Нежеланный (гет)

Традиционная поездка в школу на поезде оказалась на удивление утомительной. Каждый ученик желал тем или иным способом выразить мне и Натану свою благодарность. В начале поездки это было лестным признаком внимания, к середине стало надоедать, к концу — Доминика проклинала всех, кто, отворяя дверь нашего купе, открывал рот, и не важно, что он хотел сказать. Совсем плохо стало, когда мы вышли на перроне в Хогсмите: журналисты хотели получить главную новость завтрашнего выпуска Ежедневного пророка любым способом. Разумеется, всем волшебникам Англии было безумно интересно, как мы выходим из поезда и садимся в кареты, которые отвезут нас в школу в последний раз. Натан пытался быть милым и дружелюбным, мне же хотелось достать палочку и заавадить всех журналистов. Хотя нет, не всех: одного следовало оставить, чтобы он написал сенсационную статью о том, как сошел с ума один из зельеваров, представленный на орден Мерлина второй степени.

В довершение ко всему, когда мы с боем, но добрались до стола своего факультета, Снейп одарил меня одним из лучших своих злобных взглядов. Это было так, словно я оказался в прошлом на одном из тех длинных утомительных занятий по окклюменции, когда Северус выливал на меня ушаты отборной ругани, пытаясь научить уму-разуму, а заодно повышая собственную самооценку. На Натана он посмотрел с некоторой гордостью. Ну что за несправедливость, а я так желал получить похвалу от Северуса Снейпа — это было бы словно снег в июле — просто невероятно.

Масла и в без того прекрасно полыхающий огонь ажиотажа подлила речь директора. Дамблдор отошел от своей традиции говорить чепуху перед пиром. Директор разливался соловьем. Когда он в третий раз назвал нас по именам, мне захотелось удавить Альбуса его же собственной бородой.

— Расслабься, Джас, — тихо шепнула Ника, успокоительно похлопав меня по руке.

— Они будто все издеваются, — буркнул я, взглянув на стол Гриффиндора, где Гарри смеялся, рассказывая что-то забавное друзьям. Вопреки обычаям Луна сидела вместе с ними, рассеянно кивая и улыбаясь невпопад. Взглянув на меня, она улыбнулась краешками губ, и снова вернулась в свой чудесный мир фантазий. Мне всегда было интересно узнать, о чем же на самом деле думает Луна Лавгуд, но, честно говоря, несмотря на то, что у меня было много возможностей это провернуть, я побаивался узнать ответ этой тайны. Все же некоторые чудеса света должны оставаться неразгаданными.

— Кажется, твой брат очень рад, что теперь живет с крестным, а не с дядей и тетей, — заметил Натан, когда его перестали дергать наши сокурсники.

— Да. Это, должно быть, его первое лето, когда он без зазрения совести нарушал все правила, — хмыкнул я.

Пир подходил к концу, многие ребята уже стали сонно зевать, ожидая финальную речь директора. Наконец, заметив это, Альбус в очередной раз высказался о том, какие мы молодцы, затем напомнил всем про нечитабельный список запрещенных вещей Филча и, наконец, выждав долгую паузу, он рассказал о Тремудром турнире. Информационная бомба разорвалась точно в указанном месте и с просчитанными последствиями. Все студенты уходили в свои спальни, возбужденно перешептываясь и пересказывая друг другу различные сплетни о предшествующих чемпионах этого турнира.

Что-то подсказывает мне, что это будет тяжелый учебный год.

* * *

Мой господин был так слаб, когда я его нашел. Он был таким крохотным и никчемным, а все из-за этого глупого мальчишки Поттера, будь он проклят. Была бы моя воля, я бы сегодня же выследил этого паршивца и убил. Я бы принес моему Господину его голову, но мой Лорд желал для него другой участи, поэтому нам с Барти придется потрудиться, чтобы все получилось как нужно.

А потом, когда наш Лорд вернется к власти, я смогу получить то, что так желаю. Все мы получим то, что нам причитается, ведь мы выполним великую миссию: очистим этот мир от грязнокровок и всех этих полуволшебных отребий.

