Alter Еgo (гет)

Как же он ненавидел эту женщину.

Филиуса Флитвика никак нельзя назвать злым человеком. Он никогда не забывал о правилах и порядке. Многие коллеги и студенты считали его маленьким и неуклюжим, но мало кто помнил и знал, что он был многократным чемпионом турниров по дуэльному искусству. К нему чуть ли не с удовольствием ходили на отработки, потому что он никогда не прибегал к физическому наказанию. Он вообще не приемлел насилия. Возможно, это из-за того, что он значительную часть своей жизни провёл на дуэльной площадке. Возможно, поэтому так и не вступил в Орден Феникса.

Да, Филиуса Флитвика никак нельзя назвать злым человеком.

Но как же он ненавидел женщину, которая сейчас нежилась в кресле директора школы. Ненавидел за то, что она превратила учебную программу прошлого года в анекдот. Ненавидел за то, как она поступила с Сивиллой. За то, как она и её люди гнусно напали на Минерву, пытавшуюся защитить Хагрида. Он до сих пор помнил её отвратительные слова: «А не слишком ли вы малы для должности преподавателя, кхм-кхм?»

Поток мыслей Флитвика был прерван скрежетом. Амбридж отодвинула подальше от себя вазочку с лимонными дольками, традиционно стоявшую на столе Дамблдора.

— Надеюсь, с приходом директора Поттера здесь всё кардинально изменится, — Амбридж с таким видом осматривала кабинет, будто находилась в свинарнике.

— И всё-таки. Я и мои коллеги считаем это назначение нецелесообразным, — прокашлявшись, проговорил Флитвик. — Гарри Поттеру всего шестнадцать. Он только в прошлом году сдал СОВ, причём небезупречно. Как он может возглавить Хогвартс? В конце концов, он сам всё ещё является его учеником.

Преподаватели одобрительно закивали. Профессор Стебель нервно переводила взгляд с Флитвика на Амбридж, которые спорили уже не первую минуту.

— Я ещё раз повторяю, — улыбнулась Амбридж, — решения Совета попечителей не обсуждаются. Мистер Поттер сдал СОВ, этого вполне достаточно. Студентом Хогвартса он более не является, поскольку решил оставить обучение. На данный момент ему ничего не мешает занять пост директора школы.

— Но ЖАБА... — начала профессор Синистра.

— Милочка, — Амбридж снисходительно наклонила голову, — вы уверены, что хотите показать свою некомпетентность? В декретах об образовании вы не найдете требования о том, что кандидат на должность преподавателя или директора обязательно должен сдать ЖАБА. Да, это стало традицией, обычаем, но в законе такой нормы нет. В отличие от вас, мистер Поттер знает законы.

Синистра покраснела.

— Дело не в законе, — вступился Филиус. — Дело в самом обыкновенном здравом смысле.

— Вы сомневаетесь в компетентности Совета попечителей?

— Нет, но...

— Тогда вопрос закрыт. Мистер Поттер встретился с попечителями, и они одобрили его кандидатуру. Может, им стоит заняться проверкой и вашей компетентности?

Они сверлили друг друга взглядом. Как только Амбридж заявилась в Хогвартс и сообщила о новом директоре, Флитвик сразу понял, что арест Альбуса ещё не самое худшее из того, что произошло. Прошло всего три дня с момента «попытки государственного переворота». И, если в виновности Дамблдора и остальных он уверен так же, как и в предсказаниях Сивиллы, то с Поттером ситуация настолько запутанная, что голова идёт кругом. Он точно был в Хогвартсе в рождественскую ночь, но на него, естественно, не нападали. Почему он принимает участие в этом спектакле? Почему встал на сторону Министерства? Что творится в самом Министерстве? Учитывая то, каким он знает Гарри Поттера, на эти вопросы никак не получается найти логические ответы. В любом случае, не стоит идти на конфликт. Они только этого и ждут. А Филиус не может пока бросить Хогвартс. Как и остальные учителя.

