Нежеланный (гет)

Рождество началось куда лучше, чем я предполагал. Сириус был занят приготовлениями к празднику и неожиданно свалившимися на него документами на право собственности дома на площади Грима. Так что он не доставал гостей своим присутствием и вниманием. Мы с Гарри смогли неспешно изучить его новое приобретение, а именно дом. Блэк купил его в Годриковой впадине; с виду домик был небольшим двухэтажным строением. Изнутри же он оказался куда больше. Помимо подвального уровня для заключенных там пленников или темных ритуалов, в доме был и обычный подвал, два жилых этажа и чердак, магически увеличенный в размерах. Особняк был неплох, но уступал в своей таинственности и функциональности дому номер 12. И, к тому же, здесь не было крестража, который я собирался украсть. Поэтому мне пришлось придумать несколько странный план. Кричер отозвался на мой призыв только раза с десятого; вообще странно, что он пришел. Но, как бы там ни было, ворчливый домовик стоял передо мной, тихо понося весь род волшебников.

— Кричер, ты не мог бы принести медальон Регулуса. Тот, который ты должен был уничтожить, — домовик немного обомлел от такой просьбы. Хотя, я думаю, обомлел он хорошо, так как не сдвинулся с места и смотрел на меня своими большими глазами с искренним детским недоумением, будто обнаружил подарки под елкой утром первого дня нового года. Минут двадцать прошло, а Кричер даже не моргнул.

— Я уничтожу его, — решил уточнить, чтобы умственная деятельность у домовика вновь восстановилась. Кричер, наконец, моргнул и взглянул на меня уже более осмысленно. Будто оценивая мое телосложение, и то, смогу ли я вообще поднять медальон, не говоря уже о его уничтожении.

— Как я узнаю, что ты не солгал мне, а действительно уничтожил его? — настороженно поинтересовался Кричер, наматывая края своей простынки на грязные пальцы.

— Ты можешь присутствовать при этом, — миролюбиво заметил я.

— Как ты это сделаешь и где? — заинтересовано и немного скептически спросил эльф.

— Дом на площади Гримо защищен от министерства, и любое творимое там колдовство не может быть отслежено. Ведь так, Кричер? — задал философский вопрос я. Эльф кивнул.

— Тогда в твоем доме и при твоем присмотре.

Когда я это говорил, то и не думал, что Кричер тут же схватит меня за руку и переместит в дом Блэков. Снова оказаться в этом злачном местечке, было как бальзам на душу. Портрет матери Сириуса тут же стал вопить во всю мощь нарисованных легких. Дом, родной дом! Эльф не дал мне достаточно времени для ностальгии и потащил в подвал. Домовик чуть ли не собственным одеянием вытер пыль с пола, где был начертан символ, черт знает, что означающий.

— И что же ты сделаешь? — в нетерпение, шлепая лапками по полу, эльф смотрел на меня, как на своего служку, провинившегося в чем-то.

— Гоблинское оружие в доме есть? — должно быть, Кричеру никак не нравились мои ответо-вопросы.

— Разумеется, — домовик исчез на пару минут, а когда появился вновь, то вывалил на пол несколько ножей и саблю.

— Теперь медальон. Положи его на пол и отойди подальше, — примеряясь к сабле, пробормотал я. Хоть Кричер мне и не доверял, он все же сделал так, как я его попросил.

Я немного опасался того, что будет, когда открою медальон, но если подумать, зачем его открывать?! Ведь неважно, как уничтожить крестраж, главное — его уничтожить: спалить к чертям, проткнуть мечом, кинуть в пасть василиска. Так что, примерившись, я рубанул и... промахнулся на пару сантиметров. Кричер прыснул и забормотал что-то про косоруких и косоглазых. Со второй попытки мне удалось уничтожить медальон. Треснув, он вспыхнул, отпустив на волю частичку исковерканной души.

— Не важно, как и с чьей помощью, Кричер, но ты исполнил последнюю волю своего хозяина, — протянув домовику разбитый медальон, произнес я. С благоговением приняв вещь из моих рук, он, кажется, был готов расплакаться.

— Вы правы, молодой господин. Вы правы, — бормотал эльф, снова и снова осторожно водя своими длинными пальцами по ободку медальона.

