Отмеченный Порчей (гет)

Бледные лучи восходящего солнца жадно тянутся к моему лицу сквозь витражи высоких окон. Впрочем, я держусь противоположной стены, не давая им вырвать из тени мои, оставленные недавней схваткой, увечья. Тихо и неспешно, бреду вперед, сквозь холодный лабиринт коридоров школы, стены которого покрыты тошнотворными картинами волшебников и существ, жаждущих высвободить свои непотребные мнения. Но было еще слишком рано — они безмятежно сопели, от чего холсты в их рамах слегка подрагивали. Я выбрал это время не случайно, мне предстоит важная встреча с человеком, от которого меня отделяют всего несколько сотен футов. Надеюсь застать его врасплох, конечно же, если он вообще спит.

Приблизившись к винтовой лестнице, я останавливаюсь и смотрю вверх на пощербленные веками ступеньки. В ушах бьет барабанная дробь частого пульса, но я заставляю себя идти дальше, у меня нет права на ошибку, больше нет. Я выдыхаю и ставлю уставшую ногу на каменный выступ, перебирая в голове воспоминания этой ночи:

Я возник посреди столовой мэнора, и смог устоять только потому, что успел схватиться за поручень жесткого деревянного кресла. Оно пошатнулось, и я перехватился за столешницу, в поисках опоры. Глаза постоянно застилало тьмой, но я заставлял себя держаться в сознании. Оставляя кровавые отпечатки от изгвазданных в крови ладоней, дрожащими пальцами, я отодвинул кресло в сторону и обессиленно свалился в него. Только теперь я обратил внимание, что зал пустовал, чего и стоило ожидать, судя по всему, за окном стояла глубокая ночь. Зажимая рукой кровоточащую рану в животе, я прикрыл веки от тусклого света, ожидая пока меня кто-то найдет. Я предполагал, что моё появление не останется незамеченным, но в любом случае, у меня не осталось сил куда-то идти, не сейчас.

Тело молило о пощаде, но я не позволил бы ему такой радости, даже если бы мог, извращенно наслаждаясь болью. Это моя плата за ошибки. Источая смрад тела, которое вместо воды орошалось кровью, я сидел там и ждал, и только когда моё дыхание стало тяжелым и прерывистым, я услышал оклик:

— Мистер Поттер, с вами всё в порядке? — раздался лишенный эмоций голос.

— Мне срочно нужен Райнхарт, где он, Ланс? — приоткрыв глаза я посмотрел на дворецкого.

— Мастера нет, — объясняюще ответил он. — Могу ли я быть полезен?

— Будь любезен отправить кого-то за «Cагнисиумом», — удивившись себе, почти вежливо попросил я зелье временно останавливающее кровотечения. Оно позволит мне передвигаться еще несколько часов, после чего я окоченею, если не получу медицинскую помощь.

— Будет исполнено, — ответил призрак. — Что-нибудь еще?

— Это все, пока что, — коротко бросил я, снова прикрывая веки.

Рассудив, что, возможно, то, что я не натолкнулся на наставника сразу же и к лучшему. Я решил обдумать предстоящий разговор, потому что сейчас я был готов убить и разрушить всё, что меня окружало, если бы не был настолько слаб. Моя ярость подстегивала согнать злость на Райнхарте, что могло вылиться в нежелательные последствия.

Ущербленное эго могло потерпеть, если я хотел получить нужную информацию и объяснить смерть девчонки, хотя, с другой стороны, это она должна была меня защищать. Было так приятно сваливать свою вину на других, но где-то в глубине души я понимал, что это моя ошибка, если бы я не позволил лишить себя магии, она бы осталась жива. Мне нужно было немедленно вернуть свою силу, иначе я так и буду ползать у ног каждой твари, которая пожелает вытереть их об меня.

Вскоре появился Ланселот и отдал мне зелье. Поблагодарив его, я попросил уведомить наставника обо мне, как только он вернётся.

Вскоре я снова остался наедине со своими мыслями, которые, как только я принял зелье, стали намного четче. К чёрту философию! Успешно выполнив несколько заданий, я забылся, решил, что ничто больше не сможет меня остановить. Том заплатил за свою беспечность жизнью, мне пока везло больше. Я снова вернулся к тому, с чего начинал — везению. Я наделал слишком много глупостей, и теперь не был уверен смогу ли я все разрешить, но, по крайней мере, стоило попытаться. Моя судьба в моих руках, даже если все остальные настойчиво пытаются доказать мне обратное. В тот момент мне казалось, что я ненавидел себя больше, чем что-либо еще в этом гнилом мире.

Я устало дохожу до средины коридора и смотрю на горгулью, заграждающую путь.

— Лимонные дольки, — произношу самое очевидное.

Статуя не шелохнулась.

— Шоколадная лягушка. — Вторая попытка тоже напрасна.

— Помадка из патоки. — Ничего.

Я стою у входа в директорский кабинет, перебирая названия разных сладостей.

* * *

Я почувствовал его присутствие еще до того как отрылись входные двери. Мягко, по велению магии, створки разошлись в стороны, являя мне фигуру моего наставника. Он приближался ко мне медленно и уверено, со спокойным выражением лица, на котором не дрогнул бы ни один мускул, даже если бы я мучился у его ног в смертельной агонии. Я встретил его изнеможенным упертим взглядом. Сколько бы я не переигрывал развязку ситуации в голове — все обратилось иначе.

