Гарри Поттер и Путь Серого (гет)

… Дверь Большого зала распахнулась…

Все, кто был в это время на обеде, так и застыли каменными изваяниями. Они смотрели на пришельца с того света, преспокойно стоявшего в дверях. У некоторых отпали нижние челюсти. Даже, подобно удаву, вечно спокойный Дамблдор привстал со своего места с открытым ртом, только через мгновение придя в себя. Кто-то тихим шепотом прошептал: «Ни фига себе», но в стоявшей тишине этот звук показался громовым.

А ведь было, чему удивляться: в дверях стоял взрослый, высокого роста и атлетического сложения (сказались мучительные тренировки с Айреном) юноша со спокойным выражением лица, как будто он каждый день воскресает из мёртвых. Зелёные глаза открыто смотрели из-за очков-велосипедов на весь зал. Одет он был в школьную мантию, неизвестно где взятую. В общем, по виду явившийся совершенно не походил на покойника или, в крайнем случае, на уставшего от пыток человека.

Прошло не больше минуты всеобщего молчания. Гарри надоело, что на него пялился весь Хогвартс.

— Ребята, у вас такой вид, как будто вы динозавра увидели, — невесело пошутил Гарри Поттер. Не подействовало. — Профессор Дамблдор, я надеюсь, меня не исключили за опоздание к началу учебного года?

— Нет, Гарри, тебя не отчислили, — выдавил из себя директор.

— Вот и славно — я ужасно голоден, — с этими словами Гарри стал подходить к гриффиндорскому столу.

Наконец весь зал опомнился. Что тут началось.… Многие повскакивали с мест и устремились к Поттеру. Колин Криви, не переставая, щелкал своим фотоаппаратом, стараясь запечатлеть все события на плёнку. По всему залу звучали радостные крики: «Он жив!», «Поттер вернулся», «Гарри Поттер снова выжил!». Радовались даже некоторые слизеринцы. Кто-то выпустил в потолок фейерверки. Учителя же во все глаза смотрели на «воскресшего» и улыбались. Положение не позволяло им броситься обнимать прибывшего. Единственным, кто сидел с кислым видом, был профессор Снейп.

Первой к Гарри подбежала Гермиона. Она молча обняла его, и её глаза наполнились слезами радости

— Господи, Гарри… я думала, что ты погиб… это было так ужасно… как я переживала за тебя… Где ты был? Почему не пришёл раньше? — остальные слова девушки парень уже не расслышал. К нему подоспели все его друзья: Рон, Симус, Невилл, Дин, Джастин, Джинни и другие. Стали обнимать, пожимать руки... Он уже стоял в окружении множества людей. Со всех сторон его забросали вопросами типа: «Где ты был Гарри?», «Как ты выжил?», «Почему так долго?». А он просто стоял, не двигаясь, нежно обнимая Гермиону, плачущую на его плече.

В конце концов, ему всё это надоело. Он взмахнул рукой, и его с девушкой окружил купол, не пропускающий физические предметы. Жаль только, что он не защищал от криков, которые проносились по всему Большому залу подобно огромной волне.

— Ну что ты, перестань. Я жив, и не собираюсь умирать. Всё будет хорошо. Ну, зачем же плакать? Прекрати, — эти слова успокоили девушку.

— Пообещай мне, что больше так не будешь делать, — глядя в его зелёные глаза, прошептала Гермиона. Она, конечно, заметила, что взгляд Гарри изменился. Глаза его теперь были наполнены мудростью, спокойствием и невиданной силой. Но Гермиона решила пока не замечать эти изменения.

— Прости, но я не могу тебе такого обещать, — Гарри провёл рукой, чуть касаясь по заплаканному лицу Гермионы, и девушка мигом похорошела.

— Так ты выглядишь лучше, — заметил он.

— Угум… — отозвалась она.

— А теперь, может, ты меня отпустишь, и я спокойно поем? Что подумают окружающие?

Гермиона сразу же отодвинулась от Гарри, и он освободил девушку от купола, в котором они находились. С себя же защиту не снял — раздавят. Он пошел к столу. При соприкосновении с куполом всех, кто пытался обнять Гарри, откидывало на метр. Это очень помогло юноше достичь гриффиндорского стола.

— Попрошу минуточку внимания, — встал из-за стола профессор Дамблдор, улыбаясь в свою бороду. Он подождал, пока весь зал успокоится, и продолжил. — Мы все очень рады, что Гарри Поттер, вопреки всему, вернулся живым и невредимым (при этих словах Малфой недовольно фыркнул). Но я попрошу оставить его в покое и дать нормально пообедать. Все вопросы будете задавать потом. И ещё одно объявление: на сегодня все уроки отменяются (по залу прошел гул одобрения). После обеда учителей и мистера Поттера я жду у себя в кабинете. И, пожалуйста, расходитесь по своим столам, не надо столпотворения.

После этих слов зал немного притих. Гарри наконец-то смог снять защитный купол и приняться за уничтожение своего обеда. С двух сторон, как всегда, сидели Рон и Гермиона, как в старые добрые времена. Парень поздоровался с Роном, по— дружески обняв его.

— Я рад, что ты вернулся, дружище!

— Я тоже.

— Гарри, так что же с тобой случилось? И почему ты такой грустный — ты не рад нас видеть? — спросила Гермиона.

— Нет, что ты. Просто у меня мало причин улыбаться.

— Но ты же сейчас в безопасности! Почему ты не можешь хоть ненадолго порадоваться жизни?

— Тебе не понять меня. Да и никто не сможет. По крайней мере, сейчас.

— Дружище, как это так? Какие могут быть от нас секреты? Мы же всегда были вместе, выручали друг друга…

— Рон, когда-нибудь я всё объясню, но не сейчас и не здесь — я слишком устал. Поговорим сегодня в гостиной. А теперь дайте мне немного поесть.

