Новый Гарри Поттер. Часть вторая: Тень (гет)

Рон вернулся в общую гостиную Гриффиндора далеко за полночь. Последние четыре часа он пробыл в ванной старост: мылся, а затем сушил одежду, которую испачкали своими ботинками Крэбб и Гойл.

— Как удачно, что Малфой даже к седьмому курсу не научился накладывать Obliviate, — зло прошептал Рон, войдя в гостиную.

На полу еще лежал "рождественский" снег. Он так и не растаял.

— Наверняка, это была очередная замечательная идея Дамблдора или Флитвика.

Рон зло оглядел гостиную.

— Как удачно, что никому нет дела до того, что Рон Уизли пропал неизвестно куда, как удачно, что он никого не интересует. Accio, пергамент. Accio, Свинристель.

К тому времени, как заклинание буквально "притащило" из совяльни Свина, Рон уже написал все что хотел. Его письмо уместилось в одно слово:

"Согласен"

Рональд привязал пергамент к Свину и выбросил птицу в окно.

— Не вздумай притаскивать ответ в Большой Зал...

После этого Рон отправился спать, мечтая о том дне, когда он станет богатым и знаменитым, когда к нему придут власть и популярность. Нет, он не будет мстить этому ничтожеству — Малфою... О, нет! Малфой сам будет пресмыкаться перед ним, Роном Уизли. Это будет настолько в норме вещей, что никто даже и не назовет это местью.

* * *

Гарри и Гермиона сидели одни в гриффиндорской гостиной — все остальные еще спали. Было раннее утро, дрова в камине потрескивали, и ребятам хотелось сидеть так вечно: обнимаясь и не думая ни о чем важном. Однако, Хогвартс-Экспресс, на котором Гермиона уезжала на каникулы к родителям, отходил в 10 часов. А это значит, что надо будет собираться, что вокруг будут сновать ученики и нельзя будет попрощаться так, как этого бы хотелось ребятам.

Родители Гермионы были очень расстроены, что очередное рождество их дочь встречает без них. Конечно же, они хотели, чтобы их дочь приехала на каникулы. Гермиона очень переживала: ведь ей приходилось выбирать между родителями и любимым, который оставался в Хогвартсе. Однако, Гарри, хотя и был огорчен отъездом девушки, не пытался ее удерживать: в конце концов, она не виделась с родителями целый семестр, да и вернется она через пару недель — перед началом занятий.

— Ты точно не против? — уже в который раз спросила девушка, прижавшись к груди Гарри и наслаждаясь каждой проведенной вместе с ним секундой.

— Герми, — гриффиндорец провел по щеке девушки тыльной стороной ладони, — конечно, я не хочу, чтобы ты уезжала. Я буду скучать без тебя, но ты должна увидеться с родителями. Ты же и сама этого хочешь, я вижу. И не хочу тебя удерживать.

Девушка приподняла голову и легким касанием губ подарила Гарри нежный поцелуй.

— Я тебя люблю, Гарри.

Юноша ничего не ответил. Зачем говорить и так очевидную вещь и портить такой романтический момент?

"Я тебя тоже..."

Это настолько очевидно, что нет необходимости произносить: все понятно без слов. Два бьющихся в унисон сердца, нежные и одновременно с тем страстные поцелуи... Любовь не требует слов. Она просто есть.

Когда в гостиной начали появляться и другие ученики, Гарри с Герми все еще сидели около камина: практичная Гермиона собрала вещи еще накануне. Вокруг же царила суматоха и переполох: все что-то искали, по сто раз спрашивали у друзей остаются они или едут...

* * *

Гарри смотрел вслед удаляющемуся Хогвартс-Экспрессу и надеялся, что разлука не будет долгой. На платформе не было никого, кроме юноши: почти все ученики уехали на каникулы. В гостиной Гриффиндора Гарри оставался один, что печалило юношу вдвойне — он надеялся, наконец, поговорить с Роном и, возможно, помириться с теперь уже бывшим другом.

Снежинки некоторое время кружились в воздухе, а затем останавливались, падая на утоптанную дорожку к Хогвартсу. Гарри шел не спеша. Дел никаких не было, в замке, кроме преподавателей да нескольких учеников Рэйвенкло и Хаффлпаффа, никого нет. Не прошло и получаса, а юноша уже скучал по Гермионе.

Только лишаясь чего-либо, мы понимаем насколько нам это нужно. Именно сейчас Гарри осознал, что Гермиона не просто нужна ему, а что он без нее не может.

Гостиная Гриффиндора, всегда шумная, оказалась непривычно тихой и пустынной, когда портрет "Полной Леди" закрылся за Гарри. Кресла у камина были пусты, на диванах никто не сидел, никто не учил уроки и не коротал время за партией в магические шахматы.

