Повелитель драконов (гет)

— Гарри, наконец-то ты вернулся! Где пропадал?

— Дела были, — кратко ответил Гарри.

— А именно? Где был больше двух недель? — продолжила допрос Гермиона.

— А какое, собственно, тебе до этого дело? — огрызнулся Гарри и порадовался, что хоть Джинни не лезет к нему с дурацкими вопросами. Она просто поцеловала его и занялась завтраком, словно он никуда и не исчезал: поняла, что допрашивать его бесполезно.

— Вообще-то, мы твои друзья. А Джинни — твоя невеста, между прочим. Мог бы и ответить, — обиделась Гермиона.

— Умерьте свое любопытство, мисс Грейнджер, — насмешливо посоветовал Гарри. — Если мне понадобилось куда-то срочно уехать, бросив занятия и даже не попрощавшись с невестой, то значит, так было нужно. А если я не желаю рассказывать, значит, на то тоже есть причины. Еще вопросы есть? Нет? Вот и замечательно.

— Ты что, нам не доверяешь? — насупился Рон.

— Доверяю, не доверяю — глупый вопрос. Я решал дела Сириуса, и Нарциссы, кстати, и рассказывать вам о них имеют право только они. К тому же, вы пока несовершеннолетние…

— Можно подумать, ты уже взрослый! — фыркнула Гермиона. — Если ты не забыл, тебе тоже четырнадцать, Гарри Джеймс Поттер, господин виконт!

— Не совсем верно, — ухмыльнулся Гарри. — Ваш друг Гарри, может быть, и ребенок. А виконт Поттер ребенком быть не имеет права. А дело касалось именно виконта Поттера, так что…

— Да ладно, что с тобой делать, — вздохнул Рон. — Хотя все это, конечно, странно. И, между прочим, обидно.

— Рон, я бы с удовольствием рассказал, где был и чем занимался. Но это и впрямь не мне решать, — мягко сказал Гарри. — Гермиона, извини, если обидел тебя. Я не хотел.

— Да ладно. Я вообще просто нервная последние дни.

— В чем дело? — ухмыльнулся Гарри. Но просящуюся на язык догадку озвучивать все-таки не стал.

— Крам, — просто ответила Гермиона. — Проходу не дает. Да еще Рон все порывается его на дуэль вызвать, а я его удерживаю.

— И зря! Я этого Крама на британский флаг порву! — кровожадно заявил Рон.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Гарри. — Если бы Крам был, скажем, полукровкой или еще лучше — маглорожденным, все так и было бы. А тут не знаю, не знаю. Слишком много неопределенного.

— Он в восьмом колене, а я — в семнадцатом!

— Но он старше и больше знает, — напомнила Джинни.

— Стоп! Рон — четверокурсник Хогвартса, Крам — выпускник Дурмстранга. При чем тут происхождение? — возмутилась Гермиона.

— Знаешь, просто в любом чистокровном роду после энного поколения появляются скрытые способности, — объяснил Гарри. — Ну, как память предков. Не знаю, как объяснить. Вроде того, как птицы дорогу находят, когда мигрируют.

— Генетическая память? — подсказала Гермиона.

— Вот-вот. А на пике эмоций или в особо опасных ситуациях она высвобождается, — продолжила за Гарри Джинни. — Чем древнее род, тем больше этой самой генетической памяти, тем она разнообразнее. То есть, скажем, если ты и Рон будете всерьез, насмерть драться, то у тебя нет шансов, сколько бы ты заклятий не знала. Потому что Рон будет драться на инстинктах…

— Понятно, — растерянно согласилась Гермиона. — А почему это нигде не упоминается?

— Из-за политики Дамблдора, — объяснил Гарри. — Он же пропагандирует равенство и братство, все такое. Так что книгу, в которой это написано, можно найти только в частной библиотеке. Моей, например. Ну а чистокровные, вроде Уизли или Малфоев это просто знают…

— Приехали. Не думала, что ты, Гарри, когда-нибудь сможешь сказать, что грязнокровки хуже чистокровных.

— Не хуже, — Гарри покачал головой. — Просто слабее, уязвимей. Если бы тебя с раннего детства воспитывали те же Малфои, ты бы сейчас была не просто лучшей ученицей, а сильнейшей ведьмой Хогвартса. Среди студентов, разумеется.

— А кто сейчас — сильнейшая? — полюбопытствовала Гермиона.

— Ее нет, — прищурился Гарри. — А вот через год ей будет Джинни. Когда я ее несколько подтяну. Но мы уклонились от темы. Крам.

— Мерлин знает, что ему надо, — вздохнула Гермиона.

— Ну, это-то как раз дураку понятно, Мерлин тут совершенно не при чем, — отмахнулся Гарри. — Что ты намерена с ним делать? Объясняться пробовала?

— Пробовала, — тихо ответила Гермиона. — Еле отбилась.

— Понятно, — протянул Гарри. — Ишь ты, как его проняло. Вообще-то, в таком случае он сам должен бы что-нибудь делать. Завтра к Снейпу подойдем, он, может, знает…

— Зачем нам подходить к Снейпу? — испугался Рон.

— Я слыхал, что есть какой-то способ так испортить приворотное зелье, чтобы оно действовало наоборот. А вот как? Убей — не вспомню. А Снейп должен знать.

— Ладно, пошли, у нас сейчас трансфигурация. МакГонагалл с тебя шкуру спустит, если ты еще и опоздаешь.

Они вместе вышли из Зала, а потом Джинни вместе с одногруппниками направилась налево, к лестницам, а трио нырнуло в тайный проход в правом коридоре, который, хотя и был длиннее прямого пути, но зато вечно пустовал, и позволял двигаться на порядок быстрее. Так что к декану они все-таки успели. МакГонагалл, задержав взгляд на Поттере, начала урок — сегодня они должны были превратить кролика в тигра и наоборот.