Итого, я уничтожил два крестража: тот, который был в Гарри, и медальон. У меня дома лежал еще не уничтоженный дневник, в школе была диадема, где-то в небольшой хибарке лежало кольцо, Нагайна ползала рядом с полуматериальным духом Волдеморта. Самой большой трудностью в сборе коллекции была чаша, хранившаяся в Гринготсе. Но пока у меня не было желания и намерения их уничтожать, так что и плана по поиску их всех строить не следовало.

Мне не хотелось отрывать Кричера от его внутренних переживаний, но нужно было попасть обратно в дом Сириуса, так что пришлось попросить эльфа об этом. Он отозвался с охотой и вернул меня, неожиданно исчезнув после этого. Через несколько дней Кричер пришел в мое поместье с одеждой в руках. Мои домовики его приняли.

В общем, за всеми своими тайными делами я и не заметил, как наступило рождественское утро, а с ним и причина, по которой Римус так хотел, чтобы я оказался в этом доме на этот праздник.

— Джаспер, не будешь против, если мы поговорим? — оторвав меня от прочтения утренней газеты, Сириус присел в соседнее кресло, стоящее у камина.

— Не буду, — все равно в номере не было ничего интересного, а тут намечалась проверка моей выдержки.

— Я уже достаточно времени побыл безголовым идиотом, наслаждающимся каждой минутой на свободе, чтобы осознать, что еще не отблагодарил того, кто вытащил меня из тюрьмы. Мне хочется сказать тебе так много хорошего, Джаспер, и за столько вещей извиниться, что не знаю с чего и начать, — встав с кресла, он облокотился на камин, неотрывно смотря на тлеющие огоньки.

Я не смел нарушать тишину. Мне вообще было очень интересно узнать, сам ли Сириус дошел до того, что должен меня поблагодарить или ему кто-то помог с осознанием этого. Молчание затягивалось, угли в камине норовили потухнуть, но расторопные домовики этого дома подложили поленья, камин разгорелся быстро и незаметно, будто по волшебству.

— Я совсем не понимал, почему Джеймс не особо любит тебя. Каждый раз, когда спрашивал об этом, он отвечал, что причина есть. Не уточняя этой самой причины. Вскоре я смирился с этим фактом и, чтобы не расстроить друга, стал обращать на тебя не слишком много внимания. Твой крестный, всегда и на все имеющий свою точку зрения, к счастью, не оказался такой скотиной, как мы, и оставался внимательным к тебе несмотря ни на что. Когда Лили забеременела второй раз, Джеймс стал одержим идеей отречения тебя от рода. В сущности, если бы с ними что-то случилось, то и для тебя это было бы равносильно смерти. Мы долго спорили с твоим отцом, я заставил его сделать тест на отцовство. Мне не верилось, что Лили могла бы изменить Джею, но я не видел никакой другой причины нелюбви к тебе. Тест подтвердил отцовство Джеймса, но это не остановило его планов, а будто подстегнуло для более активных действий. Даже когда Лил нашла документы, он их не уничтожил, внес пункт о ренте и пункт, её упраздняющий, и отпраздновал, когда его завещание признали законным и оформленным по всем правилам. Когда я приходил к вам домой, просто чтобы побыть в гостях, поесть выпечки Лили, поиграть с Гарри или на какой-то праздник, мне было совестно смотреть на тебя. Будто ты был смертельно болен или был уродцем. Но ты не был ни тем, ни другим; ты смотрел на меня подозрительным, печальным взглядом, так же, как смотрел на мать. Мне только в Азкабане удалось понять значение этого взгляда — ты прощался с нами. Не знаю, может, детская магия или что-то еще, но после того, как Питер был назван хранителем, ты будто знал, сколько нам всем осталось. Ты ловил каждый жест матери, каждое ее слово, наблюдал за мной и Римусом, иногда за отцом. И ты с легким страхом и трепетом смотрел на брата, — Сириус отвернулся от огня и теперь смотрел на меня.

Он будто искал во мне тот мой детский взгляд и того мальчишку, отчаянно не желавшего увидеть смерть родителей и то, как Гарри станет козлом отпущения. Но того мальчишки уже не было, так же, как не было его родителей.

