Понимаю, чего вы боитесь, но ничего не случится.

― Ничего, кроме ненужного вам волнения.

Северус погладил её по голове, но, увы, чары не действовали, как прежде, или у него выработалась стойкость к ним.

― О чём мы спорим, дорогая?

Весна уже проклёвывалась, но проблемы росли, как говорится, словно снежный ком. Приближался день прибытия гостей из Дурмстранга, и хотя комнаты для них уже приготовили, составили план переговоров и даже успели согласовать некоторые вопросы, всё равно волнение не отпускало. Ремус немного притих, сцен Доре больше не устраивал, но ходил унылый и рассеянный, а Шицу всё никак не могла улучить момент и вызвать его на разговор. Люпин тщательно избегал любых попыток затащить его на чай. Он притих ещё и потому, что Виктор перестал тренировать на Доре рыцарские навыки ― в ожидании делегации из родной школы он нервничал. Приезжала миссис Тонкс ― проведать дочь. Вероятнее всего, Дора не жаловалась матери, и та покинула Хогвартс в хорошем расположении духа. Ни один волк в результате визита не пострадал.

Но это всё мелочи в сравнении с известием о миссис Ноббс. Переживая за Эмму, Снейп не мог иногда не думать о том, что смерть матери станет для неё освобождением, ― и стыдился этих мыслей. Жена была права, конечно, что хотела сама поговорить с девочкой, но он упрямился, хотя совершенно не умел сообщать тяжёлые новости и не умел вести подобные разговоры. Он боялся выплеска магии, который мог бы повредить их ребёнку, ― боялся больше безотчётно, чувствуя, что его всё больше охватывают родительские суеверия, которыми полнился их мир.

Он наконец-то решился вызвать Эмму, и только через два дня после возвращения Драко из Азкабана.

― Садитесь, дорогая, ― сказал Снейп, когда девочка вошла в кабинет. ― Простите, что вызвал вас сюда, но это единственное спокойное место в школе.

Когда Эмма села на диван у камина, он заметил, что она как-то странно тиха и сосредоточена.

― Вы хотели поговорить о моей маме, господин директор?

― Северус... ― машинально поправил Снейп. ― Боже мой, да вы знаете?

― Драко сказал, что её переводят в Мунго.

Снейп сел рядом с Эммой и посмотрел ей в глаза.

― Он больше ничего не говорил, понятно.

― Хоть какой-то... какие-то перемены... ― пробормотала Эмма.

― Дорогая... ― Северус собрался с духом. ― Это... словом, это очень плохо, что Амалию переводят туда.

― Почему?

― Дайте мне вашу руку, ― попросил он. ― Вот так... О таких вещах не говорят детям да и взрослые маги стараются о них не думать. Наверное, мы боимся их ещё больше, чем маглы. Амалия сошла с ума.

Эмма побледнела. Снейп чувствовал, как возросло в девочке напряжение, магия в любой момент могла вырваться неуправляемым потоком, но он держал её токи крепко, не особо таясь.

― Вы зачем это делаете со мной? ― резко спросила Эмма.

― Я не хочу, чтобы вам стало плохо.

― Это потому что я такая же, как мама?

― Мерлин с вами, дорогая! Нет, конечно!

― Тогда отпустите! Это ненормально, что я ничего не чувствую!

И всё же она не вырвала руку, сама боясь возможной вспышки.

― Когда вы зададите мне все вопросы, я отпущу, ― пообещал Северус.

― Почему Шицу-сан мне ничего не сказала?

― Это моя вина. Я решил сделать это сам, и потом ваш декан не знает о некоторых вещах, просто потому что она выросла в мире маглов. Она хотела поговорить с вами ― не сомневайтесь.

Эмма криво усмехнулась.

― Точно только из-за этого?

Снейп очень хорошо умел лгать ― стаж имел большой, опыт богатый, но он ограничился только кивком.

Эмма молчала, он ждал, уже зная, каким будет следующий вопрос.

― Это... такое... может передаваться по наследству? ― спросила девочка, и лицо её сморщилось.

― Нет. У магов ― нет. Мы вообще не страдаем наследственными заболеваниями.

― Но у меня отец был полукровкой, ― напомнила Эмма.