Естественно, что поначалу никто не мог справиться с заданием. Потом, в конце первого урока, кое-что получилось у Гермионы: ее тигр был почти безупречен, только вот хвост у него остался кроличий. Но с третьей попытки у нее вышло исправить это недоразумение, что принесло Гриффиндору пять баллов. Гермиона тут же начала что-то втолковывать Рону, а Гарри выждал пару минут и наконец сделал все правильно. С первых дней он старался не выделяться на трансфигурации, позволяя Гермионе все делать первой, хотя ему, освоившему анимагию, пусть даже с помощью Сириуса, сейчас даже человека превратить было раз плюнуть. Он просто понял принцип превращения, и не нуждался в зазубривании заклинаний и движений палочкой, как и сама МакГонагалл. Но, не желая, чтобы та догадалась, специально портил работу.

Гарри несколько зазевался и не уследил за объектом своей работы. Кролика, судя по всему, не кормили, так что и получившийся из него тигр вышел голодным. Угрожающее рычание и взвизги испуганных девчонок привело его в чувство, и Гарри стал бестолково размахивать палочкой, что не производило на тигра совершенно никакого впечатления. Он уже приготовился к прыжку, выбрав в качестве цели беднягу Невилла. Гарри оглушил его и принялся переколдовывать обратно, попутно выслушивая выговор профессора. Ну, хоть баллов она снимать не стала.

После трансфигурации настал черед истории магии, как всегда неимоверно скучной. Впрочем, кое-какое развлечение у студентов было: они дружно косились на Поттера, перед которым лежало два свитка пергамента. По одному из них бегало перо, записывая бормотание Биннса, а на втором Гарри старательно выводил какие-то каракули. Немногие, ходившие на уроки Рун, узнали в этих каракулях эти самые руны, только вот текст разобрать не смогла даже Гермиона. Сумасшедший Поттер писал шифром.

Решив не откладывать дело Крама в долгий ящик, ну и от нечего делать, Гарри после обеда отправился в кабинет Снейпа. Кроме всего, ему было любопытно, как поведет себя профессор — уж больно настойчиво он пытался сегодня пробраться ему в голову в те моменты, когда Гарри слегка расслаблялся. Собравшись с духом и, в последний раз проверив мысленный блок, Гарри постучал. Минуту ничего не происходило, и он собрался было постучать вновь, но тут дверь открылась, и перед ним возник хмурый Снейп.

— Вы что-то хотели, мистер Поттер? — прошипел он.

— Я хотел обратиться к вам, как к мастеру зелий, профессор Снейп, — ангельским тоном ответил Гарри.

— Заходите и выкладывайте.

Гарри зашел и поежился. Все-таки кабинет Снейпа был тем еще местечком, на взгляд Гарри, даже в Азкабане было помилее.

— Профессор, я слышал, что есть такой способ испортить приворотное зелье, чтобы оно подействовало прямо противоположным способом.

— Ну да, есть такой способ, — развеселился Снейп. — Если его можно так назвать.

— Что вы имеете в виду, профессор?

— Если в слове «хлеб» сделать четыре ошибки, то получится слово «пиво». Вот примерно об этом вы и толкуете, — объяснил Снейп. — Меня прямо-таки радует ваше полное ничтожество в зельях, мистер Поттер. Вы даже не знаете, что потребное вам зелье зовется «отворотным», что его существует десятки разновидностей и что тема отворота выделена в зельеварении в отдельный раздел.

— Увы, мое невежество безгранично, — спокойно согласился Гарри. — Не могли бы вы порекомендовать мне какую-нибудь литературу по данному разделу, профессор?

— Второй раздел «Науки о зельях» Бораго или «Приворот и наоборот» Элизабет Георгины Блек, если вы его найдете. В школьной библиотеке сего труда точно нет, а последний экземпляр мне попадался лет шестнадцать назад. А какой именно отворот вам потребовался и для кого, если уж на то пошло?

— Для мистера Крама. А то мисс Грейнджер его скоро отравит. Если с ним раньше ничего не случиться.

— А, понятно, — хмыкнул Снейп. — Рецепт запомните?

— Запишу, — Гарри вынул из кармана лист пергамента и перо. Снейп продиктовал рецепт и способ применения. — Спасибо за помощь, профессор.

— Это моя работа, мистер Поттер, — сухо заметил Снейп. — К тому же я всегда поощряю стремление студентов решать проблемы с помощью мозгов и зелий, а не гормонов и заклятий, — язвительно добавил он.

Гарри тихонько хмыкнул и повернулся к двери.

— Кстати, мистер Поттер, позвольте спросить, где вы пропадали две недели.

— Улаживал кое-какие семейные дела, профессор, — вежливо отозвался Гарри.

— Интересно. Просто мне очень любопытно: через пять часов после того, как вы покинули замок, на Азкабан было совершено нападение, в котором задействовали дракона. И при этом была похищена опасная преступница Беллатрикс Лейстрандж. Которая, кстати, приходится вам троюродной тетей, насколько я помню. Любопытно, что единственный в мире Повелитель Драконов в этот момент находился неизвестно где, верно?

— Почему же — неизвестно? В этот момент я как раз выходил из лондонского отделения Гринготтса, профессор, — отозвался Гарри.

— Насколько я понимаю, Повелителю Драконов не обязательно находится рядом с подчиненным драконом, чтобы управлять им.

— Профессор Снейп, что за странные намеки? Я уверен, министерство в первую очередь запросило тех специалистов, которые приглядывали за моей хвосторогой. И получили ответ, что она никуда не исчезала, иначе я сейчас уже был бы в Азкабане. Вернее, меня бы ловили, но не в этом дело.

— Я же ни в чем вас не обвиняю, мистер Поттер, — хмыкнул Снейп. — Что ж вы оправдываетесь?

— Да нет, обвиняете, причем совершенно сознательно, — хмыкнул Гарри. — Только не понятно, зачем. Неужели вы считаете, что маг, спланировавший и осуществивший успешное похищение из Азкабана, позаботившийся замести всякие следы, поддастся на вашу элементарную провокацию и выложит все карты? Наивность вам не к лицу, профессор.

