Самое темное время суток (гет)

Всем привет!

Так как думаю, что это глава предпоследняя, точно одна из завершающих, то вас ждет длинное предисловие.

Потому что не хочется отвлекать внимание в последней главе или эпилоге.

Те, кто не хочет читать, пролистывайте (страниц 10 примерно вниз), но имейте ввиду, что первая и вторая часть глава объединены, сами ищите, где остановились). Я предупредила.

По традиции начну со слов благодарности:

Иногда в своих комментариях я упоминаю Дашу. Для тех, кто не знает, Даша — совершенно замечательный, потрясающий человек, отзывчивый, скорый на помощь. Именно она делает все возможное, а затем невозможное, чтобы текст можно было читать.

Огромное спасибо, моя бесконечная благодарность и признательность:

Лаврик, моей первой бете, которая поддержала меня в публикации фика еще на Хогнете. Была редактором, вдохновителем и кем только не была.

bell@ya, которая вступила в неравный бой с моей орфографией, пунктуацией и торопливостью. Самая первая давала своей комментарий на главу и рекомендации.

Ночная Тень, которая пришла на помощь и помогла выходу новых глав.

Мои дорогие беты, я знаю, как вам нелегко проверять текст, который пишется годами, ночами, кусками. Спасибо огромное за ваш труд!

Мои дорогие читатели, которых нашел фик или которые нашли его!

Я знаю, что история пишется довольно долго, что если что-то цепляет, хочется скорее увидеть продолжение, что много чего происходит в жизни, пропадает интерес и читать уже не хочется. Редкое обновление не радует… и многое другое.

Всем кто это пережил, справился с кризисом, кто читал раньше, кто бросил читать, кто продолжает читать — бесконечное спасибо!

История имеет смысл, когда ее слушают. В данном случае вы читаете, подписываетесь, заходите посмотреть обновление, что-то перечитать — и это конечно, вдохновляет. Заставляет вернуться, продолжать писать, вычитывать главы и стараться сделать лучше.

Мои дорогие комментаторы, которые писали 1 комментарий, 2,100 и возможно, больше) Те, кто поддерживал, Те, кто хвалил, Те, кто давал рекомендации, Те, кто подгоняли с продолжением) Те, кто писали критику все эти:«бе», «фу», Те, кто писал стоящую критику и Те, кто отвечал им на эту критику вместо меня) Кто просто общались друг с другом) все Те, кто писали много чего другого — искреннее спасибо!

Во-первых, я росла на этих отзывах, училась, заряжалась энергией, поддержкой, мотивацией.

Я очень рада, что мне не приходилось выпрашивать отзывы и прибегать к уловкам типа: «Пока не получу комментарии главы не будет». (а некоторые комментарии приходили даже на почту и в ЛС)

Спасибо, что всегда мне было что почитать, не скупились на слова и эмоции. есть комментарии, которые сами как мини фик)

Конечно же, я помню, Тех-Кто-Писал-Отзывы-Постоянно еще со времен хогнета и слизеринского форума, но чтобы перечислить вас, можно выделить целую главу) (оставлю это случай, когда будет не песец, а горностай какой-нибудь))— спасибо отдельное.

Я всегда, читаю отзывы. Всегда стараюсь ответить, но если что-то пропустила или на чей-то вопрос не ответила — пишите, исправлюсь.

Вроде бы все. Может благодарственная речь вышла не очень складной, но от сердца, так что еще раз всем Спасибо!

PS: У меня есть кусочек миди текста, который надо проверить, так что бы разрешили опубликовать (это с темным временем суток не связано).

Редакторы, мне давали 2 раза от ворот по ворот: телеграфный стиль, местами отсутствуют пробелы.

В связи с этим у меня два вопроса:

1. Есть ли желающие? (Дашу привлекать мне уже неудобно). Если есть пишите в ЛС и на почту annet-33@mail.ru

2. Как вариант могу выложить здесь в личный блог (я туда иногда пишу), могу на другой сайт выложить. А вообще стоит ли выкладывать?

Желающие высказаться, welcome в ЛС и на почту annet-33@mail.ru

И наконец: приятного чтения!

Аня.

* * *

«И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»

Евангелие от Иоанна. Гл.1 ст.5

* * *

‒ Он у себя, ‒ не то спросил, не то констатировал Блейк, врываясь в приемную начальника Аврората.

‒ К нему сейчас нельзя, мистер Аттвуд. Мистер Картрайт занят подготовкой к срочному совещанию с Министром Магии.

‒ С дороги.

‒ Повторяю: Вас не смогут принять, мистер Аттвуд.

Личный секретарь начальника Аврората преградила ему дорогу. Среди авроров ходили легенды о том, как мисс Мэри умеет спроваживать непрошенных гостей.

‒ Ценю Вашу смелость, так наставлять палочку на аврора… ‒ указательным пальцем он отвел нацеленное ему в грудь оружие в сторону, ‒ но все равно войду туда с вашего разрешения или с боем.

Без преувеличения рискуя жизнью, он отодвинул секретаря в сторону и вошел в кабинет.

‒ Блейк, у тебя что-то срочное, видишь ли я…

‒ Вы знали? ‒ непозволительно грубо для подчиненного прервал его Аттвуд.

‒ Ты о Поттере? Признаться, я удивлен не меньше тебя. Дай снова делу ход, найди еще доказательства, и я прослежу за тем, чтобы на этот раз мальчишка не сорвался с крючка.

‒ Отлично, тогда, может, выпишите орден на арест прямо сейчас? Я, наконец, связал покушение на убийство и пропажу этих людей, ‒ аврор резко и нервно кинул колдографии на стол начальнику. ‒ Знаете, что их объединяет? Конечно, знаете, они все так или иначе приняли участие в смерти Поттеров.

Картрайт откинулся на спинку кресла и потер переносицу.

На глазах начальник стал на несколько лет старше. Блейк заметил опущенные от усталости плечи, седину и шрамы, чересчур отчетливые. А ведь он, и правда, никогда не думал ни о возрасте начальника, ни о бремени, которое ему приходилось нести все эти годы. Для него Картрайт всегда был человеком, давшим шанс мальчику-полукровке, которого и в академию-то принимать не хотели.

Глава Аврората покрутил очки и бросил быстрый взгляд на стену с общими фотографиями авроров, когда-либо работавших под его руководством.

‒ Ночь 31 октября 1981. Дамблдор пришел ко мне за пару месяцев до этого события и сказал, что точно знает следующую цель Воландеморта, ‒ на этих словах Картрайт ухмыльнулся, ‒ и, конечно, у него был план, у Ордена Феникса был план. Поттеров было решено спрятать в Годриковой Лощине под охраной отряда авроров и заклинания доверия. Петтигрю, продажный крысенышь. Разумеется, он тут же доложил их местоположение Господину. Мы так ждали этого момента, готовились, старались предвидеть любую ситуацию. Но в ту ночь сообщили об активности пожирателей у дома Лонгботтомов. Вторая, маловероятная цель, мы даже ставки на это не делали. Неосмотрительность, ставшая ошибкой. Дом Лонгботтомов находился в Касл Комб, живописный маггловский городок с 350 жителями. Дружные беззащитные маггловские семьи. Мы посчитали, что Лорд сменил цель и кинули все силы на защиту Фреда и Алисы, но, к сожалению, Лорд не менял цели.

‒ Вы сделали Поттеров приманкой и должны были защитить… Вы обязаны были их защитить… Хотя бы пару авроров.

‒ Была война, Блейк! У меня не было пары лишних авроров! В ту ночь нужно было принять решение, и я как глава Аврората принял это решение. Три десятка пожирателей аппарировали к дому Лонгботтомов в маггловский город. Я … Я решил Воландеморт будет с ними.

Картарйт с тяжелым усилием поднялся со своего места и подошел к окну.

За окном было пасмурно, впрочем, в последнее время так было постоянно. Косой переулок был сер и пуст, этакая статичная декорация, давно не используемая и оттого поблекшая, но руководитель Аврората, гарант безопасности и стабильности магического мира, смотрел не на улицу, смотрел как бы сквозь. На свои дела.

‒ Я всегда выбирал то, что правильно, Блейк. Это никогда не было легко, но это всегда было правильно.

‒ Заточение Сириуса Блэка тоже было правильным?

‒ Сириус Блэк был осужден за убийство Питера Петтигрю и магглов.

‒ Без расследования или суда.

‒ Были свидетели, были остатки этого... мерзавца.

Ребрин задернул штору и сел обратно за стол. Осталась только усталость от возложенных на него обязательств.

Возможно, было ошибкой разрешать молодому начальнику копаться в этом деле. Это он затерся отчетами, согласованиями, бесконечными совещаниями и лавированием между формальностями и совсем забыл насколько обострено чувство справедливости у тех, кто в авангарде защиты.

‒ Что ты хочешь услышать от меня, Блейк? Выбиваешь признание? Хочешь уличить в непрофессионализме? Ты хоть знаешь, что творилось после падения Воландеморта? Думаешь, все закончилось похоронами и поминальными службами по павшим? В Министерстве пособников Лорда арестовывали одного за другим, оставшиеся на свободе пожиратели разбегались как тараканы по всему миру, оборотни нападали на магглов. Мы выстраивали этот мир заново, шаг за шагом. Многие после гибели Лорда продолжали умирать за спокойствие и безопасность всего сообщества. Это требовало решений, быстрых, жестких, и я принимал их и всегда отвечал за последствия, не для того чтобы в один прекрасный день мальчишка тыкал меня носом в дерьмо. Мы многих потеряли, но и спасли тоже многих. Это сложные решения, Блейк, самые тяжелые, но они должны быть приняты, и кто-то должен их принимать.

Бесполезно глава Аврората пытался его пристыдить, Аттвуд считал, что прошлое необходимо помнить, делать выводы, но оставлять в прошлом.

‒ Из-за вас погибли его родители.

‒ Его родители погибли из-за Воландеморта! ‒ Картрайт не сдержался и ударил руками по подлокотникам. ‒ Как и многие другие, которые тоже были чьими-то родителями! Поттеры были отличными волшебниками, три раза смогли уйти живыми от Воландеморта. Я положился на то, что они смогут продержаться.

‒ Но они не смогли.

‒ Разве ты не сделал того же? Разве ты не подозревал Поттера, разве ты не поэтому поставил Логана Веста следить за ним? Разве не поэтому аврор Вест умер?

‒ Я не знал, насколько Поттер опасен, и его причастность к убийству Веста не доказана.

‒ Ты знал, Блейк! Ты знал и все равно отправил следить за ним. Потому что ты аврор, Блейк, и это твоя работа, ‒ Картрайт выдержал паузу и посмотрел в глаза ученику твердым холодным взглядом. ‒ И, если ты настоящий аврор, ты арестуешь Гарри Поттера.

* * *

Сэль проснулась, прислушалась. В комнате было тихо-тихо.

Хоть она и не чувствовала явной угрозы, все равно не вылезала из-под одеяла, боясь обнаружить себя. У нее с детства осталась привычка спать, закрывшись одеялом с головой, отгораживаясь от темноты и ее обитателей. Невидимая, вне досягаемости их когтей, клещей, клыков. Девушка быстро поняла: за пределами одеяла опасно. Преодолев себя, она выскользнула из пуховой защиты и, стараясь не вглядываться в темноту, бросилась к юноше.

Легко, едва ступая, быстро преодолев расстояние, она с ногами забралась на диван к Поттеру

Гарри ворочался и стонал. Манфольетти запаниковала. Ей было страшно и темно. Испуг нарастал, она уже начинала слышать скрежет, или ей только казалось, начинала ощущать холод, или ей только казалось, начинала видеть силуэты, или ей только казалось.

‒ Тише, тише, Гарри, успокойся, ‒ лихорадочно повторяла Сэль.

Девушка гладила его по лицу, волосам. Холодные от страха руки касались разгоряченной кожи, и из-за паники создавалось впечатление, что Поттер еще горячее, чем есть на самом деле.

‒ Гарри, эй, Гарри, все хорошо, все хорошо. Жуж, Жуж! Да где же ты! Кто-нибудь, живо сюда! ‒ у нее тряслись руки и голос дрожал, вот-вот расплачется

Волки и фамильяр немедленно явились на зов.

‒ Сделайте что-нибудь… пожалуйста…помогите…

Арес и Зефир завыли, заметались по комнате, не зная, чем помочь мальчику. Они то кидались к хозяину, тыкаясь мокрыми носами ему лицо, то бежали к углам и дверям, рыча и воя. Сэль не могла ничего сделать, подвластная ей магия не зажигает свет, не лечит раны, только убивает и калечит, несет боль и смерть.

«Человека определяют не заложенные в нём качества, а только его выбор»

Верно. Ей говорили об этом, важен только ее выбор.

‒ Так, сейчас, подожди, Гарри, подожди.

Сэльвэтрис побила себя по щекам. Успокоиться. Не косячить.

Девушка взяла его за запястья. Горячие-прегорячие, обжигающие.

Потихоньку, по чуть-чуть.

Магия огня входила в резонанс с ее собственной. Лавой текла по венам, слишком мощная, и, как бы гоэтия ни пыталась, стихию пламени ей не сдержать.

Успокоиться. Не косячить.

Огненная стихия бушевала и пыталась вырваться. В конце концов, Сэль решилась «сбрасывать» магию. Сначала в комнате, потом по всему дому начали воспламеняться свечи, вслед за ними загорались дрова в каминах. Пламя вспыхивало, старалось освободиться, разгореться сильнее.

Удивительно, как Поттер мог контролировать такую невероятную силу. Великий Эреб, да с его способностями можно навсегда обратить в пепел большую часть магического мира. Геката, осознает ли он, на что способен?

‒ Гарри, помоги мне немного, ладно? Просто держись.

Жульен лег рядом с парнем, прикусил щеку и замурчал.

Поттер держался.

Отпустив одну руку, обессиленная Сэльвэтрис села на пол и прислонилась к кушетке.

Волки бросились к ней и устроились с двух сторон, прижавшись как можно ближе, согревая своим теплом.

‒ Молодцы, ребята, ‒ она потрепала их по макушкам.

Ей было, о чем подумать, немедленно подумать, вот прямо сейчас…

Как бы Манфольетти не пыталась, глаза закрывались, а голова опускалась. Она старалась тут же просыпаться, щипала себя, но не удержалась.

Проснуться получилось лишь с рассветом. Огонь по-прежнему сиял ярко, не думая гаснуть, юноша спал спокойно и безмятежно. К Сэль сон не шел, помучавшись еще полчаса, она встала.

Утро не изменило пейзажа за окном, но что-то неуловимо изменило в ней.

Парень дышал ровно и спокойно.

Сэльвэтрис нависла над ним, всматриваясь, наивно полагая, что ответ на все вопросы будет написан на лице Поттера.

Наконец она отстранилась, достала из шкафа платье и пошла в ванную.

Девушка открыла воду и почти вплотную прислонилась к зеркалу, разглядывая себя со всех сторон. Вправо. Влево. Тяжелый вздох.

‒ Страшнее не бывает, ‒ она вынесла вердикт и, зачерпнув в ладошки воды, умылась.

Капли крови застучали по белому мрамору, некрасиво растекаясь в уродливые завитушки, голова закружилась. Вода, подкрашенная красным, уходила в водосток.

Раньше ее это пугало, теперь злило.

Злила собственная слабость, беспомощность. Можно подумать, все проблемы мира свалились именно на ее голову.

Девушка неряшливо смыла следы крови с бортиков раковины.

Пустой дом пребывал в утренней размеренности и лени. Пожалуй, так и должен выглядеть настоящий дом. Теплый, уютный с живыми цветами и счастливыми воспоминаниями.

Убийство, кажется, совсем не повлияло на эти стены. Пролейся хоть капля крови в Монфорте, вся голодная дрянь, притаившаяся в темноте, тотчас повылазила бы из углов.

‒ Доброе утро, консерва. Удобно устроился, ‒ констатировала Сэль и толкнула край рамы.

‒ Да как вы смеете! Отпустите картину, вы, злая колдунья, околдовавшая сэра Избранного.

‒ Будешь мешаться, перевешу, ‒ предупредила Манфольетти и сильнее потрясла картину, раскачивая пейзаж, ‒ свою пользу ты уже принес.

* * *

Гарри проснулся, перевернулся на бок в надежде увидеть Сэльвэтрис и, не увидев ее среди вороха одеял, тут же сел.

«Черт, опять?!»

Отсутствие девушки на месте могло конкурировать в эффективности с животворящим эликсиром. Вскочив и чуть не отдавив Зефиру хвост, он кинулся вниз.

«Черт! Черт! Черт!»

Сэль, хвала основателям, нашлась на кухне.

‒ Доброе утро, все что нашла в холодильнике, ‒ она кивнула на джем, мед и хлеб, ‒ присоединяйся.

‒ Доброе.

Он налил себе кофе и сел напротив Сэльвэтрис.

Манфольетти, пребывала в чудесном расположении духа, что с ней случалась довольно редко.

‒ С чем тебе сделать тост?

‒ Нож в твоей руке блестит опасно, но я все-таки рискну. Мне с клубникой.

Девушка наклонила лезвие и, поймав солнечного зайчика, направила его на Гарри, заставив того щуриться.

‒ Отлично. Сначала сделаю для себя с медом, сыром и грецкими орешками. Так это мне. А это тебе.

Манфольетти поставила перед ним тарелку с тостом. Немного ее развернула и выровняла по центру.

‒ Сначала должно было идти масло.

‒ Надо было раньше говорить. Я, знаешь ли, мыслей не читаю. Съешь так, тоже очень вкусно.

Сэль положила локти на стол и кивнула ему на тарелку.

‒ Ладно, уговорил. Еще один слой клубничного варенья для героя, ‒ она зачерпнула жидкость ножом.

Гарри взглянул на кулинарный шедевр, клубничное варенье со вкусом тоста, и решил, что это лучше, чем ничего.

‒ Твое хорошее настроение заставляет других людей пребывать… в состоянии повышенной тревожности.

‒ У меня всегда прекрасное настроение.

‒ Отложим эту мысль и попробуем другие идеи. Спасибо, действительно вкусно.

Сэльвэтрис улыбнулась и продолжила пить кофе.

Интересно, неумение врать следует относить к достоинствам или недостаткам?

‒ Делаешь вид, что ничего не было? Ты мне нравишься. Уже передумала со мной встречаться?

‒ Передумать встречаться с великим Избранным? Не надейся даже. Это же такие горизонты! Представить не могу, на что способна любовь спасителя мира… растопить ледники? Спасти Новокаледонских совиных козодоев, усеять все поля Британии розами Джульетты или…

Она склонила голову набок, прищурившись и отведя взгляд в сторону, прежде чем снова взглянуть на него:

‒ Убить всех магов Лондона?

Что-то непроницаемое, мрачное мелькает в сапфировых глазах, поднимается от самой кромки. Гарри перехватывает ее руку за запястье, будто хочет дать непреложный обет.

‒ Пообещай: я убью магов, а ты останешься со мной навсегда.

Сэльвэтрис широко распахивает глаза от удивления, всем своим видом выражая немое изумление. Поттер наклоняется ближе, крепче сжимая руку.

Зеленые глаза, темные как стекло винной бутылки, не искрятся, не отражают солнечные проблески, а лишь поглощают вселенную вокруг.