― Это не важно.

― Плохо, что я про это спрашиваю?

― Нет. Вы беспокоитесь о Клиффорде, ― и он поспешил добавить, ― мне кажется.

Эмма кивнула.

― Маме ничем нельзя помочь? Или с ней просто не станут возиться, потому что она жена Пожирателя?

― Дело не в этом. Только один человек, из тех, кого я знал, мог бы... Альбус. Когда-то он спас меня в таком положении.

Снейп поспешил отпустить руку Эммы. Ему казалось, что те воспоминания уже подёрнулись пеплом, ан нет: накрыло, и в самый неподходящий момент. Девочка даже на миг забыла о своих собственных горестях, глядя на сурового директора и бывшего своего страшного декана, который вдруг закусил губы, достал из кармана мантии сигареты и нервно закурил.

― У меня нет силы Альбуса, ― произнёс наконец Снейп, встал и отошёл к камину. ― Но мы поедем в Мунго, и я ненадолго смогу вернуть вашей матери рассудок ― очень ненадолго. Вы попрощаетесь...

Эмма заплакала.

― Шицу-сан сказала, что мы помиримся. Зачем она так сказала?

― Шицзуки не солгала вам. Просто в тот момент она видела итог, но не видела всей картины. Она переживала за вас, и сказала, не подумав. Потом винила себя за это.

Эмма вдруг затрясла головой.

― Да не бойтесь вы своих мыслей! ― Снейп чуть повысил голос. ― Это в природе человека ― мы цепляемся за любую соломинку. Это даже хорошо, что вы думаете о посторонних вещах.

Он бросил окурок в огонь и вернулся к девочке. Та смотрела на огонь и беззвучно плакала. Снейп не нашёл ничего лучше, чем вызвать эльфа и велеть принести чай. Эмма не отказалась, пила мелкими глотками, забывая вытереть слёзы. Снейп достал платок, попытался утереть.

― Не надо так... ― заплетающимся языком шепнула Эмма. ― Так папа делал.

― Сожалею, ― Снейп протянул ей платок.

― Спасибо.

Эмма привела себя в порядок, жалобно взглянула на директора и сунула платок в карман.

― Я к Шицу-сан хочу, ― её губы опять скривились. ― Можно?

― Конечно, детка, ― вырвалось у Северуса.

Эмма никак на это не отреагировала, медленно подошла к двери, как будто сомневаясь, туда ли идёт.

― Подождите, ― вскочил Снейп.

Он подвёл Эмму к камину, кинул туда горсть летучего пороха и сам проводил девочку в комнаты Шицзуки. С облегчением увидев, что она кинулась декану на шею, всё-таки, уходя к себе, незаметно навесил сигнальные чары.

14 марта, Лондон, больница Св. Мунго

Решение отправиться с Эммой в Лондон созрело у Снейпа в тот же день, когда он сообщил девочке печальное известие о матери. Два дня он гонял школьных сов по инстанциям и спалил гору пороха, кидая письма под чарами несгораемости в камины чиновников. Он готов был уже дойти до Министра, читая бесконечные отписки, что миссис Ноббс представляет опасность, в том числе и для своей дочери, но в какой-то момент бюрократическая карусель застопорилась, и пришло письмо с разрешением для мисс Эммы Ноббс посетить больницу в сопровождении декана или тётки. Тётка в планы Снейпа не входила, а отпускать жену одну он не хотел. И никто, кроме него, не смог бы помочь девочке увидеть мать в относительно вменяемом состоянии хоть на короткое время. Он поделился своими соображениями с Шицзуки, и та, решительно сверкнув жёлтыми глазами, заявила, что небольшое использование лисьей магии ей не повредит.

Они прибыли в Лондон накануне вечером и заночевали в квартире на площади Гриммо, а с утра отправились втроём в больницу, чтобы потом успеть на поезд до Хогвартса. Эмма ночь проспала ― под чарами Шицзуки, и всю дорогу до Мунго сидела в вагоне метро вялая и апатичная, несмотря на то, что была здесь впервые в жизни. Никто не обращал внимания на бородатого мужчину в старомодном пальто, модно одетую азиатку и девочку в красной куртке и серо-зелёной шапочке и шарфе. Куртку одолжила Джинни, немного укоротив магией рукава. Когда они вышли на нужной станции, Эмма окончательно проснулась, забеспокоилась и чуть не упала на эскалаторе.