— Передайте привет Белле, мистер Поттер.

— А вы — Темному Лорду, — фыркнул Гарри и вышел из кабинета.

Вообще-то, Снейпу следовало сказать спасибо. Он предупредил Гарри о том, что уж Дамблдор-то догадывается, кто стоит за похищением Беллы. Хотя и не может ничего доказать. Или может, но желает пока придержать этот туз в рукаве? Гарри решил, что вопрос с Беллой надо в любом случае решать как можно быстрее. К примеру, обменять ее у министерства на несколько любопытных фактов про Дамблдора, или у Дамблдора — на Темного Лорда. Или уговорить Долгопупсов, чтобы опровергли причастность Беллы к их пыткам. Гарри не сомневался, что сумеет что-нибудь придумать.

Коридоры уже пустели, студенты спешили разойтись по гостиным. Конечно, до отбоя было еще довольно много времени, но в продуваемых ледяным сквозняком коридорах было попросту неуютно. Хотелось прижаться поближе к огню в шуме гостиной, или зайти в вечную прохладу библиотеки, пахнущую знанием и тайнами. Гарри шел по коридорам и размышлял. Но размышлял не об учебе, не о политике, не о Турнире. Просто предавался мечтам, планируя свою жизнь с того мифического момента, когда никому в мире не будет дела до Мальчика-Который-Выжил, когда виконт Поттер сможет просто удалиться в добровольное изгнание, подальше от шума и суеты мира. О Джинни, о своих друзьях.

Гарри шел и ударными темпами строил воздушные замки, не обращая внимания ни на что вокруг. Но не обратить внимания на комок гнева, ярости, безнадежного отчаяния, который приближался к нему из-за угла, было бы верхом глупости. Строя воздушные замки, как никогда хочешь жить. Так что Гарри временно прекратил мечтания и дал волю своей паранойе: закутался в мантию-невидимку, отступил в угол и выставил в направлении неведомой угрозы волшебную палочку.

Из-за угла вылетел Крам. Его лицо, такое невозмутимо-мрачное на плакатах, сейчас было перекошено эмоциями. Крам несся по направлению к Гарри, не замечая никого кругом, в его голове творилось страшное. Гарри поразился его выдержке: если бы в его голове было столько боли и ненависти, от Хогвартса бы камня не осталось. А может быть, Крам просто слишком слаб, труслив, чтобы дать волю своим чувствам? Может быть. Но это было только хуже — слабые люди куда опаснее сильных. А Крам был доведен до ручки, до предела, до грани настоящего безумия.

Гарри стало интересно. Он испытал силу Дамблдора и представлял себе силу Темного Лорда. Он знал, испытал на себе пределы сил каждого из своих врагов, мнимых или настоящих. Он ведал возможности Диггори, знал его силы и слабости. Испытал на себе чары Флер и показал ей собственные силы, не полностью, конечно. А вот с Крамом он пока не сталкивался. Гарри сбросил мантию, затолкал ее в карман и вышел в коридор прямо перед Крамом.

— Куда несешься?

Крам попытался обойти его, но Гарри загородил дорогу.

— Ты не ответил на вопрос. Куда несешься?

— Какое тебе дело, Поттер? Уйди с дороги.

— И не подумаю, — хмыкнул Гарри. — Я же, в сущности, добрый человек. Тебе надо выпустить гнев, вот он я — выпускай. Избавимся от несчастных случаев. Никому не станет лучше, если в ходе Турнира от рук заезжего гостя, тем более Чемпиона, пострадает кто-то из наших. Или, не дай Мерлин, этот Чемпион пострадает. Так что давай, пойдем с тобой в тихое место, ты выпустишь пар, я потренируюсь…все будут довольны.

Гарри крепко ухватил Крама за локоть и потащил известным ему путем, не слушая возражений и не давая вырваться. Он затащил его в Выручай-Комнату, сейчас ставшую дуэльным залом, втолкнул на середину комнаты и запер дверь.

— Я не хочу драться с тобой, Поттер. Ты мне не враг, — хмуро пробурчал Крам. Кажется, он уже более-менее взял свой гнев под контроль.

— Я — твой основной конкурент, и ты не считаешь меня врагом? — рассмеялся Гарри. — А кто тогда твой враг?

— Я сам свой враг. Мои чувства.

— К Гермионе? Да ладно, не так уж она хороша, не обманывай себя. Она лучше многих, но для тебя она была призом, желанной целью. Она не обращала на тебя внимания, поскольку не любит квиддич, и ты решил доказать миру, что можешь добиться девушки, не пользуясь славой ловца. Не вышло, и тебя это бесит.

— Именно так, Поттер! — прорычал Крам. — Доволен? Отвали тогда!

— Ну уж нет, — ухмыльнулся Гарри. — Закончим до конца. Еще больше тебя бешу я.

— Нет.

— Да. Я богат и знатен по праву рождения. Я знаменит с младенчества, и эта слава останется со мной навсегда, в отличие от твоей. Я могуч и силен, в отличие от тебя. Ты хотел доказать всему миру, что ты — не только хороший ловец, потому и принял участие в Турнире. Ты жаждешь победы и признания. Ты их не добьешься. Никогда. Потому что ты — только знаменитый ловец, и больше никто. Потому Гермиона и не обращает на тебя внимания.

— Неправда! Я способен на большее, чем летать за снитчем, Поттер!

— Правда. Ты слаб, слаб духовно. Ты мелочен, злобен и труслив. У тебя не хватает духу признать, что в тебе нет ничего выдающегося, кроме умения летать. Не хватает пороху понять, что можно жить без славы. Для тебя приключения и испытания — способ привлечь внимания.

— А ты? Ты кто такой? Что ты сам сделал, Поттер? Кто ты такой, чтобы учить меня?