Пока не пришло время, мне остается только надеяться, что Барти смог найти для нашего Лорда хорошего прислужника, ведь его нельзя оставлять одного в таком состоянии.

* * *

Барти Крауч-младший любезно занял место преподавателя по ЗОТИ для старшекурсников. Надо отдать этому парню должное, ведь он так искусно вжился в роль параноика Муди, что его невозможно было отличить от оригинала. Смотря на то, как он мастерски запугивает студентов своими резкими и провокационными выходками и репликами, я не представлял, что мне с ним делать. Теоретически я мог взять карту, прийти к директору и поинтересоваться, а что это за типчик ведет занятия у старшекурсников. Но тогда мне нос к носу придется с ним встретится, а я вот уже добрых несколько недель старался этого не делать. Ведь мой фонд вполне себе работает: каждую неделю вылечивая по оборотню. Произведя нехитрые математические вычисления и, прикинув, сколько осталось порций зелья, он, разумеется, захочет выяснить, что мы будет делать тогда, когда они закончатся. Лично я предполагаю втихаря продолжать лечить волшебников, для этого у меня есть Арабелла Рид, устроившаяся ко мне на работу через два дня после того памятного визита.

Как бы там ни было с зельем и прочей жизненной философией моей и директора, пока я не хотел с ним встречаться, а, значит, и раскрытие личины Барти откладывалось до лучших времен. Тем временем слухи о турнире зашкаливали все пределы нормальности.

— Джас, — Гарри окликнул меня почти у самого входа в библиотеку. Чуть отойдя в сторону, чтобы не мешать остальным ученикам получить доступ к храму познаний, я стал дожидаться брата. — Я хотел спросить, — еле отдышавшись, пробормотал он.

— Что? — продолжив свой путь в библиотеку, уточнил я.

— Правду о турнире Трех волшебников, — плюхнувшись на стул рядом со мной, сказал он.

— Неужели Гермиона или Драко вам ничего не сказали? — потому как младший Малфой заливался соловьем, рассказывая Пенси, Гойлу и Кребу о турнире волшебников я думал, что он и Гарри с ребятами все уши об этом прожужжал.

— Разумеется, они рассказали, но все варианты очень разняться: Гермиона настаивает на фактах, которые есть в книгах, Драко и Рон склонны верить особо кровавым и страшным домыслам, а Луна заметила, что это довольно странный обычай и он ей не интересен. Так что я пришел к тебе.

— Турнир это довольно опасное мероприятие. Чемпионов школ испытывают на различных испытаниях, проверяя их знания, магический опыт, смекалку и сноровку. За все время проведений турниров погибло больше половины участников, то есть примерно в каждой игре погибало по одному чемпиону, в один год — последний для турнира, умерли все участники. Их запустили в дремучий лес, они должны были пройти его, чтобы выйти к кубку победителя. Одного из чемпионов разорвал оборотень, второй упал в ловушку для медведей и свернул себе шею, третий сошел с ума, доподлинно неизвестно от чего он наложил на себя руки, — глаза у моего брата напоминали большие чайные блюдца. — Ну что тебе еще сказать: каждый год есть возрастные ограничения. Они всегда разные. Это весьма мудрое решение, так как сразу же отсекает ту часть учеников, которые по своему навыку и магической силе не дотягивают до участия в турнире. Бывают и исключения, например когда от школы-участницы не находится чемпиона нужного возраста, младшие кидают свое имя в кубок. Такое было на одном из первых испытаний, того парнишку, который был выбран позднее, разорвал акромантул на втором испытании. Первое он прошел с блеском и был первым по очкам, — я специально рассказывал самые противные факты о турнире, чтобы у Гарри даже в мыслях не было пытаться участвовать в этом мероприятии. — Бывают и исключения в числе участников от школ. В одном из турниров было двое участников от одной школы, к сожалению, они оба не прошли дальше первого испытания. Одного поцеловал дементор, второму дементор голову свернул. Кстати если такое происходит, что участника два, можно отказаться от участия. Нужно сказать свое имя, статус и заявить, что с этой минуты школу чемпиона можно считать проигравшей в турнире, — об этом важном изменений правил я смог узнать, когда от нечего делать читал разные правила магических турниров. Я после этого долго плевался и ругался, так что Флер пришлось меня успокоительным напоить, чтобы я Мари ненароком не разбудил — у нее тогда только начались резаться зубки, и она очень плохо спала.