Люди сновали туда-сюда, толкались на выходе.

― Сумасшедшие, ― пробормотала девочка. ― Как они живут?

― Привыкли, ― пожала плечами Шицзуки.

Уродливый манекен на витрине заброшенного магазина пропустил их в больницу.

― Нам на шестой этаж, ― сказал Снейп.

― Почему на шестой? ― переспросила Эмма. ― Там же комната отдыха.

― Не только. Там ещё закрытое отделение.

Они подошли к стойке регистрации.

― Мы к миссис Ноббс, ― сказал Снейп, ― и нам нужен больничный камин.

Шицзуки посмотрела на целительницу и улыбнулась.

― Конечно, конечно, ― засуетилась та и выложила на стойку коробочку с порохом. ― Вот сюда, пожалуйста. ― И указала в конец коридора.

Снейп повёл Эмму и Шицу к камину, бросил туда порошок, и они переместились в отделение для особо тяжёлых больных. Там царила мёртвая тишина, в конце длинного коридора, на половину обшитого деревянными панелями, а поверху обтянутого выцветшей зелёной тканью, помещалась стойка регистратора. На запертых дверях по обе стороны коридора висели таблички с именами больных. Снейп решительно взял Эмму под руку.

― Нам туда, ― он указал в сторону стойки.

Пожилая регистраторша, когда они подошли, устало подняла голову, оторвавшись от заполняемого журнала.

― Мы к миссис Ноббс, ― сказал Снейп и передал ей разрешение.

― Сначала зайдите к заведующему отделением, ― вяло промолвила женщина и указала на дверь справа от стойки.

Тут одна из палат открылась, в коридор вышел целитель, и раздался гулкий звук. Воздух в проёме надулся, словно пузырь — казалось, он вот-вот прорвётся, выпустив в коридор нечто опасное. Целитель направил на «пузырь» палочку и закрыл дверь.

― Подготовьте документы на пациента из пятой палаты, мисс Мабли, ― сказал он, подходя к целительнице за стойкой. ― Уже скоро. А я к главному.

― К заведующему посетители по поводу миссис Ноббс, ― сказала мисс Мабли.

― Очень кстати, это моя пациентка, ― целитель кивнул Снейпу, ― извините, руки не подаю, недавний контакт с умирающим.

― Понимаю, ― Северус прочитал имя на кармашке формы, ― мистер Сарф. Снейп, директор Хогвартса.

― Большая честь познакомиться с вами, сэр. Но пойдёмте. Дамы, ― целитель поклонился.

Он сопроводил их в кабинет заведующего: такого же, как и мисс Мабли, усталого седовласого мужчины, с отсутствующим выражением серых на выкате глаз.

― Целитель Бели ― директор Снейп, ― представил мистер Сарф мужчин друг другу, а Северус уже познакомил заведующего с дамами.

Заведующий вдруг любезно улыбнулся, усадил Шицу и Эмму в кресла и вообще заметно оживился.

― Мы покинули школу в будний день, мистер Бели, ― сказал Северус, ― разрешение на посещение миссис Ноббс и так было непросто получить.

― Конечно, понимаю, ― энергично кивнул заведующий, но вдруг помрачнел и прибавил, ― моя воля, я бы вас к ней не пускал. Совершенно незачем. — И тут же снова взбодрился, словно очнулся ото сна.

— Мистер Бели, — сказала тут Шицзуки, — послушайте меня и постарайтесь понять.

Она внимательно посмотрела на заведующего, больше не говоря ни слова.

— Правда... другого случая не представится, — кивнул тот. — Но состояние миссис Ноббс тяжёлое... — Он с сожалением посмотрел на Эмму.

— Позвольте мне помочь, — сказал Снейп. — У них будет несколько минут, чтобы поговорить.

— Я пойду с вами, — заявил целитель Сарф, с любопытством сверкнув глазами. — Я слышал о том, какой магией владел покойный Альбус Дамблдор, и, если я правильно понимаю, вы собираетесь воспользоваться его методами? Мне бы хотелось это увидеть.