— У меня было много времени и возможностей обо всем этом подумать. Тот день, когда Питер был назван хранителем, а ты закричал "Нет", часто являлся мне в кошмарах. День, когда все рухнуло. Признаться, я был рад, когда Альбус сказал, что вам с братом будет лучше у тети с дядей. Я не знал, как воспитывать детей. Не знал, как мне смотреть тебе в глаза без осознания того, что прислушайся мы к твоему крику, окажись я меньшим трусом, чем есть, и они были бы живы. Так что, убедив себя в том, что с вами все будет хорошо, я отправился сделать то, что должен был. Мне не нужна была правда и причина, побудившая Питера на этот поступок. Мне нужна была его голова. Но ведь он был крысой, а крыса всегда знает, когда нужно сбежать с корабля. Так я оказался там, где у меня появилось много времени на раздумья и переосмысление своей жизни.

Да, времени и вправду в тюрьме на это очень много. Ничто не делает из тебя мудреца или философа лучше, чем Азкабан, если ты не сойдешь с ума, конечно. Но кому это когда-то мешало?!

Сириус уже не смотрел на меня, хотя его взгляд и был направлен в мою сторону. Я думаю, сейчас перед его взглядом был тот клочок неба, который виден из окна камеры, или тот рисунок, который он сложил в своем воображении, неустанно смотря на трещины на стенах. В общем, что-то, что не давало ему сойти с ума там, но делало слегка сумасшедшим, когда он забывал или терял свои рисунок и трещины.

— Я немного сошел с ума, когда вышел из тюрьмы и воочию увидел, что предатель мертв. Ведь то, что стало моей одержимой идеей, исполнилось, и сначала мне было этого достаточно. Потом я вспомнил о Гарри и, смотря на него, вспоминал свое детство и все те выходки, что мы творили с твоим отцом. Я дистанцировался от плохих воспоминаний, в которых был ты, и позволил себе замкнуться только в хороших. Построил утопию сам для себя.

Блэк хмыкнул и, тяжело вздохнув, сел обратно в кресло. Позвав домового эльфа, он попросил принести виски. Мы выпили с ним в тишине.

— А потом я стал читать газетную подшивку за все эти годы. Твоя жизнь не особо отличалась от моей. Проснуться в детском доме после того, как на твоих глазах убили мать, не знать, где твой младший брат. Быть одним одаренным и непонятым среди брошенных детей. А ведь дети порой бывают необычайно жестоки с теми, кто хоть в чем-то отличен от нормы. Ты смог исправить всю свою дерьмовую жизнь, несмотря на детский дом, отречение и то, как другие чистокровные волшебники смотрели на тебя. Ты подтвердил свое причастие к одной из древнейших чистокровных семей. Стал заботиться о брате. И ты сделал то, что не удалось мне — раскрыл правду и добился справедливости. А я, побоявшись своей боли и страхов, не отблагодарил тебя.

Он замолчал, совершенно не представляя, как это нужно сделать теперь. Выпил еще бокал, залпом.

— Я благодарю тебя, Джаспер. И хочу, чтобы вы с Гарри переехали ко мне. А не жили там, где... Вы живете.

— Думаю, что у Гарри ты можешь спросить сам, а я благодаря своему отречению уже давно живу самостоятельно в поместье Эвансов, — налив себе виски, я медленно цедил его сквозь зубы. — Я принимаю твою благодарность, и спасибо тебе за то, что ты все это рассказал.

* * *

Я подслушивал. Это было не правильно и не этично, но я подслушивал. Джаспер всегда вставал рано и читал газету в гостиной, сидя перед камином. И вот сегодня Сириус решился с ним поговорить. Он начал издалека, хотя, чтобы объяснить причины своего поведения, это было в самый раз. Даже крестный заметил этот всезнающий взгляд брата. Ведь за этим должно что-то быть, не может же всем нам это казаться. Может быть, Джаспер пророк?! Это бы объяснило, почему он будто знает все наперед и ничему не удивляется. Но Джас не был психом, как Трелони, и мне не хотелось, чтобы он таким стал. Тогда как он может знать все наперед? Джаспер определенно что-то скрывал, и мне пока никак не удавалось понять что.

Послышались приближающиеся шаги, и я поспешил скрыться из коридора, чтобы не быть пойманным. Подсматривая из угла за дверью, заметил Джаспера быстрым шагом удаляющегося прочь от комнаты. Выждав несколько минут, вдруг брат вернется, я отправился в гостиную. Сириус сидел в кресле, неотрывно смотря на огонь и поигрывая бокалом с каким-то напитком.

— Как все прошло? — присев в соседнее кресло, спросил я.

— Точно не знаю. Он воспринял все довольно спокойно, но я не совсем уверен, нужны ли были ему мои оправдания.

