Отряд Поттера (джен)

 — Что это с тобой? — хотел спросить он Кавендиша, как заметил, что маленький ублюдок поднял руки. Что-то странное у него творилось с сглазами, спрятанными за круглыми очками, хотя в темноте сложно было рассмотреть внимательно.

Моррис вскинул палочку, но проклятый Поттер, кажется, увернулся. Зексон тяжело выдохнул, словно получил под дых, и через секунду Моррис ощутил тот же удар. Его сбило с ног, палочка улетела в сторону.

 — Кто здесь? — испуганно спросил мальчишка у кого-то. Моррис не мог поднять голову, более того, он не мог вообще пошевелиться. Руки, ноги и шею прижало к земле каким-то проклятием — будто удав схватил. «Мальчишка определенно свихнутый», — подумал Моррис. Зря они с ним связались. Он бродил между ними, но ничего не делал. Моррис бы на его месте давно их прикончил. Шею сдавило сильнее. На миг перед его глазами промелькнуло лицо Поттера, почему-то растерянное и тревожное. Это напугало Морриса сильнее всего, и он почувствовал, что сдается под напором силы, пережимающей ему глотку…

 — Спейси, — позвал его голос из темноты. — Поднимайся, с Кавендишем что-то не то. Пора уходить.

Моррис открыл глаза. Было все еще темно и холодно.

 — Что, мать твою, произошло? — спросил он у Зексона, как только отодрал язык от нёба. Затем события встали по порядку в его голове. — Где Поттер?

 — Ушел. Он ушел, — спокойно сказал Зексон.

 — Дамблдор! — воскликнул Спейси, вскакивая с земли.

 — Вот именно. Уходим, а то он явится.

Кавендиш все еще валялся на земле, перекатываясь с боку на бок. Зексон достал палочку, и Кавендиш взлетел в воздух. Вместе они добрались до антиаппарационной границы и убрались куда подальше от этого проклятого Хогвартса.

 — Куда? — спросил Моррис.

 — В старый дом, — ответил Зексон.

 — Нет уж. Мы сейчас пойдем прямиком к Малфою. — Моррис сжал палочку в руке. — Я чую, что это дерьмо с Тайной Комнатой заварил он. Не зря его выперли из попечительского совета. Пусть теперь отвечает.

Моррис всегда недолюбливал Люциуса Малфоя. Зажравшийся сукин сын. Ему плевать на успех общего дела, он думал только о собственной купающейся в золоте трусливой заднице. Но сейчас он нужен. У него есть деньги, деньги означают влияние, влияние — значит свежая информация. Если что им сейчас и нужно, так это новости, сведения, которые помогут разобраться в том, что, черт возьми, только что случилось. Они аппарировали.

В замке, рядом с которым они появились, все окна оказались темны.

 — Он спит, — заметил Зексон. У него всегда была страсть к высказыванию очевидных фактов.

 — Или трахает свою жену, мне плевать, — ответил Моррис. — Поднимай своего дружка.

Кавендиш, упущенный из вида, уже валялся на траве, бормоча что-то невнятное. Из-за белой маски при этом он выглядел несколько комично. Моррис нервно хмыкнул и постучал по воротам бронзовым дверным молотком.

 — Чем Добби может помочь добрым господам? — спросил какой-то домовик в узкую щель между решетками. Выглядело существо довольно помятым. Вернее, избитым. Увидев маски на лицах гостей, он ахнул. «Должно быть, помнит их с прошлых лет», — подумал Моррис и улыбнулся.

 — Позови хозяина, да поживее, — велел Зексон.

 — Как представить добрых господ хозяину Люциусу?

 — Как старых друзей, — сказал Моррис. Ему понравилась мысль о том, как Малфой отреагирует на новость об их прибытии.

Он появился через две минуты, одетый с иголочки, как всегда, и почти не сонный.

 — Убирайтесь, — сказал он, увидев висящего в воздухе Кавендиша.

 — Нет, мы не уберемся, — ответил Моррис. — Надо поболтать.

 — У меня нет желания болтать с вами посреди ночи на улице.

 — Тогда пригласи нас в свой дом, — заговорил Зексон. Малфой помолчал пару секунд, затем открыл ворота. «Так-то лучше».

 — Что с вами случилось? И покажите уже свои лица.

Моррис с удовольствием помучил бы сукиного сына терзаниями о том, кто же скрывается за масками, но их дело важнее.

 — Привет, Люциус, — сказал он, заставив маску исчезнуть. Она искажала голоса, так что узнать его до этой поры было невозможно.

 — Спейси, — проворчал Малфой. — Зексон. А это кто?