— Я и не думал, что участие в Турнире так опасно. Почему тогда его возобновили? — беспокойно ероша волосы, поинтересовался Гарри.

— Потому что турнир объединяет участников из разных стран. Многие волшебники знакомятся друг с другом, получают опыт в обмене знаниями и умениями, навыками колдовства. А уж если чемпионы умирали — это сплачивало в единое целое, как никогда. Волшебное сообщество живет по очень старым обычаям, Гарри, — да я сегодня просто ошеломляюще крут! Мне надо лекции в школе проводить, чтобы детей от глупостей отучать, заодно самому полезно будет, может, перестану быть таким долбоебом.

— Ох, когда я все это расскажу ребятам, даже Рон будет считать, что участие в турнире не стоит награды, — ошеломленно выдал Гарри, а потом смущенно замолчал, старательно не смотря на меня. Что-то было у него на уме, я, будто ничего не понимая, сделал вид, что увлекся написанием своего домашнего задания по трансфигурации, хотя, что может быть скучнее отращивания и перекрашивания волос на своем теле.

— Я хотел узнать, почему у меня не получается больше связаться с тобой мысленно? — после десяти минут ожидания, наконец, тихо спросил Гарри

— Должно быть, наконец, мы с тобой достаточно выросли, чтобы уже не зависеть друг от друга мысленно,— осторожно заметил я, хотя понятие выросли и Гарри Поттер — это вещи несовместимые.

— Жаль, это было круто, — хмыкнул Гарри. — Знаешь, я учился летом специально забираться к тебе в голову, но у меня плохо получалось, зато иногда у меня, получается провернуть это на других.

— Это хорошо, не этично, но хорошо. Легилименция очень полезная наука, такая же полезная, как и наука по защите своих мыслей от чужого проникновения. Ее изучение очень важно для той карьеры, что ты выбрал, — как-то совсем по-взрослому похвалил я брата. Гарри смутился от моих слов и, пробормотав что-то, ушел из библиотеки. Что же надеюсь, что все, что я ему сегодня рассказал, поможет Гарри не вляпаться в неприятности.

Пока у меня еще было время до начала турнира, я решил сделать то, что откладывал довольно долго. Решил уничтожить все имеющиеся у меня крестражи. Жаль, что это не убьет Тома, потому что его никчемный последний маленький кусочек души уже, наверное, приобрел некоторую форму, вскормленный ядом Нагайны. К тому же эта змея переросток так просто никогда не оставит его, чтобы можно было легко отрубить ей голову. Но то, что у меня было, я мог уничтожить. Для того, чтобы уничтожить кольцо, пришлось подстроить собственное никчемное падение с лестницы. Весьма неудачное падение — сломав ногу в нескольких местах, я провалялся в больнице целый день и только когда кости достаточно срослись, сбежал на одну ночь на поиски старого дома Гонтов. К счастью, заранее наведя справки, я знал его местоположение, поэтому после неопределенного количества ругательств, адресованных самому себя за столь отвратительно составленный план, смог преодолеть все ловушки и заполучить кольцо. Никакого желания надевать его у меня не было, поэтому разрушив крестраж, аккуратно спрятал воскрешающий камень в своем кабинете. Что же, по крайней мере, у Поттеров теперь было две реликвии из трех.