— Он слишком сдержанный. Иногда сложно понять, о чем он думает. Но мне кажется, что ему было приятно, что ты выговорился.

После того памятного утра некоторое напряжение, которое было между Джаспером и Сириусом, спало. И мы смогли весело провести время вместе: играли в снежки, летали на метлах. А однажды Джаспер вытащил меня в деревню и, посмеиваясь, рассказывал разные байки.

— Глянь-ка, что за памятник, — фыркнул брат, показывая на стелу перед церквушкой. Он печально улыбался, поглядывая на меня. Не выдержав его взгляда, я направился к памятнику, чтобы посмотреть, в честь кого он воздвигнут. Как только я подошел достаточно близко, то предо мной предстала семейная пара волшебников: взрослый мужчина, женщина рядом с ним и маленький мальчик на ее руках. Скульптура была на возвышении, где в столбец были написаны имена.

— Что? Кому он? — в растерянности повернувшись к Джасу, спросил я.

— Памятник воздвигнут в честь семьи остановившей Темного лорда. Маленький мальчуган на руках своей матери теперь считается Избранным, — насмешливо протянул Джаспер.

— Но если это наша семья, то где ты? — присмотревшись к мраморным фигурам, я смог распознать родителей. Ну и, наверное, маленьким мальчуганом был я. Но мальчика постарше, моего старшего брата, не было.

— Я последний в списке падших в войне с Темным лордом, — Джас указал на строку с именем: "Джаспер Поттер".

Положив руку мне на плечо, брат повел меня дальше к церковному кладбищу. Он шел уверенно, будто знал эту дорогу и уже ходил по ней раньше. Проходя мимо некоторых надгробий, он рассказывал мне о людях. По большей части брат рассказывал мне о членах нашей семьи. И вот, наконец, мы остановились. "Последний же враг истребится — смерть".

— Что это значит? — Джаспер наколдовал венок и положил его на могилу.

— Что-то о бессмертии души, — тихо ответил он, внимательно смотря на какое-то другое надгробие. Когда мы пошли обратно и прошли мимо него, брат пояснил, что это основатель нашего рода. Один из братьев Певеролов — самый хитрый. Затем Джас продолжил экскурсию по деревне.

— А здесь все и произошло. Ты можешь приказать эльфам отремонтировать дом, — остановившись у калитки, сказал он. — Я бы на твоем месте снес все до основания и выстроил новый дом.

Джаспер дал мне свою палочку и подсказал нужное заклятие. Открыв калитку, я зашел внутрь и воспользовался советом брата. Старую жизнь стоило разрушить, чтобы начать новую. Заклятие было на удивление действенным, и вскоре от уцелевшей части дома ничего не осталось.

— Ты позволишь мне войти, Гарри? Из-за отречения я не могу проходить на территорию домов Поттеров, — чуть грустно заметил брат.

— Конечно, проходи, — отдав ему палочку, я осмотрел руины. — Нужно придумать красивый дизайн для нового дома. Надо попросить Луну помочь.

Джаспер захохотал, потрепав меня по голове.

* * *

По возвращении в Хогвартс Гарри, как и хотел, попросил Луну о помощи. К счастью Гермиона, Рон и Драко тоже захотели помочь и, я думаю, что внешний вид дома все же будет классическим. Но вот на убранство не хватит бюджета семьи Поттеров. Это увлекло ребят настолько, что никто из них не влипал в неприятности и не нарушал правил.

Неприятности совершенно неожиданно свалились на мою, светлую, забитую всевозможной чепухой, голову. Флер, не получившая от меня подарка на Рождество, решила отыграться. Каждый день мне приходило письмо, сдобренное различными проклятиями. А в самом тексте послания была всего одна буква. После очередного такого милого любовного послания, я оказался в больничном крыле. Когда мадам Помфри удалось снять с меня заклятие, раскрашивающее мою кожу во все цвета радуги, я бегом направился в свою спальню. У меня уже должно было быть достаточно букв, чтобы прочитать, хоть часть послания: "Пока не получу". Как мило пока не получит подарок не остановится. В принципе я мог все это прекратить, ведь подарок был куплен. Но тут уже на принцип пошел я. Она меня опоила и заколдовала, да еще и эльфов моих подговорила на это. Так что я решил, что еще немного потерплю. Моего терпения хватило до: "не оста", я сдался и выслал ей "подарок".