— Думаю, в этом нет нужды.

— Рада слышать, — Амбридж растянула рот в очередной мерзкой улыбке. — Я на вашем месте вообще бы вела себя смирно. Ваши любимые директор Дамблдор и его цепной заместитель оказались преступниками. Я бы на месте директора Поттера всех вас уволила.

— Кто бы сомневался, — тихо прошептала профессор Вектор.

* * *

Ничего не было. Ничего. За два дня Гермиона перерыла всю школьную библиотеку, но ничего не нашла. Даже в запретной секции. Она до последнего верила, что здесь-то уж точно что-нибудь должно быть. Ради этого она решилась попросить профессора Вектор подписать разрешение. Ей повезло, что не пришлось объяснять причину. Профессора сами ходили с такими лицами, будто им завтра на эшафот.

К тому же, круг поисков был невероятно широк. Всё, что Гермиона знала об этом яде, это то, что на вкус он вязкий и кислый. Помочь могло то, что у него существует временный антидот, не позволяющий ему какое-то время проникать в кровь. Но ничего похожего она не встретила ни в одной из книг.

Девушка устало опустила голову на очередной фолиант и закрыла глаза. Она уже почти окончательно потеряла надежду найти хоть что-то. Срок действия антидота истекает сегодня вечером. Если верить словам Га... Волдеморта о двухсуточном действии, то срок истечёт где-то ближе к полуночи. Но уже утром она не смогла съесть ни крошки. В желудке всё горело и её постоянно тошнило. Днём она всё же попыталась съесть немного хлеба, но её тут же вырвало. Хорошо, что Рон не видел, иначе потащил бы к мадам Помфри, и тогда проблем было бы не избежать. Нельзя, чтобы хоть кто-нибудь узнал, ей нельзя никого в это втягивать, нельзя подвергать других опасности. Ведь уже... Мама... Папа...

Слёзы снова потекли из покрасневших глаз. В первую ночь Гермиона рыдала без остановки. За что? За что её родителей постигла такая судьба? Они даже не имели никакого отношения к магическому миру. Как они умерли? Мучились ли? Она... она даже не знает, как это чудовище поступило с их телами.

Тихие всхлипы девушки прервало шуршание бумаги. Гермиона быстро подняла голову, яростно вытирая слёзы. Нельзя, чтобы кто-нибудь видел её в таком состоянии. Однако библиотека была пуста. Источником звука оказалась птица, сложенная из куска пергамента. Шурша бумажными крыльями, она медленно приземлилась на стол, за которым сидела Гермиона. Девушка развернула послание, сразу узнав почерк. За шесть лет она прочла бесчисленное количество писем от Гарри, а домашних работ проверила ещё больше.

«Надеюсь, ты нашла ответ? Время истекает. Приходи сегодня в кабинет директора в десять. Пароль: Слабость».

Кабинет директора? Что он там будет делать? Хотя, это не важно. Главное сейчас — найти хоть что-нибудь. Она не может сдаться. Гарри бы так не поступил, он бы шёл вперёд до самого конца, пока есть хоть крохотная надежда. Родителей нет, к Рону нельзя обращаться ради его же блага. Ему о своей семье думать надо. Но пока есть надежда спасти Гарри, Гермиона не может сдаться. Она помнила неизвестный голос, прозвучавший в её голове в тот вечер. Помнила сказанные им слова: нужно пробиться сквозь мрак и тьму чужих осколков к душе Поттера, погребённой под ними. Она понятие не имеет, как это сделать, но испробует всё возможное, чтобы найти ответ. Или она не Гермиона Грейнджер.

Вытерев оставшиеся слёзы и смяв в руке послание, девушка вновь склонилась над книгой.