Тем временем постепенно приближалось время приезда иностранных гостей. Многие ребята предвкушали новые знакомства, влюбленности и дуэли. Мой брат же, казалось, и вовсе не замечал ничего вокруг. Он поссорился с Луной. Совершенно не представляю, как такое можно совершить, но у него получилось. Всегда мечтательная и отходчивая Луна теперь демонстративно отворачивалась от Гарри в другую сторону. Мой братец хандрил, и даже у Рона и Драко, объединившихся в попытках развеселить шрамоголового идиота, ничего не получалось. Гермиона, которая подошла к проблеме с женской стороны, тоже не добилась никакого результата. Мое любопытство, как ток при неправильной сборке электроприборов, зашкалил и сорвал крышку.

Чтобы найти Луну даже с картой мародеров, пришлось проявить поистине колоссальные усилия. Честно говоря, я еще ни разу не заходил в Запретный лес так далеко, и уже молился всем Богам, которых знал, чтобы найти Луну живой, а нее ее бездыханное тело, которое оплел своей паутиной один из детенышей Арагога, или еще какая-нибудь малоприятная тварь. Но когда я пробрался сквозь заросли весьма страшного кустарника, передо мной предстало очень милое озеро. Сочная зеленая трава, цветущие кувшинки, всюду летающие бабочки и пчелы — и это в середине октября. Луна сидела на деревянных подмостках у озера и весело болтала в воде ногами. Она была словно фея на своей заколдованной полянке. Усмехнувшись собственным мыслям, я скинул мантию и снял обувь.

— Как тебе удалось найти это место? — присев рядом с девушкой, я осторожно опустил ноги в воду, боясь, что она может быть холодной; но нет, вода была поистине чудесной.

— Главное — знать, что искать, — пожала плечами она, закинув голову, подставляя свое лицо теплым лучам солнца.

— И ты не побоялась зайти так далеко в Запретный лес? — удивленно спросил я.

— Эта полянка не так уж и далеко, — пожала плечами Луна. Ничего себе недалеко, я тащился сюда добрый час сквозь бурелом. — Всего пятнадцать минут, если идти от северного мыса нашего озера. А что тебя сюда привело?

— Вообще-то я искал тебя, — с интересом жадного скупердяя, я присматривался к осоке. Считалось, что этот вид травы давно исчез, и именно поэтому больше никто и никогда не мог приготовить напиток Жизни. Единственное зелье, рецепт которого оставил Мерлин. Многие зельевары пытались поменять состав входящих в него ингредиентов, чтобы сварить идентичный ему, но у них ничего не получилось. Вернее получалось: на этих экспериментах было открыто около тридцати различных полезных микстур, но никто так и не смог добиться того результата, что описал Мерлин к этому зелью: «И все вернется на круги свои, будто и не было никаких ошибок и жизни до этого».

— Тебя Гарри прислал? — неожиданный вопрос Луны вывел меня из раздумий.

— Нет, я сам, — рассеянно пробормотал я, уже представляя в какой восторг придет Натан, если я расскажу ему об этой находке.

— Как думаешь, что означают те слова Мерлина к его зелью? — с Луной всегда было сложно разговаривать, просто потому что ее мысли менялись слишком быстро и ты никогда за ними не поспевал. И вот сейчас она уже с интересом спрашивала мня о том, о чем думал и я, а не сердилась, думая, что я пришел мирить ее со своим братом.

— Не знаю. Но результат должен быть по-настоящему колоссальный, — наконец, оторвавшись от рассматривания травы, взглянул на жмурящуюся от солнца девушку.

— А ты знаешь, что дочь Мерлина умерла очень молодой? — прикрыв глаза ладошкой, спросила Луна.

— Нет, думаешь, он изобрел это зелье, чтобы вылечить ее? — напиток, возвращающий из мертвых, да это куда лучше воскрешающего камня.

— Нет, конечно же, нет. Мертвых нельзя вернуть, — отмахнулась она от моих слов. Так легко будто никогда и не мечтала вернуть тех, кого потеряла. — Я думаю, что это зелье должно помочь живым.

— Чем же оно может помочь, если для того, чтобы его сварить, нужна осока, которую уже добрую тысячу лет никто не может найти?