Гарри видит ее растерянность и смеется, отпуская ее руку.

‒ Как хорошо, что у нас есть моральные принципы.

‒ Ну и шуточки, идиот, ‒ выдыхает девушка, поддаваясь его веселью, но моментально собирается снова, ловя тот самый нехороший оттенок зелени.

‒ Ты права, я люблю тебя, поэтому будь осторожна в своих просьбах, я намерен их исполнить.

Манфольетти молчит. Сказать нечего. Не тому, ой, не тому человеку небеса доверили власть над Избранным. Ей своих демонов держать на привязи сложно, не говоря уже о темной стороне героя.

А он ведь сделает. Правда, сделает все, о чем она попросит.

‒ В Хогвартсе полно девчонок, неужели нельзя было найти более безобидный объект привязанности, ‒ хрипит девушка.

‒ На тот момент выбора особо не было. Либо ты, либо миссис Фигг.

Сэль вот уже нисколько не весело.

‒ Кто? Тебе невероятно повезло. Не стану пользоваться ситуацией и ловить тебя на слове. Поэтому встречайся с этой Фигг. Я все думала и думала, что если сжечь шкатулку? Или закопать, или разломать, или заточить где-нибудь на острове или под водой. Когда Орферус и Мина ушли, сильнее всего мне хотелось уйти с ними. Сомневалась, сможет ли Лорд разорвать связь со шкатулкой и очень сильно хотела попробовать.

‒ Из нас выйдет идеальная пара. Я хотел использовать философский камень, думал воскресить родителей. Убил василиска на втором, только для того чтобы не возвращаться в чулан под лестницей и заниматься уборкой в цветочном фартуке тети Петуньи. Джинни тоже бросить нельзя было, скажем, 50 на 50. А! Еще на турнире трех волшебников собирался бросить Седрика и взять кубок первым. Признаться, мне нравилось возглавлять Отряд Дамблдора.

‒ Смотри-ка, мы стоим друг друга.

‒ Хочешь убедиться? ‒ Гарри снимает очки и наклоняется к ней.

Сэль отодвигается, будто бы не понимая намеков, и зачерпывает ложкой мед.

‒ Ни к чему.

‒ Да брось, я же знаю, как тебе хочется. Вперед.

Он облокачивается на стол и придвигается к девушке.

Сэльвэтрис ведет плечом и усмехается, словно говоря «ну как же».

‒ Брось, совсем не интересно?

В этом он весь. Открытый, честный, безбашенность и смелость на тонкой грани с глупостью.

Меньше всего на свете девушке хочется взглянуть в прозрачно-зеленые глаза. И только Эреб знает, насколько пугающе звучит это предложение. Стоит ли?

Манфольетти кладет локти на столешницу и наклоняется к Гарри.

‒ Посмотрим, что у нас здесь. Длинные пушистые ресницы и глаза…

‒ Цвета нелюбимой перечной мяты?

‒ Нет, цвета рукколы.

‒ Что? ‒ юноша смеется.

‒ Эй, не отвлекайся.

Указательным пальцем она разворачивает его лицо обратно к себе.

Сэль без желания заглядывает в глаза Поттеру и тут же жалеет об этом. Мир в его глазах пылает ярким обжигающим пламенем, опаляя ее сознание. Она слышит лишь отголоски криков, чувствует лишь остатки боли, но знает: ее там в разы больше, неисчерпаемая бездна.

Он считал это предложение чуть ли не самой гениальной идей. Если бы она могла хоть раз увидеть себя его глазами, увидеть желаемое, хоть что-то способное приободрить… но по щекам Сэль текут слезы.

Гарри закрывает глаза, разрывая зрительный контакт, наклоняется и целует ее.

‒ В будущем мы не бежим, держась за руки, по ромашковому полю? Или именно это тебя так расстроило? Ты напугана.

‒ Ты на ромашковом поле выглядишь довольно жутко.

Ее руки дрожат, когда она отнимает их от его лица. взгляд немного затуманенный и остекленевший. В голове одна мысль: смотрит ли на Воландеморта кто-то так же? Знает ли его кто-то так же? Переживал ли за него кто-то так же? Мог ли кто-то остановить становление тьмы?

‒ Я видела твой мир без меня. До неприличия прекрасный и чудесный мир, который спас отважный, справедливый и великодушный Герой. Мне нравится твоя способность оставаться великодушным. Только по-настоящему сильный человек может себе это позволить. Они все примут твое величие, немного позже. Ты исключительный, даже смотреть в глаза не надо.

Жаль у него нет способности останавливать время. Остановить бы и разнести вдребезги пару комнат. Совсем дело плохо, если Сэль начинает говорить о том, что ей нравится в нем.

‒ Значит я великий волшебник?

‒ К гоэтии не ходи.

‒ Тогда ты, Сэльвэтрис Манфольетти, та, кто спасла надежду этого мира.

‒ Я тебя не спасала.

‒ Это ты так думаешь.

‒ О чем ты там говорил? На доме миллион заклятий? Мы можем залечь тут на дно и держать оборону? ‒ шутит девушка.

Гарри от ее слов прошибает.

«Как мама и папа. Точно так же, пока за ними не придут, а потом в Лощине снова станет тихо».

‒ Надо уходить.

‒ Что? С чего бы?

Сэль вслед за ним срывается с места и приступает к ускоренным сборам.

‒ Готова?

‒ Да, но что за паника на корабле?

«Личное», ‒ думает Гарри, но не хочет произносить вслух.

‒ Пойдем, покажу кое-что интересное.

Они спускаются по главной лестнице, Манфольетти без раздумий направляется к двери, пока Поттер разворачивает ее за локоть и заводит за лестницу.

За лестницей стоит обычная деревянная дверь. Девушка обходит предмет, заходит за дверь, открывает ее и вновь появляется перед парнем.

‒ Современное искусство? Я не любитель, но о вкусах не спорят.

‒ Вставай рядом, ‒ он закрывает дверь и задерживает руку на поверхности.

Когда Гарри отступает к Сэль, она видит, как по деревянной поверхности огненная ленточка начинает вырисовывать руны, вплетенные в сетку орнамента.

‒ Как ты это делаешь? Ты знаешь значение рун и орнаментов? Изучал руны и орнаментику? ‒ Манфольетти с интересом наклоняется к двери и изучает появляющуюся вязь.

‒ Знаю значение лишь некоторых рун и совсем ничего о связующих рюшечках.

‒ Рюшечках? ‒ возмущенно переспрашивает девушка. ‒ Только ты можешь называть сложно сплетение стихийной магии и чар трансгрессии «рюшечками». Это же портал? Ты можешь создать портал ‒ вот так?

Вместо ответа он берет ее за руку и открывает входную дверь. Одновременно они переступают порог и оказываются на дорожке в Хогсмиде. Дверь из дома в Годриковой лощине висит в воздухе, Манфольетти оборачивается вокруг. Получилось!

‒ Потрясающе! Серьезно. Потрясающе! Нереально быстро, разве на создание такого портала не должна уходить пара дней?

‒ Не знаю, у меня уходит пара минут, достаточно подумать, где хочу оказаться.

‒ Это… Ты даже не понимаешь, насколько это сложно. Обычно волшебники тщательно подбирают руны и остальной узор, чтобы зря не растрачивать силы. Моргана, не думала, что скажу, но я так завидую тебе.

Парень шагает вперед, дверь закрывается и исчезает.

‒ Нельзя поближе к месту назначения это все как-то проделывать?

‒ Во-первых, слишком сильный выброс магии может повредить защитные чары Хогвартса. А, во-вторых, хотел с тобой прогуляться.

‒ Посмотри-ка, как настоящая парочка, ‒ фыркает Сэль.

Он протягивает ей руку. Девушка делает несколько шагов назад и вытягивает руку в ответ, немного не дотягиваясь пальцами до его ладони. Гарри ловит ее руку сам. Между ними около полуметра, и Сэльвэтрис начинает идти в сторону замка, сохраняя расстояние.

‒ Резкое сокращение дистанции при рукопожатии может привести к потере ориентации в смысловой структуре разговора. А ты ведь хочешь поговорить.

Она смотрит куда угодно в сторону, кроме как на него.

‒ Что будет дальше?

Гарри специально пропускает «ты», не желая дать повод думать, что ей придется со всем разбираться самой. «Мы» не говорит тоже, не желая ее обременять.

‒ Расскажешь своим про печать Мерлина?

‒ Конечно. Для этого я и родилась. Предназначение.

‒ Хреновое предназначение обречь на смерть маленького мальчика.

‒ Ты думаешь, я была старше, когда мне пришлось выполнять поручения Мерлина и следить за шкатулкой? Никто не спросил меня, готова ли я миллион раз рискнуть, миллион раз расплакаться. Каждую ночь бояться уснуть и страдать. Мир несправедлив, знаешь ли, принцесса.

‒ Сколько ему? Одиннадцать?

‒ Когда мне было одиннадцать я получила наследие, когда тебе было одиннадцать, ты узнал, что ты Избранный.

‒ И ты только посмотри, как круто мы проводим время, ‒ саркастично отвечает он, начиная злиться.

‒ Поттер!

‒ Манфольетти! Ты сейчас, конечно, удивишься, но все обязаны страдать. Не обязательно как ты и я, Сэль.

Девушка пытается освободить руку, но он, напротив, сплетает их пальцы и тянет ее на себя.

Непонятно, работает ли это со всеми девушками, но в случае с мисс Манфольетти, держать нужно сильнее, чем она вырывается.

‒ Мне плевать! Плевать на твои приступы альтруизма, святоша. И что у кого-то не так! Это у меня, у меня так, понимаешь? И мне все равно, кому придется пострадать. Я больше не могу нести это одна. Каждый гребаный день мечтаю сдохнуть, и мысль, что однажды это станет правдой, ‒ она выдохнула, едва не задохнувшись, ‒ помогает открывать глаза утром. Ты полчаса назад говорил: я убью ради тебя. А сейчас добродетель включил?

‒ Если ты скажешь убить несчастного мальчика я убью. Не могу сказать, что разделяю эту позицию, но раз тебе так нужно…

Она вырывает руку и бьет его кулаком в плечо:

‒ Да сколько можно?! Убью! Испепелю! Только скажи! Вот ведь заладил, ‒ девушка топает ногой. ‒ Не нужно. Мне ничего не нужно. Нет, пожалуй, все-таки нужно. Отвали! Не хочу опаздывать на зелья к Снейпу.

Манфольетти практически бежит к замку. Ветер путает ее волосы, и она раздраженно откидывает их назад.

‒ Когда ты скажешь им, что тот мальчик, Лука, печать Мерлина… что они сделают? Они убьют его? Заставят тебя? Брось, ты же не хочешь причинять ему вред.

Сэльвэтрис пытается пойти еще быстрее, а вместо этого подворачивает лодыжку и чуть не падает.

‒ Я помогу тебе.

‒ Иди в Азкабан! Какого василиска, они тебя оправдали!

Девушка опять оступается.

‒ Ааа, ‒ она в противовес ветру лохматит волосы еще сильнее.

Не выдержав, Манфольетти, садится на корточки, то ли желая передохнуть то ли желая расплакаться, затем встает и идет обратно.

Хорошо, что Сэль не владеет стихийной магией, разметала бы все к чертям.

‒ Ты веришь, что я великий волшебник: могу спасти весь магический мир, но не могу спасти тебя?

‒ Избранные рождаются, не для того чтобы спасать маленьких девочек.

‒ Тебе-то откуда знать, ты ведь не избранная.

Сэльвэтрис оборачивается к нему с намерением, то ли проклясть, то ли ударить.

‒ Это были самые недолгие отношения в моей жизни, ‒ комментирует юноша, в ответ получает лишь тяжелый вздох и неразборчивое бормотание: что-то похожее на «идиот».

Внутренний двор школы заполнен студентами, соскучившимися по солнцу и теплу.

Сэль выглядит угрожающе, почти как валькирия, прилетевшая на поле боя за душами павших, но эти взгляды… Гарри оглядывается по сторонам. Ощущение будто кто-то разлил воспоминания. На втором курсе, когда вся школа обсуждала его невероятную склонность к парслетангу, который сразу делал его похожим на наследника Лорда и потомка Слизерина. Студенты шептались и жались к другу, словно, стоит подойти к нему ближе, тут же обратятся в камень, независимо от чистоты крови.

Только теперь к нему это не имело отношения, а было направленно против… Сэльвэтрис?

Гарри оглянулся.

Ну, точно!

‒ Сэльвэтрис!

Кричит староста Грейнджер с середины коридора и бежит к ним.

‒ Гарри, в сторону, ‒ Рон обгоняет подругу и машет рукой, предлагая другу прятаться за его спину.

Старосты торопятся, словно на финишной прямой, стараясь обойти друг друга на поворотах.

‒ Сэльвэтрис, ты должна пойти со мной к директору, ‒ отдышавшись, говорит Гермиона.

Манфольетти даже ответить не успевает.

‒ Гермиона, что происходит?

‒ Гарри не сейчас, ‒ Грейнджер и правда выглядит взволнованной. ‒ Сэльвэтрис, идем.

Она многозначительно смотрит на Рона, кивает в сторону. Уизли разводит руками. Молчаливый диалог прекращается, когда Гермиона отталкивает Гарри и уходит, уводя Манфольетти за собой.

‒ Рон!

‒ Не кричи, все же смотрят.

Друг кладет руку ему на плечо, разворачивает в противоположном направлении, подальше от любопытных глаз и нарастающего внимания.

‒ Вот это как раз меня и не волнует!

‒ Да уж понятно. Но ты все же не кричи.

‒ Рон.

Это раньше он был готов бежать сломя голову, задай только направление, с недавних пор юноше требовалось больше конкретики.

‒ Еще не слышал? Тут такой переполох поднялся. Чуть до отчисления не дошло.

‒ До отчисления? Какого отчисления? ‒ несмотря на все увещевания, он и не думает снижать голос. ‒ Сэль?

Поттер замирает на месте, но Рон хватает его под локоть и продолжает тащить за собой

‒ Да. Чжоу всему Хогвартсу рассказала о Манфольетти. Ну что она… сам знаешь какая.

Гарри так и подмывает язвительно переспросить «какая?», но Рон отвечает, не заставляя ждать.

‒ Ненормальная, ‒ Уизли крутит пальцем у виска. ‒ Даже в Слизерин просили перевести, а когда и это не сработало, парочка Паттил-Браун устроили истерику. Типа, не станут жить с Манфольетти в одной комнате. МакГонагалл пришлось сдаться, переселила их в другую спальню.

‒ А что Гермиона?

‒ Гермиона осталась, но не к добру это.

‒ Рон, Сэль не причинит никому вреда.

‒ Она опасна.

‒ Не опаснее меня.

На самом деле у Рона есть мнение и по этому вопросу.

‒ Гарри!

Уизли понимает, что слишком повысил голос, поэтому сразу переходит на шепот. Сейчас начнет убеждать.

‒ Рон, мы встречаемся.

‒ Ради Мерлина, скажи, что ты шутишь.

Друг умоляюще смотрит на него, моля подтвердить его версию о плохом чувстве юмора, временном помешательстве или нервном расстройстве, наконец.

Гарри отрицательно мотает головой, едва сдерживая смех.

‒ Это колдовство, ‒ со знанием дела выносит вердикт Рон, ‒ пойдем к Дамблдору. Нет, стой! Сначала сходим на урок, а потом пойдем к директору, подождем, когда там будет посвободнее.

Защита от темных искусств начинается, но Поттер сидит как иголках и оборачивается на каждый скрип. Когда дверь в кабинет открывается, он еле может усидеть на месте, чтобы не подняться. Гермиона заходит одна, садится рядом с ними и извиняющее пожимает плечами. Нетрудно догадаться.

Сириус продолжает урок, но Гарри уже не обращает внимание. Он не стал бы слушать даже о ста способах убить Лорда за три секунды. Гермиона милосердно передает ему записку. Рон неодобрительно кашляет.

Под пристальным строгим взглядом Рона он высиживает занятие, но с первым ударом колокола срывается с места.

* * *

‒ Манфольетти! Эй, Манфольетти.

Гарри кидает очередную конфетку в дверь спальни девочек.

‒ Выходи. Ну, правда, я не могу взять эту крепость штурмом! ‒ он встряхивает пакет с конфетами в руке. ‒ И у меня заканчиваются снаряды.

Девушка выходит и облокачивается на перила. Манфольетти обводит взглядом пустую гостиную и разбросанные по всюду конфеты.

‒ Еще остались?

‒ Если спустишься, отдам половину. Шоколадные.

Она пожимает плечами и перекатывается на носочках, принимая вид глубокой задумчивости. Потом быстро сбегает по ступенькам и выхватывает у него пакетик.

‒ Что я пропустила?

‒ Интереснейшею лекцию об инферналах, тебе бы понравилось.

‒ Инферналы?

‒ Да, знаешь, какое самое эффективное оружие против них?

‒ Даже не догадываюсь, ‒ саркастично тянет Сэль.

‒ Огонь.

‒ Неужели.

‒ Инферналы не имеют собственной воли или разума, а подчиняются лишь велению хозяина, создавшего их. Они не чувствуют боли, у них отсутствует инстинкт самосохранения. Идеальные воины. Как думаешь, сможешь создать армию и зайти в гости к Воландеморту, а останки я развею в конце званого ужина, неплохой план?

‒ Отличный план. Не хочу идти на зелья, они шарахаются от меня, как будто я разносчик чумы, ‒ бубнит Сэль, поправляет сумку и идет на выход из гостиной, ‒ подойти ко мне решатся, только когда на цепь посадят. Серебренную. И чесноком обложат. И кольями запасутся.

‒ И это ты еще со змеями не разговариваешь.

Коридоры Хогвартса пусты, и поникшая Сэль плетется вслед за Поттером.

‒ А это все Чанг твоя между прочим! ‒ возмущается девушка. ‒ Дрянь.

Молодой человек выжидает с ответом. Он все еще чувствует себя виноватым перед когтевранкой. Она поступила глупо и необдуманно, но в конце концов, любовь всех делает дураками.

‒ Чжоу просто не сдержалась.

‒ Не сдержалась?! Серьезно? Сейчас все курсы отучатся и начнут во дворе костер складывать.

Поттер улыбается. Девушка слишком драматизирует и переоценивает смелость и силы одноклассников.

‒ Смотри, Малфой.

Сэльвэтрис останавливается. Какой нелепый способ перевести ее внимание. Малфой, ну и что с того?

Слизеринец слишком торопится, поэтому не видит их. Быстро смотрит вправо и влево, оценивая ситуацию.

Гарри отодвигает Сэль в сторону, пряча за стену, сам осторожно выглядывает.

Белобрысый топчется на месте, кажется, уже собирается уходить.

‒ Зачем ему выручай-комната?

‒ Выручай что? ‒ шипит Сэльвэтрис, обделенная вниманием.

Малфой все-таки определяется, отпирает комнату и входит.

‒ Идем.

Парень хватает девушку за руку и тянет за собой.

Добежать они не успевают, комната закрывается, надежно охраняя вошедшего от непрошенных гостей. Гарри в очередной раз безуспешно толкает стену, но камень безучастен к его претензиям.

‒ Что у Хорька там за дела?