Рон и Гермиона обиженно замолкли, но не сводили с него заинтересованных взглядов. Естественно, им хотело узнать, где два месяца находился «умерший» парень.

— Гарри, ты сейчас к директору? — после обеда спросила Гермиона. Учителей уже не было за столом.

— Да, — коротко ответил он.

— Ну, в общем, мы тебя ждём в гостиной. Представляю, что сегодня будет, — закатил глаза Рон.

— Хорошо, — Гарри встал из-за стола — все ученики опять повернули головы в его сторону. Он поспешил выйти из зала и направился к директору: прошел по знакомым коридорам и остановился возле горгульи, загораживающей вход. «Да, всякий раз поводом для визита сюда служит чрезвычайное обстоятельство» — подумал он.

Возле горгульи его уже ждал Аластор Хмури.

— Я рад, что ты жив, Гарри. Ты даже не представляешь, как нам было тяжело после того, как твой дом взорвался. На твои поиски были брошены все резервные силы министерства и Ордена Феникса. Но тебя и след простыл, – сказал старый Аврор.

— Вы были там, профессор?

— Да, хорошего мало: твои родственники лежали мёртвыми посереди развалин. От самого дома не осталось ничего — только большая воронка.

— Дурслей пытали или просто убили?

— Да, их пытали. По-видимому, были применены несколько различных проклятий. В основном, «Круцио» и «Нэкс». Хоть ты и не совсем взрослый, и психика у тебя нестабильна, но ты должен знать правду.

— За мою психику не волнуйтесь, она в полном порядке. Что-нибудь ещё было на месте взрыва?

— Да, мы нашли записку: «Больше вас некому спасать. Он не вернётся НИКОГДА. Вы проиграли войну, даже не начав» — и подпись: «Лорд Судеб Волдеморт». По-видимому, он лично приходил за тобой. Удивляюсь, как у него ничего не вышло.

— Так уж и ничего… — прошептал Гарри так, что Хмури его не услышал, а вслух сказал. — Пойдёмте к директору.

— «Сливочная карамель» (Дамблдор в своём репертуаре), — назвал Дикий Глаз пароль, и горгулья отъехала в сторону. Парень вместе с профессором поднялись по лестнице, хотя правильней было сказать, она подняла их в кабинет.

Там уже собрались все учителя Хогвартса (кроме, пожалуй, Трелони), Тонкс, Кингсли и феникс Фоукс. Профессор Снейп стоял возле правой стены с неизменным выражением лица: «Вы все ничтожества и не стоите моего мизинца». Гарри сел в последнее свободное кресло.

— Мы все очень рады, что ты жив и вернулся в Хогвартс. Но придется сообщить тебе печальную новость, — парень выжидающе посмотрел на директора.— Ремус Люпин погиб.

— Как это произошло? — холодно спросил Поттер. На душе у него стало очень скверно: погиб его любимый учитель и друг, последний из Мародёров. Но подавать вида, что его опечалила эта новость, не стал.

— Он погиб, сражаясь с Пожирателями смерти. У противника был десятикратный перевес. К сожалению, основные силы Ордена и Авроров не успели прибыть вовремя. После той схватки выжило всего четверо из девяти, — ответил директор печальным голосом.

— Я был там, Поттер, — сказал Хмури. — Это была жуткая схватка. Заклятия летели во все стороны — их было настолько много, что практически невозможно увернуться. Ремус сражался, как настоящий герой.

— Кто его убил? Вы же были там, значит, должны были видеть, — Гарри посмотрел на Хмури. Он должен знать, кому отомстить. Конечно, это не вернет Рема, но виновный будет наказан.

— В него угодило смертельное проклятие Беллатрикс Лестранж.

— Отлично! Теперь она заслуживает не просто смерти, а очень мучительной смерти, — тихо прошептал Гарри так, что его никто не услышал. С виду он остался невозмутим.

— Я понимаю тебя, Гарри: Ремус был очень близким для тебя человеком. Но, прежде всего, меня интересует, где ты был эти два месяца и почему не известил нас о том, что выжил?

— У меня не было возможности. А где я был, сказать не могу.

— Почему? — изумился директор.

— У меня нет на это права.

— Да он просто выпендривается, директор. Его отец всегда пытался выделиться, был заносчивым, беспринципным, ни с кем не считался. Как же, Джеймс Поттер — лучший во всём, – имя отца Гарри Снейп говорил так, как будто его сейчас стошнит. – А его дружок, этот чертов Блэк? А этот кровожадный оборотень? Вся их шайка была просто ничтожествами, возомнившими о себе слишком много. Они никого не слушали, всегда делали так, как им вздумается — ведь правила же придумали для идиотов, а не для великого Поттера и его прихвостней. Всегда лезли на рожон, вот и получили то, что заслуживали. И его сын не далеко ушел от папаши. Яблоко от яблони недалеко падает, — в этих словах было достаточно яда, чтобы отравить самого Волдеморта.

Гарри выслушал тираду «любимого» профессора с откровенным спокойствием. Через секунду после окончания злобной тирады Снейпа, парень посмотрел в сторону зельевара и направил на него руку. В то же мгновение тот упал на пол и стал корчиться от боли. Его рот был раскрыт в беззвучном крике.

— Никто, повторяю, НИКТО не имеет права говорить о моём отце и его друзьях плохо, — ледяной голос юноши резанул воцарившуюся тишину. – И если я ещё раз услышу от вас хоть одно слово в адрес моего папы, то, клянусь вам, вы будете лежать в больничном крыле в бессознательном состоянии минимум неделю. — Гарри опустил руку, и Снейп медленно поднялся, — А теперь пошел вон, мерзавец, – зельевара подняло в воздух и выбросило за дверь. Было слышно, как тот падал по ступенькам.