— Я думаю, оно дарует самого дорогое, что нужно человеку, — пожав плечами, ответила Луна. — Знаешь, Гарри считает, что я верю в существ, которых на самом деле не существует, — обиженно фыркнула она, наконец, поведав мне причину ссоры, столь привлекающей к себе внимание всех учеников Хогвартса.

— Гарри просто еще такой дурак, — весело фыркнул я, аккуратно сняв с цветка большую розовую бабочку. — Если не верить во что-то по-настоящему загадочное и необычное, то ради чего жить?

Луна с интересом взглянула на меня и широко улыбнулась, подставив ладошки, чтобы бабочка смогла перелететь к ней. Эту девчонку мне никогда не удавалось и не удастся понять, но одному самому важному в жизни она меня научила. Если ты не будешь ни во что верить, ты не выживешь в этом мире. Он и его тайны поглотят тебя, и однажды ты проснешься в мире, где твои дети уже не будут верить в магию и уже никогда не смогут ею обладать.

— Дай ему шанс, и он поймет.

Уходя с полянки, я оставлял Луну в ее чудесном мифическом мире и волшебстве этого места. Уходя оттуда, я и сам будто стал чище и сказочнее. Интересно, что Мерлин считал самым дорогим в жизни каждого человека?

Мне жутко не хотелось торчать на улице при прохладной погоде несколько часов в ожидании гостей их Шармбатона и Дурмстранга. Но против прямого приказа директора и учительского состава не попрешь, поэтому пришлось плотнее укутаться в мантию и, замотавшись шарфом, приплясывать на улице. Натан и Доминика обсуждали какой-то семейный ужин, поэтому я старался особенно не подслушивать. Гарри, Рон и остальные спорили о том, как появятся гости, а учителя же обсуждали какую-то научную статью, только сегодня напечатанную в журнале. В общем, все кроме меня нашли себе какое-то занятие. Эммет сказал, что появится в школе на официальном открытии, то есть когда объявят победителей, и будет на каждом из испытаний — хоть какое-то развлечение. Хотя, может быть, если на этот раз в турнире не участвовать, то будет даже интересно за ним наблюдать. Правда, какое уж там наблюдение, если Флер участница! Я только и буду, что следить за ней и втихаря помогать, чтобы ее ненароком не убило.

За своими размышлениями я чуть не упустил из виду, когда в небе появились легкие золотые и серебристые всплески. Через пару минут, убедившись, что это не галлюцинации, я толкнул Натана в бок, отвлекая от составления списка гостей, и указал на небо.

— Шармбатон! — даже не верится, что сейчас я увижу своего бывшего директора и ребят, с которыми учился целых два года.

— Ох, это же пегасы! — радостно воскликнула Ника, когда смогла разглядеть приближающуюся процессию. На ее восклицание многие стали всматриваться в небо, и вокруг послышались восхищенные вздохи.

Хагрид с восторгом первооткрывателя стал семафорить, указывая, где лучше всего приземлиться гостям. Когда двери кареты распахнулись, мальчишки выскочили первыми, чтобы помочь спуститься девушкам. Это было галантно, и наверняка учитель этикета множество раз напомнил им на уроках, как следует себя вести. Мадам Максим, лучезарно улыбаясь, отправилась на встречу Дамблдору. В толпе немного замерзших французов сразу же выделялась Флер, одетая в теплую мантию. Не сдержавшись, я громко фыркнул, чем тут же привлек внимание мадам Максим.

— Ох, Джаспер, как же я рада Вас видеть, — оказавшись в ее каменных объятиях, я лишь сдержано охнул, боясь, что лишнее движение — и мои ребра треснут.

— Я тоже рад Вас видеть, мадам директор, — пискнул я, когда она, наконец, меня отпустила. Флер возмущенно закатила глаза, и только потом я с ужасом заметил на себе заинтересованный взгляд Лукаса Дюпонта. Ох, ты черт, как же я мог забыть о нем!

Но долго переживать по этому поводу мне не пришлось, гости удалились в замок, а мы остались ждать, когда появятся ученики из Дурмстрагна.