Сэль облокачивается на стену, совершенно не разделяя его энтузиазма:

‒ Есть причина по которой мы мешаем его уединению?

‒ Да, это же Малфой! Он точно что-то задумал! Этот склизкий гаденыш всегда козни затевает.

Гарри приложил ухо к стене. Сэльвэтрис усмехнулась и последовала его примеру.

‒ Простите, капитан, но связь еще не проложили.

‒ Слушай, можешь что-нибудь сделать?

‒ Сделать что?

Поттер кивает на стену:

‒ Есть в твоей магии что-нибудь полезное?

‒ Могу подняться в совятню и отправить ему письмо, хочешь?

Гарри разочаровано оборачивается обратно стене:

‒ Гермиона бы уже что-нибудь придумала

‒ Ой, ну прости, что я не Грейнджер. Возьму у нее на досуге пару уроков: «Как не разочаровывать героя».

Огонь обжигает стену, но ничего не происходит.

‒ Ты тут развлекайся, а мне на зелья пора. Но не волнуйся, подмога в пути.

Поттер, кажется, не замечает ее ухода, увлеченный распутыванием клубка интриг сил зла.

* * *

‒ Малфой, поторопитесь и займите свое место.

‒ Извините, профессор, ‒ парень кивает и занимает место в углу, вдали от других слизеринцев.

‒ Поттер, минус десять очков Гриффиндору. Я думал, вы потеряли магию, а не умение пользоваться часами.

Гарри проходит в класс, к счастью, ему даже не приходится искать свободное место. Вокруг Сэль его полно, оставалось только присоединиться к этой изоляции.

Молодой человек задумчиво покусывает кончик пера, украдкой приглядывая за Малфоем. Хорек сутулится над котлом, отстраненно смотрит в записи и кидает в зелье все подряд.

Вот кого Аттвуду следует взять на заметку.

К концу занятия, правда, Гарри думает, свободное пространство вокруг Сэльвэтрис, возможно, вызвано не ее талантами.

Из котла Манфольетти валит лиловый удушающий пар и снопы искр, ингредиенты из-под ножа летят в разные стороны.

‒ Мисс Манфольетти, я уже пятнадцать минут жду, когда на вас снизойдет озарение добавить в варево селезенку летучей мыши. Варево это не спасет, но поможет нам хотя бы не задохнуться.

‒ Да, профессор, ‒ не поднимая взгляда, отвечает девушка, а когда Снейп отворачивается, наклоняется к парню. ‒ Поттер, нарежь селезенку.

‒ Что?! Я и так опоздал, Сэль не выдумывай, откуда такая щепетильность?

‒ Я до нее не дотронусь. Она противная, склизкая и гадкая.

‒ Никого не напоминает?

‒ Мисс Манфольетти! ‒ повышает голос декан Слизерина.

‒ Секунду. Сейчас.

В этот момент котел окончательно сходит с ума, вертится и дребезжит, а затем с хлопком расплескивает зелье

‒ Минус двадцать очков Гриффиндору! И неделя отработки, мисс Манфольетти, хотя не знаю для кого из нас это окажется большим наказанием.

‒ Да, профессор, ‒ Манфольетти скрещивает руки на груди и кидает такой взгляд на Поттера, что последнему становится ясно: ни жить ни быть, нужно было порезать треклятую селезенку.

* * *

В целом день проводит неплохо. Несмотря на все опасения, Сэль никто не стал складывать костер во дворе или гоняться за ней с осиновыми кольями и святой водой. Скорее, это можно было назвать игнорированием с долей популярности.

Ни Сэльвэтрис, ни Гермиона с ним не разговаривают. Сэльвэтрис из-за назначенной отработки, а Гермиона из солидарности.

‒ Рон, ты не думаешь, что Малфой подозрительный?

‒ Конечно, это же Малфой! Белобрысый хорек с первого курса затевает гадости.

‒ Вот и я о том же, ‒ с воодушевлением вторит Гарри, ‒ а Манфольетти считает, что я тронулся на Малфое. Значит, вы следили за ним? Уже раскопали что-нибудь интересное?

‒ Вообще-то нет, ‒ тянет Рон.

‒ Нет?! Как нет?!

‒ Прости, мой лучший друг видел во мне пустое место и вел себя как последняя задни… последний слизеринец, ‒ дипломатично заканчивает мысль Уизли, ‒ не до Малфоя было.

‒ Я не так себя вел!

‒ Именно так.

‒ Причины, знаешь ли, были.

‒ Знаю, и еще раз, мне очень-очень жаль! Правда жаль, и мне, и Гермионе. Но ты действительно придурок, если думал о нас как о предателях. Мы же всегда были вместе с тобой, всегда шли вместе. Кто спасал с тобой философский камень? А кто продолжал с тобой общаться, когда вся школа считала тебя наследником Слизерина? Кто навел тебя на мысль о драконах на четвертом курсе? Кто вместе с тобой вломился в Министерство? Но, раз уж ты решил нас простить, то давай не поднимать эту тем больше.

‒ То есть это мне должно быть стыдно? ‒ уточняет Гарри.

‒ В идеале да, ‒ нагло соглашается рыжий друг и улыбается так же нагло.

‒ Малфой, Рон! Нужно было следить за Малфоем! Кто еще, как не их семейка, так приближены к Воландеморту. Я видел, как он заходил в выручай-комнату. Один.

‒ Да? Я тоже видел такое пару раз. Еще он вечно шляется после отбоя, прикрывается значком старосты.

Уизли задумался.

‒ Частенько он в тех краях ошивается. Согласен, выглядит, и правда, подозрительно. Через час начнется общее собрание старост… вернули, говоришь, мантию отца?

* * *

Гарри садится на пол напротив входа в лабораторию ‒ ему было о чем подумать ‒ зажигает огненный шар и кидает его в стену.

Во-первых, слишком притихший Малфой ‒ подозрительно.

Во-вторых, Малфой без своих приспешников ‒ подозрительно.

В-третьих, Малфой, ошивающейся вдали от родного змеюшника, -подозрительно.

А хуже всего, что на лице Малфоя читалась не свойственная ему задумчивость и работа мысли.

Нетрудно догадаться, откуда растут ноги у невеселых мыслей хорька: наверняка, не все спокойно в темном королевстве.

Интересно, могли ли они с Сэль своими действиями спутать карты Лорду?

И почему ему так необходимо открыть чертову шкатулку полностью? Неужели он надеется подчинить себе древнюю тьму? Как далеко Воландеморт зашел в своих экспериментах?

Дверь резко открывается, и декан Слизерина практически вылетает из кабинета, чудом не запнувшись о ноги любимого студента.

Огненный шар его не удивляет, но Гарри сжимает ладонь в кулак, на всякий случай рассеивая магию.

‒ Я просто жду Сэльвэтрис

‒ Не знаю, какая из ваших способностей, мистер Поттер, поражает меня большего всего. Умение ввязываться в неприятности или талант находить друзей, чья нахальность превосходит вашу собственную. Смею надеяться, к моему возвращению ни вас, ни мисс Манфольети здесь не будет. Иначе ваш факультет обзаведется новыми призраками.

‒ Стойте, простите, ‒ Гарри подтягивает ноги к себе, освобождая проход, ‒ иначе не вырасту.

‒ Поттер, вы…

Преподаватель делает обманный маневр вправо, а потом разворачивается и демонстративно перешагивает через парня:

‒ Мне нужно в эту сторону.

Таким злым профессор был только в те времена, когда директор «кидал» его с должностью преподавателя Защиты от темных искусств.

Как только он входит в кабинет, тут же натыкается на перепуганную девушку.

‒ Что произошло?

* * *

‒ Мерлин, Сэль, только не это! — стонет Поттер и разве только не посыпает голову пеплом. ‒ Снейп отлично владеет легилименцией и окклюменцией, разумеется, он почувствовал!

‒ Откуда мне было знать?! — огрызается девушка. — Всего лишь немного магии, чтобы не трогать все эту гадость.

‒ Как много ты увидела?

‒ Немного, совсем немного, просто…

‒ Сэль, нужно было взять и переложить дурацкие глаза, ‒ не дослушав ее, говорит Гарри.

Временами ее необоснованное упрямство и брезгливость к обыденным вещам раздражали. Можно, например, не смотреть на глаза, пересыпать, взять ложку или китайские палочки.

‒ Иди и подружись с Малфоем, ‒ заявляет девушка.

‒ А причем тут Малфой?

‒ Подружись с Малфоем и выпей с ним сливочного пива, не размыкая объятий, ходи на пары с понедельника по вторник, не можешь, да? Вот и я не могу трогать и резать всякую дрянь! У всех разный порог противного.

Удивительная способность не принимать на свой счет конструктивную критику.

‒ Так, спокойно! Ничего страшного, самое худшее: он просто перестанет с тобой разговаривать, а вы и так особо не общались, переживать не о чем.

‒ Нет‒нет, нет. Мне нужно с ним поговорить. Очень нужно.

Она чуть ли не подпрыгивает от нетерпения, но Гарри преграждает ей дорогу, желая умерить ее пыл.

‒ Нет, не нужно, нужно доделать все поручения и уйти. Ох, и повезло же тебе не сдавать экзамен.

Парень проходит в кабинет и принимается за работу. Хорошо, что он не такой изнеженный. Глаза, блин. Чего сложного? Берешь и перекладываешь.

‒ Так что ты там увидела?

‒ Кое-что из его школьных лет…

‒Даже не поднимай с ним эту тему!— со знанием дела предупреждает Гарри.

‒ Ты знаешь? — удивленно переспрашивает девушка. — У вас поэтому такие натянутые отношения?

‒ Да, но узнал я об этом случайно, подсмотрел во время наших занятий по окклюменции. Не думал, что отец способен над кем-нибудь издеваться.

‒А‒а‒а, понятно, ‒ неопределенно тянет Сэльвэтрис.

Он наполняет банку за банкой, желая убраться из подземелий до прихода декана Слизерина, поэтому не замечает задумчивого выражения лица девушки.

‒Все, готово.

Последняя емкость заполнена, стол прибран, и он поворачивается к Манфольетти, ожидая похвалы, но девушка лишь кивает, спрыгивает с парты и идет к выходу.

Хогвартс погружен в приятное безмолвие и спокойствие позднего вечера.

Где-то хлопнула дверь, послышались голоса и много мелких шагов, она, неосознанно дернулась в сторону и подняла руку в защитном жесте.

Ах да, темнота.

Он берет ее ладонь: хорошо, что не пришлось ломать голову и придумывать поводы взять ее за руку. Путь до гостиной Гриффиндора не такой уж долгий, с его скромностью и фантазией им пришлось бы гулять туда-обратно раз десять, прежде чем появилась бы хоть одна дельная мысль.

И еще ему приятно делать вид, что для него опасность ‒ ничто, сущий пустяк

‒ Насчет Луки. Невозможно… я имею ввиду, он обычный, не выделяющийся ничем мальчик, не особо сильный гоэтия, но перспективный телепат, и, я слышала, имеет склонность к магии душ. Очень любит читать, все подряд, при этом с уроками беда. Не может он быть печатью? Вдруг антикварщик ошибся… ‒ неожиданно заводит разговор Сэль.

«Очень романтично»,‒ вздыхает Поттер. Не то чтобы у него был список конкретных тем для беседы, просто можно хоть раз не обсуждать планы сил зла? Помолчать, например.

‒ Как я и говорил, ты не хочешь причинять ему вред.

‒ Хорошо-хорошо! Отлично. Ты прав. И что делать?

‒Ничего. Если ты не хочешь — ничего делать не надо.

‒Поттер, вот честно, ты такой просто…‒ Манфольетти не то возмущается, не то начинает злиться. -И все так просто у тебя, но на самом деле мне кажется внутри тебя какие-то сложные расчеты.

Гарри смеется и сжимает ладонь, крепко-крепко, словно это не ладонь, а тоненькая ниточка воздушного шарика, рвущегося в небо под порывами холодного северного ветра.

* * *

Больше всего Гарри боялся открытой травли. Слишком хорошо помнил свой второй курс и попытку преподавания Ремуса на третьем. К счастью, всеобщее негодование приняло форму тихого враждебного отчуждения с элементами злобной насмешливости за спиной.

Когда несогласные заявили, что не будут посещать трансфигурацию, пока в классе присутствует прямая угроза их безопасности, декан Гриффиндора немедленно выдворила оппозицию из кабинета, назначив разбирательство у директора. Общество Сэльвэтрис было неприятно и самой МакГонагалл, но виду она не показывала и старалась сдержанно комментировать ошибки девушки.

Сэль же на происходящее обращала внимания столько же, сколько кошка Филча на рейтинг факультетских сборных по квидиччу. То есть нисколько.

Признаться, она выбрала весьма интересный способ для отвлечения собственного внимания.

Видимо, часть событий в кабинете зельевара осталась для личного пользования, другого вразумительного объяснения, почему Манфольетти действует на Снейпа как патронус на дементора, не было. Оказавшись в нужное время в нужном месте, можно было наблюдать нереальную картину. Воплощение строгости, суровый декан Слизерина обращается в бегство при виде Манфольетти. Ну ладно, не в бегство: в отступление.

Занятия по остальным предметам проходят более или менее спокойно. Дальше осуждающих перешептываний дело не заходит, любые контакты с Сэльвэтрис Гарри пресекает многозначительным взглядом и в конце чар даже слышит тихое «цепной пес» от Паркинсон и противные смешки на стороне слизней.

На выходе из кабинета он специально встает за слизеринкой и начинает не то рычать, не то скулить, чем доводит змеенышей до паники, и те начинают активнее толкаться на пути к выходу.

‒ Совсем крыша поехала, ‒Паркинсон крутит пальцем у виска, но остановиться не решается.

Рон смеется, а Гермиона сморит укоризненно, не одобряя выходку.

‒ Мы пойдем, прогуляемся вокруг озера.

Манфольетти не сразу понимает, что «мы» относится к ней, еще раз оглядывается по сторонам и нехотя следует за юношей.

Двор утопает в солнечном море. Погода отличная, солнце ласково согревает, а не опаляет жаром, и не они одни решили воспользоваться моментом: на школьный двор вышел весь курс. Гарри пытается отыскать место, свободное от любопытных взглядов и перетолков, но Манфольетти не особо волнует окружающий мир.

Сэль отвечает рассеянно, невпопад, хмурит брови.

‒ Детский сад! Поттер, это ненормально. Мы все время будем ходить как приклеенные?

‒ Не знаю. Не уверен. Можем сходить в библиотеку или спросить у Гермионы.

‒ И чем ты только занимался, когда другие ходили на свидания?

‒ Пытался убить Воландеморта, летал на гиппогрифах, участвовал в борьбе за Кубок, искал тайную комнату…

‒ Прогуливал занятия, следил за Малфоем, играл в квидичч…

‒ И это тоже, ‒ признается Гарри и лохматит волосы: каждый раз, когда нервничает.

‒ Тогда сходи в библиотеку или найди старосту Грейнджер, а тем временем я буду рада провести полчаса без твоего общества.

‒ Библиотека. Отличная идея! — воодушевляется он.— У меня есть дела, и я был бы рад провести больше чем полчаса без твоего общества: не знал, как тебе сказать.

Сэльвэтрис облегченно выдыхает и на глазах становится счастливее.

‒ Тогда расходимся?

Поттер кивает.

‒ Увидимся позже.

Несмотря на состоявшееся прощание, они стоят друг напротив друга, щурясь на солнце, в попытке определить, какой способ закончить встречу подходит данной ситуации. Наконец, останавливаются на том, что просто жмут друг другу руки.

Гарри даже хочет пошутить в тему, но в последнее время у него появился серьезный конкурент за внимание Сэль. На горизонте мелькает укутанная в черное фигура, и взгляд девушки тут же начинает напоминать взгляд гончей, почуявшей добычу.

‒ Мне нужно идти.

Сэльвэтрис пробирается через учеников, пускаясь в погоню, чуть ли не наступает на удобно устроившихся на траве студентов, получая в спину возмущенное бормотание.

Гриффиндорец, обещает себе непременно выяснить причину интереса. С другой стороны, приятно быть не единственным объектом мучений.

Он еще немного стоит на месте, провожая взглядом удаляющуюся фигуру девушки, за долю секунды безошибочно определяя в толпе студентов ее темно-синюю мантию.

Наверное, у Манфольетти, и правда, есть дар предвиденья, потому что пойти он действительно собирался именно в библиотеку.

Во владениях мадам Пинс не столь радостно и Гарри почти счастлив, что до сего года не знал страданий заточения среди пыльных фолиантов и увесистых книг.

Он привычно набирает себе книг, неплохо ориентируясь между уходящими ввысь стеллажами, располагается в дальней части и приступает к работе.

Сегодня у него с собой часть конспектов и заметок, самые последние. Если собрать все вместе выйдет добротное фундаментальное исследование на тему переселения душ и вечной жизни.

А еще путевка до Азкабана выйдет, если записи попадут в чужие руки.

Строго говоря, законы магического мира запрещают практиковать черную магию. В изучении нет ни состава преступления, ни поощрения.

Пусть забирают, блин. Юноша опускает голову на книгу, все равно ничего полезного. Вот если бы поговорить со знающими людьми, найти подробное описание проводимых ранее экспериментов.

Черт, надо было подружиться с Аттвудом!

Гарри уловил движение и защитным жестом прикрыл книги.

‒ Привет, это я. Прости...не хотела тебя напугать.

‒ Привет.

‒ Не помешаю? — уточняет подруга.

‒ Нет, ‒ парень сгреб книги и записи, отодвинул в сторону, освобождая место.

Получив приглашение, Гермиона быстро садится рядом, раскладывая собственные вещи. Наверно, опасается, как бы он не передумал,

Они молча занимаются каждый своим делом, в секции слышатся лишь царапающие звуки пера о бумагу да шорох страниц.

‒ Ой, прости. Я не хотела, ‒ Гермиона немедленно отводит взгляд, пойманная за разглядываем чужой работы.

‒ Все нормально.

Гарри ослабил галстук, почесал пером макушку и вернулся к фолиантам.

Под давлением любопытства девушка откладывает книгу и снова поворачивается к нему.

‒ Я могу помочь?

Поттер откидывается на стул, раскачиваясь взад и вперед, и смотрит на Гермиону, оценивающе, задумчиво.

‒Есть знакомые вампиры?

‒Что?

Юноша придвигает к ней книги, пергаменты со схемами и выписками. Ему приятно видеть, как подруга не столько с ужасом, сколько с интересом перебирает его заметки.

‒ Гарри, это потрясающе, Мерлин, ты сам все это изучил? И эти твои теории о переселении душ и возможном действии крови вампира на человека в сочетании с зельями группы связи и модификации... но зачем тебе это?

‒ Сэль умирает.

Его спокойствие, почти равнодушие, вызвало бы у нее крайнее изумление, не читай она за всем этим усталость и желание поделиться.

‒ Как умирает? Ты уверен? Ну, конечно… это все из-за тьмы, да? Я имею ввиду, люди с ее способностями должны быть более чувствительны к… происходящему.

Гарри ухмыляется. Чего и следовало ожидать от Гермионы — мисс самая умная студентка за последние пятьсот лет— Грейнджер. Схватывает на лету.

‒ Я знаю, потому что с Ремусом не все в порядке. Тонкс говорила, он чувствует себя просто ужасно. И я подумала, раз Сэль гоэтия… но ты уверен?

