Сплетница (гет)

«Забудьте про парадное появление. Все знают, что помнят только уход.»

Сериал «Сплетница».

Гермиона поправила рубашку и накинула мантию. Она окинула последним взглядом свое отражение в зеркале и осталась довольна. Этот день точно должен был войти в историю.

Девушка взяла сумку и вышла в гостиную. Она заметила Катарину, сидящую в кресле с Лордом Блэком на руках.

— Привет, — Гермиона улыбнулась однокурснице, — как вчерашняя свадьба?

— Ох, только не напоминай, — рассмеялась Катарина, — вы оставили меня на растерзание Блейзу…

— …А сегодня утром ты проснулась не в своей постели? — Закончила за нее Грейнджер.

— Нет, Гермиона!— Катарина в притворном ужасе всплеснула руками, — я просто хотела сказать, что мы вчера играли в карты до полуночи! С Блейзом, Тори и Дафной.

Грейнджер уже смеялась в голос.

— Вы бы еще в одну песочницу залезли, — отсмеявшись, проговорила Гермиона, — пошли завтракать.

Лейстрендж фыркнула, пытаясь сдержать смех, опустила своего кота на пол и встала. Всю дорогу до Большого Зала девушки не разговаривали, только когда они приблизились к столу красно-золотых, Лейстрендж заговорила:

— По какому поводу ты… — но не успела она закончить фразу, как заметила хищную улыбку Грейнджер, которую гриффиндорка послала Малфою.

— Катарина, сейчас ты все поймешь, — с усмешкой произнесла лучшая ученица Школы и взяла со стола лист пергамента.

— Сплетница, — Лейстрендж оглядела зал и заметила своего кузена, гадко ухмыляющегося.

— Ох, просто отлично, — пробормотала Гермиона с победной улыбкой на губах и передала листок однокурснице.

«Всем привет!

P.P.S.: 1 числа начнется министерская неделя. Вы уже выбрали, на собеседование в какой отдел отправитесь? Спорим, Поттер пойдет в Аврорат!»

* * *

Урок Защиты от Темных Искусств под руководством Сары Уайт казался невыносимо скучным. Конечно, Гермиона хорошо понимала, что знания помогут ей в жизни, но вот в последнее время она как-то расхотела работать в Министерстве Магии, что было ранее ее мечтой.

А еще девушку жутко достали все эти взгляды, которые она замечала с самого утра. Да, Сплетница сегодня отличилась, как и Пророк, напечатавший рядом фотографию ее матери и отчима и ее с Малфоем. Но, Мерлин, как же ее достали эти взгляды и шепотки! Малфой внимания на нее не обращал, и это не могло не радовать.

Шла уже вторая пара: первой была Трансфигурация, которую Гермиона впервые высидела.

ЗОТИ в этом году било все рекорды: под нудный голос нового профессора можно было уснуть в два счета, как это и сделал сидящие на последней парте Паркинсон и Забини. Первая — как отметила Гермиона — сегодня вообще походила на муху с заплаканными глазами. К слову, Гарри Поттер сегодня тоже не отличался разговорчивостью, и все время хмурил брови.

Малфой, который сегодня занял парту слева от Гермионы и поближе к окну не обращал внимания на теоретическую лекцию о защите от Темных Духов, со скучающим видом смотрел шкаф позади учительского стола.

Гермиона отвернулась от Малфоя и посмотрела назад: там сидела Браун вместе с Патил. Парвати листала Ведьмополитен. И тут гриффиндорку осенило — нет ничего проще, чем просто заказать статью!

Девушка быстро написала и отправила Малфою записку с просьбой о встрече. Слизеринец оглянулся на нее и, усмехнувшись, приподнял бровь, Гермиона в ответ на это закатила глаза.

Именно в тот момент и прозвенел спасительный колокол. Ученики вышли из класса, предварительно оторвав свои лица от парт, на которых мирно посапывали. Грейнджер выходила из класса почти последней. Ее почти не удивил голос, раздавшийся сзади:

— Мечтаешь о встрече, Грейнджер? — Ехидно поинтересовался Малфой, приглашая пройти ее в один из пустых классов.

— Ага, бегу и падаю, — фыркнула гриффиндорка, но в класс вошла. К ее удивлению он не был пустым: на первой парте, закинув ногу на ногу, сидела ее однокурсница Лаванда Браун. — Браун? О, ничего страшного, я как раз хотела с тобой поговорить, — сухо произнесла Гермиона.

— То-то меня Малфой пригласил, — усмехнулась блондинка.

— Браун, давай без этого, — поморщился слизеринец, — мы пришли поговорить как цивилизованные люди и предложить тебе поработать. Ты ведь имеешь отношение к Ведьмополитену?

— Угу, — кивнула Лаванда, непонимающе глядя на двух непримиримых врагов.

— А Сплетницу сегодня читала? — Подхватила Гермиона.

— Я сегодня проспала, — без тени эмоций проговорила Браун.

— Мерлин, мой, — закатил глаза Драко и вытащил из сумки Ежедневный Пророк, открыл его на нужно странице и передал девушке.

Минута ушла у Лаванды на то, чтобы понять, что к чему.

— Вы хотите от меня статью? — Серьезным тоном переспросила девушка.

— Именно, — подтвердил слизеринец, — с условием, что мы проконтролируем твою работу.

Браун вновь кивнула и вернула Драко газету.

— Следующий выпуск в середине ноября, вас устроит?

Гермиона мысленно поразилась тому, что ее всегда растрепанная однокурсница, думавшая только о парнях, могла так серьезно говорить и схватывать все на лету.