— Так вот, для тебя этот Турнир — путь к славе. Для меня — помеха на пути к цели. В этом мы различаемся, Крам. Ты вошел в Турнир, чтобы показать себя, меня к этому принудили. Но, раз уж меня заставили принимать участие в этом глупом соревновании, я выиграю его. Просто потому, что не умею проигрывать, вот и все. Это не в моей природе, Крам. А ты — ты не умеешь побеждать. Ты не можешь выиграть, понимаешь? Никогда. Это не твое призвание — побеждать, не твой долг!

Крам с яростью глядел на Гарри, сжимая в побелевших пальцах волшебную палочку.

— Ты даже напасть на меня не можешь, — бросил Гарри последний камень.

— Ступефай! — выкрикнул Крам, направляя палочку на Гарри.

— Ого, как круто, — ядовито произнес тот, отступив на шаг в сторону.

Крам начал пускать одно за другим заклятья. Оглушающие, парализующие, обезоруживающие. Гарри даже не поднял палочки — он просто отходил в сторону, не переставая смеяться.

— Ты даже ударить боишься! Здесь, в этой комнате, можно творить все, что душе угодно, никто не узнает. Бей, трус, бей! Сильнее! — Гарри уклонился от фаейбола и рассмеялся. — Это все?

Крам пустил в него еще один, Гарри опять отошел в сторону, но вслед за огненным шаром полетело ледяное копье, Гарри отошел, но копье порвало его мантию.

— А теперь начнем, — улыбнулся он и атаковал.

Крам отбивался. Этот чертов мальчишка владел такими заклятьями, которые они только прошли, и такими, о которых Крам вообще не знал. Поттер посылал в него ливень сложных заклятий, перемежая его всякой мелочью вроде тех же оглушалок. Оглушалки Крам отбивал, но вот от других заклятий приходилось уворачиваться. Наконец очередное режущее заклятье скользнуло ему по груди, оставив неглубокий, но болезненный кровоточащий порез.

— Твоя очередь, только попробуем по-другому.

Поттер взмахнул палочкой, что-то шепча, и его окружил великолепный серебряный щит. Крам распахнул рот, глядя на эту мощь, но тут из-за щита прилетело какое-то заклятье и больно ударило его в грудь. Ярость вновь вспыхнула в Краме, и он начал обрушивать на Поттера самые сильные из известных ему заклятий. Ничего не помогало, а из-за щита лился издевательский смех Поттера.

— Круцио! — бешенным носорогом взревел Крам. Он хотел во чтобы то ни стало прекратить этот смех.

Щит рухнул, и заклятье ударило в Гарри. Крам успел заметить, как сжались зубы Поттера за миг до того, как в него угодило Непростительное пыточное заклятье. Он не закричал, хотя боль была неимоверной, все тело разрывалось на части, поливалось кислотой, жгло огнем, замораживало холодом. Но и весь спектр боли не мог заставить виконта Поттера — а дрался именно он, а не Гарри — кричать от боли. Он поднял палочку, и Крама отбросило на пару шагов.

— Что я тебе говорил? Ты не умеешь побеждать! — с холодной яростью произнес Гарри, кривя губы в презрительной усмешке. — Авада Кедавра.

Крам зажмурился. Боли не было, ничего не было. Он открыл глаза, ожидая увидеть все что угодно, но увидел только источающего презрение Поттера. Он был жив. Крам скосил глаза и увидел рядом с собой на полу обугленное пятно. Поттер не целил в него.

— В тебе нет искренности, Крам, — безжалостно произнес Гарри, холодно взирая на поверженного противника. — Ты хотел оборвать мой смех, а не заставить меня кричать от боли, но у тебя не хватило духу применить нужное заклятье. Ты — ничтожество, признай это.

— Признаю, — выдохнул Крам. Он был побежден. — Ты сильнее, и я ничего не могу с этим поделать.

— Хорошо. Тогда у тебя есть шанс научиться, — одобрительно заметил Гарри. — Вставай.

Крам поднялся, ноги его тряслись.

— Исцелиться сможешь? — полюбопытствовал Гарри.

— Нет, — тихо ответил Крам.

— Правильный ответ, — кивнул Гарри и взмахнул палочкой, что-то бормоча. Порез на груди Крама затянулся. — Чего ты хочешь?

— Силы, — подумав, ответил Крам.

— Зачем она тебе?

— Чтобы побеждать.

— Кто твой враг?

— Я сам.

— Какой силы ты ищешь?

— Силы духа, силы изменить себя, свою природу.

— Я буду учить тебя.

Крам недоверчиво поглядел на Гарри.

— Почему?

— Потому что у меня нет ученика, — невозмутимо ответил Гарри. — Я должен учить кого-то, чтобы учиться самому.

— Что я должен делать, учитель?

— Ты признаешь свою слабость?

— Да, я завистлив, слаб и испуган, а потому зол.

— Сейчас в тебе доминирует страх, — задумчиво сказал Гарри. — Даже твой гнев не способен полностью победить его. Ты должен встретиться со своим страхом и победить его. Завтра, в полночь, здесь же.

— Хорошо, учитель, — Крам поклонился и вышел.

Гарри посмотрел ему вслед. Кажется, отворот больше не нужен. Он вернулся в гостиную и устало опустился в кресло у камина, удивленно прислушиваясь к ноющим мышцам. Потом вспомнил — Крам же ударил в него Круциатусом, достал палочку и направил на себя. Одно из фамильных заклятий было предназначено как раз для обезболивания, временного снятия чувствительности с мышц. А к утру боль должна была успокоиться — не так уж долго длилось заклятье, да и не был Крам настолько силен. Джинни села на подлокотник его кресла и нежно провела рукой по его щеке.

— О чем задумался?

— Не знаю. Я не знаю, кто я. Я не Гарри, который был другом Рону и Гермионе, обожествлял своих погибших родителей и считал своей семьей Сириуса и Уизли. Я не мальчик-который-выжил, надежда волшебного мира, борец с Волан-Де-Мортом. Я уже даже не виконт Поттер, предводитель чистокровных, твой жених, вечный победитель. Я не знаю, кто я, Джинни. Я так быстро меняюсь. Кто я? Кто?