‒ Уверен, ‒ мальчик отвернулся. — Поэтому меня разозлило, что ты все рассказала Аврорам. Прости, я очень жалею о том, что сказал тебе. Мне показалось это предательством, хотя сейчас кажется беспокойством. Я просто всегда ждал, что вы будете бороться за меня изо всех сил.

Гермиона молча кивнула, несомненно умная мисс Грейнджер уже вдоль и поперек успела проанализировать его чувства.

‒ Гарри, я понимаю, правда.

‒ Может быть, позже мне удастся все вам рассказать. А пока я изо всех сил я борюсь за одного человека.

‒ Этому человеку очень повезло, Гарри.

Гермиона принимается за книги, но замирает и кидает игривый взгляд в его сторону.

‒ Значит это из-за Сэльвэтрис? Хвала Мерлину, а то я уже испугалась, откуда такое рвение к учебе.

‒ Вы с Манфольетти меня недооцениваете. Почему вы считаете нас с Роном идиотами?

‒ С чем мы имеем дело? — деловито осведомилась Грейнджер, связывая в хвост непослушные волосы.

‒ Со способностями гоэтии, отягощенными родовым проклятием и одним демоническим ритуалом призыва душ.

Гермиона потрясенно застывает, не находя слов.

‒ Долгая история, ‒ поясняет Гарри, видя ошеломленное лицо подруги.

‒ Что ж, за дело. Ты провел хорошую работу, но есть несколько допущений, которые ты пропустил. Нам нужны книги про узы связи и кровомагию.

Гарри отодвигается, открывая обзор на список просматриваемой литературы, и внимательно следит за реакцией подруги. Гермиона сдержано и спокойно смотрит на все обряды.

‒ Еще следует сделать правку на кровь единорога…

‒ Гарри Джеймс Поттер!

‒ И вот тут я совершенно ни при чем!

‒ Ты всегда причем, ‒ копирует голос декана девушка, и они дружно смеются.

* * *

Все Манфольетти невыносимо упрямы, не отступают, не сдаются, и судя по всему обладают склонностью к самоубийству: иначе ее появления перед дверьми кабинета зельеварений не объяснишь.

Вообще-то напугать ее несложно, достаточно погасить свет в комнате, но к страхам родом из детства выработалась некая привычка.

Признаться, саркастичный, нелюдимый профессор ей импонировал, но вот она ему явно нет, и, что с этим делать, Манфольетти понятия не имела. Ну, то есть любовь родственников прилагается к кровным узам; у проклятых не было выбора, кроме как работать в команде и поддерживать друг друга; Поттер симпатизировал ей в силу своей сотрясенной головушки, а вот что делать с остальным социум, она не представляла.

‒ Что вы здесь делаете, Манфольетти?

‒ Пришла на отработку, профессор.

‒ Кажется, я еще вчера освободил нас от совместного времяпрепровождения. Не стоит благодарности, а теперь разрешите, я спешу.

‒ Нет, ‒ Сэль встает, раскинув руки в стороны, на пути преподавателя, ‒ вы должны меня выслушать. Вы не можете избегать меня вечно.

‒ Мисс Манфольетти. Минус двадцать очков Гриффиндору за неподобающее поведение. Вы считаете, я избегаю Вас? С чего бы? Ваше положение в школе настолько шатко, что одно мое слово о применении ваших способностей к преподавателю грозит непросто отчислением, но и судом. Поэтому марш в гостиную и больше никогда без необходимости не появляйтесь перед моими глазами.

Сэль стоит перед профессором и чувствует себя мелким воришкой, которого вывели на площадь для показательной порки. Потому что декан Слизерина не нарушает тишину, не спрашивает, что ей надо и по какому праву она теперь пытается использовать то, что для нее предназначено не было. А еще она неожиданно думает, является ли история профессора и Лили Поттер первообразом их истории с Гарри, но сразу же отгоняет от себя эти мыли, решив, что это слишком глубокомысленно, чтобы быть правдой.

Снейп просвечивает ее взглядом со всеми внутренностями и мыслями.

‒ Вот бы вы так же думали, прежде чем добавлять корень расторопши в зелье.

«Ну, там взорвался только котел, а тут взорваться можете Вы».

‒ Извините, ‒ запоздало отвечает девушка. — Помогите мне спасти Гарри Поттера.

На лицо профессора не то что облако, огромная грозовая туча набежала.

‒ Это все? — беспристрастно уточнил учитель. — Проблемами героев занимается профессор МакГонагалл, а также, насколько мне известно, с 1991 года и по сей день исключительным правом на спасение героев обладают мистер Уизли и мисс Грейнджер, обратитесь к ним.

Разговор окончен, понимает Манфольетти. Напрасно она игнорировала навыки социального взаимодействия. В самый нужный момент не подберет слов, не убедит.

‒ На этом все, мисс Манфольетти, покиньте класс.

‒ Но, если вы не поможете мне…тогда все напрасно! — решившись применить самое сильное оружие, выкрикивает Сэль.— Тогда Лили Эванс умерла напрасно!

Она соберет всю свою искренность, всю свою честность, только бы получить помощь.

Профессор смотрит пристально, и девушка не в силах ни прочитать, ни понять его чувств и мыслей.

‒ Вон, ‒ четко выносит вердикт декан Слезерина, только что не наставляя на нее палочку.

‒ Выслушайте, меня, пожалуйста…

‒ Убирайтесь вон, Манфольетти, последнее предупреждение.

Сэльвэтрис выскакивает за дверь и почти бежит по коридору, едва успевая смахивать скопившиеся в глазах слезы.

Она падает на кровать и опускает полог, радуясь отсутствию Гермионы. Сердобольная староста, наверняка, будет выпытывать причину ее страданий или, того хуже, побежит к Поттеру.

А Поттер, будь он не ладен, опять заведет историю о всеобщем спасении, возможности выбора, безграничной силе любви и банальном хеппи-энде, присущем всем сказочным историям.

Каждый раз, слушая все это и глядя в зеленые глаза Поттера, излучающие уверенность и готовность драться за идеалы, так и хочется верить.

Только вот их история не милая сказка Ганса Христиана Андерсена о высшей гармонии, побеждающей смерть, а, скорее, нравоучительная история братьев Гримм, с творчеством которых Поттеру не мешало бы ознакомиться.

Неизменно приходится сдерживаться, усмирять и подавлять ревущую внутри бурю, чтобы не срываться на него. Не развеивать его иллюзии, не забирать смысл борьбы.

Для нее вся борьба сводилась к выбору: плохо или очень плохо.

Она слышала, как вернулась Гермиона, слышала, как та остановилась напротив ее кровати, а потом еще несколько минут ходила по комнате, листая книги.

Сэльвэтрис терпеливо ждала. Выжидала.

Как можно бесшумнее она поднялась и вышла из комнаты. У нее осталось два не самых лучших варианта попросить о помощи. Она намеревалась воспользоваться каждым.

Коридоры Хогвартса утопали в полутьме, и ее это пугало едва ли не больше задуманного.

Девушка не могла ни о чем думать, кроме стука собственного сердца, хотя должна была думать о разговоре. Сил не было, мысли терялись, и Сэль решила в этот раз положиться на способности к импровизации.

Наудачу она дернула ручку первого попавшегося кабинета, и дверь поддалась. К добру ли?

Не размышляя, подходящий ли это кабинет, поймают ли ее, девушка вошла и закрыла дверь. Было совсем темно, лунный свет едва высвечивал полосу между вторым и первым рядом парт. Глаза немного привыкли к темноте, и повсюду перестали мерещиться монстры.

Манфольетти встала на полоску света.

«Натаниэль».

Ничего. Пересилив себя, она закрыла глаза и позвала еще раз. Прислушалась. Ничего.

Длинным острым ногтем она царапнула себе ладонь, сжала руку и капнула кровью на пол.

«Натаниэль».

В классе по-прежнему было безжизненно. Что ж, стоило попытаться.

Внезапно окно распахнулось, ветер пронесся по помещению, кровь с ее ладони потекла сильнее, кровавая ленточка очертила контур, вспыхнуло пламя, и из пламени вышел демон. Его золотистые глаза безошибочно выловили ее фигуру из тьмы, а губы тут же растянулись в высокомерной усмешке. Огненная магия закружилась по комнате, и на секунду Сэльвэтрис испугалась, но Натаниэль щелкнул пальцами, и пламя исчезло. Лишь алые искорки запутались в его волосах, но пропали, как только он тряхнул головой.

‒ Интересно, ‒ протянул демон, оглядываясь по сторонам.

‒ Я звала несколько раз.

‒ Зачем спешить? Я тебе не мальчик по вызову, ты могла спалить весь Хогварт, но я явился бы, только когда сам захотел.

Натаниэль подошел к ней совсем близко и взял раненную руку. Демон принюхался, поднес ее ладонь к губам. Испугавшись, девушка дернула руку, но парень перехватил ее за запястье. Большим пальцем он стер кровь с ее ладони, а затем облизал, словно пробуя на вкус.

Сэльвэтрис в ужасе шарахнулась, сумев все-таки высвободиться.

Демон понимающе улыбнулся, облокотился на парту и скрестил руки на груди.

‒ Тебе не спалось?

Натан снова усмехнулся, сел на парту и даже для удобства закинул ногу на ногу.

‒ Я хотела попросить…

Он в притворном удивлении изогнул бровь, даже не подумав перестать улыбаться, и уперся в нее тяжелым взглядом.

‒ Насчет Гарри Поттера, ‒ продолжила Сэль, ненавидя свой дрожащий голос. — Поттер с трудом может контролировать огненную магию, и крестраж внутри него…

Сэльвэтрис не знала, как закончить, надо было все-таки продумать речь, а не витать в облаках.

‒ Помоги мне спасти его, ‒ наконец, выдала она основную мысль.

В золотых глазах блеснул холодный жесткий блик лунного света, а по губам скользнула улыбка превосходства:

‒ Так любишь его? — с издевкой спросил Натаниэль.

‒ Какая разница?!

‒ Большая. Если ты его не любишь, то и сдался он тебе? Пусть подыхает. А если ты его любишь, то и сдался он мне? Пусть подыхает.

‒ Ты не поможешь мне, — уверено констатирует девушка.

Натан нервно ведет плечом, на его лице мелькает противное расчетливое выражение:

‒ А что мне с этого?

Да. Верно. Она и забыла, как делаются дела с мраком.

‒ Чего ты хочешь?

‒ А чего мне хотеть? — холодно отозвался демон. — Твоя душа и так моя. Пока смерть не соединит нас, так ведь?

Манфольетти улыбнулась в ответ, какой-то многозначительно улыбкой, и направилась к выходу. Но едва она дошла до двери, как пламя вспыхнуло, заставляя отступить.

‒ Держи, ‒ он протянул ей кинжал, ‒ убей, Поттера. Смерть от твоей руки покажется ему благословением. Держи, хватит смотреть. У него два выхода: либо сгореть в огненной магии, либо я могу забрать у него магию.

‒ Это все равно, что смерть. Он не сможет выжить без магии.

‒ Поэтому убей его сама.

Сэль неверяще смотрит на него, практически срываясь. Убить? Издевается? Звала бы она его, если бы искала смерти для Поттера?

‒ Нет.

Она разворачивается и снова пытается выйти, но Натан хлопает дверью:

‒ Он все равно умрет.

‒ Не умрет.

‒ Бессмертия для него ищешь?

‒ Справедливости! — кричит Сэльвэтрис и бесстрашно толкает парня назад.

‒Справедливости. Тогда дай мне его убить: это справедливо. Он призвал огненную магию и, говорят, молится твоим богам, но при этом не является истинным. Смерть — это справедливо.

‒ Никому он не молится!

Нат хмыкает, но больше не комментирует.

‒ Не хочешь вместо этого убить Лорда, можешь ведь?

‒ Могу, но не стану. Мне он не мешает, к тому же я не психопат — убивать всех без разбора.

‒ Он призывает демонов, проливает реки крови…

‒ Проводит естественный отбор, ‒ резко перебивает Натаниэль и смело встречает ее взгляд. — Слышала о проблеме перенаселения?

‒ Была рада встрече, увидимся после смерти.

* * *

Сэль сидит за столом и читает книги, а вокруг нее пустота. Студенты Гриффиндора теснятся, жмутся друг к другу, но даже не думают сдвинуться хоть на миллиметр.

‒ Я пойму, если не будете сидеть рядом, ‒ говорит Гарри и, не дожидаясь ответа, садиться напротив девушки.

Сэль отрывается от книги, поднимает на него взгляд, и Гарри тонет в этом синем океане, разбивающемся о скалы зрачков.

‒ Добро пожаловать, в зону отчуждения, ‒ она салютует ему кубком с соком.

‒ Эй, новенькая, добавь уважения. Я в этой зоне провел большую часть второго курса, четвертого и пятого.

‒ Я сделала вам копии конспектов, ‒ Гермиона садится рядом с Сэльвэтрис и протягивает им пергаменты, ‒ у Снейпа завтра проверочная.

Манфольетти переводит взгляд на Гермиону, и Поттер радуется возможности вынырнуть за глотком воздуха.

Рон стоит напротив и, решившись, садится рядом с другом.

‒ Ты мне не нравишься, ‒ без обиняков заявляет он, ‒ но ты нравишься Гарри, так что я не против.

‒ Я тоже, раз уж и ты нравишься Поттеру.

‒ Ты уверен, что вы встречаетесь? — оборачивается Рон к Гарри.

Гермиона смеется, и наверно, впервые за весь этот безумно тяжелый год, за гриффиндорскм столом снова слышится смех Золотого трио.

Они завтракают, беседуя об уроках, грядущих экзаменах и последних новостях, словно время за стенами школы застыло и нет более важных тем. Этакая непринужденность и легкость, всеми старательно поддерживаемая. Согласованный самообман. Впрочем, не им одним так легче.

‒ Привет, Сэльвэтрис, ‒ Невилл, говорит так быстро, что Гарри не сразу удается разобрать слова.

‒ Привет, Невилл, ‒ улыбается Сэль, и Гарри думает, что улыбаться можно менее радостно.

‒ Хотел вернуть тебе книгу, спасибо.

Поттер скрещивает руки на груди и хмыкает, со стороны наблюдая, как неловкий Невилл трясущейся рукой протягивает Манфольетти книгу и тут же краснеет, соприкоснувшись с ней пальцами.

‒ Пожалуйста, помогло с твоим эссе?

‒ Да, очень.

‒ Невилл…‒ протяжно зовет Гермиона и наклоняется к полу, рассматривая что-то. — Невилл, ты горишь!

Девушки вскакивают с мест, Лонгботтом волчком крутится на месте, Сэль пытается сбить пламя, а Гермиона безостановочно поливает его Aguamenti.

Гарри старательно прячет улыбку, но, когда встречается взглядом со злой Манфольетти, пожимает плечами, и покорно щелкает пальцами. Пламя тут же прекращается.

‒ Что? — невинно интересуется он. — Невилл, слушай, а ты случайно на диете не сидишь? Я слышал, некоторые диеты способствуют понижению содержания глюкозы в крови и производству ацетона, который становится альтернативным носителем энергии, и при его избытке даже статического электричества от одежды достаточно, чтобы бац…

Он снова щелкает пальцами, отчего девушки вздрагивают, но ничего не происходит.

‒ Нет, ‒ отрицательно мотает головой испуганный сокурсник.

‒ Ну, тогда мистика какая-то. Но ты все-таки не носи синтетику, мало ли.

‒ Так это твоя новая магия так работает, ‒ Рон повторил щелчок пальцев.

‒ Не всегда.

‒ Гарри, Невилл мог пострадать! — осуждающе прошептала Гермиона.

‒ Не мог. Он стоял слишком близко с Сэль.

Перед входом в аудиторию Сэльвэтрис дергает его на себя, и не в контексте занятий это бы его несказанно порадовало.

‒ Немедленно прекрати свои показательные выступления.

‒ Извини, не сдержался.

‒ Поттер и Манфольетти, нам еще подождать или вы соизволите осветить подземелья своим присутствием.

Со звоном колокола Сэль запихивает вещи в сумку и срывается с места вслед за преподавателем. Не сговариваясь, Гермиона с Гарри объявляют, что идут в библиотеку, предлагая Рону присоединиться. Уизли, разумеется, отказывается под предлогом квиддичных дел: так и есть между прочим, просто дела не то чтобы срочные. Не важнее эссе МакГонагалл во всяком случае, но приятнее, это уж к Трелони не ходи.

Кара настигает его ближе к обеду. Вот ведь… баланс добра и зла, блин.

‒ Эй, Уизли, староста.

‒ М‒м‒м... Манфольетти? — не останавливаясь, бросил Рон.

‒ Верно, это я, ‒ как можно очаровательнее улыбнулась Сэль, ‒ хотела поговорить.

‒ Не знал, что ты любительница разговоров.

Он ускоряет шаг, надеясь, что девушка собьется и затеряется, все равно, где.

‒ Я по поводу квиддича.

‒ Квиддича? — это заставило Рона остановиться. — И что там с квиддичем?

‒ На каком основании Поттера исключили из команды?

‒ Что? Постой, Поттера, это Гарри, что ли?

‒ Есть еще один Поттер?

‒ Только Гарри.

Сэль понимающе хмыкнула:

‒ И какова же причина исключения Гарри, который Поттер?

‒ Никто Гарри не исключал из команды. Джинни заняла место ловца на время его отсутствия.

‒ Родственные связи.

‒ Джинни отличный ловец, Манфольетти, и связи тут не при чем.

‒ Сэльвэтрис.

‒ Потому что моя сестра отличный ловец, Сэльвэтрис, которая Манфольетти. Гарри сам не захотел вернуться.

‒ А сейчас хочет, ‒ настаивает девушка.

‒ Это Гарри тебе сказал? — с сомнением смотрит на нее Рон.

‒ Удивлен, что он не только с тобой секретничает?

‒ Поговори сначала с Гарри, Сэльв.

‒ Сэльвэтрис. ‒ поправила его девушка. — Сам поговори с ним. Я видела, как он летает. Или боишься, что он согласиться и придется пододвинуть твою сестру?

‒ Повезло же тебе, что ты девчонка.

‒ Место в школьной команде — самое малое, что вы можете сделать для Избранного. Уверена, твоя сестра с радостью подвинется: любовь, ничего не поделаешь.

‒ Обязательно быть такой?

‒ Честной? Поттеру нравится, ‒ пожала плечами девушка.

Сэль хватает Рона за плечи и прижимает к стене, а это непросто, будь он не ошарашен.

Уизли думает, какая же у нее стальная хватка, впору с Гойлом тягаться.

‒ Верни Гарри в команду или прокляну.

* * *

Северус даже не отрывает взгляда от проверки работ третьекурсников. Ни к чему. Время отработки.

‒ Мисс Манфольетти, вижу, у вас проблемы с мыслительным процессом, поэтому с завтрашнего дня передам оставшиеся часы отработки мистеру Филчу, его поручения не потребуют от вас умственных усилий.

‒ Я все равно приду к Вам.

Девушка смело садится за первую парту.