 — Кавендиш, — ответил Зексон.

Малфой промолчал. Он провел их в свой роскошный особняк и, одернув полы мантии, уселся на вычурную софу в гостиной. Ублюдок умел жить, с этим трудно было поспорить. Моррис нигде больше не видел такого собрания роскоши и дорогих безделиц, кроме разве что Гринготтса.

 — Во что вы вляпались? — брезгливо спросил Люциус.

Моррис сплюнул на пол.

 — В дерьмо.

 — Мертвецы! — вдруг заорал Кавендиш. Голос из-под маски звучал глухо и незнакомо. Люциус скривился и, достав палочку, провел ею перед лицом Кавендиша. Маска исчезла. Моррис удивился: никто, кроме Темного Лорда, не мог снять маску с Пожирателя Смерти. Где Малфой мог научиться этому?

«Нигде», — подумал Моррис, почувствовав укол зависти. Только сам Темный Лорд мог показать ему, как это делать.

 — Что с ним?

 — Мы не знаем, — сказал Зексон.

 — Поттер с ним что-то сделал.

При звуке этого имени Малфой дернулся на своем месте.

 — Говорите, — велел он.

Злость прошла, уступив место спокойствию. Этот высокомерный ублюдок с волосами как  у долбаного единорога всегда доставлял Моррису радость на блюдечке. Посмотрите только, как он боится потерять свое мягкое и насиженное гнездышко.

 — Мы наблюдали за ним. — Зексон подпер руками подбородок — ни дать ни взять старушка, рассказывающая своим внукам сказку на ночь. — После всей этой истории с Тайной Комнатой…

 — Стой, — сказал Моррис. — Мы наблюдали, да. Как и ты, Малфой, не так ли? Это стало очевидно, когда после «всей этой истории с Тайной Комнатой» тебя погнали прочь из управления школы.

 — Попечительского совета, — поправил Малфой. Моррис скривил губы.

Зексон посмотрел на них обоих по очереди и продолжил:

 — Мы хотели выпытать у мальчишки хоть какую-то информацию о произошедшем. Ты наверняка тоже почувствовал жжение метки в прошлом году, Люциус.

Малфой медленно кивнул.

 — О дальнейшем я уже догадался, — сказал он. — Кто вас видел?

 — В том-то и проблема, — ответил Зексон. — Только мальчишка. Это, — он указал на валяющегося на ковре Кавендиша, — сделал Поттер.

Малфой присел на колени и, перевернув Кавендиша на спину, долго всматривался ему в глаза. Моррис с интересом наблюдал за его действиями. Вскоре Малфой выпрямился, побледнев и сжав губы.

 — Кто мог такое сотворить?.. — прошептал он скорее самому себе, чем им.

Моррис улыбнулся.

 — Именно. Но вот что интересно: ведь перед этим наш дорогой Зексон позвал кого-то, не так ли?

 — Кого? — подозрительно спросил Малфой. Зексон не ответил, но лицо его потемнело.

 — Сложно вспомнить, — ответил Моррис, откинувшись на спину и рассматривая лестницу, ведущую на второй этаж. Зексон перед ним не стал бы отчитываться, отчасти по этой причине он сообразил затащить их вместе к Малфою. — Он говорил странные вещи. Что же это было? Ах, да. Кажется, ты сказал: «Мой Лорд, вы меня слышите?» Я не ошибаюсь?

Моррису нравилось управлять ситуацией. Малфой ожидаемо повернулся к Зексону, требуя у него ответа. Сверху, где-то за лестницей, уходящей в темноту, послышался испуганный вздох. Нарцисса. Малфой сделал вид, что ничего не услышал, но Моррис, воспользовавшись его сосредоточенностью, некоторое время глядел вверх, пытаясь рассмотреть очертания женской фигуры. Хорошей фигуры, насколько он мог помнить. Еще в прошлые годы, до получения метки, он мечтал о ней. Нарцисса Малфой-Блэк, сучка из богатого древнего рода, вышедшая замуж за сосунка из богатого древнего рода. Моррис представлял себе, как зажмет ее в одном из темных углов этого необъятного дома и трахнет, как одну из тех шлюх, которых он периодически имел. Проклятая сука завизжит, еще как завизжит, когда почувствует в себе настоящий член вместо сморщенного стручка своего мужа. Малфою наверняка нечем похвастаться в постели: это видно по тому заморышу, что у них родился. «Надо было тебе построить дом повыше, ублюдок».

 — …когда я очнулся, его уже не было, — закончил Зексон тем временем рассказ. Моррис моргнул и прогнал посторонние мысли.