— Что это был за красавчик, так страстно смотрящий в твою сторону? — любезно поинтересовалась Ника, как только я смог относительно успокоиться.

— Натан, ты смотри, она засматривается на других парней! Ты покрепче ее к себе привяжи, а то сбежит еще, — елейно ответил я, за что сразу же заработал крепкий подзатыльник. До чего же у мисс Малфой хорошо поставленный удар.

Гостей из Дурмстранга основательно замерзшие ученики Хогвартса встречали особенно радостно. А уж когда осознали, что среди учеников есть Виктор Крам, радость перешла в истерию. Я же шустро проскочил в школу, торопясь прийти в Большой зал. Помня, на каком факультете учатся все ее английские друзья, Флер и еще часть французов разместились за столом Слизерина. Радостно поприветствовав своих бывших однокурсников, я оказался в водовороте слухов и новостей, которые, в принципе, и знать-то не хотел. Когда к нам подошли Доминика и Натан разговор стал чуть более ленивым, но мисс Малфой, которой буквально не терпелось разжиться фактами, что могут помочь ей меня доставать, стала засыпать французов вопросами. Обрадованные тем, что могут рассказать море забавных ситуаций, они воодушевленно отвечали. Флер и Натан сочувственно хлопали меня по плечам.

— Как поживают Кристина и Себастьян? — перестав редактировать наперебой рассказываемую моими однокурсниками историю про заклятие Дюпонта, поинтересовалась Флер.

— В последнем письме Крис написала, что они где-то в Австралии. Сейчас я уже даже и не знаю, где именно, — чуть хмыкнул я, вспомнив письмо Кристины. Настолько кратких сумбурных посланий я еще никогда не получал. — Ее отец до сих пор их ищет, он вроде бы даже назначил цену за сведения, где они находятся. А еще гоблины сказали мне, что он пытался навести справки о состоянии Себастьяна и о возможности аннуляции брака. Но гоблины его весьма некультурно послали куда подальше.

— Мой отец сказал, что Морье и в молодости был придурковатым идиотом, а с возрастом все его заскоки стали еще более явными, — чуть улыбнулась Флер.

Но вскоре наговорившиеся учителя перебили учеников, начав приветственную речь о начале турнира и прочих тонкостях. В середину зала был вынесен кубок Огня. Восторженные взгляды многих ребят и ехидные усмешки близнецом Уизли напомнили мне о том, что следует внести некоторые коррективы в защитное заклятие Дамблдора и не позволить псевдо-Грюму пройти к кубку.

— А ты хочешь участвовать в этом турнире? — с улыбкой спросил я Флер.

— Не то, чтобы мне очень хотелось, но свое имя я брошу, — спокойно ответила она, хотя могу поклясться, что мое неверие в ее способности еще мне аукнется. — Кстати, ты заметил, какие голодные взгляды на тебя бросает Лукас? Он еще с начала учебного года, когда объявили о турнире, начал вздыхать по тебе.

Тут же отомстила мне Флер, напомнив об этом жалком недоразумении моей фантазии. Надо было как-нибудь по-другому его зачаровать. Чем я в том момент думал, интересно?

— Ох, знаешь, он так похорошел с последней нашей встречи, — с каким-то даже придыханием произнес я. — Такие широкие плечи, и эта небрежность прически, и легкая щетина…

Что сегодня за день-то такой: почему все мои знакомые девушки лупят меня почем зря?!

Праздничный ужин закончился на удивление быстро: гостям нашего замка пора было возвращаться, многие вызвались их провожать. Особенно много было провожатых у гостей из Франции, и я был в их числе. Тихо переговариваясь с Флер о последних новостях, произошедших в наших семьях, мы упустили из виду тот момент, когда Лукас оказался прямо за моей спиной. Проще говоря, когда я уже открыл для Флер дверь кареты и, получив в ответ галантный поцелуй в щеку, развернулся чтобы возвращаться в замок и наткнулся прямо на Лукаса. Ровно пятнадцать секунд мы смотрели друг на друга, не шевелясь, а потом я быстро драпанул прочь.