— Ты все еще Гарри, друг Рона и Гермионы, приятель близнецов, мой жених, самый молодой ловец столетия. Ты Гарри, крестник Сириуса и сын своего отца, друг Люпина, Хагрида, Невилла, всех остальных.

— Да? А мне так не кажется. Вот только что я дрался с Крамом на дуэли. Вел себя хуже Снейпа — издевался, дразнил, подкалывал, унижал, давил на самолюбие. Довел его до того, что он использовал Круциатус. А я прочитал ему лекцию и стал его учителем. Это — Гарри? Тогда, сразу после второго тура…я поговорил с Сириусом и узнал, что он был влюблен, да и сейчас еще любит ее. И я встал, пошел и напал на Азкабан, и вытащил оттуда ту, кого он любил. И меня не остановило, что она — убийца, что она пытала родителей Невилла. И я исцелил ее, вместе с Нарциссой, и оставил у себя дома. И я знаю, что я уговорю Сириуса, если он вдруг вспомнит, что Белла Блек — его кузина. Я — Гарри?

— Так вот что ты делал? Спасал Беллатрикс Лейстрандж?

— Да. Только я спасал Белл Блек, какой она была в школе. Я спас ее от Азкабана. Я спас ее от Темного Лорда и Лейстранджа. Я спасу ее от министерства и Долгопупсов.

— Ради Сириуса, — тихо сказала Джинни.

— Ради Бродяги, — так же тихо ответил Гарри. — И ради ее самой. Я меняюсь, Джин, я все еще меняюсь. Летом, когда я понял, кто я, когда осознал свое наследие, когда учился — я стал сильнее. Сириус сказал, что мой потенциал, и без того не маленький, был усилен сначала Авада Кедаврой в лоб, когда Волан-Де-Морт отдал мне часть своей силы, а потом усилился во время всех моих приключений в Хогвартсе. А летом раскрылся. Я до сих пор не знаю пределов своих сил, не знаю еще всего, что могу.

— Это тебя меняет? Сила?

— Не только, — вздохнул Гарри. — Когда я подчинил себе хвосторогу, я обрел с ней постоянную связь. Она говорит со мной, особенно во сне, делиться мудростью драконов. И с каждым днем я понимаю ее все лучше. Я уже знаю их язык, представляешь? Знаю язык драконов. Следующего дракона мне даже подчинять не придется, я просто прикажу ему, как приказываю змеям, и он выполнит приказ. С тех пор, как я стал анимагом, я говорю с Буклей. Она всегда понимала меня, но теперь и я понимаю ее. И все это только усугубляется. Чужая мудрость льется в меня с каждой секундой и хлещет — по ночам. Я разбираюсь в следах, чую смену погоды лучше всяких приборов. Я слышу шепот деревьев, хотя пока не могу разобрать слов. Человек во мне исчезает. Кем я стану? Ястребом? Драконом в человеческом теле? Даже сейчас, когда ты подсела ко мне, я шевельнул пальцем, и никто нас не слышит и не видит.

Гарри прервался. Джинни не знала, что тут можно сказать.

— И даже сейчас: мне почти не страшно. Слишком мало во мне осталось человека, который мог бы бояться потерять себя. Слишком поздно я спохватился, слишком поздно. Я. Уже. Не. Человек. Есть гнев, есть страх, есть другие эмоции, но все они где-то далеко, за толстым окном. Они уже почти не мои. Любовь пока остается моей, но я боюсь, что и она может уйти. Что мне делать, Джинни? Когда я думаю о том, кем становлюсь, я надеюсь только на одно: что и он когда-нибудь умрет. Надеюсь, что я не стану бессмертным, потому что это было бы невыносимо. Последние пару месяцев моя жизнь — предел мечтаний, но я не чувствую радости. Пусто внутри.

— Ты справишься, Гарри, — ободрила Джинни. — Гарри Поттер со всем сможет справиться, даже с собой.

— Будем надеяться, — вздохнул Гарри и посмотрел на нее. — Я испортил тебе вечер, да? Прости.

— Все в порядке, — серьезно ответила Джинни. — Я рада, что ты говоришь со мной о таких вещах. А теперь, думаю, можешь снять свои чары. Гриффов не шокируешь поцелуем.

— ОК, все готово. Где там твой поцелуй? — рассмеялся Гарри. — Кажется, я жажду его больше всего на свете.

— Кхм, извините, что помешали, — прервал их пару минут спустя голос кого-то из близнецов. — Пари наше помнишь?

— Помню, конечно. Вы уже готовы признать свое поражение?

— Собственно, у нас получилось, — невинно заметил Фред.

— Покажите мне это! — Гарри подскочил на ноги. Джинни, устроившаяся у него на коленях, с удивлением обнаружила себя на руках жениха. — Я должен это увидеть.

Вчетвером они отправились к туалету Миртл. В коридоре было полно воды, но Гарри решил эту проблему радикально — он ее заморозил. Войдя в туалет, он с восхищением уставился на вдребезги разнесенные раковины и подошел к заветной.

— Ребят, вы гении, — заключил он, осмотрев повреждения. Потом немного напрягся и отодрал от пола остатки раковины, открывая проем. — Разломать раковину, зачарованную самим Салазаром Слизерином — это надо уметь.

— Чего? — в один голос спросили близнецы.

Гарри указал на дыру в полу.

— Вход в Тайную Комнату. Раковину над ним можно было сдвинуть по паролю на парселтанге. Думаю, Слизерин позаботился, чтобы с ней ничего не случилось. А вы ее разломали. Очевидно, в его время еще не было Уизли…что вы с ней сделали.

— Что, это и правда вход в Тайную Комнату? — восхищенно спросил Фред. — Мы были уверены, что ты шутишь, когда говоришь, что вход в нее в туалете.

