Дитя магии (джен)

Сидя под боком у своего отца, Дэвид довольно щурился на огонь, пылающий в камине. Неспешный разговор, непринужденное молчание — это было так необходимо ему.

Кампания по завоеванию доверия слизеринцев шла успешно. Но его тревожило то, что старый манипулятор опять затаился. Дэвид раздраженно фыркнул. Он способен отразить любой удар, защитить себя и своих близких, лишь бы не оказалось слишком поздно.

Внезапно дверь в апартаменты главы Слизеринского факультета с грохотом распахнулись, и на пороге появился встревоженный Ремус. Отец и сын мгновенно стряхнули с себя благодушное настроение, готовясь к неприятностям.

Ремус закрыл дверь, задумался ни миг, затем добавил запирающие и заглушающие чары.

— Дамблдор, — зло прорычал экс-оборотень, — он притащил сюда Блэка. Его сегодня оправдали.

Дэвид горько рассмеялся:

— Забавно. Я уже думал, предатель забыл обо мне.

На скулах отца проступили виноватые красные пятна.

— Видишь ли, сын, он писал тебе по несколько раз в день, но я подумал, что…

Дэвид кивнул.

— Его писанина ничего не изменит, но все же мне придется встретиться с ним. Оставьте нас одних и задержите директора.

— Дэвид, я не хочу оставлять тебя одного. Ты будешь сердиться, а значит, твой самоконтроль ослабнет.

— Ладно, но в твоем присутствии Блэк будет неадекватен.

— Это его естественное состояние, — пробормотал зельевар.

— Ладно, — примиряющее сказал Ремус, — я останусь с тобой, ну, в этом кресле. И если честно, я совсем не прочь увидеть, как ты словами заслуженно размажешь его по стенке.

Дэвид фыркнул. Зельевар усмехнулся, снял чары с двери и исчез за ней. Звук шагов, тихий разговор, и в комнату влетел Сириус Блэк.

Дэвид пристально посмотрел на человека, предавшего своего крестника, ребенка, который доверял ему. Блэк выглядел уставшим и… потасканным. Слизеринец недовольно поморщился. Врожденный аристократизм его новой личности не терпел неряшества и грязи.

Блэк, наконец, сфокусировал на нем взгляд почти безумных синих глаз. И тут же подскочил к юноше, падая перед ним на колени и вцепляясь в мантию.

— Гарри, прости меня, я так виноват. Прости меня, Гарри. Мне так жаль. Я не должен был… Я…

— Встаньте, мистер Блэк, — брезгливо отшатнулся от него слизеринец.

Блэк покорно отпустил его, но так и не изменил униженной позы.

— Вас не было рядом, когда вы были нужны ребенку, верившего в вас. Сейчас никому здесь не нужны ваши пустые слова и раскаяние.

— Гарри, не делай этого со мной… Я не могу без тебя… Пожалуйста… Моя жизнь пуста… бессмысленна. Убей меня, но прости, прости….

Дэвид удивленно смотрел на мужчину у своих ног. ЭТО было ненормально. Гордый, вспыльчивый, каким его всегда видели окружающие, Блэк не мог так унижаться. Это было неправильно.

Дэвид вопросительно посмотрел на Ремуса. Тот пораженно глядел на сломленное существо у ног юноши и не мог понять, когда его друг успел превратиться в ЭТО.

Видимо, прочтя что-то в золотисто-карих глазах, Дэвид обреченно вздохнул, поднимая мужчину на ноги, и освобождая свою силу. И шокировано замер. Блэк не пережил Азкабан. Он все еще ломался под его тяжестью. Черные нити оплетали ауру волшебника, давили на него, вгрызались в саму душу.

Дэвид удивился, почему же его психическое состояние не взволновало окружающих. Блэк был сломлен. И это сейчас вылилось в болезненную зависимость от него. Не удивительно, что Блэк был импульсивен и капризен, как ребенок. Его поведение, решения становились объяснимыми. Дэвид понял, что не сможет и дальше игнорировать мужчину. Он не был готов вычеркнуть его из жизни, не теперь, когда его предательство перестало быть его виной…

Дэвид осторожно потянул за темную нить, распутывая паутину-ловушку былой боли и страданий. Та протестующее натянулась, но свет его магии был сильнее, растворяя ее, уничтожая навсегда. Юноша знал, что рискует, жестко отрезая часть души пленника своих страданий, но выбора не было.

Когда магия перестала бушевать в его крови и он почувствовал горячие ладони крестного на своих плечах, он испытующе посмотрел в синие глаза напротив. Блэк выглядел потерянным. Осторожно коснувшись его сознания, Дэвид понял, что заключение крестника и его собственное, жгучее чувство вины и одиночества были надежно заперты в глубинах памяти. Дэвид заблокировал эти воспоминания, а вместе с ними и доверие к Дамблдору. Он не удержался от смешка. Директора ожидал большой сюрприз. Блэк, нет, уже Сириус не только не вернет юношу под крылышко манипулятора, но и сам отвернется от него. Отныне Блэк видел мир в своих воспоминаниях отстраненно, так же, как Дэвид воспринимал жизнь исчезнувшего Гарри Поттера.

— Ремус, я тебя поздравляю. У тебя появился ассистент в преподавании ЗОТИ.

Сириус только мигнул в ответ, но тут же радостно кивнул.

Тихий стон Ремуса заставил двоих получивших новое рождение проказливо улыбнуться.

— Этот новый Сириус может оказаться хорошим другом и товарищем по проказам, — подумал Дэвид, проваливаясь в дрему.

Осторожные руки опустили его на диван, и тихий голос Ремуса позвал новоиспеченного коллегу за собой, предлагая уладить формальности с директором. Дэвид не слышал этого. Он спал.