Этим же вечером под мантией-невидимкой я пробрался в Большой зал, чтобы зачаровать кубок по-своему. Я чуть увеличил радиус действия, чтобы Грюм не смог пройти, закинуть или отлеветировать листок с именем Гарри прямо в кубок. Довольный собой, я предвкушал весьма интересный и насыщенный учебный год.

В день, когда должны были объявить имена участников турнира, все студенты были взволнованы и возбуждены. Сидя за факультетскими столами многие перешептывались, тайно обсуждая возможные кандидатуры на место победителя. Флер флегматично пила тыквенный сок, иногда вставляя в монолог Доминики, читающей ведьмополитен, какие-то замечания. Натан что-то увлеченно строчил в блокноте; заглянув через его плечо в листок, я заметил какие-то формулы и предпочел не спрашивать, что он делает. Гарри с друзьями тихо шушукались, так же как и все остальные, обсуждая возможного победителя Хогвартса. Гарри втайне надеялся, что им буду я. Кстати, мой братец помирился с Луной, уж не знаю, что тому было причиной, но они снова ходили вместе, и Гарри уже не казался побитым и брошенным щенком.

Устав наблюдать за студентами школ, я стал рассматривать учителей: Римус о чем-то тихо переговаривался с Макгонагалл, директора умасливали друг друга и членов Министерства. Эммет важно восседал за столом преподавателей, потягивая кофе и иногда бросая недовольные взгляды в сторону Перси Уизли. Снейп иногда обращался к нему, и они вполне мило беседовали. Разумеется, Снейп и Эммет, а не Снейп и Перси. Если бы вдруг Северус мило заговорил с Перси, Земля начала бы вращаться в обратную сторону.

Когда все устали от праздной болтовни, директор, наконец, решил начать церемонию. Он приветливо поздоровался со всеми и ввел притаившихся студентов в курс дела. Но я думаю, по тому, как раскалено, стал бросать цветные искры в воздух кубок Огня, и без объяснений было понятно, что должно случиться.

Первым выскочило имя Виктора Крама — многие громко зааплодировали, поздравляя чемпиона. Гордо расправив плечи, Виктор, даже не сутулясь, прошел в комнату за учительским столом. Вторым чемпионом оказалась Флер — она лучезарно улыбнулась, совершенно не стараясь унять свой дар, и величаво ушла вслед за Виктором.

Осталось третье имя. Хотя я и принял все возможные меры по устранению неприятностей, я все же ожидал какой-нибудь непредвиденной пакости. Но вот и третье имя выскочило, и чемпионом Хогвартса оказался Седрик. Фух, пронесло! Спокойно сделав глоток сока, я чуть не захлебнулся, когда из кубка вылетел четвертый клочок бумаги. Вы что, издеваетесь надо мной что ли?!

— Чемпионом Хогвартса становится Гарри Поттер, — в мертвой тишине сиплым голосом произнес Дамблдор. Выражение ужаса на лице Гарри и всех его друзей было одинаковым. Должно быть, Гермиона нашла те книги, которые я как бы случайно забыл на столе, где потом сели ребята. Брат беспомощно оглянулся на меня.

— Откажись, — одними губами пробормотал я.

— Я, Гарри Поттер, чемпион Хогвартса с этой минуту прошу считать мою школу проигравшей в турнире, — вначале тихо и неуверенно, но с каждым словом все более бодро и громко проговорил Гарри.

Четыре имени, туманном висящие над кубком, завертелись в одном сплошном потоке. В немом изумление все смотрели, кто же станет чемпионами в этом турнире и будет ли это турнир Трех волшебников или все же двух. Небольшое туманное торнадо резко остановилось, распавшись на три имени: Виктор, Флер и Седрик.

Облегченно выдохнув, Гарри плюхнулся на скамью. Чашка, которую я держал в руках, с громких треском лопнула.

Чертов турнир Трех волшебников, что еще мне от тебя ожидать?!