Я потратил два часа на то, чтобы зачаровать летучемышечным сглазом коробку с письмом, где нарисована фига. Когда в следующий раз ко мне пришла почта, Доминика и Натан заблаговременно наложили на себя несколько щитов. К сожалению, как бы я не защищался, проклятия все равно попадали в точку. Все слизеринцы, да и ученики других факультетов с предвкушением ждали момента, когда посылка будет открыта.

Глубоко вздохнув и задержав дыхание на всякий случай, я вскрыл коробку. Ничего не случилось. Тишину в Большом зале можно было резать ножом и намазывать на хлеб. В коробке как обычно было письмо, на этот раз на розовой бумаге, хотя Флер любила бледно голубой. Переведя дыхание, я достал письмо, где аккуратным почерком было выведено: "Это война".

Это и в правду оказалось войной, так как все остальные письма от вейлы я не мог даже спалить. Они, как самые настоящие рукописи, все равно доносили свою истину до меня. Мои ответы тоже были не особо приятными, но фантазии Флер вскоре стали удивляться и профессора, так как от некоторых проклятий мадам Помфри избавить меня не удалось. Теперь я расхаживал по школе абсолютно лысый с майкапом как у самой дешевой проститутки пятнадцатого века, на затылке у меня красовалась надпись: "Погладь лысину — это к удаче". В отместку за это я выслал Флер изумительный подарок, который мне помогла сотворить Луна.

— Мне кажется, я знаю, что ты должен выслать обратно, — любовно проведя мне по затылку, заметила Луна, когда я сидел в библиотеке в поисках особо противного проклятия.

— И что же? — заинтересовано, спросил я, надеясь, что буйная фантазия Луны сыграет мне на руку.

— Твоя девушка ведь вейла, — утвердительно заметила она. — Так что следует использовать их же магию для большего эффекта. А что лучше всего они умеют — привораживать. Если сотворить проклятие, которое будет менять цвет волос в хаотичном порядке в момент использования той или иной силы, тогда это проклятие будет не снять ей самой, только если она перестанет быть вейлой. Что весьма проблематично, так как она такой родилась. А вот ты заклятие снять сможешь, но лишь при близком контакте.

Я смотрел на Луну широко распахнутыми глазами, только что она сообщила мне, как можно довести вейлу до состояния гарпии. Просто потому, что та вейла и для нее пользоваться своими способностями так же естественно, как и дышать, так что она точно не сможет контролировать себя. А ведь я считал Луну немного шизанутой на голову, нет, она не немного, она по-настоящему шизанутая, но в хорошем смысле этого слова.

После того, как я выслал Флер это чудное проклятие, ответа не последовало ни через день, ни через неделю и даже ни через две. К этому моменту действия тех проклятий, что были наложены на меня, прошли, моя кожа приобрела вновь родной светлый оттенок без лишних красок, волосы снова начали отрастать. Молчание со стороны вейлы стало меня настораживать. Собственно это стало настораживать и Доминику с Натаном.

— Ты ведь не отправил ей Аваду по почте? — в один из походов в Хогсмид, Ника не выдержала и задала давно мучащий ее вопрос.

— Нет, Ника, к тому же это вряд ли возможно, — хотя то, что сделал я, было еще хуже, но в тот момент, мне это казалось действительно забавным. Правда, через месяц ожиданий ответа это стало казаться пугающим. Мы почти дошли на бара, когда произошло непредвиденное.

— Чертов английский полудурок, если ты сейчас же не снимешь это проклятие, я клянусь, что род Эвансов на тебе и прервется, — совершенно неожиданно налетевшая на меня брюнетка была в ярости. Мне не сразу удалось понять, что она шипит и почему эта незнакомка вообще меня так люто ненавидит. Только через пару минут и по невнятному мычанию подбежавшего к нам Гарри, я догадался, что это Флер. После этого я впал в некоторый ступор, рассматривая девушку.

— Ну, ничего себе, какая ты! — вырвалось у меня, за что в следующую же секунду я получил довольно чувствительный удар по плечу.

— Джаспер, я считаю до трех. Раз… три! — ее палочка оказалась у моего горла быстрее, чем я моргнул.

— Стой, стой, стой! Сейчас я его сниму, подожди секундочку, — ее волосы на удивление не меняли оттенок, наверное, на это ушел целый месяц попыток не пытаться приворожить всех вокруг. Прошептав контрзаклятие, я с опаской косился на ее волшебную палочку, все еще находящуюся у моего горла. Волосы Флер постепенно начали высветляться, приобретая исконный оттенок. А ее магия начала заполнять все пространство вокруг, так что слюнявые вздохи и ахи послышались тут же. Убедившись, что ее имидж не изменяется, Флер воспользовалась порталом.