Во время этой «милой» беседы все, как завороженные, смотрели на происходящее у них на глазах. Первым очнулся Дамблдор.

— Гарри, что ты сделал с профессором Снейпом?!

— Ничего особенного, обычное заклятие «Круцио».

— Боже! — вскрикнула МакГонагалл и выбежала вслед за Снейпом.

— Гарри, ты хоть понимаешь, что сделал?! Ты напал профессора, используя непростительное заклятие! – Дамблдор выглядел ошарашенным.

— Я бы мог его просто прикончить, но решил на первый раз пощадить. К тому же, мне нельзя без очень веской причины убивать человека. А насчёт министерства не волнуйтесь, там не засекли использования непростительно заклятия. И я надеюсь, что вы меня не исключите за то, что я по праву наказал профессора Снейпа, — спокойно ответил Гарри.

— О Мерлин, Гарри, что ты такое говоришь? Ты хоть понимаешь, чем это грозит тебе?

— Я прекрасно всё понимаю, директор. Но я никому не позволю так отзываться о моих близких.

— Да что же с тобой, Гарри? Ты раньше таким не был! — Дамблдор уже не мог сдерживать своих чувств. От него исходило изумление, непонимание и… страх. Да и все присутствующие были просто шокированы увиденным и услышанным.

— Я изменился. Многое понял.

— И где ты был всё это время? Мы с ног сбились, ища тебя, сочли тебя мертвым. А ты являешься в Хогвартс, нападаешь на Северуса, говоришь какие-то странные вещи.

— Прежний Гарри Поттер умер. Теперь нет того весёлого, беззаботного, глупого мальчишки, которого вы знали. Он повиновался одному вашему слову, верил вам беспрекословно, а вы подвели его. Из-за вас погибли мой крестный, Дурсли и, по большому счету, мои родители! Где вы были, когда мне нужна была помощь? Вас не было. Вы просчитали наперед всю мою жизнь, все мои действия, вы готовили из меня убийцу Волдеморта. Но не учли одного — я не хочу быть оружием в ваших руках! Все, хватит. Остался лишь я. Мои ошибки многому меня научили: из-за меня погибали невинные люди — теперь этого не будет.

— Да кем же ты стал, Гарри? Я чувствую, что от тебя исходит какая-то чужеродная сила. И сила эта огромна, — Дамблдор взял себя в руки и стал, как обычно, спокоен и вежлив.

— Я стал тем, кто уничтожит Волдеморта, но не из-за того, что вы так хотите. Я сделаю это, потому что обязан, и ничего уже не изменить. А где я был? У меня нет права вам это рассказывать. В моих мыслях вы этого тоже не прочтете, я хорошо изучил ментальную блокировку. Может, со временем, вы поймёте, что у меня не было выбора и мне пришлось стать таким, какой я есть.

— Пойми, Гарри, я хочу тебе помочь. Но ты не даёшь мне этого сделать.

— Мне не нужна помощь. По крайней мере, уже не нужна. Несколько месяцев назад мне было плохо, но это никого не волновало. Все только и говорили всякую чушь, и никто не считался с моими желаниями. Вы прекрасно знали, профессор, КАК ко мне относились мои родственники, и всё равно меня туда послали. И что из этого вышло? Я остался жив только благодаря случайности: ушёл из дома за несколько часов до нападения, а их УБИЛИ! В ту памятную ночь я принял решение, изменившее мою жизнь. Я вырос: мне больше не нужны ничьи советы. Я встретил человека, который возродил во мне желание жить, он дал мне цель — ему я обязан всем. Теперь нет дороги назад — только вперёд, и не важно, что это будет за дорога — я буду сражаться за то, во что верю. И мне никто не помешает — я выполню свою миссию до конца, пусть для этого мне и придётся умереть. Я запомню, что вы предлагали мне помощь и когда-нибудь воспользуюсь этим. Сейчас же прошу одного: не надо мне мешать. А теперь, если у вас нет больше ко мне вопросов, то позвольте уйти, – всю свою речь Гарри говорил холодным голосом — такому позавидовал бы сам Волдеморт.

Естественно, он не был прав во всём, что только что наговорил, просто вся горечь вырвалась из него сама собой. Юноша встал и вышел из кабинета Дамблдора. Там ещё минут пять стояло полнейшее молчание — все обдумывали сказанное. Постепенно завязался оживлённый разговор на тему «Гарри Поттер».

А он сидел на втором этаже, под лестницей. Это укромное место они с Роном и Гермионой нашли еще на третьем курсе. Здесь можно было не бояться, что кто-то помешает.

Гарри никак не мог прийти в себя после разговора с директором — он чувствовал себя виноватым. Слишком много лишнего он наговорил Дамблдору. Конечно, была в его словах и доля правды, но директор не обязан все это выслушивать – Гарри ему никто. С другой стороны, Дамблдор уже превысил свой лимит ошибок, и если снова промахнется, то это может стоить проигранной войны.

«Интересно, меня исключат за нападение на Снейпа и за мои слова или нет?» — этот вопрос занимал Гарри больше всего. В конце концов, он убедил себя, что его не исключат по нескольким причинам: только он может убить Волдеморта, только в Хогвартсе ему могут обеспечить достаточную охрану, а директор вынужден всегда быть на его стороне, да и Снейпа всегда хотели проучить даже учителя. Это немного успокоило парня, и он вернулся в своё обычное расположение духа, то есть внешнее безразличие ко всему.

Гарри решил пойти в гостиную. «Только бы никто не приставал с расспросами»

— Пароль? – произнесла Полная дама, когда он остановился возле неё.

— «Песня феникса», — послышалось из-за спины.

Гарри развернулся: позади него стояли Рон и Гермиона.