‒ Мисс Манфольетти, немедленно покиньте…

‒ Мне больше некуда идти, ‒ перебивает преподавателя Сэль, рискуя снова растерять уверенность и расплакаться, ‒ и я не знаю никого, кто бы еще хотел сохранить жизнь Поттеру. Аргументов у меня тоже больше нет, я исчерпала все. Так что буду сидеть немым укором, взывать к Вашей совести и жалости.

‒ Надеетесь получится? — язвительно осведомляется декан Слизерина.

‒ Вы мне скажите, ‒ пожимает плечами студентка.

Северус смотрит и думает, что, если она приложила хоть половину наблюдаемых усилий и стараний к предметам в своей школе, то опасения учеников Хогвартса обоснованы.

С другой стороны, более безопасно было держать ее под контролем в подземельях, чем шарахаться по всей школе, глядишь, кто-нибудь из обделенных интеллектом сопоставит факты и тут уж не обойтись без слухов и домыслов.

‒ Что же, у Вас и план по спасению есть? — как можно безразличнее, не высказывая интереса, спрашивает он.

‒ Вообще‒то, я тут кое-что дописать хотела…

‒ Ну так допишите, откуда подобная несобранность? Мало того, что Вы бездумно подходите к продвинутому курсу, так Вы и халатно относитесь к спасению жизни Героя?

Сэльвэтрис, торопливо вытаскивает все из сумки и приступает к работе.

‒ Готово! — выкрикивает Манфольетти спустя пару росчерков и протягивает ему пергамент.

В принципе, если найти подходящее занятие, общество Манфольетти можно считать вполне сносным.

Без особых надежд Северус берет пергамент.

‒Первый пункт: попросить Лорда вытащить крестраж?— зельевар взглянул на студентку поверх свитка.

‒ Смотрю на Вас и вижу: шутка неудачная

Преподаватель озвучивает список дальше. Неточный анализ последствий, неверные выводы, огрехи работы, неточности и ошибки он предпочитал озвучивать сразу, но, когда он замолкает, девушка ободряется, надеясь на хороший знак: возможно, есть в ее списке что-то действительно стоящее.

‒ Пункт пятнадцать. Весьма...удовлетворительно. Не хватает анализа связи магии душ с кровомагией, поскольку опустить подобный анализ можно только в случае магглорожденных волшебников, коим Поттер не является. А также Вы упустили проклятье крови, которое наложили демоны, ‒ Снейп сделал вид, что не заметил этого взгляда. — Хоть объединение заклятий по подгруппам и хорошая идея, но слишком уж специфичной является магия огня в сочетании с дурной головой вашего друга.

‒ Так это сработает? Хоть что-нибудь из этого?

Преподаватель задумался: хорошие наработки, при более детальном изучении материала, дополнительной информации, нескольких лет практики и подготовки, если начать с небольших экспериментов прямо сейчас… через несколько лет можно получить вполне жизнеспособную теорию. На данный момент это слишком по-студенчески, слишком правильно, если все пойдет как надо, а с Поттером никогда не идет как надо.

‒Взаимосвязи выстроены логично, механизм описан подробно. В целом основа правильная, если двигаться в этом вправлении можно добиться результатов. Однако Вы лишь поверхностно понимаете магию Крестражей. Это все теория, идеальный вариант, осуществимый лишь на начальной стадии, когда Крестраж только помещен в человека и разница характеристик довольна очевидна. Спустя даже пару часов слияние магии будет тяжело разделить.

‒ Да, но при этом, он все же является частью души другого человека, неся всю совокупность личных характеристик, которые, разумеется, будут резонировать с душой владельца.

‒ Разумеется, при условии, что Крестраж не рос вместе с владельцем, как в случае Поттера. Даже определив эти связи, с учетом того, что Ваши предположения верны, разрыв убийственен. Или вы забыли изложить идеи на этот счет?

Манфольетти насупилась.

Ой, ну вот просто носом ткнул в небольшую проблемку. Дело‒то за малым, решить самое важное.

‒ С этим, если честно, возникли небольшие проблемы. Не хотите присоединиться? Разрешу опубликовать под вашим именем и предъявить Поттера, если тот выживет.

‒ Насколько мне известно никто не проводил исследования в этом направлении поскольку не было предмета исследования,‒ отчеканил Снейп.

‒ А ничего из того шкафа не подойдет? Там очень много баночек.

‒ Я надеялся найти предложение убить Лорда, или список неполный?

‒ Не поможет, крестраж останется внутри Поттера

‒ Так может пусть и останется.

‒ Нет, ‒замотала головой девушка, ‒ нельзя оставлять эту штуку внутри Поттера, тем более, если силы зла вдруг падут.

‒ Связано ли это как-то с новыми склонностями мистера Поттера к стихийной магии?

‒ Возможно, ‒тянет Сэльвэтрис почти виновато.

‒ Мисс Манфольетти!

‒ Да знаю, гореть мне на костре и отбывать вечность в Азкабане.

* * *

Сначала время, которое Сэльвэтрис проводит в подземельях со Снейпом, не бросается в глаза. Гарри путем несложных подсчетов обнаруживает, что Сэль не просто завершила отработку, но уже и начинала отрабатывать на будущее.

Подозревать особое отношение он начинает, когда декан Слизерина пересаживает девушку на последний ряд в угол и разрешает заниматься теоретической работой. Возможно, это все желание обезопасить остальных студентов. Хотя в случае Снейпа, он, скорее, посадил бы особо бездарных поближе к ударной волне.

‒ Эй, ‒ Гарри ловит ее за руку на выходе из кабинета.

‒ Гарри, ‒ Рон перебивает их разговор, давая Сэль возможность ускользнуть.

‒ А ну стой, ‒ Поттер пытается ее перехватить, но не успевает.

‒ Гарри, я насчет квиддича, давай отойдем.

* * *

Сэль корпит над книгами, периодически хватается за голову и трет уставшие глаза. Она завалена выписками из книг, схемами, правками от Снейпа, и от всего этого просто голова идет кругом, а вокруг — словно спутники — вращаются расчеты и формулы.

Энергия стремится к нулю.

Профессор молча входит в кабинет, встает за свой стол и возвращается к зелью.

‒ Добрый вечер, ‒ устало говорит девушка, соскучившаяся по живому общению.

‒ Ни один вечер с вами или Поттером не может быть добрым.

* * *

Гарри не мог уснуть всю ночь. Еще никогда он не ждал утра с таким нетерпением. Наконец, едва только самые первые теплые лучи коснулись его подушки, юноша соскочил с кровати, желая как можно быстрее покончить с завтраком и надеть ало-золотою форму.

Он и не надеялся уже, что когда-нибудь сможет вновь испытать это чувство.

В Большом зале, их встретили оглушительными аплодисментами не только свои, но и ученики Когтеврана и Пуффендуя. Ученики за столом Слизерина привычно громко свистели, и Гарри скосил глаза, выискивая знакомую белобрысую макушку.

«Выглядит даже бледнее, чем обычно».

— Отличная сегодня погода, Гарри, — Рон хлопнул его по плечу. — Никакого ветра. Правда, солнце чуть ярче, чем надо, будет бить в глаза, но нам не привыкать, так ведь, ловец?

Гарри кивнул и принялся снова осматривать зал, в ожидании пока команда закончит завтракать.

— Доброе утро, Гарри, — Чжоу улыбается виновато, но не без надежды. — Я пришла пожелать тебе удачи.

* * *

— Гермиона, прости, не поможешь сделать это красно-золотым? — Сэль дергает концы длинного шарфа. — У меня с этим проблемы.

— Решила поддержать Гарри? — Грейнджер поправляет ей шарф, оборачивает еще раз вокруг шеи, расправляет концы.

— Мы вроде как встречаемся, стараюсь соответствовать. И свитер еще, пожалуйста, выгляжу как безумная пчелка, — Сэльвэтрис состроила гримасу зеркалу.

-Гарри понравится,— бойко отвечает Гермиона, не скрывая улыбки.

Внутри теплом разливается осознание того, что кто-то пытается понравиться Гарри, сделать для него что-то. А судя потому, как возмущено передавал Рон их разговор, Сэльвэтрис очень старательная.

— Тогда, может, исправишь на цвета Слизерина, чтоб он с метлы от счастья не упал?

Манфольетти медлит на выходе из гостиной. Остальные студенты замирают и расступаются как воды священной реки, освобождая проход, а энергичная Грейнджер берет ее под руку и тащит на поле.

* * *

Они, молча, переоделись в спортивную форму. Гарри было интересно, как чувствуют себя остальные; лично у него было такое ощущение, что он съел на завтрак нечто скользкое и извивающееся. Ему показалось, что прошло всего несколько секунд, и Вуд громко объявил, что пришло время выходить на поле.

— Пора на поле, Гарри, — Джимми Пикс подтолкнул его черенком метлы по направлению к выходу.

Когда они вышли из раздевалки, по трибунам прокатилось настоящее цунами приветствий. Три четверти зрителей размахивали алыми флагами с изображённым на них львом, эмблемой Гриффиндора, или транспарантами. На трибуне Слизерина сидело примерно двести болельщиков в зелёных одеждах, со знаменами, на которых поблёскивала змея.

— А вот и сборная Гриффиндора! — завопил Захария Смит, который уже успел освоиться в роли комментатора. — В ней произошли значительные перемены, хотя я бы назвал это возвращением к победному составу. Ловец сборной снова Гарри Поттер!

Громкие недовольные выкрики, донёсшиеся с трибуны Слизерина, заглушили комментарий.

— На поле появилась и команда Слизерина, — продолжил Смит, когда на стадионе воцарилась относительная тишина. — Её выводит капитан сборной Ургхарт.

Трибуны Слизерина тут же разразились одобрительными криками и аплодисментами.

— Капитаны жмут друг другу руки, — продолжал Захария. — Кажется, они стараются сломать друг другу пальцы. И -и -и…. Раз… два… три!

Свисток потонул в пронёсшемся по стадиону вопле, и четырнадцать игроков взмыли в воздух. Гарри ощутил, как ветер откидывает со лба волосы. Оказавшись в небе, он сразу перестал нервничать. Почти сразу Гарри заметил позади себя Малфоя и резко сорвался с места, озираясь по сторонам в поисках снитча.

— Мяч у сборной Гриффиндора, Кэтти Белл, сжимая в руках квоффл, устремляется к кольцам Слизерина. Давай, Кэтти! — начал комментатор. — О, нет, квоффл перехватывает Уоррингтон. Уоррингтон летит к кольцам Гриффиндора… БАМ! Его останавливает бладжер. Отличная работа, Ричи Кут! Уоррингтон роняет квоффл, его подхватывает… да, это Джинни Уизли, и мяч снова у гриффиндорцев! Ну, давай же, Джинни! Она великолепно обводит Ургхарта … осторожно, Джинни, это бладжер! Гол! Десять -ноль в пользу Гриффиндора!

Джинни Уизли, победно вскинув сжатый кулак, облетела кольца Слизерина, а под ней бушевало от восторга алое море…

— Ответная атака сборной Слизерина. Мяч у Вэйси, пас на Пьюси. Пикс посылает бладжер. Мимо. Вейси кидает и… Разумеется, Рон Уизли — великолепный голкипер! Просто потрясающий! Да! Поверить не могу! Рон Уизли спасает свои ворота!

Гарри с облегчением развернулся и полетел прочь, высматривая снитч, но при этом стараясь прислушиваться к комментариям Захарии. Сам он не мог поймать снитч до того момента, пока Гриффиндор не начнёт опережать Слизерин, больше чем на пятьдесят очков, но он знал, что снитч не будет дожидаться этого и обязательно появится с минуты на минуту. Что ж, давненько они не сталкивались с Малфоем в борьбе за победу.

— Мяч у Гриффиндора… нет, уже у Слизерина, -продолжал Смит. — Нет, Гриффиндор снова перехватывает мяч. Квоффл у Кэти Белл, она устремляется к кольцам Слизерина…

Вэйси, охотник слизеринцев, резко подрезал Кэти, и она выпустила из рук квоффл.Ургхарт, дождавшись момента, перехватывает мяч и забрасывает квоффл в кольцо под громкие аплодисменты болельщиков Слизерина.

— Итак, десять -десять, мяч у Гриффиндора, -затараторил Смит.

Гарри ощутил знакомый внутренний толчок. Он уже заметил снитч: мячик парил у подножия шеста, на котором было установлено одно из трёх колец Гриффиндора, но ему ещё нельзя было ловить его, и надо было сделать так, чтобы его не заметил Малфой.

Гарри, внезапно изобразив на лице волнение, развернул «Молнию» и помчался в противоположную сторону, к кольцам Слизерина. Его уловка сработала. Малфой нёсся за ним, по-видимому, не сомневаясь, что Гарри увидел снитч…

Над правым ухом Гарри просвистел бладжер, пущенный в него гигантским загонщиком Слизерина. А в следующую секунду второй бладжер скользнул по его локтю. Второй загонщик Слизерина тоже летел в направлении Гарри.

Гарри краем глаза заметил, как загонщики приближаются к нему с двух сторон, занося дубинки, и…

В последний момент перед столкновением он направил «Молнию» круто вверх, и Боул с Дереком с неприятным хрустом врезались друг в друга

Возможно, дело было в его выходе на поле, или слизеринцы выплескивали оказываемое на них давление, но это был один из самых тяжелых матчей,в которых он когда-либо участвовал. Слизеринцы пытались овладеть мячом любыми средствами. Боул ударил Кетти битой и объяснил судье, что перепутал её с бладжером. Ричи Кут в отместку ударил Боула локтем в лицо. Судья назначила два пенальти, и вновь Рон в зрелищном броске спас свои кольца, а разрыв увеличился до тридцати очков.

Снитч опять появился на поле и опять исчез, а Гарри парил над полем, оглядываясь по сторонам и убеждая себя, что Гриффиндор с минуты на минуту начнёт опережать Слизерин более чем на пятьдесят очков…

Кэти забросила ещё один мяч, и счёт стал пятьдесят-десять. Кут и Пикс, подняв биты, окружили её на тот случай, если кто-то из слизеринцев захочет отомстить ей за успех. Боул и Дерек воспользовались их отсутствием и направили оба бладжера в Рона. Тяжёлые чёрные мячи один за другим врезались капитану гриффиндорцев в живот, и он чудом не упал на землю.

— Нельзя атаковать вратаря, если квоффл находится за пределами штрафной площадки! Пенальти!

Джинни безошибочно выполнила штрафной удар, и, наконец, разрыв составил пятьдесят очков. Несколько мгновений спустя Кут направил бладжер в Уоррингтона и выбил из его рук квоффл, а Демельза Робинс подхватила его и забросила в кольцо Слизерина, увеличив разрыв. Семьдесят — десять.

Зрители орали так громко, что охрипли. Преимущество Гриффиндора теперь составляло шестьдесят очков, и если бы Гарри сейчас удалось поймать снитч, то Кубок школы по квиддичу был бы в их руках. Гарри ощущал, как за ним следят сотни глаз, и лишь одни он все пытался отыскать на факультетской трибуне. Он летал над полем, оставив остальных игроков далеко внизу, а за ним, стараясь не отставать, следовал Малфой.

И тут он заметил то, что искал. В семи-восьми метрах над ним поблёскивал золотой снитч.

Гарри резко набрал скорость, в ушах засвистел ветер, он уже вытянул руку, и…упустил.

— Мяч у Слизерина, Слизерин атакует, Вэйси забрасывает мяч, -простонал Ли Джордан. -Семьдесят -двадцать в пользу Гриффиндора…

Теперь Гарри старался не выпускать Малфоя из виду и летал рядом с ним так близко, что их колени время от времени соприкасались. Гарри не мог позволить Малфою поймать снитч.

— Отвали, Поттер! — в отчаянии завопил ловец Слизерина, после того как попытался развернуться и обнаружил, что Гарри перекрывает ему путь.

— Квоффл у Демельзы Робинс, -донёсся до Гарри голос Захарии.

Гарри огляделся. Все игроки Слизерина, даже их вратарь, рванулись по направлению к девушке, пытаясь заблокировать её.

Он развернул «Молнию», пригнулся так низко, что практически улёгся на рукоятку метлы, и со скоростью пули устремился на слизеринцев.

Сборная Слизерина разлетелась в разные стороны, и Робинс устремилась вперёд: путь был расчищен.

— Она забила! Она забила! -завопил Джордан. -Гриффиндор ведёт со счётом восемьдесят -двадцать!

Гарри, едва не врезавшись в трибуны, затормозил в самый последний момент, развернулся и снова взмыл над центром поля. И тут он увидел нечто, что заставило его сердце сжаться. Малфой с видом триумфатора устремился вниз: там, в метре над травой, поблёскивал крошечный золотой мячик.

Гарри направил метлу вниз, но Малфой уже был слишком далеко.

— Давай! Давай! Давай! -отчаянно вопил Гарри, подгоняя метлу.

Он постепенно приближался к Малфою. Поттер уклонился от бладжера, который послал в него Боул. Его голова уже была на уровне ног летевшего параллельно ему Малфоя… вот они поравнялись…

Гарри всем телом резко наклонился вперёд, отрывая от метлы обе руки. Одной он ударил слизеринца по тянущейся к мячу руке, а другой…

Он вышел из пике, вскинув руку в воздух, и стадион взорвался аплодисментами и криками. Гарри взмыл над ревущими трибунами, в ушах его стоял странный звон, а в кулаке был крепко зажат крошечный золотой мячик, беспомощно хлопающий серебряными крылышками.

— Победа! Кубок школы уходит к сборной Гриффиндора!

И тут на поле начали одна за другой накатывать алые волны болельщиков. Их кулаки, как градины, забарабанили по плечам и спинам игроков. У Гарри было такое впечатление, словно он оказался посреди бурного моря тел и вот -вот утонет в нём. А затем толпа подняла его и других игроков сборной на руки.

* * *

Когда Поттер ловит снитч, она вскакивает со скамейки со всеми, хлопает и кричит.

Команда красно-золотых проносится рядом.

Сэльвэтрис видит, как в зеленых глазах мелькают радостные отсветы, и думает: все правильно.

Для нее в гостиной слишком шумно, слишком весело. Не то чтобы ей не нравилась такая атмосфера, просто непривычно. Последнее время она вся сжата, как пружина, особенно после разговора с Натаниэлем. Слова демона о смерти никак не идут из головы, ее разум в попытке найти выход безостановочно просчитывает и прокручивает сотни вариантов, но исход каждого сценария ужасен.

Необходимые как никогда спокойствие и сила духа стремительно испаряются, девушка почти уходит, но Гермиона мягко останавливает ее за руку и, улыбаясь, вручает сливочное пиво.

Сэльвэтрис чувствует, как этот мир вытесняет ее на задворки. Постепенно, медленно, но все встает на свои места. Герой в окружении славы, всеобщего обожания и восхищения.

Она салютует бутылкой Невиллу, и со стороны это выглядит как на некое подобие общения.

Все же Манфольетти предпочитает сесть на подушку в тени камина, с краю мира наблюдая за счастьем. За Гарри, который беззаботно болтает с остальными и принимает поздравления. Такой яркий и живой, центр ало-золотой системы, вокруг которого вращаются окружающие, не в силах противостоять притяжению.

— У тебя красивые глаза, — Поттер плюхается рядом, придвигается к ней как можно ближе и протягивает печеньку.

Сэльвэтрис вздыхает и шутливо толкает его в плечо, но на самом деле ей приятно узнать, что несмотря на шумиху он не выпускал ее из поля зрения.