— Разумеется, ── нехотя согласился Снейп. — Ведь пациентка ваша.

— Что ж, тогда идёмте.

Мистер Сарф поднялся со стула. Эмма, встав, уцепилась за руку Шицзуки.

— Миссис Снейп проводит вас до палаты, дорогая, — сказал Северус, — но внутрь ей лучше не входить.

— Хорошо, — кивнула Эмма.

Целитель проводил их до двери в середине коридора.

— Сначала войдём мы, — сказал Снейп.

— Как только будет можно, — добавил Сарф, — если будет можно... я вернусь за мисс Ноббс.

Шицу с Эммой остались в коридоре. Они заметили, что мужчины прошли через явную, пусть и невидимую преграду.

— Это защита от шума, — сказала лиса, почувствовав вблизи, какая именно это магия. — Только от шума.

Эмма подумала, что пока защита такая, но пройдёт некоторое время, и она станет намного серьёзней — как на пятой палате, где умирал неизвестный маг, — и обняла Шицзуки, слушая тишину в коридоре. Та прижала девочку к себе, то и дело поглядывая на наручные часы. Прошло минут пятнадцать, прежде чем дверь открылась и мистер Сарф поманил Эмму. Шицзуки показалось, что вид у целителя был слишком взволнованный. Лисья магия тут же впилась в него: проверить, только ли волнение это, или же есть опасность? Нет, лишь волнение от соприкосновения с чужим умением, до той поры целителю неизвестным.

Эмма еле заставила себя войти в палату, ожидая увидеть что-то страшное. В маленьком помещении было пусто и стерильно, стены голубые, мягкий свет лился прямо с потолка — никаких светильников. У стены — кровать, и больше ничего.

— Подойдите, — сказал Сарф, — не бойтесь. Я наколдую вам стул.

Амалия Ноббс тихо лежала на постели, глядя в потолок. Эмма побледнела, увидев, что кровать снабжена ремнями — но руки матери сейчас были свободны, только ноги зафиксированы. Снейп держал её за руку — просто стоял рядом и держал, только подойдя ближе, Эмма заметила, что по его виску ползёт капля пота. Да, она первым делом посмотрела на директора, а не на мать — на неё страшно было взглянуть. Мать похудела, лицо её ужасно осунулось и почти сравнялось белизной с короткими волосами и подушкой.

Сарф взмахнул палочкой и подвинул Эмме стул.

— К вам дочь, миссис Ноббс, — сказал он.

Эмма села рядом с кроватью и заставила себя улыбнуться.

— Мам...

Амалия повернула голову и вполне осознанно посмотрела на дочь.

— Милая моя, как хорошо, что ты пришла, — говорила она тихо, но внятно. — Тебя отпустили из школы?

Эмма дёрнулась, но Сарф наклонился к ней и шепнул, что Амалия не осознаёт присутствие Снейпа.

— Да, мама, меня привезла мисс... мисс Амано, мой декан. У меня всё хорошо...

Она замолчала, не зная, о чём говорить.

— Ты так выросла, — улыбнулась Амалия, — такая взрослая стала. Я вспоминаю... погоди... ты ведь писала мне, что у тебя есть друг?

— Да, есть...

— Хороший мальчик? Он чистокровный?

— Нет... полукровка, — испугалась Эмма.

— Он маг по матери, надеюсь? ― осведомилась миссис Ноббс.

— Да! Его мать работает в Хогвартсе младшим преподавателем! — с облечением выпалила Эмма.

— Хорошо, что по матери. Твой отец тоже по материнской линии унаследовал магию. Я ужасно волновалась, когда узнала, что он полукровка. Будь он по отцу, я бы не вышла за него замуж.

Кажется, хотя рассудок к Амалии ненадолго вернулся, она мало что помнила о том, что её привезли в Мунго из Азкабана, и по какой причине привезли. Её разум вмешал только то, что дочь приехала навестить её в больнице. Она помнила про письма, но не помнила, что отвечала сама и в каких выражениях. Амалия просто говорила, что думала, что её волновало в данную минуту, и, кажется, кроме чистоты крови предполагаемого жениха дочери, ― больше ничего.