— А… Что… Почему… Гарри! — развернувшись к брату, почти в манере только что испарившейся вейлы проорал я.

— Видишь, какое тут дело… — не смотря на меня, он раскачивался с носка на пятки, старательно ища пути к отступлению. Схватив брата за плечо, я затащил его в бар. Тихо хихикающие его и мои друзья пошли следом.

— Так какое тут дело? — в мягкой, почти любезной форме спросил я, удерживая брата рядом с собой.

— После того, как ответной реакции на твое письмо не последовало, Луна немного испугалась, что в ваших расчетах могла быть ошибка и попросила меня вызнать имя девушки, чтобы самой написать ей письмо. У меня ушло некоторое время на то, чтобы подговорить Драко, вызнать у Ники имя твоей девушки, — Доминика, закрыв рот руками, согнулась на стуле пополам, Драко старался быть невозмутимым. — У него не получилось, и тогда Луна сказала, что сама все сделает. Как мы только что видели, у нее все получилось.

О Господи, послал же ты мне на голову друзей-идиотов, а за что? Подумаешь, в прошлой жизни выслеживал и убивал волшебников. По сравнению с наказанием это не настолько большой грех.

Мне понадобилось несколько дней, чтобы выудить у всех информацию о том, что они знали. Драко и в правду спрашивал Доминику, кто присылает мне проклятия по почте, но Ника, которую этот факт радовал, Флер не сдала. Так что компания Гарри осталась без информации. Тогда на поиски истины вышла Луна. Луна и истина — вещи несовместимые, но ей все же удалось узнать о Флер, но она никому не рассказала, посчитав, что личная жизнь — это личная жизнь. Так что, когда я писал вейле обычное письмо с извинениями, то опасался что получу назад что-нибудь типа домовика, который воткнет мне нож в спину. Но ничего такого не произошло — она приняла мои извинения и так же извинилась за свои действия. И в конце добавила, что у моего брата изумительная подружка.

Скоро, наверное, ледники начнут таять.

За всеми этими войнами я совершенно упустил из виду свои задумки насчет сбора крестражей в одном месте. Так что как-то после уроков, я отправился к выручай-комнате за диадемой. По дороге из коридора вывернул Гарри с ребятами. Они что-то бурно обсуждали, весело подначивая друг друга.

— Что произошло, раз вы идете с урока такие веселые? — с интересом спросил я, когда поравнялся с компанией.

— Сегодня Римус обучал нас нескольким интересным заклятиям, — почти в один голос сказали Гермиона и Гарри. Фыркнув, я решил оставить ребят, чтобы побыстрее закончить свою важную миссию. Но то о чем однажды забыл я, не забыло меня. Боггарт просочился сквозь щели в доспехах воина, уверенно сформировавшись в дементора. Уныние и страх довольно быстро охватило всех ребят, питая существо. Воспользовавшись заклятием патронуса, я загнал боггарта обратно в доспехи, как раз к тому моменту, как Люпин подбежал к нам. Было довольно забавно смотреть, как серебристая ласточка пикировала на лже-дементора, такая сильная, а такая маленькая.

— Ребята как вы? — Люпин внимательно осмотрел их, и не менее внимательно взглянул на меня. — Каким образом дементор мог оказаться в школе? — тихо бормотал он, скорее для себя, чем мне.

— Это боггарт. Думаю, сможешь провести еще парочку интересных занятий для учеников, — указав на доспехи, произнес я. Римус был удивлен, не каждый день узнаешь, что страх твоего крестника — это дементоры.

— В таком случае его лучше отнести в мой кабинет, — быстро справившись с шоком, Люпин поднял доспехи в воздух и поторопился прочь из коридора. — Джаспер, зайди ко мне вечером, — крикнул он, уже почти скрывшись за поворотом.

— Что это было? Такое чувство, что из меня выкачали всю радость, — зябко потирая руки, сказал Гарри.

— Не все боятся собак, братец. Вам лучше поспешить на обед и выпить по кружечке горячего шоколада, — согласно закивав, ребята посеменил прочь. Гермиона несколько раз обернулась, чтобы взглянуть на меня. Думаю со своей нездоровой любовью к книгам, она уже выяснила, кто такие дементоры и скоро вся их компания будет о них знать. Как же я мог забыть, что выпустил боггарта из его укрытия и не уничтожил.