— О чем задумалась?

«О многом».

— Интересно, могу ли я заставить твою улыбку сиять еще ярче.

Она макает печенье в сливочное пиво и обводит его улыбку, оставляя следы сливок на губах и щеке.

— Так вот чем ты занималась? Создавала мне счастливые воспоминания?

— Прошу заметить, весьма успешно, судя по тому, что ты еще жив, ты никогда не был так счастлив.

— Может быть, — задумчиво тянет парень, вытирая пену.

Они замолчали, размышляя каждый о чем-то своем.

— Угадать, о чем ты думаешь? Хочешь, чтобы на моем месте сидела Чанг и ты угощал ее печенюшками, — девушка толкает Поттера в плечо.

— Чжоу? Опять? Как бесит, — молодой человек выдерживает паузу. — Сэль, мне жаль, но ты уже не сможешь стать моей первой любовью.

Девушка хмыкает, выражая горделивое «не очень-то и хотелось».

— Но любовь к тебе делает все, что было «до» бессмысленным,— заканчивает Гарри.

Манфольетти отмахивается и может только улыбаться. Будь это кто-то другой, она бы нашла колкий комментарий, саркастичный ответ. Но это Поттер. И он говорит правду. Искренне. А это не то, чем можно раскидываться.

— А что любишь ты?

«Тебя» — практически произносит Сэльвэтрис, но в последний момент сдерживается.

— Любимая книга? Любимый цвет? — Гарри загибает пальцы.— Я не знаю о тебе ничего, кроме особенного располагающего характера, за который ты так нравишься окружающим.

Она улыбается и отворачивается, раздумывая над ответом. Это слишком личное. Не для нее, то есть и для нее, но не сейчас. Для Поттера, цепляющегося за подобные сентиментальности.

— Мятное мороженое, кофе, лошадей, краски… Август, месяц звездопадов, и историю магии после 2020, к этому году ты уже должен стать министром магии.

Девушка отвечает невпопад, надеясь отшутиться, но по взгляду юноши понимает: шалость не удалась.

Наверняка, в будущем он будет вспоминать этот момент, причиняя себе боль снова и снова, не давая ранам зажить, а воспоминаниям стереться.

Или не будет, кто знает этих избранных.

— Гарри, давай к нам, — Рон хватает его за руку и тянет в эпицентр вечеринки, а Гарри подхватывает Сэль, увлекая за собой в ликующий круговорот.

* * *

Несмотря на победу факультета, суровый декан решила, что это не повод прогуливать занятия или уменьшать учебную нагрузку. Поэтому уже через пару дней вкус победы казался далеким и забытым.

Сэль все также пропадает на отработках, а вечерами, со слов Гермионы, сидит за книгами.

Рон, еще наслаждающейся славой капитана команды победителей, не спешил браться за гранит науки, опасаясь, что этот гранит станет могильной плитой.

Жизнь Гарри постепенно стала напоминать прежнюю. Факт того, что он сквиб, отходил на задний план, и для остальных студентов он снова был Мальчиком -Который -Выжил, лучшим ловцом Гриффиндора.

И эта нормальность была для него словно затишьем перед бурей.

Гарри с Гермионой возвращались из библиотеки, обсуждая использование собственной крови или крови другого человека в качестве физической формы магического компонента. Но, еще не дойдя до поворота, он почувствовал холод и страх, увидел, как студенты столпились во внутреннем дворе школы и, запрокинув головы, смотрели на небо, тыча во что-то пальцами.

— Гарри, смотри!

В небе над ними пепельно-серые размытые облака закрыли солнце, и на блекло-синем, словно вымытом водой, небе повисла черная метка.

Чувствуя себя дичью в западне, студенты, не сговариваясь, кинулись вглубь замка.

Он с Гермионой против напуганного течения побежали в гущу событий: сказывались старые привычки.

Пробираясь через толпу, они пихались локтями, толкались, но гриффиндорец надеялся вот-вот поймать в толпе взгляд сапфировых глаз.

— Они здесь, — прошептала Гермиона.

Первокурсники сбивались в стайки, метались из стороны в сторону, не зная куда бежать и за кем следовать.

— Малфой, Выручай-комната, — он не знал, как, но был уверен: без участия белобрысого хорька не обошлось. — Я должен найти Сэль.

Гермиона минуту колеблется между обязанностями, возложенными деканом, и дружбой, но лишь минуту.

Они бежали, с трудом пробираясь через море студентов, факультетских шарфов.

— Поттер, стой!

Он резко затормозил и обернулся.

— Какая удача, шрамоголовый и его грязнокровка сами бегут в руки.

— Опусти палочку, Малфой, — угрожающе произнесла Гермиона и вышла вперед, закрыв собой Гарри.

— Гермиона, не могла бы ты…

— Гарри, я справлюсь.

-…обернуться,— заканчивает Гарри одновременно с тем, как кончик палочки упирается ему между лопаток.

* * *

Сэльвэтрис не сразу понимает, что происходит. Она просто вжимается в стену, пропуская бегущих студентов и не желая быть подхваченной этим потоком.

Паника, крики, толкотня, ноги подкашиваются, в нее все время кто-то врезается, толкая обратно к стене. Манфольетти держится за камень, стараясь справится с головокружением.

У нее перед глазами черно-белыми вспышками мелькают коридоры Бетельгейзе, студенты, которых они с Альсифером ведут… куда ведут? К выходу, конечно, выходу. Они бежали к выходу. Там еще что-то взрывалось, кажется, обрушивалось… и мантикоры!

Сэль вздрагивает и кричит, приходя в себя.

— Вот ты где, моя крошка!

Она видела ее в Норе, кажется, одна из пожирателей. Ее безумный взгляд заставляет Сэльвэтрис пятиться назад.

— Не бойся, иди сюда, тетушка Белла тебя не обидит.

Ей бы оглядеться, чтобы оценить обстановку, но она не может отвести взгляда.

— Иди сюда, Ну же… — ее голос с приторно-убеждающего становится жестким. — Я сказала: иди сюда, паршивка! Brachiabindo!

— Scutum!

Их заклятия сталкиваются, Сэльвэтрис пользуется заминкой и бежит вперед.

— Everte Statum! Confringo!

Каким-то чудом заклинания ее минуют, она бежит изо всех сил, не разбирая дороги и совсем не понимая направления.

— Крошка, ну куда же ты!

Манфольетти заворачивает за угол и сталкивается с трясущимся гриффиндорским младшекурсником.

— Попалась!

Девушка теряет драгоценные секунды, отталкивая мальчика в сторону, и в этот момент удача изменяет ей.

— Legilimens! Cruciatus!

* * *

За спиной, наставив на них волшебные палочки, стояли плечом к плечу Крэбб и Гойл. А перед ними с глумливым лицом Драко Малфой.

— Подружку свою ищешь! — Малфой поднял палочку.

— Где она, Малфой?

Слизеринец гаденько усмехнулся. Пожалуй, не стоило просить Снейпа стирать ему память. Что ж, в этот раз он «прожарку» долго не забудет.

— Где она, Малфой? — спокойно повторил вопрос Гарри, тут же получив удар кулаком в лопатку.

— Понятия не имею, — белобрысый издевательски развел руками. — Не переживай, Поттер, встретитесь. А теперь позволь помочь вам эвакуироваться. Здесь становится небезопасно.

— Отличный план! — сказала Гермиона с насмешливым восхищением.

Гойл тут же, выслуживаясь, ткнул девушку палочкой, и Гарри едва сдержался, чтобы не оставить его без руки.

Только бы узнать, что с Сэль, а потом он поджарит этих идиотов одного за другим. Может, что и похуже придумает.

— Шевелись, Поттер. И ты, грязнокровка, не отставай, — манерно протянул Малфой, ощущая собственное превосходство.

Мерзкий, трусливый хорек.

В его голове не укладывалось, как можно так задирать нос, притащив в школу бездушных убийц, поставив под удар беззащитных младшекурсников, едва научившихся произносить Leviosa.

— Я весь прошлый год только что не ночевал в Комнате Спрятанных Вещей. Я знаю, как сюда попасть, — продолжал разглагольствовать Малфой, совершенно не чувствуя, что в его голове пытаются проделать дырку.

— Мы ждали Вас, — хрюкнул Гойл.

— Мы теперь умеем выполнять Маскирующие чары, — поддакнул Крэбб. — А тут ты выскочил из-за угла, прямо перед нами, — его лицо расплылось в тупой ухмылке

Они почти дошли до Выручай -комнаты, и Гарри старательно показывал взглядом Гермионе на каменный бюст в двух шагах от них, за которым можно укрыться.

Гриффиндорец приготовился: неизвестно, что произойдет, как только Малфой откроет комнату. Воображение рисовало ему толпу пожирателей, готовых порвать их на факультетские флаги.

— Incarcerous, — раздался голос Рона из-за стены справа от Гарри.

— Baubillious! — Крэбб сделал быстрый выпад волшебной палочкой.

Гарри едва успел оттолкнуть Гермиону в сторону, молния ударила в стену, раскрошив камень.

— Рон! — завопил Гарри и кивнул на скрывающегося в Выручай -комнате Малфоя.

— Stupefy!— успевает остановить Гойла Гермиона.

Крэбб бросается в комнату следом за Роном.

— Останься здесь, -просит подругу Поттер.

Гермиона принимает его руку и поднимается, она лишь потирает запястье — больно ударилась, неплохо бы наложить мазь вечером.

-Идем.

— Гермиона.

— Нет времени.

В Выручай-комнате почти нет света, высоченные стены из старой мебели, помятых чемоданов, книг, одежды и всякой, не поддающейся опознанию, рухляди мешают ориентироваться.

Он крепко держит Гермиону за руку и осторожно продвигается вперед.

— Descendo! -слышится голос Малфоя.

Стена задрожала и обрушилась в соседний проход, где предположительно стоял Рон.

— Рон! — вскрикнула Гермиона.

Гарри увидел, как лавина предметов катится на пол с другой стороны от полуразрушенной стены.

Девушка направила палочку на ее остатки:

— Finite! -и лавина остановилась.

— Оставайся, здесь,-повторил Гарри и смело вышел вперед.

— Expulso!

— Нет! — крикнул Малфой, перехватывая руку Крэбба. — Поттер, нужен живой.

Заклятие Крэбба не попало в него, а ударилось в одну из стопок хлама, тут же взмывшего в воздух. Нагромождения рухляди обрушились вниз.

— Гарри! — снова крикнул Рон из-за стены хлама. -Что происходит?

— Гарри! -передразнил Крэбб. -Что происходит… Нет, Поттер! Crucio!

-Прекрати! — закричал Малфой на Крэбба, и крик его разнёсся по всему огромному помещению. — Тёмный Лорд хочет получить его живым…

— А что, я убиваю его, что ли? — рявкнул Крэбб, сбрасывая удерживающую руку Малфоя. -Хотя, если получится, я его всё же убью. Тёмный Лорд так или иначе хочет его смерти, так не всё ли равно?

Совсем рядом с Гарри полыхнуло алое пламя: позади них из-за угла выбежала Гермиона и метнула Оглушающее заклятие прямо в голову Крэбба. Она не попала только потому, что Малфой успел оттолкнуть Крэбба в сторону.

— Грязнокровка! Avada Kedavra!

Гарри увидел, как Гермиона пригнулась, уворачиваясь, и ярость на Крэбба, покусившегося на убийство, затмила в нём все другие чувства и мысли. Он кинул огненные плети в Крэбба, который, отскочив, выбил волшебную палочку из рук Малфоя. Она тут же исчезла с глаз в груде поломанной мебели и коробок.

— Не убивайте его!— крикнул Малфой Крэббу и Гойлу, нацелившим палочки на Гарри.

Стоявшая рядом Гермиона сумела воспользоваться их секундным колебанием.

— Экспеллиармус!

Палочка Гойла вырвалась из рук хозяина и исчезла в завалах за его спиной. Гойл бестолково затоптался на месте, пытаясь отыскать её. Малфой увернулся от второго Оглушающего заклятия Гермионы, а Рон, внезапно появившийся в конце прохода, пальнул в Крэбба полновесным Заклятием окаменения, но немного промахнулся. Крэбб круто обернулся и снова выкрикнул:

— Avada Kedavra!

Рон пригнулся, уклоняясь от струи зелёного пламени. Малфой, оставшийся без палочки, спрятался за трёхногим гардеробом.

— Гарри! -крикнула девушка.

За его спиной раздался звук, напоминающий шум прибоя. Он обернулся и увидел, что Рон и Крэбб со всех ног бегут к ним по проходу.

— А, горяченького захотелось, тварь? -проревел Крэбб, подбегая.

Но, похоже, он потерял контроль над своими чарами. Огромные языки пламени гнались за ними, облизывая по краям завалы рухляди, рассыпавшиеся сажей.

— Aguamenti!

Струя воды, хлынувшая с конца волшебной палочки Гермионы, тут же испарилась.

— Бежим! — Малфой подхватил оглушённого заклятием Гойла и потащил за собой.

Крэбб опередил их всех. Вид у него был до смерти испуганный. Гарри, Рон и Гермиона бежали за ним, а по пятам гнался огонь. Сколько он не пытался, ничего не мог поделать. Это был не простой огонь. Крэбб применил заклятие, неизвестное Гарри: когда они свернули за угол, языки пламени припустили за ними, как одушевлённые, мыслящие, стремящиеся убить их существа. Огонь стал принимать разнообразные формы, превратившись в гигантскую стаю огненных зверей: пылающие змеи, химеры и драконы взмывали ввысь, опускались и снова подымались, и вековые завалы, питавшие их, падали в клыкастые пасти, взлетали вверх под ударами когтистых лап и исчезали в огненной преисподней. Малфой, Крэбб и Гойл скрылись из виду. Гарри, Рон и Гермиона замерли на месте. Огненные чудища теснили их, придвигаясь всё ближе и ближе, выставив рога и когти и колотя хвостами; жар окружил друзей прочной стеной.

— Что делать? — крикнула Гермиона через гудение пламени. — Что нам делать?

— Сavea! — Гарри резко развернулся, остановившись напротив огненного хищника.

Пламя злилось, силилось, но не могло хлынуть дальше.

-Уходите! Скорей!

Рон выхватил из ближайшей кучи хлама две тяжёлые метлы и бросил одну Гермионе. С силой оттолкнувшись ногами, они взмыли в воздух.

Пламя лязгало страшной огненной пастью, совсем немного не дотягиваясь до Гарри. Дым и жар были невыносимы.

— Давай, руку,— Рон был совсем рядом, готовый дернуть его на себя.

— Нет, не могу.

Он знал: попробуй он чуть ослабить контроль, пламя тут же вырвется.

— Быстрей!

— Гарри! — закричала рядом Гермиона.

— Я справлюсь. Найдите гадюк и улетайте.

— Нет! Это слишком опасно! — резко оборвал Рон.

— Рон, сейчас неподходящее время. Я справлюсь, уходите!

Друзья колебались.

— Если ты погибнешь из-за них, клянусь, я воскрешу и убью тебя снова, — вынес вердикт Уизли.

Огонь свирепствовал, пожирая контрабанду, спрятанную от бдительных глаз поколениями школьников, бесчисленные последствия запрещённых экспериментов, тайны множества душ, искавших здесь укрытия.

Как ни вглядывался Гарри, ему не было видно, смогли ли ребята выбраться.

Только едкий дым и бушующее повсюду пламя.

Какая страшная смерть… он этого не хотел…

* * *

— Манфольетти! Манфольетти, придите в себя!

— Нет, не надо! — Сэльвэтрис вырывается, махая руками в разные стороны, но ее крепко держат.

— Манфольетти!

Девушка открывает глаза и облегченно выдыхает:

— Профессор, хвала Эребу.

Она больше не пытается вырваться, расслабляется, закрывает глаза и сильнее прижимается к декану Слизерина.

— Манфольетти, не лучшее время для отдыха Вы выбрали, -зельевар рывком ставит ее на ноги. — Уходите, немедленно.

Она немного приходит в себя, оглядываясь.

— Эта женщина… она пыталась меня…пытала меня…

— Сейчас она оглушена, но, уверяю Вас, это ненадолго.

Декан Слизерина практически разворачивает ее в нужном направлении и подталкивает в спину.

— Нет, стойте! Подождите! — девушка с трудом опускает поддерживающую руку.

Сэлькак в тумане, покачиваясь, доходит до Лейстрендж и падает рядом. Не заботясь о последствиях или точности работы, она просто стирает весь день из ее памяти; все, что видит.

Пожирательница бьется в конвульсиях, но еще не приходит в себя.

— Манфольетти, все! Уходите!

То,что он не знал о проникновении в Хогвартс, уже само по себе плохой знак.

— Еще немного.

Лейстрендж резко распахивает глаза и перехватывает ее руку.

— Ах ты, дрянь!

— Flagellum!

Черные плети рассекают воздух, обвивая женщине запястья, впиваясь до крови, не давая подняться.

— Северус! — замечает его Белла.-Эта девчонка нужна Лорду! Помоги мне!

Снейп направляет палочку на Манфольетти, делает пару шагов влево, заставляя девушку отступать ближе к лестнице, открывая ей возможность к бегству.

— Incarcerous!

— Ignis!

Они обмениваются заклинаниями.

Пока Манфольетти справляется с самими слабыми веревками, которыми ее когда -либо пытались связать, Снейп помогает освободиться Лейстрендж, незаметно отпинывая ее палочку в сторону.

* * *

— Гарри, давай на выход, на выход! — заорал Рон.

«Выход. Конечно. Отлично»

Положившись на удачу и благословение, он ринулся к выходу, пытаясь удерживать огненную бурю на расстоянии.

Очки немного защищали его глаза от едкого дыма… хотя найти дверь в густом чёрном дыму было невозможно. Через секунду рядом с ним показалась серебристая выдра, и он рванул за ней туда, где надеялся найти открытую дверь.

Огромная пылающая химера прыгнула на него, пытаясь вцепиться, но Рон и Гермиона уже подхватили его под руки, вытаскивая в коридор.

Спустя мгновение его лёгкие наполнил чистый воздух, они втроем свалились на пол, задыхаясь и кашляя до рвоты. Вместе с Гарри в коридор посыпались предметы, ещё не пожранные огнём: чаши и щиты, блестящее ожерелье… и старая потускневшая диадема…Диадема медленно падала, крутясь и поблёскивая.

Дверь в Выручай -комнату исчезла.

Рон перекатился на спину и сел.

— Что это?— парень поднёс к глазам диадему.

Она была всё ещё горячая, почерневшая от копоти, но, вглядевшись, Рон разобрал выгравированные по ободку мелкие буквы: ума палата дороже злата. Из диадемы сочилась жидкость, похожая на кровь, тёмная и липкая. Ободок задрожал в его руках и распался на куски.

И вдруг Гарри почувствовал металлический привкус во рту. В ту же минуту до него донёсся отдалённый, еле слышный крик боли, раздававшийся не с территории замка, а из предмета, который друг держал в руках.

Сначала он слышал только крик, а потом боль заполнила и его самого.

* * *

— Не дай ей уйти! — истерит Белатриса, кидаясь за палочкой.

— Stupefy!

Сэльвэтрис понимает намек преподавателя.