— Ты жив. — Голос холодный, как полярный лёд.

— Надолго ли? — спрашиваю я.

— Вопрос с Де Лиль разрешен, — говорит он, садясь в кресло напротив. — Но у меня были более важные дела, чем прибирать за вами детьми. Я был лучшего мнения о тебе, ученик. — Он умышленно не называл меня по имени, но это меньшее, чего я мог ожидать, исходя из того, что он уже обо всём знает.

— Не думаю, что ты будешь мне полезен, если это повторится. — В его голосе не было угрозы. Это было простое предупреждение, но я догадывался, что меня ожидает, если брать в расчет как он отреагировал на смерть Волчицы.

— Где артефакт? — продолжает он.

Я достал обшитую бархатом коробочку и положил на стол перед некромантом.

— Хорошо, — сказал он, достав чашу. — Можешь возвращаться в школу, и сосредоточиться на остальных компонентах.

— Мне нужна моя сила, — вырвалось у меня.

Я не хотел этого говорить, но оставлять его безразличие просто так я не собирался. Мне нужны были ответы, а чтобы получить их, надо было как-то к нему достучаться.

Он смерил моё тело разочарованным взглядом и коротко ответил:

— Так верни её.

Я кивнул в ответ. Никто не решит мои проблемы за меня.

— Можно еще один вопрос, прежде чем я уйду? — поспешно спросил я. — Как тебе удалось узнать о видевшей меня охране?

— Твоя спутница вернулась несколькими часами раньше и рассказала мне обо всём.

— Это невозможно, — застыв в ступоре, пробормотал я. — Её убили у меня на глазах.

Райнхарт самодовольно улыбнулся.

— Значит, она оказалась умнее тебя, — ответил наставник. — Это была всего лишь безликая пустышка.

— Но как она сбежала? — я не мог поверить — меня снова одурачили, но ни меня одного.

— Это неважно, — отрезал он. — Главное, что теперь инцидент исчерпан.

* * *

— Кислотные шипучки, — говорю я горгулье, но она не поддается.

Это становилось раздражительным, я стоял тут уже более десяти минут и безуспешно пытался убедить статую открыть мне вход. Солнце поднимается все выше, а значит скоро все проснуться, кроме того, раны снова открылись, так как мантия на мне стала липкой и тяжелой от крови. Нужно было открыть этот чертов проход, если я не хочу попасть в похоронный дом вместо госпиталя.

— Блевотные батончики, — еще раз пытаюсь я.

На этот раз горгулья привычно вздрагивает и отъезжает в сторону, открывая мне ход в директорский кабинет.

— Серьезно, Дамблдор, блевотные батончики? — спрашиваю в пустоту.

С каждым разом старик становится всё более безумным.

* * *

— Не думаю, что он исчерпан, — ответил я. — Кто знал о том, что ты — сын Гриндельвальда?

— Что? — встрепенулся он. — Откуда?

Мне хотелось улыбнуться, но пришлось сосредоточить всю силу на том, чтобы наставник не пробил ментальный блок.

— Всё же, ты не настолько бесполезен, — заметил он, не сумев пробить мою защиту.

Стоило упомянуть, что оклюменция была намного проще легиллименции, так что защищать свою голову всегда легче, чем пытаться проникнуть в чье-то сознание.

— А теперь говори! — приказал он.

И я рассказал ему о неизвестном маге, который преследовал меня еще с госпиталя.

— Мне нужны ответы, наставник, — потребовал я, закончив свой рассказ. — Откуда он знает всё это?

— Она, — поправил Райнхарт. — Кармина.

— Кто такая Кармина? — переспросил я. — И почему она постоянно твердит о какой-то королеве?

Мужчина смотрел на меня напряженно, словно размышляя — достоин ли я ответа. Он ответил мне вопросом на вопрос:

— И кто же королева? — заинтересованно спросил он.

— Если тебе интересно — это Луна Лавгуд, но причем тут она? — недоумевал я.

Теперь на его лице появилось очевидное выражение тревоги.

— Ни в коем случае не вздумай приближаться к ней, Гарри, — предупредил он. — Ты меня понял?

Я молча кивнул. Спорить было бесполезно.

— И, тем не менее, Райнхарт, за чем ты гоняешься? Я не задавал этих вопросов раньше, потому что думал, что мне не врут. Но не теперь. Мне нужно знать, почему ты выглядишь как Дамблдор, хотя тебе лет шестьдесят, наверное. Зачем было отправлять меня в Азкабан за головой дементора? Откуда у тебя вся эта информация, о которой нет упоминания ни в одной книге? Откуда, Райнхарт? — давно забыв о приличии, взорвался я.

Он обреченно вздохнул и достал из воздуха маленьких хрустальный сосуд.

— Возможно, пришло время приоткрыть перед тобой вуаль тайны, Гарри, — ответил он и прикоснулся к виску острым ногтем. — Думаю, что пока, этого будет достаточно, — закончил он секунду спустя и опустил тонкую серебряную нить воспоминаний в сосуд.

— А теперь иди и приведи себя в порядок, — буркнул он, когда я забрал маленькое сокровище.

— Это всего лишь вынужденные меры, — ответил я, поднимаясь.

Вынужденные меры, которые могут вернуть мне мою силу. Я с грохотом открываю дверь в директорский кабинет и падаю на колени, оскверняя старинный ковер своим присутствием.