— Мы тебя искали и, не найдя, решили подождать здесь, — пояснил Рон.

Ребята зашли в гостиную и сели в свои любимые кресла возле камина. Гарри сразу понял, чего от него хотят друзья, но он был вынужден хранить молчание.

— Ну, давай, рассказывай, где ты бы? — спросила Гермиона.

— Я не могу этого сказать. Возможно, со временем вы поймёте, но не сейчас.

— Но мы же твои друзья. Между нами никогда не было секретов, — обиженно пробормотал Рональд Уизли.

— Рон, не обижайся. Я, правда, не могу сказать, где я был. Мне не угрожала опасность: я смог многому научиться и многое понять. И я вас очень прошу, не надо расспрашивать меня об этом.

— Хорошо, не будем. Но помни, мы всегда тебя выслушаем и поймём, — понимающе сказала Гермиона.

— Вы лучше мне расскажите, как сейчас обстоят дела в волшебном мире?

— Сейчас везде царит паника… — Рон и Гермиона наперебой стали рассказывать обо всём, что знали. Гарри слушал спокойно, не перебивая. Ему необходимо было узнать о положении вещей.

— В общем, Волдеморт, воодушевлённый твоей смертью, активизировался, — закончил его друг.

— Рон, с каких это пор ты называешь Его по имени? — приподнял брови Гарри Поттер.

— Как говорит Гермиона, страх перед именем только увеличивает страх перед его владельцем, — процитировал Рон.

— Я рад, что ты, наконец, образумился.

— Гермиона, уже семь часов, разве тебе не пора к Снейпу? – встрепенулся юный Уизли.

— Точно, совсем забыла! — огорчилась лучшая ученица Хогвартса.

— А зачем тебе? — не понял Гарри.

Рон пересказал ему историю, случившуюся сегодня на Зельеварении.

— Я тебе очень благодарен, Гермиона – ты совершила подвиг! Спасибо тебе. Ну а теперь пошли, — Гарри встал и направился к выходу.

— Куда пошли? — не поняли его друзья.

— Как куда? К Снейпу, конечно, у меня к нему есть «небольшой» разговор.

— Я с вами, — встал с кресла Рон. Его глаза зажглись предвкушением славного приключения.

— Нет, Рон — ты останешься здесь. Гермиона идёт на наказание, а я хочу поговорить со Снейпом, — остудил его пыл Гарри.

— Но… — попытался возразить Уизли.

— Рон, и правда, лучше будет, если ты останешься. Неужели тебе хочется лишний раз видеть этого вампира? — перебила Гермиона.

— Ну ладно, — надулся Рон.

— Вот и отлично.

Гарри и Гермиона вместе вышли из гостиной и направились в мрачные подземелья Слизерина

— Скажи, — по дороге спросила девушка. — А как ты проник в Хогвартс? Ведь на него наложены очень мощные чары. К тому же, сейчас купол усилен вдвое!

— А-а-а это… ну я в общем… — замялся парень. Он резко остановился, схватил девушку за руку и отвёл её в сторону. — Гермиона, я могу тебе доверять? Поклянись, что то, что сейчас произойдет, останется между нами — пусть это будет наш маленький секрет.

— Конечно, Гарри — я никому не скажу. Вот, только, в чем дело? Что за страшные глаза, — Гермиона внимательно и с подозрением оглядела юношу

А тот нежно обнял девушку за талию, прижал к себе, и мысленно представил вход в кабинет Зельеварения, нажав на кольцо. В тоже мгновение они оказались в подземельях. Гермиона отодвинулась от Гарри и непонимающе уставилась на него.

— Как ты это сделал?

— Недавно научился, — почти не соврал парень. — И не смотри на меня так.

— Но…но… на территории Хогвартса ведь нельзя аппариро…

— Мне помогло это кольцо. Кроме меня, больше никто так не умеет. Об этом тоже нужно молчать. – Перебил её парень.

— Хорошо, можешь на меня положиться,— Гермиона даже не обиделась за внезапную скрытность, хотя и знала, что Гарри многого не договаривает

— Вот и отлично. А теперь возьмёмся за Снейпа, — юноша смело постучал в дверь, за которой находился класс Зельеварения.

— Войдите, — послышалось в ответ.

Гарри смело открыл дверь и вошел. За ним последовала Гермиона, готовясь к наказанию Снейпа. Она не могла рассчитывать на милость профессора после того, что ему сегодня наговорила. Тот сидел за своим столом и проверял рефераты. Он поднял глаза, и его лицо исказила ярость.

— А вы что здесь забыли, Поттер?!

— Снимите несправедливое взыскание, и я уйду.

— Вас не касается, кого и когда я наказываю. Это не обсуждается.

— Меня это касается самым прямым образом – я не допущу, чтобы в Хогвартсе царила несправедливость.

— Да как вы смеете перечить мне?! – профессора начало заедать на этой фразе.

— Имею полное право — вы совершили слишком много зла. Скажите спасибо, что я вас не убил. Я не намерен терпеть ваше самоуправство.

— Вы мне угрожаете?! Да кто вы вообще такой, чтобы разговаривать со мной таким образом?! Да я немедленно уволюсь из этого дурдома! Меня оскорбляет какой-то сопляк! Я никому и ничего недолжен, чтобы это выслушивать! – разгневанный Снейп вознамерился пойти с жалобой к директору.

— Я вам не угрожаю, а лишь предупреждаю. Я тот, кто сделать всё, что потребуется, дабы справедливость была восстановлена. Последний раз повторяю, снимите взыскание с Гермионы и верните Гриффиндору все балы, отнятые сегодня на Зельеварении, — голос Гарри был ледяным. Затылком он чувствовал изумлённый взгляд Гермионы. Она так и хотела сказать, что парень сошел с ума, но голос её не слушался.