Такое же впечатление производил через несколько дней и замок: оставшиеся ученики оказались "должниками" и, доздав "хвосты" с прошлого семестра, тоже уехали на каникулы домой — кто-то из восстановленного после прошлогоднего нападений Хогсмида на "Ночном рыцаре", кого-то забрали родители.

В этом не было ничего удивительного — после нападения на Хогвартс ни у кого не было желания оставаться в замке. Возможно, Гарри тоже уехал бы из замка — просто чтобы не быть единственным оставшемся учеником. Но куда? Не к Дурслям же...

Конечно, Гермиона приглашала Гарри к себе, но гриффиндорец не знал, как к этому отнесутся родители девушки. Да если бы они даже и согласились... Юноша просто не хотел подвергать родителей Гермионы и саму девушку опасности: Гарри Поттер вне Хогвартса слишком желанная цель для Пожирателей Смерти.

* * *

Неприятные для Гарри новости стали приходить в конце первой недели каникул: Волдеморт снова дал о себе знать, в мире магглов начались нападения, равных которым по жестокости еще не было. Были сотни, иногда и тысячи пострадавших. Авроры, как пожарные команды, носились из одной части Британии в другую.

Но, что более всего разозлило Гарри, это то, как он узнал об этих событиях. Событиях, которые касались непосредственно его не только потому, что он был связан с Волдемортом, а, прежде всего, потому, что в мире магглов была Гермиона.

Профессор Дамблдор, у которого, как тогда думал Гарри, тоже не было множества важных и неотложных дел, предложил юноше поиграть в шахматы. Гриффиндорец с удивлением обнаружил, что директор очень и очень хорошо играет: юноша смог выиграть лишь одну партию из тринадцати.

В самом разгаре четырнадцатой партии кто-то постучал в дверь кабинета директора и приоткрыл ее, но когда Гарри повернулся — дверь была снова закрыта. Дамблдор извинился и попросил юношу подождать, а сам вышел за дверь. Юноша, который сейчас должен был ходить, обошел стол и сел в кресло директора, чтобы взглянуть на доску с позиции Дамблдора.

Когда Гарри, уже решивший, как он будет ходить, вставал из-за стола он случайно задел коленом приоткрытый ящик в столе. Чертыхнувшись, юноша хотел поправить ящик, вернув его в прежнее положение, но его привлек заголовок статьи в "Ежедневном Пророке": "Очередное нападение на пригороды Лондона. Пентаграмма того-кого-нельзя-называть"

Гарри достал из ящика газету и развернул на столе экстренный выпуск "Пророка"

"Очередное нападение на пригороды Лондона. Пентаграмма того-кого-нельзя-называть"

Совершено очередное, пятое за последние два дня, нападение на пригороды Лондона. Нападения осуществляются исключительно в местах проживания магглорожденных волшебников. Источники в Министерстве Магии утверждают, что возможна утечка информации из реестра волшебников Британии, либо из самого Министерства.

Гарри, с открытыми от ужаса глазами разглядывал фотографии разрушенных маггловских улиц, занимавшие большую часть статьи.

Однако, все ужасные происшествия, о которых мы вам рассказали, меркнут, если взглянуть на карту.

Юноша перевел взгляд на карту Лондона и пригородов. Места нападений были обведены кружками и соединены красными линиями.

Обратите внимание, если соединить места нападений линиями, то получается известный многим волшебникам и даже магглам символ: пентаграмма.

исторически, черные маги чертили пентаграммы таким образом, что объект их страшной и ужасающей магии оказывался в центре символа. Как не трудно заметить, центр этой — весь Лондон.

несмотря на то, что мы сообщили об этой странности в Министерство Магии, никакой реакции не последовало.

Собкор Рита Скитер

— Гарри? — вопросительно произнес вернувшийся Дамблдор. — Можно узнать, что ты читаешь на моем столе?

— Можно, — сжав зубы, произнес Гарри, который с трудом заставлял себя вежливо разговаривать с директором. — Только сначала объясните, почему никто не рассказал мне о том, что Волдеморт собирается напасть на Лондон? ТАМ ЖЕ ГЕРМИОНА!

Последние слова юноша прокричал, кинув газету Дамблдору в лицо.

— Гарри, успокойся. Профессор Кроакер только что сообщил мне результаты проверки: Рита Скитер, когда писала статью, заменила на карте названия некоторых маггловских населенных пунктов. Волшебники не знают, что и где находится у магглов. Нет никакой пентаграммы Волдеморта.

— А если профессор ошибся?

— Гарри, профессор только что передал мне письмо из Министерства. Эту карту проверяли несколько десятков человек...

— Даже если эта карта — бред... Почему вы мне ничего не сказали?! Почему скрыли от меня?!