Наступила тишина, нарушаемая лишь шумным, сбивчивым дыханием Кавендиша, но никто из троих на него не обратил внимания. Было время, когда крики боли и судорожные вздохи из-за закрытых дверей являлись повседневной нормой, и Моррис был одним из тех, кто ловил и доставлял игрушки из мяса и крови Пожирателям. Он старался не вспоминать о тех днях, но лишь потому, что тогда у него еще не было метки. Егерь, вот кем он был. Охотник за головами, жалкий и вшивый.

 — Спрячьтесь и ждите, — мрачно сказал Малфой. — Заройтесь в самую глубокую нору, какую только найдете, и сидите тихо. — Он закатал рукав и посмотрел на свою метку: бледную и почти не видную.

 — Еще кое-что, — пробормотал Моррис. — Лонли был с нами. Теперь пропал. За день до исчезновения вечером гнал мне про зов Темного Лорда и жжение метки.

 — Джорас Лонли?

 — А есть какой-то другой? Да, именно он.

 — Кого только не включают в наши ряды, — презрительно произнес Малфой.

 — Их выбирает Темный Лорд, — неумолимо возразил Зексон и обратился в никуда: — Что делать с Кавендишем?

У Малфоя дернулась губа: явно и заметно, словно он больше хотел показать свое неудовольствие, чем испытывал его на самом деле. Он провел пятерней по волосам, медленно и изящно, как всегда, словно часами отрабатывал каждое движение перед зеркалом.

 — Что делать?! — переспросил он. — Вы хотите, чтобы я помог вам и этому жалкому созданию, которое пачкает мой ковер слюнями? — Малфой сел прямо и достал из-за пояса кинжал. Лезвие блеснуло в тусклом сиянии светильников. Моррис для верности потянулся к палочке. — Позвольте, я расскажу вам о том, как начинал свой путь мистер Клариус Кавендиш. Вы оба совершали убийства, я знаю. Ты, Зексон, использовал Смертельное заклятие. Не припомню имени, кажется, тот идиот был французом. Твой же «Вердимилиус», Спейси, насколько я помню, отлично сработал на том перебежчике из Министерства. Полагаю, именно после этого Темный Лорд решил наградить тебя нашим знаком? — Моррис ничего не ответил, но Малфой кивнул самому себе и продолжил: — А вы знаете, что сделал Кавендиш? Вот чем он воспользовался. — Он подкинул кинжал и поймал его острием вниз, в дюйме от своего колена. — Кавендиш перерезал человеку горло зачарованным клинком. Не врагу. Не аврору. Не приспешнику Дамблдора. Просто человеку, на которого наткнулся в Лютном, и оставил его умирать на дороге. — Малфой встал на ноги и посмотрел на лежащее у его ног тело. — Я не пошевелю и пальцем ради этого животного. В его памяти нет ничего, что могло бы вас выдать: я проверил. Бросьте его где-нибудь и делайте, как я сказал. Залягте на дно и ждите новостей. А теперь убирайтесь.

Моррису не понравился этот повелительный тон, как и упоминание о задании, благодаря которому он получил темную метку. Что-то тогда, казалось, пошло не так, как должно было, и несмотря на то, что невесомые и неведомые перемены сыграли в его пользу, Моррис чувствовал себя неуютно, когда ненароком вспоминал о том дне.

 — Мы будем делать, что хотим… — начал он.

 — Я вижу! — вскричал Малфой. — И вот к чему привело то, чего «вы хотели»! Если на ваших запястьях есть знак, а в карманах палочки — это еще не значит, что вы можете действовать самостоятельно! Зексон, я хочу, чтобы ты предупреждал меня, если соберешься впутаться в очередную авантюру.

Зексон кивнул прежде, чем Моррис успел вставить слово. Это было неожиданно. Судя по всему, у Малфоя были скрытые рычаги давления, причем сильные. Зексон не был похож на человека, который готов безропотно подчиняться приказам кого бы то ни было. Впрочем, он вообще ни на что и ни на кого не был похож. Не человек, а гребаный безжизненный гомункул.

 — Что насчет тебя, — повернулся к нему Малфой. Моррис улыбнулся.

 — Да? Для меня у тебя тоже будут указания?

Малфой вернул улыбку, которая не покинула пределов его рта. Противную, как и его поганая пафосная рожа.

 — Не совсем, Спейси, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты держался подальше от меня и моего дома.

 — С удовольствием, — ответил Моррис. — Если ты чувствуешь тревогу из-за моего присутствия, я готов уступить твоему желанию и уйти.

 — Благодарю, хотя я чувствую вонь, а не тревогу. Все же не зря ты получил свое прозвище.