— Разговор окончен, Поттер. Я не хочу видеть вашей наглой рожи!

— Я вас предупреждал, — Гарри вытянул руку и из пальцев вылетел оранжевый луч, который ударил в грудь профессора. Снейп отлетел на несколько метров и ударился головой о стенку. С затылка на каменный пол полилась кровь, а в глазах отразился страх перед этим несовершеннолетним мальчиком, способным так легко его покалечить. В памяти профессора пронеслись все его унижения за школьные годы – Гарри сейчас слишком напоминал своего отца, в свое время так же холоднокровно и с издевкой избивавшего Снейпа.

— Следующее заклятие будет «Круцио», — прошептал Гарри, подходя к профессору.— И если оно вас не вразумит, то придется пользоваться «Авадой Кедаврой». Я думаю, вы уже поняли, что для меня это ничего не стоит. Мне за это даже выговор не сделают — просто никто не узнает, что это я вас убил. Так вы снимаете взыскание с Гермионы?

— Да, я снимаю взыскание. А теперь убирайтесь! – хоть Снейп был и в проигрышном положении, но не позволил себе показать страх перед ненавистным Поттером.

— Вы правильно поступили, профессор.

Гарри развернулся, подошел к стоявшей, будто в трансе, Гермионе, взял её за руку и вывел из кабинета, оставив профессора Снейпа залечивать свой затылок.

— Гарри, ты напал на учителя! Что же теперь будет? Тебя выгонят из школы! — накинулась отошедшая Гермиона, как только они вышли из кабинета. В глазах читался ужас и непонимание.

— Успокойся, ничего не будет: Снейп мне ничего не сделает. Я обязан был так поступить, — спокойно сказал парень.

— А если об этом узнает Дамблдор?! Тебя же исключат!

— Я сделал то, что считаю нужным, — Гарри был само хладнокровие. — Я не позволю Снейпу наказывать тебя за правду.

— Ты это сделал не ради меня, — в глазах девушки пополам с недоверием смешался огонек надежды. Это не ускользнуло от юноши.

— Да, ради тебя. Снейп не имел права тебя наказывать за высказывание своей точки зрения. Насколько я знаю, ты обозвала его? — Гермиона утвердительно кивнула. — Но он первый начал унижать меня и моих родителей? — ещё один утвердительный кивок. Когда Гермиона вспоминала эти события, парень легко смог прочитать все в её мыслях, — из всего этого следует, что Снейп назначил тебе взыскание необоснованно.

— Я тебя не понимаю, — Гермиона, как обычно, хотела всё знать. — Сначала ты перемещаешься по Хогвартсу, потом нападаешь на учителя, говоришь странные слова, колдуешь без палочки — я читала, что это могут делать только очень сильные волшебник. и почему ты вдруг зациклился на справедливости?

— Ну, все же только и твердят, что я сильный волшебник, Мальчик-Который-Выжил. Вот я и оправдываю оказанное мне доверие.

— Но не настолько же? Я читала, что из ныне живущих магов только Дамблдор и Тёмный лорд могут колдовать без палочки, да и то они стараются зря не тратить магическую энергию.

— А у меня вообще палочки нет – я её потерял. И почему ты считаешь, что у меня недостаточно сил?

— Ну… — замялась Гермиона, — тебе же ещё только шестнадцать лет. Столько беспалочковых заклинаний могут привести к истощению всего организма

— Но ты ведь могла убедиться. что со мной все в порядке!

— Но всё же…

— Гермиона, я достаточно силён, чтобы колдовать без палочки, — но, заметив, что Гермиона хочет начать его расспрашивать об этой силе, продолжил. — И не спрашивай, откуда у меня такая сила, я тебе не скажу. Не стоит так ворковать вокруг меня – я уже взрослый.

— Ну хорошо, только пообещай мне, что будешь осторожен.

— Обещаю.

— И всё же, как у тебя получается колдовать без палочки? – Гермиона потихоньку переходила к занудству, но заметив укоризненный взгляд Гарри, поспешила поправиться. — Ну хорошо, не буду расспрашивать, но ты не можешь запретить мне всё узнать самой.

— Всё равно ничего у тебя не выйдет.

— Гарри, можно мне посмотреть на кольцо, с помощью которого мы сюда переместились? – Гермиона, наверное, решила с первой же секунды начать узнавать правду.

— Конечно, чего не сделаешь ради подруги.

«Только подруга», — обречённо вздохнула девушка.

Гарри прочел её мысли, но ничего не сказал, а просто протянул ей руку, на которой было кольцо.

— Очень интересно, — рассматривая, бормотала Гермиона.— Откуда оно у тебя?

— Это подарок, – ответил Гарри. — Мы стоим здесь уже полчаса – Может, пора идти в гостиную? – Ему хотелось отвлечь ее от изысканий.

Путь до гостиной они прошли в молчании. На Гарри то и дело бросали косые взгляды встречавшиеся им ученики. Но успокаивало то, что их было мало — большинство уже были в своих гостиных или гуляли по территории, невзирая на запреты.

* * *

В гостиной Гриффиндора в этот вечер было чрезвычайно весело: все радовались возвращению Гарри Поттера. Расспросы прекратились, как только Гермиона пригрозила снимать по десять балов.

