Отмеченный Порчей (гет)

Мысли заставляют сердце биться чаще, будоражат кровь. Кажется, теперь я знаю, как сделать из школы свой собственный маленький кукольный театр: стоит только правильно привязать несколько ниток, а потом дёрнуть за них. Они решат, что это их решение, не понимая, что на самом деле за всем буду стоять я. Вот оно лицо обмана со ржавыми гвоздями в груди. На губах играет почти незаметная ухмылка.

Спустя пять минут я опускаюсь на лавочку и принимаюсь за ужин, практически не обращая внимания на учеников.

— Позволишь? — вежливо спрашивает Невилл, показывая на место рядом.

— Почему бы и нет? — пожимаю плечами, замечая, что они с Симусом тут же садятся по обе стороны от меня.

— Слушай, Гарри, — робко начинает Невилл, — нам жаль за вчерашнее. Сначала нужно было поговорить с тобой, а уж потом решать, что делать.

Я не отвечаю, даже не обращаю на них внимания, сделав вид, что полностью поглощен едой.

— К тому же Луна говорит, что во время поездки ты защитил её от Малфоя, это правда? — деловито спросил Лонгботтом.

— С чего бы ей врать? — застыв на секунду, спрашиваю я. К слову о Луне, за последние два дня я ни разу не видел эту девчонку.

— Ну, ты же знаешь, она постоянно несёт всякую…

— Довольно, — резко прерываю я. — Если ты пришел извиниться, то извинения приняты. Что-то ещё?

— Хм… Гарри, э… только не злись, — встревает Симус. — Мы просто подумали, что э… ты — ни разу не дал повода в себе усомниться. Чёрт возьми, да ты твёрдый как гвоздь и никогда не сгибался ни под давлением Жабы, ни под чьим-либо другим! Парни понимают свою ошибку и хотят, чтобы ты… снова… вернулся.

— Я вернулся, — хмыкаю я, уже понимая, к чему он клонит.

— Да, но вернулся не совсем так, — продолжает за него Невилл. — Мы хотим, чтобы ты ВЕРНУЛСЯ, снова стал нашим лидером, вел нас в бой, тренировал нас, — восторженно закончил он.

Чего-то такого я, признаться, и ждал. Это значило, что они потеряли веру в рыжего, и для них я снова стал избранным, поэтому я не напоминаю им о вчерашнем, а просто говорю:

— Нет, ребята, не стану, просто не смогу. С этими вопросами вам лучше обратиться к старосте или Уизли… — я изумлённо выгибаю бровь. — А вот, к слову, и он.

У Гриффиндорского льва на редкость взбешенное лицо, похоже за ночь он не успокоился, нужно было попросить у медсестры дать ему больше успокоительного. Завидев нас, он яростно сверкает глазами и тут же устремляется ко мне.

— Лёгок на помине, — как-то обречённо выдавливает Симус.

— Поттер! — рычит он, подходя ближе. — Ты заплатишь мне, Поттер!

— О, Ронни, извини, — отзываюсь я. — Похоже, я слишком сильно ударил тебя головой.

— Всё шутишь, да? — он брызжет слюной. — Думаешь, уделал меня?

— Хватит, Рон, — требует Симус.

— Думаю, ты хочешь себе ещё один шрам для симметричности, — говорю, намекая на бледную полоску на брови.

— Может, ты и хорошо дерёшься, но для мага ты ничто! — кричит он, едва себя контролируя. Затем бросает вороватый взгляд на Гермиону. — Или ты не сказал нашим друзьям, что ты сквиб?

— В твоей голове полно сумасшедших мыслей, как, впрочем, и всегда, — я не подаю вида, что его слова попали в яблочко. Похоже, всё больше и больше людей хранят нашу с Дамблдором тайну.

— Неужели? — прищуривается он, — А, может, достанешь палочку и покажешь, на что способен?

— А, может, ты на хрен пойдешь, Уизли? — насмешливо спрашиваю я. — Я тебе фокусник что ли? Кролика из шляпы достать?

— Достань! — приказывает он и тянется за палочкой.

Не дожидаясь этого, я толкаю его в грудь и выпрыгиваю из-за стола в проход.

— Как-то ты резко осмелел, — угрожающе говорю я, — когда нет преподавателей.

— А что, боишься, что некому будет вступиться за тебя? — огрызается он, направляя на меня палочку.

Я успеваю уклониться, заклинание летит совсем рядом с головой, я бросаюсь вперёд и бью его в челюсть. Он падает под лавку. Ученики бросаются растягивать нас, но этого и ненужно. Я стою неподвижно, глядя на него сверху вниз. Рон зажимает нос, из которого хлещет кровь и смеётся:

— Как я и говорил, ты — всего лишь жалкий сквиб.

— Ничтожество, — презрительно бросаю я и, сделав несколько шагов на попятную, разворачиваюсь и уверенно иду к выходу. Он бросает мне вдогонку заклинание, но промазывает.