Эмме стало неловко. Она покосилась на Снейпа — а тот уже потемнел лицом от напряжения. У Эммы мелькнула мысль, что не стоило ему тратить так много сил ради этого свидания.

— Как у тебя в школе? ― спросила Амалия. ― Тебя не обижают? Преподаватели не придираются?

― Что ты, у меня много друзей. ― Эмма не стала упоминать, какие именно у неё друзья. ― И преподаватели ко мне очень добры.

Она попыталась взять мать за руку, но целитель Сарф мягко её удержал и покачал головой.

― Миссис Ноббс, ― сказал он, ― вашей дочери пора.

― Уже пора? ― Амалия заволновалась, и Снейп тут же вцепился ей в руку и сгорбился. ― Милая, учись хорошо, тётку не слушай ― она станет тебе говорить всякие гадости обо мне и о твоём отце. Не забывай, кто ты! Времена ещё изменятся ― вот увидишь.

Эмма побледнела и встала.

― Я пойду, мама. Мисс Амано уже волнуется, нам пора возвращаться в Хогвартс.

Целитель поспешно вывел её за дверь, видя, что Снейп уже еле держится. И всё-таки не успел навесить чары. Только они вышли в коридор, как Амалия дико закричала. Шизцуки быстро притянула к себе Эмму, а целитель ринулся в палату, захлопнув за собой дверь. Через пять минут он буквально выволок на себе бледного Северуса.

― Господин директор, вам плохо? ― Эмма выхватила палочку и первой создала вполне сносный стул.

Мистер Сарф усадил на него Снейпа.

— Мисс Мабли! — крикнул он. — Укрепляющее в срочном порядке!

С регистраторши слетела апатия, она бросилась в комнату, где, видимо, находился склад готовых зелий. Шицу взяла мужа за руку и закрыла глаза.

― Не надо, дорогая, не тратьте силы, ― прошептал Северус. ― Мистер Сарф справится.

― У меня избыток, сидите тихо.

Эмма, было, хотела сказать, что не стоило так рисковать из-за неё, но лиса приподняла веки, взглянула на неё жёлтыми глазами, и девочка сжала губы.

* * *

Укрепляющие зелья довершили дело, и Снейп смог добраться до вокзала и сесть в поезд. До самого Хогвартса все трое хранили молчание. Прислонившись к спинке сиденья, Северус пытался дремать и боролся с тошнотой. Шицу зорко следила за его состоянием, Эмме оставалось только смотреть в окно. Она чувствовала себя виноватой. Не так она представляла себе свидание с матерью, и стыдилась слов, которые слышали директор с целителем. При этом Эмма понимала, что мать живой больше не увидит. Она пыталась вспоминать детство, когда наивно полагала, что её родители самые лучшие в мире, но выходило ещё хуже, а слезам сейчас было не время и не место. Эмма понимала, что лисе теперь не до неё, и надеялась, что, может, у Гермионы или у Джинни найдётся минутка, чтобы поговорить.

Но когда карета с фестралом в упряжке довезла их до ворот и по главной аллее они дошли до дверей школы, в холле их ждал Клиффорд. Он молча поклонился мистеру и миссис Снейп, потом подошёл к Эмме.

― Мама заварила чай, ― сказал он. ― Пойдём к нам?

Эмма, из последних сил стараясь не разрыдаться, зажмурилась и закивала головой.

— Идите, дорогая, ― услышала она голос декана, и тёплая ладонь скользнула по её волосам, ― и когда будете проходить мимо комнат мистера Люпина, скажите ему... Клиффорд, скажите мистеру Люпину, что я прошу его прийти. Объясните причину.

― Хорошо, Шицзуки-сан.

Клиффорд взял Эмму под руку и повёл к камину. После перемещения ей вдруг стало нехорошо, и она осела бы на пол, не подхвати её Клиффорд на руки. Сквозь туман перед глазами она слышала голоса.

― ... вот сюда, клади на диван...

― ... просила привести профессора Люпина...

― ... я справлюсь, ступай...

К губам поднесли стакан, Эмма машинально глотнула что-то кислое, сморщилась, закашлялась и открыла глаза.

― Ну, вот, ― сказала Джеральдина, протягивая второй стакан, ― а теперь водички.