Оставив решение этой проблемы на потом, я добрался до выручай-комнаты и после нескольких часом поисков нашел диадему. Позвав Кричера, попросил отнести диадему в поместье и положить к дневнику в сейфе моего кабинета. К моменту, когда я вышел из волшебной комнаты, уже было время ужина, так что я решил сразу же пойти к Римусу. Крестный проверял работы третьекурсников, когда я зашел в его кабинет.

— Хорошо, что ты пришел, Джаспер, а то скоро я бы сошел с ума от всех тех глупостей, что написаны в сочинениях, — рассмеялся Люпин, откладывая работы подальше.

— Ты же хотел поговорить, — вся беда в том, что я говорить на тему своего недостраха вообще никогда и ни с кем не хотел. Такой уж я особенный человек.

— Это очень необычно, что при виде тебя боггарт принимает вид дементора, — очень серьезно заметил Римус, внимательно наблюдая за мной. Казалось, что моргни я сейчас на пару миллисекунд медленнее, чем обычно, и Люпин обо всем догадается.

— Страхи у всех людей разные, — невозмутимо заметил я, твердо выдержав настойчивый взгляд крестного.

— Верно, — медленно протянул он. — Кто научил тебя заклятию Патронуса?

— Оно показалось мне интересным, и я выучил его. Это всего лишь заклятие, — попытался отшутиться я. Не признаваться же в том, что это он учил меня заклятию Патронуса в прошлой жизни, которую я благополучно профукал, и в наказание получил еще один шанс прожить то же самое.

— Это здорово, — радостно сказал Люпин и предложил мне чаю. Больше мы не касались щекотливых вопросов, но, кажется мне, что Римус замечает, анализирует и выясняет куда больше, чем все остальные, общающиеся со мной волшебники.

До конца учебного года оставалось не так уж и много времени, так что я решил больше не влипать ни в какие ситуации, которые привлекли бы ко мне излишнее внимание. Достаточно того, что я пару недель ходил по всей школе раскрашенный как папуас, а потом еще пару недель по школе курсировали слухи о том, что я боюсь дементоров и умею вызывать патронуса. Правда, мое искреннее желание быть пай-мальчиков привлекло внимание Гарри. Я стал часто замечать, что он пытается пробраться в мои мысли незамеченным. Это раздражало, потому что у Гарри не получалось быть незаметным и чаще всего приводило к головной боли у меня и у него. Но мелкий паршивец не оставлял попыток и стал изучать книги об оклюменции и легилемеции. Нездоровая любовь Гермионы к книгам и библиотеке, наконец, сыграла для меня злую шутку. Поэтому мне в свою очередь пришлось обновить свои знания по этим предметам. Не слишком хотелось, что бы однажды ночью Гарри проник ко мне в голову и увидел всю свою жизнь, как в ярком художественном фильме из восьми частей.

К счастью, через несколько недель начались экзамены, Гарри пришлось оставить свое домашнее обучение до лучших времен. Я же в свою очередь написал Себастьяну, чтобы выяснить, не сможет ли он мне помочь с этой проблемой. Ответ Себа был весьма пространственным, но он пообещал подумать. Зная, каким нестандартным мышлением обладает мой горячо любимый дядя, я мог быть уверен, что он что-нибудь придумает, но его гениальное решение мне точно не понравится.

Летом намечался турнир по квиддичу, и Сириус приобрел на него билеты. По правде говоря, он их не приобрел, а попросту выторговал, так что вся семья Уизли, Гарри, Гермиона, Луна, Сириус и я уже имели места в министерской ложе. Разумеется, после того, как Гарри рассказал об этом Драко, Малфой взбудоражил отца и уже через день они так же имели билеты на это мероприятие. Правда, Доминика, которая хотела провести лето за границей, сразу же пообещала мне отомстить за эту свинью и, недобро сверля меня своими голубыми глазами, ушла придумывать коварный план мести.

Не понимаю, почему девушки думают, что я виноват во всех их неприятностях?! У меня, что на лбу написано: «Свали на него все свои проблемы, он разберется»?

Жизнь все-таки ко мне несправедлива, но, ничего, впереди лето. И я намереваюсь сделать так, что оно станет незабываемым для всех волшебников Англии.