Ощущая, как пульсирует ярость внутри, я покидаю Большой Зал. Теперь они знают, что я слаб. Я видел, как на меня смотрел Малфой, когда я выходил прочь. Он что-то шептал своим прихлебателям. Дьявол, у меня нет на это времени, я должен сбросить с себя проклятие и согнуть их грубой силой, иначе рано или поздно меня загонят в угол и сотрут в порошок. Возможно, Дамблдор и не понимает этого, но у Волдеморта приспешники повсюду. Не исключено, что новый преподаватель Защиты от Тёмных Искусств один из Пожирателей, но даже если и нет, я всё же не могу никому доверять. Существует ещё сотня способов, чтобы выманить меня из замка, подставить и, в отличие от моего толстолобого друга, слизеринцы это прекрасно понимают. Они не упустят шанса. Теперь мне нужно быть чертовски осторожным. Время утекает, а я топчусь на одном месте. Довольно, пришел час решительных действий.

Спустя часы, я сижу в окружении множества талмудов по магии. Я чувствую испарину, проступившую на лице от напряжения, голова раскалывается от множества впитанных знаний, но я не могу остановиться, пока не получу ответ: как поцелуй девчонки смог запечатать мою магию.

Даже книги запретной секции не могут дать мне ответов, несмотря на то, что мне обманом удалось попасть сюда. Я откинулся назад и прислонился к стеллажу. Мышцы ныли — тело протестовало напряжению, но я не сдавался.

— Выглядишь уставшим, — послышался мягкий голос.

Я резко открываю глаза, коря себя за то, что позволил приблизиться ко мне незамеченным.

— Луна? — удивляюсь я. — Могу я спросить, что ты здесь делаешь?

Закусив губу, девушка смотрит на меня с интересом, а затем, подойдя немного ближе, отвечает:

— Можешь.

Странно, я никогда не привыкну к её внеземной логике.

— Так что ты тут делаешь? — спустя секунду снова спрашиваю я.

— Тебя ищу, — спокойно отвечает она. — Я видела, что случилось на ужине, а потом случайно узнала, что ты не вернулся в башню. Я переживаю за тебя, Гарри, не делай того, о чём будешь жалеть.

Я помолчал, размышляя над её словами, затем как бы согласно кивнул и поинтересовался:

— Луна, как ты меня нашла?

— По мозгошмыгам, — весело ответила девушка, — их полно у тебя в голове.

Странное она, все-таки, существо. Отчаянно любопытное, в ней струится та жизнерадостность, которую я видел только у детей, когда весь мир нов и прекрасен, и когда горе и грех — лишь слова, пустые звуки, не означающие ничего. А еще она бесконечно доверчивая, готовая поверить в любую самую невозможную небыль, принимая её с безграничным доверием мечтательницы. Луна — полная противоположность меня, эта девушка олицетворяет то, чего меня лишили и украли.

Я мягко улыбнулся, не став спрашивать, как она попала в запретную секцию.

— Мне жаль, что всё так получилось. Я пыталась образумить Рона, но он и слушать меня не хочет.

— Не стоило этого делать, — хмуро замечаю я. — Не хочу, чтобы ты навлекла на себя неприятности. Да и вообще, не нужно, чтобы тебя видели в обществе сквиба.

Луна смеётся, точно маленькая девочка.

— Но ты же мой друг, и тебе нужна помощь.

Я мрачнею. Не знаю почему, но я переживаю за неё. Эта девушка была единственным проблеском света в моей серой жизни, и мне не хотелось подвергать ей опасности, поэтому я серьёзно говорю:

— Уходи.

— Но ты ведь не хочешь этого, — она удивлённо приподнимает бровь. — Это всё мозгошмыги, не слушай их.

Её слова вызвали вспышку ярости. Она издевается? Сверкнув глазами, я пытаюсь использовать легиллименцию. Тщетно. Я не могу: её сознание оплетает плотная дымка, сквозь которую проступают мысли, но как только я стражду ухватиться за них, они тут же от меня ускользают.

— Прочь, — гневно повторяю я.

— Нет, — выдавливает она, виновато опуская голову.

Во мне пылает огонь бешенства. Я резко устремляюсь к ней и девушка испуганно закрывает лицо ладонями, словно опасаясь, что я её ударю.

— Ты не понимаешь, — тихо шиплю. — Я проклят. Запомни, всё, что ты слышала обо мне — это правда. Не приближайся ко мне, если не хочешь закончить, как та медсестра, о которой писали газеты.

Я почти не слышу её последнее «Почему?», тенью перемещаясь между высоких стеллажей. Подальше от этой девчонки, которая сводит меня с ума. Хотя в глубине души понимаю, что тяготею к ней, что мне нужна её поддержка, но в ушах по-прежнему стоит эхо чужих слов: «Игрок не должен стремиться провести пешку в ферзи, когда у короля уже есть королева».