* * *

Ужин проходил в непривычно тихой обстановке. Некоторые просто смотрели на свои пустые тарелки, ещё не отойдя от шока. Рон сидел с каменным лицом и пытался, как и все, переварить объявление Амбридж о назначении нового директора. В голове была только одна мысль: этим Рождеством их маленький волшебный мирок сошёл с ума. Новость оказалась настолько шокирующей и противоестественной, что ни у кого просто не нашлось обычных шуток, возмущения или вообще хоть каких-то слов. Ученики даже не успели выразить негодование по поводу возвращения Амбридж в Хогвартс. Последняя же невозмутимо сидела на месте МакГонагалл, постоянно проверяя, не замарала ли она чем-нибудь рукава своей прекрасной розовой кофточки. Когда эта жаба, улыбаясь от уха до уха, вошла в Большой Зал, Рон сразу понял, что сегодня ситуация станет ещё хуже. Родители арестованы, а Гермиона избегает его. Он никак не может с ней нормально поговорить, только успевает выслушать очередной предлог не заводить разговор. Количество часов, проведённых ею в библиотеке, стремительно приближается к двадцати. Это много даже для Гермионы. Рон ждал возвращения Гарри и надеялся, что друг сможет разговорить Гермиону, что он разъяснит всю эту ситуацию с Дамблдором и Орденом Феникса. Но сейчас, выслушав новую речь Амбридж об очередных переменах, Уизли окончательно запутался.

«Гарри стал директором Хогвартса», — постоянно повторял он про себя.

Даже Рон понимал, насколько абсурдно это звучит! Но самое главное — получается, что Гарри принял сторону Министерства. Чувствуя, что голова вот-вот затрещит по швам, Рон вылез из-за стола, так и не притронувшись к еде. Никто даже не обратил внимания на то, что он покинул Большой Зал, все были поглощены своими мыслями. За исключением Амбридж, которая с наслаждением откинулась на спинку стула.

Сначала он хотел прямиком направиться в башню факультета, но потом решил забежать в библиотеку. Рон точно знал, что Гермиона там и, возможно, новости о Гарри помогут ему завязать разговор. Они снова что-то обсудят вместе, как раньше. Хоть и без Гарри.

— Почему вы не на ужине, мистер Уизли?

Рон замер посреди одной из лестниц, не в силах больше сделать и шага. Его словно заморозили. Уже после этой встречи он понял, что у него всё это время дрожали руки и ноги. Конечно же, он узнал этот голос. Но сейчас в нём было что-то, что заставляло всё тело покрываться мурашками. Рон медленно повернулся и едва не упал на ступеньки, встретившись с взглядом зелёных глаз.

Гарри Поттер стоял напротив него, облокотившись спиной о перила. Рон не сразу узнал его. Нет, внешне он никак не изменился, даже непокорная шевелюра на месте, но строгая чёрная мантия и отсутствие очков делали его взрослее и представительнее. На губах играла незнакомая усмешка. Но сильнее всего изменился взгляд. Такого взгляда у лучшего друга Рона Уизли никогда не было.

Рон не знал, что ему делать. В любой другой ситуации он бы подбежал к Гарри, хлопнул его по плечу, поинтересовавшись: «ну, как ты, дружище?» Но сейчас он впал в ступор, не зная, как реагировать на эти перемены в друге.

— Чт-что ты тут делаешь? — Рон, наконец, сумел открыть рот.

— Только что прибыл, — Гарри поднял голову, смотря, как десятки лестниц меняют своё положение. — Вот решил осмотреть свои новые владения, — он снова перевёл взгляд на Рона. — И я попросил бы обращаться ко мне на вы, мистер Уизли. Я — директор, а вы — ученик.

Рон окончательно перестал понимать происходящее. Всё было словно во сне.

— Гарри, друг, ты?.. — Рыжий попытался выдавить улыбку.

Но Поттер прервал его, подняв руку. Спрыгнув с перил, он осмотрелся, будто убеждаясь, что вокруг никого нет.

— Друг? К кому вы обращаетесь? Ко мне? — Тут он изобразил озарение на лице. — Ах, да, что-то припоминаю, но не конкретно. Кажется, до недавнего времени у меня был человек, которого я считал лучшим другом. Но это было до того, как я узнал, что его родители оказались членами преступной группировки, неоднократно покушавшейся на меня.