— Everdo Statim!— Лейстрендж кидается к ней, явно намереваясь вцепиться в горло голыми руками, если магия даст сбой.

— Finis! -девушка проводит границу, но отчего-то она уверена, что маниакальную это не остановит

В этот момент замок сотрясает древняя темная магия, настолько сильная, что Манфольетти с трудом удается устоять на ногах.

Пожирательница, забыв он ней, поворачивается к Декану Слизерина, что-то злобно бормоча и тыкая ему в лицо запястьем.

Сэль решает не дожидаться окончания и как можно быстрее бежит к лестнице.

Она прячется в нише и наконец переводит дыхание. Ничего не слышно, а самое ужасное: она даже не представляет, где находится. Какое это крыло? Какой этаж?

— Манфольетти!

Сэльвэтрис резко откидывает голову назад и больно ударяется о камни, сердце бьется неравномерно, прерывисто, что, возможно, является опасным симптом, потому что она сейчас чуть не откинулась.

— Все-таки решили меня убить?

— За мной, быстро.

— Она ушла?

-Да. Лорд просто в бешенстве, что -то случилось.

«Случилось» — повторяет про себя Сэльвэтрис, как тут же вспоминает.

— Она видела! Профессор, она видела!

— Идите к себе!

— Вы не понимаете! О, Моргана, она видела!

— Мисс Манфольетти, немедленно в факультетскую гостиную, и оставайтесь в своей комнате до прихода Вашего декана. Я надеюсь, что в отличие от своего неблагоразумного друга Вы последуете Совету.

Снейп оставляет ее у портрета Полной Дамы и уходит.

Она сидит в комнате и ждет Гермиону. Периодически Сэль подходит к лестнице и прислушивается к разговорам в гостиной. Разобрать ничего не получается, лишь отдельные слова, которые скорее пугают, чем помогают разобраться в ситуации.

Ближе к полуночи в комнату возвращается Гермиона, уставшая, обеспокоенная и потрепанная.

Сэльвэтрис чувствует запах гари, видит копоть на ее лице.

— Что случилось?

Староста останавливается в проходе, нервно теребит обуглившийся край рубашки.

— Гермиона.

Она подняла голову, взглянула на нее и негромко, спокойно ответила:

— Гарри в больничном крыле. Он без сознания.

— Что? Что произошло?

Манфольетти слушает рассказ Грейнджер,и с каждым словом ей становится все страшнее.

— Не переживай, там сейчас мадам Помфри, и директор вернулся. Они делают все возможное, уверена, Гарри скоро очнется.

Гермиона ободряюще улыбается, садится рядом с ней и кладет руку ей на плечо. Сэль прислоняется к подруге Золотого мальчика и закрывает глаза.

«Нет, не очнется. Она не успела»

* * *

Девушка лежала с открытыми глазами, вряд ли смогла бы ответить спала она этой ночью или нет.

Просто ждала рассвета, словно с рассветом могла начаться новая жизнь.

— Доброе утро! — чересчур весело говорит Грейнджер, всем своим видом излучая оптимизм, веселость и бодрость духа.

У Манфольетти получается только кивнуть.

Все же Гермиона невероятно сильная, гораздо сильнее ее. Что Поттер и Уизли нашли в ней? Гораздо удивительнее, что это нашли только они. Необыкновенная мисс Грейнджер одинаково успешно могла вести за собой армии, так и быть сестрой милосердия.

— Нужно поторопиться, думаю, перед завтраком профессор Дамблдор захочет сказать несколько слов.

Староста кивает на мантию и сумку, призывая собраться. Сэльвэтрис вздыхает и отворачивается к окну, но староста не сдается, садится к ней на кровать и берет за руку:

— Послушай, за все время дружбы я и сосчитать не могу, сколько раз Гарри подвергался опасности или попадал в больничное крыло, но знаешь он, наверное, самый удачливый парень в мире. Каждый раз, когда в него никто не верил, Гарри каким -то образом превосходил ожидания.

Сэль легонько сжимает руку Гермионы, затем высвобождает свою ладонь и встает.

Медленно, будто она переродилась зомби, Манфольетти собирается.

На выходе она даже не смотрит в зеркало, игнорируя леветирующую рядом расческу.

Дамблдор и правда берет слово, говорит что -то о силах зла, проникших в школу¸сердцах, объединение, аврорах…

Сэльвэтрис послушала, если бы могла. Но она не может. Не может слушать, не может есть, не может поднять глаз.

— Я забыла учебник — сбивчиво говорит она, показывая рукой по направлению к башне.

— Я поделюсь своим, идем.

— Нет — твердо отказывается девушка — время есть. Схожу за своим.

Сэль не сомневается, что Гермиона понимает, по крайне мере об этом говорят ее глаза, всезнающие, теплые, глубокие.

Такие глаза у матерей, защитниц слабых и обездоленных, сестер милосердия и борцов за справедливость.

В отличие от Уизли, олицетворения предвзятости и дискриминации.

Друг Поттера в нетерпении нервно теребит ремень сумки.

Манфольетти, любопытно, что так злит рыжего? Непонятно какие логические цепочки и причинно-следственные связи навели его на мысль, что она виновата в случившемся с Поттером. Не было бы ее, Поттер бы кинулся спасать кого-то другого мелкую Уизли, Чанг, Клубкопуха.

— Сэль… — мягко начинает Гермиона.

— Пусть идет — перебивает грубо Рон.

Манфольетти кивает Грейнджер и разворачивается.

Разумеется, не забывала она никакой учебник, увесистая книга больно бьет о бедро, лямка сумки врезается в плечо, но это ничто по сравнению с тяжестью на сердце.

Вопреки ожиданиям, перед дверьми больничного крыла нет толпы фанатов, обеспокоенных за жизнь знаменитости, как и нет первой претендентки на титул миссис Поттер.

Она тихонько входит, прислушиваясь. Хозяйка больничного крыла занята работой, тишину нарушал лишь звон, точно от стеклянных банок, которые переставляют туда -сюда. Потом шипит, булькает, плескается.

Кровати огорожены ширмами, несколько человек все же пострадали. Манфольетти знает, за какой из них Поттер, не надо проверять.

Ее внутренний компас безошибочно указывает на Золотого мальчика.

А еще это метки смерти, невидимые остальным, но вполне очевидные для нее.

Стихийная магия незаметно, бесцветными, полупрозрачными потоками растекалась, пока еще медленная, тягучая, но когда Поттер больше не сможет ее сдерживать она всколыхнется, закрутиться в огромную воронку, испепеляя все на своем пути. Начиная с владельца.

Сэль забирается с ногами на кровать, подтягивает коленки к себе и долго смотрит на парня.

Ее взгляд тяжелый, по не хорошему задумчивый.

Солнечны луч, проходя через толщу стекла, подхватывает темный цвет флакона, золотистый цвет зелья и неравномерно падает на лицо парня, делая его каким-то нереальным, ускользающим.

Слезы скапливаются в глазах, но Сэльвэтрис не думает плакать.

Надо же, о таком гороскопы не предупреждают.

Так вот, он как. Вот значит какого это. Когда сбывается твой самый страшный кошмар.

Ты ничего не чувствуешь. Черная, бездонная пропасть внутри. Огромная черная дыра вместо сердца, затягивающая любые чувства и растворяя их в небытие.

Девушка все пытается сказать, но едва ли может пошевелить губами и облечь мысли в слова.

Тяжело. Так тяжело. Если бы это было единственное, чтобы она могла сказать…что сказала…чтобы она сказала?

«Хорошо бы все случилось не с тобою и не со мною».

«Просыпайся».

Она вдыхает, набирая не то воздух, не то смелость.

— Пока ты был со мной, твой взгляд заменял мне молитвы.

Все. Нет сил. Расплачется.

— Манфольетти!

Сэльвэтрис вздрагивает поворачиваясь.

Декан Слизерина наверняка хотел продолжить, но передумал.

Наверно, всему виной ее покрасневшие глаза с невыплаканными глазами, или извиняющаяся улыбка.

Жуткое зрелище должно быть. Не для слабонервных. Хвала, Моргане, это именно зельевар.

— Найдите старосту и скажите, что вы не в состоянии посещать занятия.

Профессор ставит на тумбочку небольшой котелок и рядом кладет компрессы, но Сэль видит это скорее фоном, сопутствующей картинкой

Девушка закусывает губу, Северус наблюдает как на месте укуса выступают капельки крови.

«Ее нужно остановить» моментально осознает мастер.

Нужно проводить к МакГонагалл, а лучше к Дамблдору, а еще лучше вызвать родителей в школу, передать ненаглядное чадо и посоветовать не оставлять без присмотра.

Его пугает какая-то роковая решительность и непоколебимость в девушке. Наверно, именно так выглядят люди, принявшие самое важное решений в своей жизни.

Ему это так знакомо.

Манфольетти кивает профессору, и выходит из кабинета.

Конечно, знакомо… Всегда, помнил…

Он теряет время, разбираясь с собственными воспоминаниями, поэтому когда Северус выбегает из больничного крыла студентки уже нет в поле зрения.

* * *

Она благодарна мастеру, что он не останавливает и не расспрашивает. Кто знает, хватило бы ей сил продержаться, не повернуть назад, не сдаться.

Легким, отработанным на миллион раз движением, она подхватывает край тени и чертит е дверь на стене.

Контур вспыхивает черно-фиолетовым.

Обстановка давит на плечи грузом ответственности, грузом «надо», «должна», «обязана». Под тяжестью этих обязательств, каждый шаг легче другого. Спокойней. Уверенней.

Все тот же коридор, те же стены, прежний страх и ужас, поджидающий

У двери она медлит, лишь на секунду прислушивается к себе. Никакого намека на трусость или сомненье, сердце стучит быстро, торопиться как сумасшедшее, но лишь оттого что боится опоздать.

Сэльвэтрис распахивает дверь и позволяет темноте поглотить себя.

Моментально она оказывается у границы, балансируя на краешке.

Девушка пытается стянуть с руки, оставшиеся серебряные браслеты. Спешно, нервно.

— Ну же! Вы мне не нужны, обойдусь без вас. Давай же!

Браслеты смыкаются на запястье, серебро натирает кожу до крови. Металл нагревается.

Усилием она разом стягивает все десять браслетов.

Оберегавшие ее украшения падают, сталкиваются друг с другом, со звонким предупреждающим стуком ударяются о пол и исчезают в черноте.

Сэльвэтрис следит за металлическими отсветами взглядом и немедленно понимает насколько плохой была эта идея. Мгновенно она чувствует всю тьму скопившуюся в магическом мире. Страдания пронзают насквозь.

Немедленно ее окружают полупрозрачные бесформенные души, шепот, а следом уже визгливые противные голоса.

Манфольетти падает, зажмуривается и закрывает уши руками.

Одновременно с этим приходит мрак и голодным чудовищем вгрызается в плоть пуская кровь.

Сейчас, наверно, еще хуже. Могильный холод сковывает. Боль захватывает в тиски и сжимается вокруг удушающей разгоряченной веревкой. Непроходящие муки подавляют любое сопротивление.

Каждый крик аукался ей потоками алой крови. Терзаемая пытками она изворачивалась и корчилась, лишь сильнее уходя под бурлящие потоки.

Мир терял резкость и контраст, но Сэль старательно цеплялась за последние кусочки отваги и сознания.

* * *

Гарри идет по коридору. Света нет.

Поначалу коридор кажется ему знакомым, тот самый и вот сейчас в приоткрытой комнате он увидит лорда и лебезящего перед ним Хвоста.

Он открывает дверь, комната огромна. Вместо пола отшлифованная зеркальная водная гладь, вниз крутыми, угловатыми обрывами уходит бездна и там в глубине он может разглядеть фигуры людей.

Белые, просвечивающие завернутые в золотые саваны. Их так много и они все кружат, кружат в водовороте, спуская вниз в глубину.

Миллионы звезд и созвездий лавируют между ними высвечивая лица, отгоняя темноту. Зрелище завораживает, очаровывает своей торжественной траурностью.

Жаль, Гермионы рядом нет, она бы давно все растолковала.

Одна из звезд выбивается, мигает, отливает золотом, маня за собой. Гарри следит взглядом, как за снитчем, в ожидание момента.

Огонек замирает как только касается виска девушки.

— Нет -нет -нет — он устремляется вперед, надеясь успеть.

Силуэт Сэльвэтрис становится все прозрачнее, почти растворяется.

Поттер падает на колени безуспешно пытаясь ухватиться, вода твердая как камень, но он лишь знает, что не может сдаться.

Бесформенные тени, их клыки впиваются в руки девушки и истончившаяся бледная кожа покрывается капиллярной сеточкой, Сэльвэтрис открывает глаза, темные пустые глазницы смотрят в никуда, а тени сильнее обвивают ее и тянут на дно.

— Нет! Не отдам!

Пламя пронизывает темноту, отвоевывая каждый метр пространства. Мрак нападает со всех сторон, но огонь даже не думает слабнуть.

Его ладони, наконец, уходят под воду, Гарри хватает Сэль и тащит наверх.

* * *

Сиэль думает, что пора сделать передышку, выпить кофе или просто пройтись по дому от галереи к галереи.

Тонкие бледные пальцы ловко выщелкнули из упаковки сигарету, так же быстро мелькнул огонек зажигалки, и мужчина сделал затяжку.

Политики и бюрократию придумали, чтобы иметь возможность законно пытать людей.

Кого власть развращает, а кого наоборот отягощает. Какой из вариантов его? Мужчина поймал свое отражение в шкафу с книгами и не обнаружил ни намека на ответ.

Пожалуй, сначала лучше закончить проверку списка для Совета, а попить чай с Сэльвэтрис.

— Здравствуй, милая, рад видеть тебя. Я, не ошибся. Показалось, ты вернулась

Он обрывает речь, как только поднимает взгляд от бумаг.

Племянница стоит у дверей, но Сиэль кое-как узнает ее.

Волосы растрепаны, на скуле кровоточит ссадина, на руках свежие порезы. Вода черными безобразными кляксами падает с ее порванной одежды на ковер, въедаясь в рисунок.

— Сэльвэтрис? Все в порядке? Ты не ранена?

Он поднимается из-за стола, но Сэль делает шаг назад увеличивая расстояние.

— Сэльвэтрис, да что случилось?!

— Почему ты не рассказал мне….

Она спокойна, но ему ли не знать какой ураган может скрываться за внешней невозмутимостью. Можно только догадываться, почему Сэлли предпочитает мирные переговоры буре. Холодные синие глаза как прочная острая катана. Взгляд прямой — держит в поле видимости, следит за каждым движением. Косо посмотрит, ухмыльнется и рассечет его на части. Ему вдруг показалось, что посмей он сделать шаг вполне материальный клинок окажется у его шеи.

— О чем не рассказал милая?

Сиэль старается на взгляд определить, насколько сильно она нуждается в медицинской помощи.

— В детстве …помнишь, ты смотрел мне в глаза, почему не рассказал?

Сиэль облегченно выдыхает и расслабляется.

— Меня беспокоил твой дар, милая, и твое наказание за этот дар. Остальное все так изменчиво. Будущее видится нам наиболее возможным вариантом, но не единственным.

— Значит тогда Гарри Поттер не был моим наиболее возможным вариантом ? — не дает себя сбить с мысли Сэльвэтрис.

Сиэль тут же понимает, что рано расслабился. Из всех возможных вопрос, она видимо собралась задать самые неудобные.

— Сэльвэтрис.

— Скажи сейчас — требует девушка — что ты тогда видел? Ты видел его.. после всего что он сделал для меня, ты не мог не видеть…

— Милая, я не видел его в твоей судьбе.

— Нет, не правда.

— Милая, послушай

Его голос спокойный, ласковый, но надежда избежать конфликта угасает.

— Ты лгал тогда!

— Ты хочешь чтобы я лгал сейчас! — не выдержав, кричит в ответ он — Я не видел в твоей судьбе Гарри Поттера. Как бы тебе не хотелось, но вы никак совершенно не связаны.

— И сейчас ты лжешь!

— Сэльвэтрис, хватит! Хочешь будущее? Я предскажу его тебе сейчас. Он не может жить среди нас. Он не один из нас. Не истинный. Гарри Джеймс Поттер незаконно завладел стихийной магией огня. За это его ждет лишение магии, и если Совет будет милостив, пожизненное заточение. Конечно, мистер Поттер может совершить искупительный подвиг, тогда его не будут преследовать. При условии, что Поттер никогда не предстанет перед Советом. Разумеется, если не сгорит раньше.

Ну, а если ты не решила сменить свою специализацию на некромантию и не воспылала любовь к зомби, и до сих пор предпочитаешь Поттера, живым, то полагаю, единственный вариант это перебраться в его мир. Мир, который против истинной магии во всех ее проявлениях, где на тебя будут смотреть как на опасного хищника и сторониться. К тому же разве это не означает, что ты должна будешь отказаться от наследия дома Манфольетти? Семьи? Своего окружения и мира?

— Изгнание, — девушка понимает к чему клонит дядя, и ее губы кривятся в злой, неверящей улыбке.

— На веки вечные, милая. — Подтверждает Сиэль.

-Ты поступишь так со мной? Позволишь им изгнать меня?

— Я предпочитаю, видеть тебя мертвой, чем опозорившей свою семью и все равно мертвой. Или осужденной и мертвой!

— С твоей властью, можно позволить толику милосердия.

— Хватит! Неужели ты думаешь тебе бы позволили приблизиться к мессии света? — раздраженно воскликнул Сиэль, — знаешь почему так произошло?

— Натаниэль.

— Натаниэль, — все так же зло повторил дядя, — чертов демон, даже великой провидице не под силу читать судьбы этих адских созданий. Невозможно прочитать того у кого нет будущего.

Сэль видеть разочарование во взгляде и слышит злость в его словах. В эту минуту он, должно быть, ненавидит ее сильнее всего на свете. Это ли ошибка? Она ли оступилась? Как не высоки были его ожидания, если лишь за проявление чувств ее готовы заклеймить позором семьи.

— Ты возомнила себя Высшей! Поставила себя над семьей, над Советом! Вручила стихийную магию, как побрякушку с блошиного рынка. Более того что ты так еще и транслировала на него свою идеологию.

— Я не транслировала никакую идеологию, — спокойно отвечает Сэль.

Между ними сейчас такая пропасть, невероятно. В жизни у нее не было никого ближе мамы и Сиэля. Когда все так изменилось? Почему стало так тяжело разговаривать? Почему каждое его слово, казавшееся раньше правильным, теперь хочется оспорить? Вывернуть, разложить на буквы. Проверить на совместимость идеалам Героя.

— Правда? Тогда отчего герою Дамблдора так основательно сорвало крышу? С чего бы крестовый поход против сил зла внезапно сменил направление?

— Неправда, Гар...Поттер хороший

Сиэль усмехается и насмешливо изгибает бровь.

Она стояла не решаясь сдвинуться с места, тол ли тяжеля магия придавливала ее к месту и затягивала в зыбучие пески, то ли неоспоримый авторитет дяди сковывал не хуже заклятий.

— Он не темный, но уже и не светлый, — устало произнес мужчина опускаясь обратно в кресло. — Ты смотрела ему в глаза? Конечно, смотрела, иначе с чего бы тебе возвращаться. И как? Понравилось?