Моррис вскочил с кресла и направил палочку на ублюдка.

 — Времена меняются. Я больше не мальчик на побегушках.

Малфой остался стоят на месте с опущенными вниз руками, в одной из которых был зажат кинжал. Он хотел ответить что-то, но его опередил Кавендиш, который поднял руки вверх, будто защищаясь от кого-то, и истерично заорал:

 — Мертвецы! Мертвецы возвращаются!

 — Ты же говорил, что его память стерта, — заметил Зексон, игнорируя истошные вопли. Малфой покачал головой.

 — И повторю это еще раз. Он пуст. Я видел мысль о мертвецах в его голове, но это не воспоминание, о чем бы ни шла речь. Это убеждение. Уберите его прочь из моего дома.

 — И куда нам его девать? — спросил Моррис. Пальцы его расслабились, и палочка опустилась.

 — Оставьте его в Лютном, — предложил Малфой брезгливо. — Думаю, его там… подберут. Больше повторять я не намерен. Прочь.

У Морриса оставалось еще много невысказанных слов, но разум подсказывал, что ему и вправду стоит спрятаться. Опыт давно показал: особняк Малфоев — не самое надежное пристанище для тех, кто скрывается от Министерства.

Они аппарировали в Лютный, держа Кавендиша за шиворот.

 — Мертвецы, мертвецы, — без остановки бормотал он. Моррис в последний раз оглядел своего сообщника, ныне ставшего обузой, и спросил у Зексона.

 — Ты доверяешь Малфою?

 — Нет, — ответил Зексон. — Но в чтении мыслей он хорош. Да и зачем ему нас подставлять?

 — Кто знает? Но ты ведь не совсем в нем уверен, не так ли? Иначе почему ты промолчал о Петтигрю?

 — Ты тоже о нем не особо распространялся. — Зексон, оглядевшись, кивнул в сторону Кавендиша. — Ладно, давай его вот сюда.

 — Пришлось бы отвечать на слишком много вопросов , — сказал Моррис, поднимая палочку. — Не люблю допросов, особенно в качестве допрашиваемого. Да и незачем нашему мешку с золотом знать о Блэке? — Он ухмыльнулся. — Будучи уверенным в том, что Блэк — один из нас, Малфой попытается его найти. Родственники, как-никак.

Они перенесли безвольное тело в один из темных тупиков, куда редко кто заглядывал. Зексон тут же повернулся обратно и аппарировал. Моррис поднял палочку. Может, стоит добить подонка? Затем, опустив руку, вздохнул. Встреча с Малфоем вместо ответов лишь наполнила его ненавистью, и теперь он не знал, куда ее деть. Убив беспомощного Кавендиша, он лишь взвинтит себе нервы еще сильнее.

 — Ступефай, — лениво бросил Моррис, и Кавендиш вырубился, ударившись затылком о грязную кирпичную стену. Так-то лучше. По крайней мере, он проваляется здесь некоторое время, и Моррис успеет замести следы. Сейчас ему хотелось лишь одного: женщины, на которой он мог бы спустить свой гнев. В заведении была парочка шлюх, которые были не против потерпеть немного жесткости, но Моррису сейчас не нужна была та, которая будет рада его злобе. Нужно будет выбрать кого-нибудь помоложе и понежнее, ту, которой придется прочувствовать его гнев в полной мере.

«Не зря ты получил свое прозвище», — зазвенел в голове противный голос ублюдка Малфоя, и Моррис сжал челюсти и со свистом втянул в себя вонючий воздух Лютного Переулка.

Он несколько раз аппарировал, окружая себя скрывающими чарами, но, от злости еле выговаривая слова заклинаний, слышал каждого, кто когда-либо вел себя с ним неправильно. Моррис помнил всех. И Малфой был одним из первых в списке.

Но прежде нужно вернуть Темного Лорда, думал он, чтобы успокоить себя, хотя и не знал, как это сделать. Плюнув на все, он аппарировал в бордель.

Выбор пал на самую хрупкую на вид. Девчонка стонала и кричала, когда Моррис брал ее раз за разом, представляя на ее месте Нарциссу Малфой. И слышал он не стоны, а ненавистные голоса, повторяющие и повторяющие его прозвище. Скабиор, Скабиор, Скабиор.

Скабиор, говорили они, и Моррис мечтал отомстить каждому. Они думают, что знают его, но сильно ошибаются. Глубоко ночью он заснул, просунув руку шлюхе между ног и почти не вспоминая о том, что с ними сегодня сотворил какой-то сопливый мальчишка. Поттер, мать его. Больной на голову мальчик, который выжил.