Вся комната была увешана украшениями. Посередине стоял стол, ломившийся от еды и сладостей. Чего там только не было: и жареная курица, и золотистая картошка, и разные салаты, и пироги с разными начинками, и даже овсянка… А сколько было сладостей: Порожные, шоколад разных видов, начиная с обычных плиток и заканчивая шоколадными лягушками, множество разных конфет и карамелей, но особенной популярностью пользовались творения близнецов Уизли. Разнообразных напитков тоже было в достатке: соки всех сортов, сливочное пиво (кто-то сбегал в Хогсмид) и самое интересное, было несколько бутылок Огневиски. К девяти часам вечера Невилл уже успел ненадолго превратиться в куропатку, в жабу, очень похожую на его собственную, и в зелёного оленя. Так же несколько счастливчиков, попробовавших «Карамельки на любой цвет» производства близнецов, ходили с разными цветами кожи: зелёным, розовым, золотым, малиновым… Играла музыка разных групп, начиная с медленных танцев и заканчивая маггловской RAMMSTEIN (вот уж неизвестно, где достали диск этой группы и, тем более, как заставили его играть). Веселилась даже всегда строгая Гермиона. И только один человек, виновник торжества Гарри Поттер, сидел в кресле, на его лице ни разу за весь вечер не промелькнула улыбка.

Он ждет — не дождется, как бы сбежать от этой шумихи и побыть в тишине. Уже раза два он пробовал незаметно исчезнуть, но его всегда задерживали. С помощью кольца переместиться не было возможности — слишком много ненужных свидетелей.

В кресло напротив плюхнулись весёлые Рон и Гермиона.

— Что сидишь, скучаешь? – отхлебнув из бутылки сливочного пива, спросил веселый Уизли.

— Настроение плохое, — безжизненно ответил Гарри.— Рон, а где моя Букля?

— У меня дома. Она прилетела на твой день рожденья и, по всей видимости, не собиралась улетать. Ну, я её и оставил у себя, а на следующий день узнал про нападение. В общем, с совой всё в порядке.

— Хоть это радует. Ладно, ребята, идите веселитесь дальше.

— А как же ты? Почему ты такой скучный? — спросила Гермиона.

— Да отстаньте вы от меня — нет настроения.

— Хорошо, хорошо. Гермиона, а ты пробовала тараканьи леденцы — говорят, ужасно вкусные, – сменил тему Рон.

— Нет, и не собираюсь, — та не хотела оставлять Гарри одного.

— А зря, пошли, попробуем, – Рон схватил ее за руку и потащил к столу. Гарри снова остался один на один со своими мыслями. Да, все эти праздники явно не для него.

— Гарри, почему это ты сидишь в одиночестве и с таким выражением на лица, как будто на похоронах? Расслабься, повесились, праздник же в твою честь! – появилась на горизонте Джинни. Она, по сравнению с прошлым годом, ещё более похорошела. Это была уже не маленькая девочка с рыжими косичками, а взрослая девушка-модница с яркими распущенными волосами, доходившими ей до середины спины.

— Я очень даже радуюсь — всем хорошо, значит и мне тоже, — отчётливо произнёс он.

— А по тебе не скажешь. Что тебя гложет, Гарри?

— Ничего, совсем ничего.

— Но мне-то ты можешь сказа… — она не успела договорить — заиграла медленная музыка, и парень встал с кресла, протянув Джинни руку с галантным поклоном.

— Не откажется столь прекрасная миледи потанцевать со мной? — спросил он Джинни. Просто от неугомонной сестренки Рона можно отделаться только таким образом. К тому же, ему просто надоело сидеть без дела. На мгновение Джинни остолбенела, но уже через секунду опомнилась.

— С удовольствием! – воскликнула она, принимая предложение.

Гарри и Джинни направились в центр гостиной. Парень нежно обнял девушку и закружил в медленном танце. Джин обвила Гарри за шею, положив ему голову на плечо. Раньше она отдала бы всё, что угодно ради этого, но сейчас он был для неё всего лишь другом. А парень её мечты сейчас танцевал неподалеку с Лавандой.

Удивительно, но Гарри научился тонкому искусству ненаступания на ноги. Вспомнив, как танцевал на четвёртом курсе, он ужаснулся. Краем глаза он заметил ревнивый взгляд Гермионы, направленный на него и Джинни.

«Надо будет с ней поговорить», — подумал парень.

Как только танец закончился, Гарри поблагодарил Джинни и подошёл к Гермионе.

— Я был бы тебе очень признателен, если бы ты со мной потанцевала, – протягивая ей руку, произнёс он.

Она ничего не ответила, просто улыбнулась, и они закружились в более быстром ритме.

— Герми, почему ты так на меня смотрела, когда я танцевал с Джинни? — прошептал Гарри.

— Прошу тебя, не называй меня Герми, Мионой и Мией — мое настоящее имя только Гермиона — так меня назвали родители! И не смотрела я на тебя, – более миролюбиво закончили она.

— Ну ладно. Как насчет Эми? А твой взгляд обещал мне муки посильнее «Круцио». Неужели ты ревновала?

— Не говори глупостей! Я не могу тебя ревновать — ты же мой друг, а не парень! И вообще с чего ты взял, что я тебя ревную? – внезапно вспылила Гермиона. – и Эми — это верх наглости!

— Ладно, успокойся. Считай, что я пошутил, просто забудь.

— Хорошо, но ты так больше и думать не смей! Ревновала… ха… что за глупости, – уже шепотом сказала она, считая, что Гарри её не слышит.

«Боже, да она меня действительно любит!» — поразился он.

— Мне надо с тобой поговорить.

— Говори.

— Нет, пошли — выйдем. Здесь слишком много народу, а это слишком личное.

— Хорошо. Куда пойдём?

— Пошли в Выручай-комнату, там нас никто не сможет найти.

— А если нас Снейп по дороге поймает…

— ... то ничего не сделает — уж это я тебе обещаю, — продолжил за неё парень.

— Ну… если ты уверен, то пошли, — согласилась Гермиона.