Каждое его слово наотмашь хлестало ее по щекам, причиняя боль, но не приводя в чувство.

— А ведь это ты. Ты создала его. Сбила спасителя с пути праведного. Герои, существа сложные. Не воспринимают сомнения и полутона, любые сдвиги системы ценностей разрушительны для них. Это всегда крайности и как показала история, пусть уж лучше это будет крайняя жертвенность, справедливость и самоотверженность. С рвением всецело он способен спасать и с таким же рвением способен погрузить мир в хаос. Герои -абсолютные величины. Либо всецелое зло, либо всецело справедливость. Поэтому так важно, чтобы такие как Гарри Поттер выбирали правильную сторону. Ты, дорогая моя племянница, посеяла сомнения в сердце человека, способного прогнуть под себя весь мир.

— Он на правильной стороне, — убежденно отозвалась девушка.

— Он на твоей стороне! — снова повысил голос Сиэль. — А кто ты такая чтобы выбирать сторону для избранного? Как и в случае с твоей мамой. Я тоже думал, что все в порядке пока я рядом, я смогу за ней присмотреть и держать ее силы под контролем. Пока она однажды не попыталась убить тебя. Правда, в том, что никто не способен контролировать большую силу. Огромный дар — это всегда саморазрушение, постепенное, медленное и мучительное. Ты прониклась этой магией в детстве осознано, а твоя мама была врожденной. Предполагаю, что на Нанни пришелся пик способностей нашего рода и она очень долго справлялась с этим, действительно долго. Абрамелин,Моргана, в какой -то степени Мерлин,Авиджа, Грин -де -Вальд. Морион, который был одним из самых сильных темных магов до появления Воландеморта. Все они перешагнули границы дозволенного, решили, что деление магии не больше чем условности. Они решили, что смогут с этим справиться. Именно у них получится.

— Разве важен цвет магии, а не то как ты ее используешь?

— Ты это проповедовала Поттеру? — усмехнулся Сиэль.

— Ты это проповедовал мне! — ощетинилась Сэль

«Эреб, с этой девочкой, нужно было больше разговаривать. Как она смогла вырасти такой идеалисткой? Откуда подобные наклонности, нравственные замашки в их семье».

— Спроси, кому кроме тебя я это еще говорил?

Сэльвэтрис отворачивается, ей хочется перенести разговор на попозже. Когда она начинается книг, манускриптов, сочинений и сможет разговаривать с дядей на одном уровне. Когда ее доводы будут обоснованы чем -то кроме «я чувствую так будет правильно» и не будут так легко потопляемы.

— Никому, — отвечает он на свой вопрос сам. — Магия имеет цвет и проблемы начинаются тогда, когда кто-то обладающий силой внезапно заболевает дальтонизмом. Начинает заниматься деколорацией собственных убеждений и общепринятых принципов.

— Видимо я достаточно взрослая, что бы узнать на самом деле я исчадие ада. Неужели мои способности от лукавого? — она взяла себя в руки и перешла в наступление.

Вот уж вечер откровений. Ей потребовалось умереть, не слабо так спутать карты на столе сильных мира, и только после этого ее ввели в курс дела.

— Извини, ты права, не стоило скрывать от ребенка, какие правила заставляют этот мир крутиться. Что думаешь о поправках к закону об ограничение обучения магии 5 ступени? Считаешь ли ты, что Патрик Бакли использует свое влияние на семью Аделардов, чтобы продвигать свое мнение в Совете? В конце -концов, осознаешь ли ты, что последние 10 лет множество людей работали над сближением "истинных" и волшебников и насколько тяжело мне принять, что моя дорогая племянница свела на нет все старания, обратив их Избранного в свою веру.

— Я расширяла его кругозор.

-Ты маленькая девочка, смотрящая на мир сквозь фильтры фамильных предубеждений, собственного эгоизма, цитаты книжек, уроки профессоров твоей школы. Ты ребенок, Сэльвэтрис, и все твои суждения не более чем юношеский максимализм. Как ты смеешь расширять чей -то кругозор?

— То есть мое мировоззрение и рядом не стояло с великими думами Дамблдора, твоими или мыслями Совета?! Я плоха тем, что не колдую радугу через каждый метр и не призываю Поттера умереть за идею?

-Не утрируй! — одергивает Сиэль.

Но Сэль не слушает и не думает останавливается, она решила сразу четко, предельно ясно обозначить свою позицию.

— Хочу уточнить, детство проведенное в чулане, травля в школе лишь от одного подозрения причастности к темным силам формировали нужное направление развития, а вот мои беседы развратили спасителя?

Невероятно, собственный дядя подгонял ее под шаблон и судил за все подряд без разбора.

— От моих с ним разговоров он не перестал быть Избранным!

Признаться она могла спорить, язвить, высказывать еще много чего только вещи о которых они говорят от этого не изменятся. К тому же правды было сказано столько, словно они одной ногой в могиле, а одной ногой в могиле был Поттер.

Поэтому девушка прибегает к оружию, которым частенько пользуется Герой. Призывает на помощь искренность.

— Мне было страшно, а еще я хотела домой.

Дядя поднялся, двинулся было в сторону, но решил остаться на месте.

— И сейчас ты дома. Просто дай ему умереть. Герои умирают, так бывает. Обещаю уладить последствия. Просто нечего не делай, ладно? Тебе не нужно ничего делать, не обязательно возвращаться в Хогвартс.

Вот как это работает, подмена понятий. Этой не убийство, это просто ничего не деланье.

— Извини, дядя, это не стыкуется с моей идеологией.

— Сэльвэтрис, хватит.

Он слишком устал от попытки за час, исправить ошибки воспитания последних лет.

— Передай Совету и своим друзьям по борьбе с силами зла... Я сполна заплачу за свои действия и сама разберусь с Поттером. А еще пущу кровь всем, кто посмеет приблизиться к нему, потому что пускание крови вписывается в мое мировоззрение.

* * *

— Мы собираемся навестить Гарри, идем?

Гермиона сложила учебники аккуратной стопкой на краю стола. Не услышав ответа, староста обернулась, Сэльвэтрис собирала вещи.

— Сэльвэтрис, что ты делаешь?

Манфольетти в итоге соизволила обратить на нее внимание и дать пояснение:

— Собираю вещи, дядя решил, что я должна вернуться обратно в Бетельгейзе.

— Собираешься? — в голосе Гермионы явственно прозвучало озвучение — как же Гарри?

— Поттер будет в порядке, у него есть вы и Дамблдор и Чанг и другие хорошие люди.

— Гарри нужна именно ты!

— Нет, Грейндежр, — она с усилием стащила чемодан с кровати, — Гарри нужна забота, верный курс и надежный тыл.

С ее стороны это выглядело дезертирством. После всего того что Гарри пытался для нее сделать, как она может не оправдать его доверие? Что будет с Гарри, когда он очнется и не увидеть Сэль? Его и без того растоптанная вера в людей исчезнет навеки.

— Ты должна остаться, ты можешь ему помочь!

Но девушка не слушает ее, Гермиона обгоняет Сэль и захлопывает дверь.

— Не смей бросать, Гарри. — Она почти готова применить заклинание, в профилактических целях, разумеется.

— Послушай, если я помогу Поттеру, это будет уже не он,— глядя в глаза Грейнджер отвечает Сэль, скидывает руку девушки и выходит.

Она тащит за собой чемодан, совсем не ощущая его тяжести. Совесть давит на сердце гораздо тяжелее. Как египетские пирамиды на 1 квадратный сантиметр Земли, это интересно сколько? Также тяжело?

Она бежит, спасается бегством, от самой себя, от происходящего.

Дезертирство? Предательство? Ну и пусть, без нее самоотверженных идиотов хватает.

Помочь? Если бы Грейнджер знала как она уже помогла! Да, это все происходит только потому что она однажды помогла! Хватит с нее благотворительности, не ее это.

Черт! Как тяжело!

Девушка бросает чемодан и идет дальше налегке.

Моргана, ей убить только Поттера осталось. Как эта заучка не понимает, что не выдержит она, не вынесет, если смерть героя будет на ее руках! Уж лучше так. 50 на 50. Либо выживет, либо нет.

А она вернется. И никогда, никогда в жизни, сколько бы ее не отсталость не вспомнит о Поттере.

Не станет читать или интересоваться, вечная неопределенность, вечная надежда.

Навсегда. Сколько бы этого «всегда» не осталось.

Сэльвэтрис останавливается, поднимает руки.

Ее взгляд повторяет линию жизни на левой ладони, спускается к венам, три заметных голубых ручейка, соединяющихся со старыми покрасневшими шрамами и новыми, еще не затянувшимися от браслетов.

— Сколько бы ее не отсталость...

Она срывается с места, быстро словно за ней гонятся все псы ада и добегает до лаборатории.

— Вы сильно уступаете в силе Дамблдору?

Северус даже не успевает оскорбиться, как девушка оказывается рядом.

— Со мной все понятно, а что насчет вас? Как далеко вы готовы зайти ради Поттера?

— До этого момента мне, казалось, я зашел достаточно далеко.

В решительности ее голоса и взора было упорство отчаянья, он понимает, что девушка готова зайти еще дальше. Ее глаза чернильно-синие, как туча начинающейся бури, горели еле сдерживаемым огнём внутренней силы. Северус уверен: это нужно остановить.

— Манфольетти, сядьте.

— Нет, времени, профессор.

— Манфольетти.

Сэль покорно опустилась за парту и даже сложила руки как примерная ученица.

— Мне было Вас жаль, я пытался держать Вас под присмотром. То что Вы собираетесь сделать безумие. И я не только не буду в этом участвовать, но и не позволю Вам. Ровно также как и не позволю поставить под угрозу остальных учеников школы.

Декан Слизерина надеялся, что его убеждающая речь отрезвляюще подействует на студентку.

— Я уже слышала такое, только там еще было про кругозор. Если бы у нас было время я бы показала вам будущее. Его наиболее вероятные варианты точнее. Поверьте, Вам бы не понравился не один из них. Чего я действительно не знаю, так это какое будущее ждет мир, если Гарри Поттер умрет. Но знаете? Я не хочу этого узнавать.

— Манфольетти, предоставьте заботу о будущем более взрослым и опытным волшебникам. До этого момента они неплохо справлялись.

Сэль понимающе кивает, деланно соглашаясь

— Отправляя каждый раз Поттера на закланье? Взрослые, правда, не смогли сами узнать про василиска? Или может быть эти опытные волшебники помешали возродиться Темному Лорду?

— Откуда Вы? Как Вы? Нет, не хочу знать. Возвращайтесь к себе, Манфольетти.

— Хорошо, — девушка покорно встает и Снейп не верит в свою победу, точнее что она, победа, далась так легко и педагогические приемы возымели эффект.

— Я сделаю это без Вас, мне нужна ваша помощь, а не ваше разрешение.

— Да как Вы смеете! Я сейчас… — он поднимает палочку, не подозревая как можно безболезненно разрешить ситуацию.

В инструкциях ничего не говорилось об упрямых студентах, ни во что не ставящих мнения преподавателя. Он, было подумал о методах Грозного Глаза, но к сожалению, студентка была не с его факультета.

— Так, Манфольетти. Минус двадцать с Гриффиндора за пререкания с преподавателем.

— Не честно…

— И еще. Я помогу, проверить Ваши идеи, назовем это исследовательской работой. Но когда провал проекта будет очевиден, мы уйдем и больше никогда не вернемся к этому вопросу.

— Идет! — Сэльвэтрис по-деловому протягивает ладонь для рукопожатия.

Профессор скептически смотрит на фривольный жест и демонстративно скрещивает руки на груди.

— Из-за вас факультет скатится в балловый дефицит.

Манфольетти кивает, к счастью, они хорошо подготовились.

Зельевар даже не успевает задуматься, можно ли хоть каким-то драклом уложить «лабораторную работу» в школьный устав или методические предписания Министерства.

Разве это не должны были быть факультативные занятия чтобы держать Манфольетти под присмотром?

Но вот он факт. Они делают это.

Сомнительно предприятие, успех которого стремится к нулю вместе с его профессиональной репутацией.

С другой стороны в худшем случае они просто нарушат покой всех авроров Министерства, присланных защищать Хогвартс. Без суда и следствия их отправят в Азкабан и там скорее всего будет гораздо безопаснее, если они все-таки не смогут помочь Поттеру.

Со стороны должно быть их командная работа смотрелась великолепно. Четкая, слаженная, без лишних движений и потери времени.

Пока профессор сортировал и выставлял в нужном порядке бесчисленные колбочки, девушка опустила в каждую из двух глубоких чашек бинты и залила дурно пахнущим варевом из котла.

— Мисс Манфольетти, замрите.

Сэльвэтрис внимательно следит за изящными движениями палочки, ее это почти гипнотизирует. Заклинания не знакомы, но чары укутывают ее спокойствие и забытой заботой.

Ноги подкашиваются и она немного прислоняется к парте, почти теряя сознание от охватившего ее страха. Это только больному на всю голову Герою легко рисковать своей жизнью, не задумываясь проливать кровь за других.

Мозг вдруг перестает воспринимать все "посторонние" шумы, а нормальное слуховое восприятие пропадает. Декан несколько раз щелкает пальцами перед глазами девушки выводя ее из оцепенения

— Манфольетти, вы понимаете...

— Теперь зелья, — торопливо перебивает преподавателя девушка.

На парте 10 разноцветных флаконов, по пять для каждого. Все как один зеленые словно нарочно. Слово как зеленые глаза Поттера. Слово Авада.

Сконцентрированные обезболивающие и укрепляющие, приготовленные по специальным рецептам мастера.

— Ваше здоровье, — она салютует и первой, зажмурившись, выпивает залпом зелье.

Одну чашку она пододвигает профессору с другой уходит в подсобку. Перематывая пропитанными бинтами руки, ноги, туловище.

Они хлюпают по направлению к больничному крылу, оставляя позади себя капли зелья. Парочка мокрых заговорщиков.

Сейчас они расходуют всю свою удачу, иначе никак не объяснить пустые школьные коридоры.

— Спасибо, за то вы рядом, — произносит Сэль, набравшись смелости. Вдруг случая выразить благодарность не представится.— Вы сможете удерживать магию? Вы даже не представляете какой черной она будет.

— Сорок баллов с Гриффиндора, за сомнения в способностях преподавателя.

Сэльвэтрис улыбается, вряд ли бы получилось совсем не нервничать, но это определенно разрядило обстановку.

— Магия Поттера позаботится о нем. Позаботьтесь о себе. Xun izil dos phuul quarthen, lueth dro ky'ostal!

Она кладет ладони на кровать Поттера и со всей силы давит вниз.

Северус пораженно огляделся. Мгновенно магический поток стер все краски обстановки. Это было тоже самое больничное крыло. Те же стены, те же окна, те же кровати, те же тумбочки. Только все стало тускло-серым и никого кроме их троих.

Они оказались на задворках реальности, в каком-то безвременье, в зеркальном пространстве.

Невероятно, потрясающе если бы не было так жутко опасно.

— Protego.

— Xun izil dos phuul quarthen, lueth dro ky'ostal ,— громче его повторяла девушка. Она наклонилась к лицу Гарри, совсем близко, почти соприкасаясь лбами.

Хоть Сэльвэтрис примерно представляла происходящее, все равно дернулась от неожиданности когда Поттер открыл глаза. С одними лишь зеркально -черными зрачками.

— Кulg.

Подстегнутая магия парня вырвалась. Пламя, вспыхивало то черным, то красным, то фиолетовым ,словно не в силах определиться.

— Оbsequium ! -попытался подчинить стихию преподаватель.

Немедленно отреагировав пламя окрасилось в насыщенно рубиновым и гранатовым, будто драгоценные камни сверкало среди серости и черноты.

Стихийная магия пыталась вырваться, прорваться туда где сможет разрушать, испепелять, уничтожать.

— Repello Inimicum! Protego Maxima!

Вокруг бушевал ураган самого разного волшебства. Момент, когда сила парня вырвалась из-под контроля, Северус ощутил, как накрывшую с головой смертоносную волну. Полупрозрачные щиты начали истончаться, исчезать, а вместе с ними таяли их шансы на благоприятный исход дела.

Его заклинания рассеивались одно за другим, не выдерживая и минуты. Он видел как огонь подбирался к нему, неторопливо, уверенно.

Девушка взмахнула рукой, черные нити помчались к пламени сцепившись с ними столь безукоризненно, что могли позавидовать и авроры.

Сэльвэтрис все шептала и шептала, всматриваясь в глаза парня.

Ища, вырывая, выхватывая.

Декан Слизерина едва выдерживает.

Пространство, настолько переполнилось силой, насытилось магией, что вот-вот лопнет как мыльный пузырь.

Снейп предпочитал даже не думать как это все отражается на школе.

Неизвестно, во что трансформируется магия, если он или Манфольетти не смогут ее сдержать, но логичнее всего предположить: в нечто наподобие взрыва.

Сэльвэтрис слышала как преподаватель безостановочно творит защитные чары, чувствовала как несмотря на все усилия огонь обжигает, пытаясь дотянуться, остановить. Но продолжала шептать заклятия.

Она стареется как можно быстрее колдовать, от напряжения временами проваливается в беспамятство и теряется в коридорах собственных кошмаров.

Сквозь черные зрачки искорка за искоркой начинает пробиваться зелень, яркая, живая.

Она видит его глаза, прозрачно-изумрудные, чистые.

Сэльвэтрис выдыхает и сама закрывает глаза, наконец, позволяя себе потерять сознание.

* * *

— Мне кажется мадам Помфри просто хотела от меня избавится!

Гермиона громко смеется и Гарри делает обиженный вид.

— Серьезно. Она сказала рядом с моей кроватью все время что-то падает, взрывается, возгорается, запинаются посетители. Она считает, я проклял эту койку.

— Я бы назвал это зарезервировал ,— дружески подкалывает его Рон, -представь, со временем там сделают памятную табличку «Здесь приходил в себя Герой Магической Британии, кавалер Ордена лимонных долек, сэр Гарри Джеймс Поттер».

— Ты в черном списке, забудь о подарках на ближайшие десть лет. Кстати, Сэль, опять у Снейпа?

Друзья неловко переглядываются, прямо как в тот раз, в Норе, перед четвертым курсом.

— Гарри, понимаешь …

— Поттер, Поттер, Поттер!

Сэль машет ему рукой с конца коридора, приковывая всеобщее внимание.

Девушка сначала просто идет, затем ускоряет шаг, а потом переходит на бег пока не сталкивается с поправившимся гриффиндорцем в объятиях.

— Что это ты творишь?! — возмущается Рон — отпусти Гарри немедленно!

Уизли легонько бьет ее по ладошкам, как дорвавшегося до запрещенного сладкого ребенка.

— Эйвери, что уставился? старшекурсников не видел? Проходи давай!

Сэльвэтрис счастливо улыбается, разглядывая парня, поднимается на цыпочке и тихонько, так чтоб услышал только он, произносит:

— Я не хотела чтобы это был огонь, Поттер.

— Что…? Подожди, как ты? Я не понимаю…

Улыбка становится многозначительной, но не менее счастливой, девушка пожимает плечами и убегает дальше.

Гарри, пораженный, не двигается с места. И даже не сразу осознает, что именно ему показалось странным в девушке. Ее глаза. Не синие, а грифильно-черные.