Рон побледнел.

— Гарри, что ты такое говоришь? — Уизли попытался повысить голос. — Ты веришь в эти россказни Министерства? Здесь же Амбридж! Всё снова повторяется. Как ты можешь им верить?!

— А кому мне верить? — Поттер начал приближаться к нему, медленно ступая по лестнице. — Люди, которым я доверял, предали меня. Дамблдор, МакГонагалл и Снейп напали на нас с министром. А Министерство предоставило достаточно доказательств, что весь Орден Феникса такая же шайка преступников, как и Пожиратели, — он уже вплотную подошёл к Рону, остановившись на ступеньке ниже. — Откуда мне знать, что, например, не твой отец участвовал в расправе над моими родственниками?

Рон уже был пепельно-серым.

— Что ты несёшь! — он, наконец, совладал с телом, запуская руку в карман, но волшебной палочки там не оказалось.

— Ш-ш-ш-ш, — Гарри поднял руку, держа в ней палочку Рона. — Я бы на твоём месте не был столь агрессивен. Ты же не хочешь, чтобы что-нибудь случилось ещё и с Чарли, и Биллом? А с малышкой Джинни?

Поттер ткнул Рона палочкой в грудь, ноги Уизли подкосились и он бухнулся на ступеньки. В глазах защипало. Он просто не мог поверить. Не мог поверить, что он слышит такие ужасные слова от Гарри!

— Но для тебя и твоей семьи ещё не всё кончено, — Поттер бросил палочку ему под ноги. — Несмотря на то, что иногда ты вёл себя, как полудурок и бездарь, ты всё же был полезен. Я даже в какой-то мере ценю это. Так что, я дам тебе шанс. Тебе лишь нужно выбрать правильную сторону... И порвать все связи с Гермионой. К тому же, она сама не против, верно? Всего-то два условия и ты в шоколаде.

— Так это ты...ты и Гермиону?..

— Забудь о Грейнджер, — Гарри резко наклонился, их носы едва не столкнулись. — Думай о своей семье. У тебя есть время до февраля, до начала предварительных слушаний по делу Ордена Феникса. Примешь правильное решение и уже на следующий день твои родители будут в своей любимой Норе, и вы со счастливыми лицами будете хлебать традиционный утренний суп от миссис Уизли, — тут его лицо скривилось и он выпрямился. — Хотя я только сейчас понял насколько у него отвратительный вкус.

— Ты... Ты ли это? — Рон тяжело дышал, пытаясь справиться с подступающей тошнотой.

— Жизнь сложная штука, мистер Уизли, — Поттер повернулся к нему спиной. — Здесь нет места бесхребетным сентиментальным личностям, которые бегут плакаться в тёплую жилетку по каждому поводу. Стоит только дать слабину и этот мир растопчет тебя, а его достопочтенное население будет проходить мимо твоей грязной тушки и никто не протянет тебе руки. Вспомни Малфоя, Амбридж, Волдеморта. Вспомни, как люди относятся к вашей небогатой многодетной семье. На жестокость нужно отвечать жестокостью. Тебе пора это увидеть и принять. Я это уже сделал.

И он оставил Рона одного.

* * *

— Проходите, мисс Грейнджер, не стесняйтесь.

Гермиона впервые попала в кабинет директора Хогвартса. Гарри много раз рассказывал о странном интерьере жилища профессора Дамблдора. Здесь было полно причудливых приборов, которые издавали различные странные звуки. Гермиона отметила про себя, что все портретные рамки прошлых директоров и директрис были пусты. На директорском столе возвышались две башни пергаментов вперемешку с книгами и какими-то листовками.

— Присаживайтесь, — взмахом палочки Волдеморт отправил сразу половину бумаг из одной кучи в горящий камин. — Как ваши успехи на поприще познавания ядов?

— Ты теперь директор? — спросила Гермиона, опускаясь в кресло рядом со столом.