— Гарри, ты слишком импульсивен. Ты бы, конечно, направился в Лондон к мисс Грейнджер так скоро, как только бы смог. И наверняка был бы замечен Пожирателями. Я заботился лишь от твоей безопасности...

— Я и сам могу позаботиться о своей безопасности, а ваши заботы обо мне чуть было не лишили два года назад Сириуса жизни! — закричал Гарри на директора

— Гарри, — Дамблдор повысил голос, — не забывай, пожалуйста, что я на сотню с лишним лет старше тебя и нет ни какой необходимости...

— Да мне плевать, на сколько вы старше! — Гарри глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. — Мне надоело, что вы решаете за меня. Хватит.

Гарри развернулся и бросился к двери, схватился за ручку, с силой крутанул...

Дверь не открывалась.

Юноша медленно повернулся к Дамблдору. На секунду его изумрудно-зеленые глаза мигнули красным. С трудом сдерживая ярость, кипевшую в нем, юноша произнес:

— За последние полтора года я многому научился, профессор, — последнее слово Гарри буквально выплюнул.

Юноша, не доставая палочку, вытянул руки к двери...

Из ладоней Гарри к двери рванулось пламя, настолько горячее, что его цвет был белым и на него было больно смотреть. Пламя отразилось от зачарованной двери и окутало всю комнату. Дамблдор еле успел выставить вокруг себя защитную сферу, явно с помощью магии мысли. Гарри же стоял в море пламени, не чувствуя жара. Его руки были по-прежнему направлены на дверь. Постепенно металлические уголки двери начали оплывать и, неожиданно, дверь исчезла, испарившись от высокой температуры.

Гарри опустил руки и, оглянувшись на Дамблдора, вышел из кабинета директора Хогвартса.

Когда звуки шагов юноши стихли, а горгулья, закрывавшая вход на лестницу, ведущую к кабинету директора, со скрежетом встала на место, Дамблдор снял защитное заклинание. Директор взмахнул палочкой, и обугленные стены его кабинета приняли прежний вид, а дверь снова появилась на месте. Оглядев восстановленный порядок, Дамблдор опустился в кресло и улыбнулся.

— Все идет по плану, — Армандо Диппет на портрете кивнул, подтверждая слова директора.

* * *

— И что же мы будем делать?

— Мы?

— Я это ты...

— В пятнадцать лет. Я вообще не понимаю, как ты из дневника попал ко мне в голову. Ты мне не нужен.

— Если ты забыл вещи, которые очевидны для меня, значит — еще как нужен. Ты записал в дневник свое воспоминание — меня. Вложил в дневник частичку своей сущности: по чуть-чуть знаний, стремлений, характера и таланта. Глупая маггловская книжка — всего лишь футляр. Когда Поттер уничтожил футляр, ни что больше не держало меня внутри. Однако, я часть тебя. Оказавшись без вместилища, я вернулся к тебе.

— Значит, я могу тебя снова спихнуть в какую-нибудь книжку?

— Размечтался... Ты разве не задумался, почему я стал отдельной личностью внутри тебя? Почему не "влился" в тебя? Я объясню. Ты слишком далеко ушел от меня — мне пятнадцать, а тебе уже за семьдесят. Но даже не это важно. У любого человека воспоминание бы "слилось" с ним, сделав его чуть более молодым... внутренне. Этакий большой ребенок. Но ты-то уже не человек. Мне не "слиться" с тобой, тебе не избавиться от меня, — голосок расхохотался. — У тебя раздвоение личности, Лорд Волдеморт, бывший я — Том Марволо Риддл.

— Черт. И что же мне делать?

— То, что я пытаюсь тебе втолковать последние два с половиной года: смириться со мной. И радоваться, что у тебя есть преданный союзник

— Преданный?

— Я уже сказал, что тебе не избавится от меня. Я навсегда внутри тебя. Мне приходится довольствоваться лишь ролью наблюдателя, но я чувствую тоже, что и ты. Если умрешь ты — умру и я. А мне умирать не хочется.

— Допустим, что и преданный. Но какой мне толк от такого союзника?

— А разве не я планировал твои последние нападения? Разве не благодаря мне у тебя есть шпион в Ордене? Шпион, которому доверяет даже Дамблдор...

* * *

Гарри приложил значок главного префекта к двери, и она открылась. Войдя в свою комнату, юноша сразу же направился к сундуку с вещами. Плащ-невидимку юноша нашел лишь на дне, рядом же покоились три оставшихся склянки с зельем, которое Гарри сварил еще летом.

Зелье в одной из склянок снова было не прозрачным. Однако оно не было и бордовым, как в предыдущий раз. Зелье было серебристым, как кровь единорога.

Гарри покрутил склянку в руках, не зная, что ему делать с ним. Решив, что выпить он его всегда успеет, юноша сунул склянку с зельем в карман и направился к специальной стойке в другом конце комнаты: там должна была стоять метла Гарри.