— Делать мне больше нечего, — усмехнулся Гарри.

— А можно?

— Вполне, но только в моем присутствии. Джинни, ты пойдешь?

— Пойду, — решительно кивнула Джинни. — Погляжу хоть, а то никаких ведь воспоминаний не осталось. Обидно.

— Ладно, я первый. Сейчас, только дверь закрою, — Гарри взмахнул палочкой в сторону двери и прошептал несколько заклинаний. — Дамблдор войдет, конечно, а вот кто-то еще — вряд ли. Давайте, прыгайте за мной в эту дыру, сначала Джинни, потом вы двое. Интервал тридцать секунд.

Полет, скольжение, как ни назови, было долгим. Гарри вывалился на грязный пол, усыпанный косточками животных, и создал свет. Дождался Джинни, помог ей подняться, потом они дождались близнецов. И только тогда огляделись.

— Ну и грязища, — фыркнула Джинни. — Ужас.

— Ага, и воняет страшно, — поддержал Фред.

— И что дальше? — Джордж уставился на Гарри.

— Сначала инструкция. Слышите шорох — зажмуривайтесь. Старый василиск мертв, но у него могли быть потомки. А теперь пошли, палочки наготове, и тишина.

Тишину было соблюдать несложно — мрачные в водяных потеках стены, огромная масса над ними давила, заставляла сжиматься в комок и молиться о том, чтобы эти чертовы стены не рухнули. Только Гарри шел прямо, освещая закутки ярким светом на конце палочки. Два года назад он боялся, а сейчас ему было просто любопытно. Наконец они добрались до завала.

— А, вот тут вот палочка Рона и взорвалась, — ухмыльнулся Гарри. — Когда Локонс с ее помощью хотел стереть нам память. Жуть, каким же я был мелким, если пролез в эту дыру?

Гарри направил палочку на завал и выкрикнул ударное заклятье, которое использовал до этого лишь раз, разломав подушкой шкаф на уроке Чар. Тяжеленные камни улетели вперед, сталкиваясь друг с другом и крошась, и завал развалился. Тут же свод начал со стоном обрушиваться. Гарри напрягся и трансфигурировал остатки камней в подпорки, а потом залатал трещины в потолке.

— Ничего себе, — хрипло прошептал Джордж, когда понял, что мили земли не обрушатся на их головы. — Так даже МакГонагалл не сможет.

— Куда этой кошке до Гарри, — хихикнула Джинни.

— Хорош трепаться, пошли, — проворчал Гарри.

Ворота со змеями были почему-то закрыты. Гарри не помнил, чтобы закрывал их на обратном пути. Он нахмурился и прошипел что-то на парселтанге, и ворота открылись.

— Добро пожаловать в Тайную Комнату Салазара Слизерина! — из палочки Гарри вырвался пылающий шар футом в диаметре и завис где-то под сводом, освещая гигантское пространство Комнаты.

— Ну и тварюга, — уважительно заметил Фред, оглядывая мертвого василиска. — Как живая.

— Хагрид, что ли, не рассказывал, что они долго не разлагаются? — удивился Гарри. — Лет пятьдесят. Вот, глядите на это пятно — моя кровь давно засохла, а эта все еще жидкая. Кстати, надо бы собрать, Снейп за пинту удавится.

— А тут ведер десять, не меньше.

— Вот именно.

Гарри наколдовал вместительную бутыль, махнул палочкой, и растекшаяся за два года чуть ли не по всему залу кровь стала тоненькой струйкой наполнять емкость. Когда с этим было закончено, остатки крови Гарри испарил.

— Клыки можно выдрать, — задумчиво сообщил он, ухватился за один из торчащих в пасти клыков и с неожиданной силой дернул, вырвав его с мясом.

— Так, Фред, наколдуй-ка мне еще флакон, на пару пинт, — велел он, осторожно удерживая клык в горизонтальном положении.

— Готово.

— Приставь горлышко к вон той дырке у острия, ага, молодец. Аккуратно, убивает, только попав на кожу, — предупредил Гарри и осторожно наклонил клык. Струйка прозрачной жидкости стекла в бутылку. — Яд василиска, только слезы феникса помогают. Та еще дрянь, все тело будто огнем горит. Не слабее Круциатуса.

— Эксперт долбанный, — проворчала Джинни. — Все уже перепробовал.

— Ну да, я вообще, насколько я знаю, единственный, кто опробовал все три Непростительных и остался в живых, — хмыкнул Гарри. — Спроси Грюма, если не веришь.

— Он что, Круциатусом тебя бил? — поразился Фред.

— Не, он только Империо. Круциатусом…в общем, тоже били. Жить можно. Но больно.

— Дементор тебя еще не целовал, а? — серьезно спросил Джордж.

— Ты что, меня же Локонс лечил! Это куда хуже, — рассмеялся Гарри. Между делом он вырвал еще один клык. — Да нет, тут яда уже нет, это же нижний. Но и сами клыки вполне сгодятся. Таким можно сталь резать.

— А оно тебе надо? — спросила Джинни. — Ты и заклятьем можешь сталь резать.

— И руками рвать, — заметил Фред. Он как раз попробовал вырвать последний клык, но не смог даже расшатать. — Гарри, я никогда с тобой ссориться не буду теперь. А то щелбан дашь, а у меня голова отлетит.

— Ты что, правда подумал, что я руками их вырываю? — ухмыльнулся Гарри. — Я же маг.

— Ты без палочки колдовать умеешь?

— Умею, — Гарри кивнул. — И ты сможешь, если захочешь. Другое дело, что все это чистой воды выпендреж. С палочкой гораздо легче и удобнее. Максимум, чему всем следует научиться — это манящим чарам. Чтобы палочку призывать.

— И как этому учиться? — спросила Джинни. — Что нужно делать?