— Как видишь, расту над собой, — Гарри развёл руки в сторону. — А вот ты — нет. По-прежнему дерзишь мне.

— Но это абсурдно.

— Что именно? Что я директор? Или что ты слишком вольно разговариваешь с лордом Волдемортом?

— Разумеется, первое, — ответила девушка, глядя ему прямо в глаза.

Поттер оскалился. Он перегнулся через стол и, протянув руку, сжал указательным и большим пальцами виски девушки. Гермиона зажмурилась, вцепившись в подлокотники кресла.

— Это становится занимательным, — он отпустил её, вернувшись на место. — Почему тебя больше волнует моё назначение директором, нежели твоя скорая, — взгляд на часы, — возможная смерть?

— Потому, что я не узнала название яда, — девушка попыталась расслабиться, вытерев вспотевшие ладони о мантию.

Брови Волдеморта поползли вверх даже быстрее, чем она представляла.

— И почему же ты так спокойно об этом говоришь?

— Сначала я очень сильно переживала и не находила себе места, — честно призналась Гермиона, вспоминая свои мучения. — Но потом до меня вдруг дошло, что ты заранее дал мне невыполнимое задание. Исходной информации очень мало и даже, если бы информация об этом яде была в школьной библиотеке — а я уверена, что её там нет — я всё равно бы не смогла её найти по такому скудному количеству признаков.

Тон Гермионы всё больше и больше стал походить на тот, каким она отвечала на уроках.

— Потом я вспомнила твои слова о том, что я упустила свой шанс на быструю смерть и теперь мне предстоит мучительный путь к ней. Яд — это быстрая смерть. Я могла не найти ответа, могла сбежать, спрятаться. Поэтому...

— Как же ты быстро пришла в себя за эти двое суток, — Волдеморт вытянул руку так, словно хотел схватить девушку за горло, он так напряжённо сжал пальцы, что костяшки пальцев затрещали. Его глаза ничего не выражали, даже привычного презрения. — Ради чего, — еле слышно протянул он.

— Что? — Гермиона смотрела на его вытянутую руку. К ней снова вернулся испуганный вид.

— И к какому же конечному выводу ты пришла? — Гарри взял палочку и яростным взмахом отправил в камин очередную партию бумаг.

— Я... — бросив взгляд на бушующее пламя, Гермиона облизнула пересохшие губы. — Я думаю, ты дал мне вовсе не яд. Это было зелье, которое в определённое время суток оказывало влияние на организм, в частности на пищеварительную систему. Думаю, действие этого зелья также зависело от моего эмоционального состояния.

Волдеморт взмахнул палочкой в её направлении. Девушка вздрогнула и вжалась в кресло. Однако ничего страшного не произошло. Перед ней появился пузырёк с зельем. Гермиона посмотрела на Гарри, его взгляд по-прежнему ничего не выражал. Девушка поймала пузырёк.

— Неправильно, Грейнджер, — заговорил он, когда Гермиона выпила содержимое. — Это был яд. И тебе оставалось четырнадцать минут.

Гермиона выронила пузырёк, но тот исчез, не успев упасть на пол.

— Но в двух вещах ты оказалась абсолютно права, — очередная партия бумаг отправилась в камин. — Я не хотел твоей смерти, я хотел куда большего. И, конечно, это только начало пути. Я недооценил тебя, — теперь его взгляд вновь источал холод и презрение. — Ты действительно тянула вашу троицу вперёд. Можешь идти.

С трудом веря в то, что она действительно выйдет из этого кабинета живой, Гермиона вскочила с кресла и быстрыми шагами направилась к двери.

— Ах, да, — услышала она за спиной, едва взявшись за прохладную ручку двери. — Ты была сегодня слишком дерзкой. Я не могу отпустить тебя, не преподав маленького урока. Круцио.

« — Она не так проста. Чтобы достичь желаемого, тебе понадобится нечто большее, чем угрозы или истязания.

— Это становится занимательным. Я превращу её жизнь в ад».