Однако метлы там не обнаружилось. На ее месте была записка:

Гарри, я понимаю, что ты хочешь отправиться к мисс Грейнджер, но это не безопасно. Ты не сможешь покинуть пределы Хогвартса ни с помощь метлы, ни любым другим способом. Извини, но это необходимо. А. Дамблдор.

— Так значит... — юноша опустил руку в карман и достал склянку.

Зелье было кислым на вкус. Гарри подождал пару секунд, но ничего не произошло: он не оказался рядом с домом Гермионы, не узнал, как преодолеть заклинания, которыми директор собрался его удерживать здесь...

Гарри раздраженно отбросил плащ-невидимку и повалился в кресло. Секундой спустя его тело обмякло, а глаза закатились.

* * *

Юноша стоял в гигантском зале. Своды терялись во тьме, помещение казалось бесконечно высоким. Гарри подошел к двери и попробовал ее открыть, однако его рука прошла сквозь ручку, как будто он был призраком.

Гарри удивленно моргнул. На другом конце залы открылась дверь и в помещение хлынули Пожиратели Смерти. Юноша растерялся на секунду, но потом понял, что слуги Волдеморта его не видят.

Пожиратели заняли лишь половину зала, другая осталась пустой, будто отделенная незримой чертой. Было похоже, что у Пожирателей намечается очередное нападение: они все были в масках и держали наготове палочки.

Гарри все еще стоял у двери, когда она открылась и в зал, прямо сквозь юношу, вошел Лорд Волдеморт. Гриффиндорец почувствовал себя так, будто его окунули в ушат помоев.

— Мой Лорд! — синхронно произнесли несколько сотен голосов.

Волдеморт благосклонно кивнул.

— Здесь присутствуют не все, кто должен... Morsmordre! — Гарри с содроганием смотрел на череп появившийся перед Лордом. Знак Мрака рос до тех пор, пока не стал высотой с Волдеморта. Тот час же из него выпали двое: юноша и девушка, оба всего лишь на несколько лет старше Гарри. Их мантии были в пыли и крови.

— Мой Лорд! — оба упали ниц перед Волдемортом. — Мы несли вам важные вести, когда на нас напали авроры. Они загнали нас в дом и наложили на здание антиаппарационное заклинание.

Волдеморт, прищурившись, посмотрел в глаза сначала юноше, а затем и девушке. В это мгновение рядом с ним возникла, появившись из ниоткуда, фигура в хогвартской мантии. Гарри вскрикнул от неожиданности: рядом с Лордом Волдемортом стоял пятнадцатилетний Том Риддл, воспоминание из дневника. Он подошел к юноше-пожирателю и осмотрел его.

— Думаю, я смогу контролировать его часа три, не более. Но этого хватит для визита в один домик в Лондоне...

В это мгновение Том обернулся и посмотрел прямо в глаза Гарри. Не было сомнений, что Риддл видел гриффиндорца.

Том прикоснулся к пожирателю и "слился" с ним.

— Кэтерин, — Волдеморт взял девушку за подбородок. — Ты пойдешь вместе с Метью, он знает куда. Не подведите меня.

Метью — юноша, в которого вселилось воспоминание Тома Риддла — поднял взгляд на Гарри. Глаза пожирателя горели красным, а на лице играла коварная улыбка.

Метью-Том встал и, схватив за руку Кэтерин, диссаппарировал. По залу прошел шепот: здесь мог аппарировать только Лорд Волдеморт.

— Тихо! — повысил голос Лорд. В этот момент все вокруг Гарри начало меркнуть и он уже не слушал, что далее говорил Волдеморт.

* * *

Гарри очнулся в кресле, когда был уже вечер. Но юношу не волновало, сколько прошло времени. Он знал лишь то, что ему нужно как можно скорее выбраться из Хогвартса. Потому, что более всего ему запала в память фраза Риддла:

"один домик в Лондоне"

— Гермиона, — прошептал гриффиндорец.

* * *

— Метью, — Кэтерин повисла на шее у парня. — Я так испугалась, когда ты соврал ЕМУ! Я думала ОН убьет нас за опоздание...

— Лорд Волдеморт не прощает тех, кто солгал ему.

— Но я не понимаю... ОН дал нам задание и отпустил...

Метью расхохотался

— Почему ты смеешься? — испуганно спросила девушка.

— Нет никакого задания, глупая девчонка, — Глаза Метью-Тома зажглись красным. — Это все спектакль для Гарри Поттера, а ты сейчас умрешь... Avada Kedavra.

Тело девушки упало на асфальт дороги.

— А с тобой, Метью, мы немного поиграем. Я уже очень давно не имел собственного тела...

Хохочущий юноша в странном, с точки зрения магглов, плаще вышел на центр автострады.