— Просто смотришь на вещь, думаешь, что хочешь сделать с ней, не думаешь ни о заклинаниях, ни о чем. Только о том, что должно быть сделано. И выпускаешь магию на свободу.

— Не поняла, — нахмурилась она.

— Брось палочку, — посоветовал Гарри и всунул ей в руки собственную. — Что чувствуешь?

— Ничего. Палочка как палочка. Люмос. Нокс.

— А теперь возьми свою, только сосредоточься на ощущениях. Чувствуешь ее магию?

— Да.

— Найди такое же в себе. Такое же ощущение. Это и будет твоя магия, ее и выпускай наружу.

— Кажется, я понял, — прищурился Фред, отбросил в сторону палочку и поднял руку. — Люмос.

В его ладони засиял маленький шарик света.

— Ну да, понял. Осталось понять, что все заклинания — иллюзия, они не нужны, — рассмеялся Гарри. Он развел руки и между ними запылало солнце. Гарри хлопнул в ладоши, и солнце погасло.

— Так бы и сказал, что тоже самое, что с иллюзиями, — проворчала Джинни. Она наставила на Гарри руку, и из ее пальцев вылетел красный луч.

Гарри улыбнулся, протянул руку и поймал луч в ладонь, красный клубочек сил вертелся в его горсти. Гарри поглядел на него, и клубок стал меняться: он вырос и стал синим. Гарри бросил его в колонну и разнес ее на куски. Фред оценил разрушения и задумчиво хмыкнул. А Джордж повернулся к Гарри.

— Давай поговорим серьезно. Благо место подходящее.

— Начинай, — Гарри кивнул и уселся на ступню Слизерина.

— Ты собираешь армию. Ты собираешь чистокровных. В основном — Пожирателей. Ты устроил помолвку с Джинни, чтобы возвратить нашу семью в чистокровные круги, и наверняка отец уже присоединился к тебе.

— А также Чарли и Билл, — кивнул Гарри. — Вы пока несовершеннолетние, так что за вас пока решил отец, но я дам вам возможность выбрать, когда вам исполниться семнадцать. Впрочем, как я думаю, выбора уже, по сути, не останется — кто по своей воле оставит победителей?

— Расскажи хотя бы, с кем ты воевать собрался? — попросил Фред. — Судя по тому, что ты так небрежно демонстрируешь, ты кого угодно в порошок сотрешь и не поморщишься. Зачем тебе армия?

— А это и не армия, по большому счету, — холодно улыбнулся Гарри. — Я не генерал. Нам надоело жить под чужой властью, которая ограничивает нас. Жить во лжи. Мы, чистокровные, это сила, от нас зависит, куда покатиться этот мир. Я собираю Кланы, чтобы они стали самостоятельной силой в этот раз. Четыре стороны, не две. Чистокровные пойдут в Кланы и не присоединяться к Волан-Де-Морту. Дамблдор не получит контроля над Министерством.

— Ты идешь против Дамблдора? — удивился Фред. — Почему? Ты же верил в него.

— Угу, — Гарри кивнул. — А он обманывал меня. Почему я не знал, кто я? Кто я на самом деле? Что слава «мальчика-который-выжил» — всего лишь дополнительный штрих к моей известности? Почему я воспитывался среди маглов, ненавидящих волшебство, когда каждый чистокровный в стране является моим родственником? Я не знаю, может быть, это было нужно для дела Света и Добра, мне плевать. Я не позволю управлять собой.

— Понятно, — кивнул Фред. — Да, меня это тоже всегда удивляло. Этот категорический запрет нам упоминать о том, кто ты есть. Отец верил Дамблдору, и потому согласился. Тем более, что наша семья никогда не придавала этому значения.

— Ну да, — ухмыльнулся Гарри. — А уж Дамблдор постарался, чтобы я не попал в Слизерин и не подружился с теми, кто мог бы сказать мне о моем наследии.

— Что ты имеешь в виду под «попал в Слизерин»? — удивился Джордж. — Ты же гриффиндорец до мозга костей. Был. До последнего времени. Понятно, вопрос был риторический и снимается.

— В общем, я решил, что хватит с меня Дамблдора, — подытожил Гарри. — А заодно и с нашего мира хватит. Но это не значит, что остальные лучше. Фадж — идиот, Темный Лорд — псих и маньяк. Ну и вообще у нас с ним счеты. А в одиночку мне не справиться.

— Мы с тобой, Гарри, — твердо пообещал Фред. — А что будет потом? Ну, когда Кланы победят?

— Мы сделаем то, к чему призывал Темный Лорд, — усмехнулся Гарри. — Власть чистокровным.

— Ты шутишь, да? — поинтересовалась Джинни.

— И при этом мы сделаем то, к чему призывал Дамблдор, — продолжил Гарри. — Сотрем отличия между чистокровными и маглорожденными.

— Только со своей стороны, да? — понимающе подхватил Фред. — И тогда не будет «грязнокровок» и все будут жить по заветам старика Салли!

— Я всегда знал, что за маской двух шалунов скрываются умнейшие люди Хогвартса, — Гарри встал и слегка поклонился близнецам.

— А мы всегда верили в тебя, Гарри Поттер, — поклонился в ответ Джордж.

— Идиллия, — рассмеялась Джинни. — Сидим тут, в вони и грязи Тайной Комнаты, четверо гриффиндорцев, и обсуждаем планы захвата власти! Милый, признайся, если бы у них не получилось, ты бы все объяснил, открыл проход и все равно привел бы их сюда? Для этого разговора?

— Конечно, — улыбаясь до ушей, подтвердил Гарри. — Любопытно же поглядеть, что за фрукты эти двое, единственные из Уизли, применяющие Окклюменцию?

— То есть ты все подстроил? — расхохотался Фред. — И пари это было липовое? Ты гений, Гарри!