Они незаметно выскользнули из гостиной и направились в Выручай-комнату. Обстановку невольно выбрал Гарри: стены были разрисованы красивыми фресками, пол отсвечивал серебром, по углам возвышались мраморные резные колонны, посередине стоял круглый столик с белой скатертью, возле два удобных стула, обитые чёрной кожей, под потолком парили шестнадцать свечей. От них было мало света. На столе стояло ведёрко, в котором было холодное шампанское, два хрустальных бокала, две тарелки и несколько блюд с лёгкой закуской. Комната же пребывала в полумраке.

— Это все неживое, — грустно сказала Гермиона.— И шампанское я не люблю.

Все преобразилось – исчез помпезный классицизм. Комната задышала грустью и ожиданием. В полумраке теперь стояли высокие книжные полки, как в библиотеке, небольшой стол красного дерева с одинокой свечой и банкой, в которой стояла увядшая роза красного цвета. Рядом лежала раскрытая книга, на полу и на подоконнике лежали какие-то пыльные бумаги, сухие листья и нераспечатанные конверты. На стене напротив висела странная картина – дом с закрытой дверью и ставнями. Вокруг него была пустошь.

— Это твоя душа, Гарри, — прошептала Гермиона.

Она подошла к столу — там появилась вазочка с ее любимым домашним печеньем, которое она тайком от родителей, опасавшихся всего сладкого в силу своей профессии, поедала в гостях у бабушки. Взяв одно, девушка зажгла свечу – та зажглась, но горела неровно и сильно чадила. Пламя все время дрожало. Горячий воск капал на стол.

— Кто-то страдает, — глядя на свечу, сказал Гарри. – И я даже знаю, кто.

Девушка не ответила – она собиралась распахнуть задернутые шторы, но задержала взгляд на книге.

Есть такие письма – мертвые письма, что

Адресата не найдя, не вернулись обратно,

Есть такие люди – мертвые люди, что

Уходя, не просили их ждать

Что же хочешь ты ночами и днями

Строчки те забыты, листья опали, а он

Не вернется, понапрасну не плачь

Гарри вынул розу и силой магии снова придал ей цветущий вид, но она не пахла. Повисло молчание. Гарри заставил себя говорить.

— Я всего день, как вернулся в Хогвартс. И не мог не заметить, каким взглядом ты на меня смотришь. Может, объяснишь? – без предисловий, напрямик начал Гарри.

— Я не понимаю — я всегда так на тебя смотрела. А ты против? — наигранно удивилась Герм.

— Я не против, когда на меня смотрят, как на друга, но сегодня, — Гарри замолчал. — Сегодня, когда я танцевал с Джинни, то уловил твою откровенную ревность.

— Гарри, я тебя не понимаю. Что ты хочешь сказать? О чём ты?

— Гермиона, я должен попросить у тебя прощения.

— За что? – удивилась она.

— Я умею читать мысли… и я…

— Ты читал мои мысли? — девушке стало не по себе. «Он всё знает, о боже, всё знает» — проносилось у неё в голове. Она сильно покраснела: «Хорошо, что он не видит этого в таком полумраке». Её сердце наполнилось нехорошим предчувствием еще, когда он поманил ее выйти. Гермиона понимала, что, вряд ли, получит взаимность.

— Я это делал неосознанно. Я ещё не могу это контролировать. А теперь, будь добра, выкладывай всё, как на духу, – Гарри даже глазом не повёл. Он сдерживал все свои эмоции, хотя ему с каждой секундой становилось всё тяжелее.

— Зачем тебе это? Ты ведь и так всё знаешь, — девушка безвольно опустила голову.

— Гермиона, я, и правда, всё знаю. Но, понимаешь… Я изменился даже больше, чем ты думаешь. Мне нельзя испытывать никаких эмоций, по крайней мере, до поры до времени. Я научился блокировать не только мысли, но и свои чувства — они могут мне помешать. Это может стоить жизни очень многим людям. Для меня теперь нет любви, ненависти, страха, привязанности — ничего этого НЕТ. Я сознательно пошел на этот шаг, и если бы представилась возможность всё изменить, то я бы оставил всё как есть. Я многое потерял, но приобрёл ещё больше, — он говорил спокойным, размеренным голосом. Девушка непонимающе уставилась на него.

— Что заставило тебя сделать это — отказаться от прежней жизни? Почему ты стал таким.… Почему нельзя быть просто счастливым? — Гермиона сорвалась на крик.

Я ненавижу человечество

Я от него бегу, спеша

Моё единое отечество

Моя пустынная душа, — прошептал Гарри.— Это строки из стиха одного поэта, тебе неизвестного. Нет мне счастья — такова судьба таких, как я. Я не могу тебе всего рассказать. Поверь мне, я хочу, но... не могу.

— Что же сталось с тобой, Гарри? Почему ты так изменился?

— Пойми, есть два разных человека: Гарри «до» и Гарри «после». Первый умер, он больше никогда не вернётся. Теперь есть только я. Ты можешь любить меня, можешь ненавидеть, но это ничего не изменит.

— Что будет с нами дальше?

— Я не знаю.

— А что делать мне? Я… люблю… тебя, – Гермиона с большим усилием произнесла эти три слова. Ей было очень больно видеть Гарри таким, каков он стал. Но девушка всё равно его любила, любит и будет любить всегда.– А тебе я безразлична, — со вздохом закончила она.

— Нет, ты всегда была мне самой лучшей подругой. Я не знаю, кем бы я был, не будь тебя и Рона. Но после смерти Сириуса я научился быть хладнокровным, а теперь это просто необходимо…

— И что ты предлагаешь?

— Я не знаю.… Давай останемся друзьями?

— Это невозможно. Между нами многое изменилось: раньше ты был для меня просто другом, а теперь… ты намного большее. Я не смогу относиться к тебе как прежде… — повисла напряженная пауза.