Эмма с жадностью выпила всё до капли.

― И хорошо, и отдыхай. ― Джеральдина укутала её в плед. ― А ещё лучше ― поспи до ужина.

Не иначе как или мадам Помфри дала миссис Финикс зелье, или вообще сам директор заранее озаботился, но только Эмма мало что успокоилась, её правда стало клонить в сон.

* * *

― Почему вы пригласили меня? ― бормотал растерянный Люпин, косясь на спальню.

― Потому что это ваша специальность, ― спокойно и мягко промолвила Шицзуки. ― Северус почти в порядке, но он сказал, что кое-какие манипуляции человек сам над собой произвести не может.

— Да, конечно... Ну-с, — Люпин натуженно улыбнулся, — где больной?

Шицзуки невозмутимо проводила его до дверей спальни. Казалось бы, оказавшись лицом к лицу с проблемой, Ремус должен был почувствовать себя ещё более неуверенно, но он быстрым шагом подошёл к лежащему на постели Северусу и достал палочку.

— Я уже боюсь, — прошептал тот и слабо улыбнулся.

Шицзуки терпеливо ждала в гостиной, попросила эльфов сварить кофе, и когда Люпин закончил работу и вышел из спальни, то понял, что на этот раз он попался — просто так уходить было невежливо.

— Северус заснул, — сообщил он. — Полежит пару дней, попьёт зелья. К прибытию делегации из Дурмстранга встанет на ноги.

— Спасибо, сенсей, — Шицу поклонилась. — Выпейте со мной кофе.

— Спасибо, коллега. — Люпин послушно сел за стол. — Как вы себя чувствуете? Поездка не утомила вас? Я уже не говорю о нахождении в закрытом отделении Мунго.

— Нет, всё в порядке, Ремус-сан.

Люпин улыбнулся.

— Я вижу, вы довольны проделанной работой, — заметила Шицу.

— Ну, кое-что и я умею. Не подумайте, я не скромничаю: Северусу сейчас в Хогвартсе нет равных в этой области. Но как он правильно сказал, кое-какие манипуляции маг не может проделать сам с собой.

— Вы прекрасный специалист, Ремус-сан. И вы уникальный человек и волк.

— Человек и волк... — повторил Люпин, нахмурившись.

— Вы напрасно так недолюбливаете свою вторую природу. Ваш пример, сенсей, важен для других. Очень важен.

— Так всю жизнь живым примером и хожу.

— Такова судьба многих, но немногие с честью несут свою ношу, сенсей, — Шицу склонила голову. — Вы — один из них.

Люпин внимательно посмотрел на неё.

— Вы, правда, так думаете?

— К сожалению, сенсей, я чаще всего говорю то, что думаю, — улыбнулась лиса.

— И что ещё вы обо мне думаете?

— Вам кажется, что вы очень мало сделали во время скрытой войны, — Шицзуки употребила термин, недавно пущенный в ход Министерством. — Это не твёрдое убеждение, а скорее ощущение, и оно заставляет вас нервничать. Но здесь, в Хогвартсе, тоже идёт скрытая борьба, вы же понимаете. И вы по-прежнему в первых рядах, сенсей. Как и все мы.

Люпин задумчиво взял чашку. Лиса не возражала против его молчания.

— Дора говорила, ваша матушка собирается приехать в Хогвартс, — промолвил он.

— Сначала гости уедут, — улыбнулась лиса. — Она привезёт с собой монаха из храма Фусими Инари Тайся в Киото. Наше племя до сих пор обитает в магическом городе и служит божеству в его святилище.

— Ещё одна свадьба?

— По всем правилам.

— Спасибо за кофе. И за беседу, — сказал Люпин, вставая.

— Не за что, сенсей. Нам всем придётся немного поволноваться в конце весны, но потом наступят хорошие дни. Лето принесёт много счастья.

— Ещё бы!

— О, я не имею в виду каникулы, — заметила Шицзуки, провожая его до двери. — Сегодня хорошая погода, а у Джеральдины чай отменяется. Простите, сенсей, что сую свой лисий нос.

Люпин только тепло пожал ей руку. Намёк был более чем прозрачный. И верно: почему бы не пригласить Дору прогуляться по окрестностям школы?