— Ну, по моему плану, я бы вас от пари освободил, конечно, — усмехнулся Гарри. — А вот сам его выполню с удовольствием. Даже перевыполню, наверное, я пока не решил. Ладно, собираем все и идем наверх. Исследованием туннелей, в которых жил василиск, займемся в другой раз, ладно? И еще: Фред, Джордж, даю вам допуск на Совет Кланов. В пасхальные каникулы, отправитесь со мной и Джинни сначала ко мне, а потом на совет.

* * *

За завтраком на следующий день половина гриффиндорцев с интересом следила за профессорами, исподтишка, конечно. Но ничего так и не произошло, так что гриффиндорцы несколько разочарованно вздохнули. Они уже были в курсе, что Поттер проиграл то пари, так что ожидали чего-то необыкновенного. Впрочем, судя по довольному виду Гарри, они еще имели шанс насладиться его работой — может быть, его чары проявятся позже или как-то иначе?

А за обедом все бросились обсуждать, и было что: МакГонагалл во время уроков то и дело сбивалась на мяуканье и превращалась в кошку, Снейп начинал пронзительно пищать и его руки то и дело превращались в крылья летучей мыши, Стебль, по утверждениям очевидцев, зазеленела и чуть ли почковаться не начинала время от времени, а бедняга Флитвик то и дело превращался в филина и с уханьем носился по классу, пока чары не ослабевали. То есть Поттер все-таки выполнил свою часть соглашения, к полному восторгу студентов.

Но и это было еще не все. За обедом директор решил выразить свое отношение к данному розыгрышу и предупредить виновника, чтобы признался по-хорошему. Он встал, постучал ложкой о стоящий перед ним кубок, привлекая к себе внимание, и открыл рот. Зря он это сделал, потому что вместо слов оттуда раздалось козлиное блеяние, а шляпа с него слетела, открывая роскошные рога.

Восторгу преподавателей и студентов не было предела. И если деканы, которых тоже не минула сия беда, посмеивались сдержанно, то остальные хохотали от души. Недолго. Потому что к ужину уже все без исключения студенты и преподаватели испытали на себе действие чар. Исключениями явились Поттер, Хагрид и Грюм — первый не почтил своим вниманием ни одну трапезу, второй был полувеликаном и почти не поддавался чужим чарам и зельям, а третий пил только из своей фляги. Все сообразили, что эффект вызывало какое-то зелье, но допрос домовиков не дал никакого результата.

— Так что это было? — размахивая все еще не пропавшими хвостами, леопардовыми спросили у Гарри близнецы Уизли, зажав его в угол гостиной.

— Зелье выявления анимагов и анимагических форм, — хмыкнул Гарри. — Только деканам досталась усиленная доза. Со Стебль, правда, не все ясно — вроде бы, анимагов-растений не существует…

— Анимагов вообще не так много, — рассудительно заметила Джинни, ее руки все еще были покрыты красивым серебристым оперением. — Может, до сих пор просто так совпадало?

— Может быть, — согласился Гарри. — Заодно проверили, нет ли в школе незарегистрированных анимагов.

— А сам-то ты — что не пил? — хмыкнул Джордж. — Было бы не так подозрительно.

— Пусть лучше подозревают, что я все это устроил, чем видят мою анимагическую форму, — хмыкнул Гарри.

— А я даже не буду делать вид, что удивлен этим, — заявил Джордж. — Ладно, а когда эффект закончится?

— К утру, — кратко объяснил Гарри.

— В общем-то, тебя даже наказывать особо не за что, вот что поразительно, — хмыкнул Фред. — Всем ведь любопытно, в кого он мог бы превращаться. Интересно, почему ни Снейп, ни МакГонагалл никогда об этом зелье не упоминали?

— А смысл? Там ингредиенты — мама не горюй, хотя варится зелье быстро. Но два миллилитра яда василиска возрастом не менее полутысячи лет тратить на такую чепуху мало найдется охотников, сам посуди.

— А что, он настолько дорог? Нет, я понимаю, что редкая штука…

— Фред, на ту баночку, которую я вчера наполнил, можно было бы купить маленькое государство, — снисходительно пояснил Гарри. — Ладно, мне пора.

Гарри вышел из гостиной и направился к Выручай-Комнате. Крам его уже ждал. Гарри трижды прошел мимо стены и впустил его в комнату.

— Палочку, — потребовал он. Крам покорно отдал оружие, и Гарри засунул его в карман. А оттуда вытащил небольшую шкатулку и положил на пол. Шкатулка мелко подрагивала. — Там боггарт. Я сейчас выпущу его, а ты попытаешься загнать обратно. Без палочки, без магии. Ты должен будешь подавить свой страх. Три попытки. После этого я не буду вмешиваться, и тебе придется сделать все до конца или сойти с ума.

— Ты шутишь, Поттер? — взвился Крам, и тут же с воплем упал на пол, пораженный Круциатусом.

— Ты сказал, что хочешь стать сильнее. Я могу сделать это. Прямо сейчас. Вопрос цены, Крам: как ты хочешь за это платить? Можешь заплатить вечным служением и болью, многократно сильнее той, что ты только что испытал, или поставить на карту жизнь и распоряжаться силой по своему усмотрению. Если получишь ее, конечно, — холодно объяснил Гарри, подходя к двери. — Но теперь у тебя не будет трех попыток.

— К черту силу, — прохрипел Крам. — Я хочу жить.

— Вот ты и осознал свои желания, — хмыкнул Гарри. — Алохомора.

Крышка распахнулась, но Гарри был к ней ближе, чем Крам. Из шкатулки поднялся дементор и начал двигаться к Гарри, протягивая мерзкие, покрытые струпьями руки. Крам с ужасом смотрел, как усмехающийся Поттер делает навстречу чудовищу шаг. Потом еще один. Руки обхватывают его за шею. Поттер одной рукой срывает с дементора капюшон, а другой изо всех сил бьет его в пасть. Потом еще и еще. И боггарт прячется в шкатулку, захлопывая за собой крышку, подавленный ужасом.

Гарри усмехнулся, бросил палочку Крама тому на колени и вышел из комнаты.