— Я не способен заставить тебя разлюбить. Сердцу не прикажешь – магия здесь бессильна. Ты права, мы никогда не вернем наши прежние отношения — мы изменились, выросли. У каждого свои интересы. Рон отдаляется, строит свои планы на жизнь, где нет места мне. Я хочу мира и спокойствия, поэтому и готовлюсь к великой войне. Но я надеюсь, что настанет день, и мы будем вместе. Я очень прошу, давай хотя бы сделаем вид, что всё осталось на своих местах. Ты очень красивая девушка и еще найдёшь себе достойную пару — я на эту роль не подхожу, — он говорил очень тихо, но она прекрасно его слышала.

— А ты хочешь быть со мной? — задала Гермиона, пожалуй, самый важный для неё вопрос на сегодняшний вечер.

— Я не знаю.… Если бы даже и хотел, то не смог бы. Мне просто нельзя влюбляться, пока не настанет время завершить передачу гл… — Гарри чуть не проговорился, но вовремя опомнился. — Я уже никогда не стану таким, как прежде. Возможно, когда-нибудь и смогу жить нормально, но до этого времени я не принадлежу себе. Очень надеюсь, что это произойдёт скоро, но и тогда я ни в чем не буду уверен.

— Потому, что ты меня не любишь, – констатировала девушка.

— Нет, не поэтому. Я не могу сейчас всё объяснить и сказать, какие чувства я испытываю к тебе. Но когда придёт время, я, возможно, и не успею это сделать потому, что я буду… мёртв, — закончил он, понимая, что, скорее всего, погибнет в этой войне. Гарри, как никто другой, рискует самым дорогим: любовью и жизнью. Больше у него ничего нет в этом мире, даже родственников не осталось.

Гермиона сидела, поражённая до глубины души. В её сознании забился огонёк надежды. Наверное, он просто боится признаться ей в любви. А может, она для него просто подруга и он не хочет разбивать ей сердце? Но, в любом случае, девушка решила докопаться до истины любым способом.

— Почему ты будешь мёртв? – не поняла Гермиона.

— Идёт война, страшная война. А я в ней — одна из главных фигур. Ты же знаешь, что на меня идет охота. Я бы никому не пожелал иметь такого врага.

— Да, ты прав. Но в Хогвартсе ты под надёжной охраной: Дамблдор не даст тебя в обиду.

— Пойми, хоть он и великий и очень сильный волшебник, но уже стар. Его силы иссякают с каждым годом. А Волдеморту он, вообще, больше ничего не сможет сделать. Даже в прошлом году, в Министерстве Магии, когда Дамблдор сражался с ним, то почти уступил. Это притом, что темный маг использовал только часть своих возможностей — он просто забавлялся с директором. Но потом пришли авроры, и Темный Лорд преспокойно скрылся.

— Если и так, — задумчиво произнесла Гермиона. — То Дамблдор все равно – единственный, кто может противостоять Волдеморту и оберегать тебя.

— Мне не нужна защита — справлюсь и сам. Во мне скрыта огромная сила, и я сделаю всё, что смогу ради справедливости. Все те нападения, которые произошли за последние два месяца — это только начало. Будет хуже, намного хуже. И я не допущу этого. Я чувствую колебания двух противоположностей — добра и зла. Сейчас сторона тьмы намного сильнее света: с каждым часом он сдаёт свои позиции. Сейчас я на стороне добра, но, как только война закончится, я уйду на покой.

— Ты так говоришь, как будто только от тебя и зависит исход войны, — возмутилась девушка.

— Ладно, давай не будем спорить. Может, лучше потанцуем? — Гарри встал со стула и галантно протянул Гермионе руку.

— С удовольствием, — улыбнулась девушка.

Заиграла медленная музыка. Ребята отошли от стола. Гарри приобнял Гермиону, она прижалась к нему, и они слились с музыкой, не замечая ничего вокруг. Пусть эта ночь закончится, но сейчас есть только танец, втягивающий влюбленных в забытье.

Страхи и подозрения выветрились из головы Гермионы. Ещё минуту назад она хотела разобраться во всем, что было связано со странным поведением Гарри, но сейчас уже ничего не имело значения. Она танцевала с человеком, которого она любила больше жизни, и не задумываясь, пошла бы за ним хоть на край света. Конечно, на его лице не было улыбки, а глаза излучали холод и равнодушие. Но Гермиона знала, что эта маска безразличия скрывает счастье.

Так они танцевали неизвестно, сколько времени — для них двоих оно остановилось. Но мгновения мимолетны – вот и пора прощаться.

— Мне было очень приятно провести это время с тобой, но всему хорошему приходит конец. Но я надеюсь, что мы ещё станцуем и не раз, – говорил он ей, глядя прямо в карие глаза. — А сейчас нам пора — завтра тяжелый день.

—Да, надо возвращаться, — нехотя согласилась она.

До своей гостиной они добрались без приключений: Снейп уже спал, а Филч курсировал в другой части замка. Пивз же портил жизнь населению слизеринских подземелий.

Рон, Симус, Дин и Невилл уже спали беспробудным сном. Видимо, сказалось количество выпитого. Гарри только сейчас вспомнил, что ещё даже не выложил из карманов мантии свои скромные пожитки. Парень разложил по местам вещи, повесил в шкаф одежду, не забыв при этом придать ей форму, принятую в Хогвартсе, разделся и лёг в кровать.

«Да, этот день был очень суматошным», — были его последние мысли перед тем, как отключиться.

Этот день, и правда, был насыщенным. За такое короткое время Гарри успел вернуться в Хогвартс, обвинить Дамблдора во всех смертных грехах, два раза «проучить» Снейпа, побыть на банкете в честь его «воскрешения», объясниться с Гермионой и, наконец, лечь спать после всех этих происшествий и даже умудриться довольно быстро заснуть, заблокировав своё сознание.