— Да, устроит.

— А что насчет денег? — Браун улыбнулась.

— Это твоя путевка в журналистику, Браун, — Малфой прищурился, — хорошо, если ты выполнишь все это на «отлично», то все возможно.

— По рукам, — хихикнула Лаванда и соскочила с парты, подхватив сумку с учебниками.

Когда за ней закрылась дверь, Гермиона посмотрела на совершенно спокойного Малфоя и решила спросить:

— Ты со всеми нормально общаешься, но только не с нами. Даже Браун ты терпишь, неужели не перерос детскую вражду?

Слизеринец помедлил с ответом и отвернулся к окну.

— Грейнджер, почему тебе всегда нужно докопаться до правды? — Он повернулся, — мой ответ ничего не изменит, но, так и быть, я отвечу: меня так учили, Грейнджер, что с врагами нельзя мириться. И я прекрасно знаю, что сейчас ты начнешь читать лекцию о том, что мы уже не враги и прочее.

— Ошибаешься, Малфой, — усмехнулась Гермиона, — я пока не могу избавиться от того, что ты Пожиратель, но знаешь, мне так проще.

— Отлично, Грейнджер, — ледяным голосом произнес Малфой и, дождавшись, пока девушка покинет кабинет, спросил сам у себя: — долго мне еще платить?

Она вновь откинула его на полгода назад, в те жуткие дни в Малфой-мэноре, перед самой Победой, когда он испытывал ужас от каждого шороха. И, если когда-нибудь у Малфоя спросят, о чем он жалеет больше всего, он фыркнет и соврет, но даже себе он в этом никогда не признается — не в его правилах признавать свои ошибки.

Видит Мерлин, как же он не желал всей этой жизни. Как бы он хотел все это изменить.

За окном начался ливень, со всей силой бьющий по заколдованным окнам.

* * *

— Гермиона, ты не хочешь рассказать мне в каких ты с Малфоем отношениях? — Катарина посмотрела на залетевшую в гостиную, словно вихрь, однокурсницу.

— В каких, каких?! — Разъяренно перепросила Грейнджер, — в отличных! Мы почти помолвлены!

Гермиона оглянулась и поняла, что переборщила. Все гриффиндорцы смотрели прямо на нее, Александр даже присвистнул.

— Подумаешь, всего лишь Малфой, — немного успокоившись, вернула себе самообладание гриффиндорка, — он ведь больше не враг…

— Угу, исключительно слизеринец, — издевательски поддакнул Дин Томас.

— Кто бы говорил, уж не твой ли отец вчера сочетался браком с матерью сестер Гринграсс? — Ощетинилась Гермиона.

— Я не отвечаю за поступки своих родителей, — важно произнес Томас.

— Ну вот и отлично! — С нарочитой веселостью воскликнула Гермиона, — я тоже не отвечаю за Кларка и маму.

— Так, значит, Малфой это вновь реклама? — Дин осклабился.

— Мечта-а-ай! — Ехидно протянула Гермиона, эта баталия доставляла ей искреннее удовольствие, — просто, если появилась возможность обнародовать отношения с Малфоем — грех не воспользоваться.

— И сколько продолжаются эти отношения? Или ты так же как и твоя мать, врала всем?

Это было уже чересчур. Томас и сам заметил, что перегнул палку, но отступать было уже некуда — раз ввязался, то доводи до конца. Он осознавал, что выглядят они, по меньшей мере, странно: стоят посреди полной гостиной, хотя должны быть на обеде всем факультетом, и смотрят друг на друга, готовые в любую секунду произнести оглушающее заклятие.

— А ты думал, почему Малфой не узнал Гарри в Малфой-мэноре, ты ведь слышал эту историю? Почему Нарцисса помогла Гарри во время Последней Битвы? — Грейнджер говорила спокойно, без тени малейших эмоций. — Все помнят это? И неужели никто еще не догадался? Ну, конечно, святая Заучка Грейнджер, что она может? Не правда ли, вы ведь даже не могли себе позволить такой мысли обо мне…. — Гермиона моргнула, ей жутко хотелось плакать, но она не могла себе этого позволить. — Грязнокровка Грейнджер, я даже вам не была ровней, а теперь что? Как тебе такой исход, Томас? — Она вновь обратилась к Дину, — ты доволен тем, что узнал? Тебе стало легче жить, со знанием того, что я предала весь факультет? Тебе теперь проще?

— Да пошла ты, Грейнджер, — Томас вылетел из гостиной как пробка из бутылки Шампанского.

Гермиона скрестила руки на груди и оглядела гостиную.

— Не переживайте, мне это больше не нужно, — девушка сдернула с лацкана мантии значок Старосты Школы и швырнула его на диван.

Ей пришлось преодолеть всю гостиную, чтобы выйти, но не взгляды и шепотки были самым ужасным, а то, что люди перед ней расступались, как в плохих маггловских фильмах. Гриффиндорке стоило огромных трудов не перейти на бег, а пройти спокойным шагом. Внутри все клокотало от ярости на Томаса, Снейпа с его поручением, всех гриффиндорцев, и Малфоя с его чертовым Кларком.

Гермиона вздохнула, когда портретный проем закрылся за ее спиной, а по щекам потекли безмолвные слезы. Девушка свернула в ближайший коридор и сползла по стенке, закрыв лицо руками.

У нее не было ничего, о чем она мечтала так давно. Семья разрушилась, значок Старосты она сама выкинула, а друзья теперь будут считать ее врагом. А пути назад больше нет. Последний факт огорчал больше всего. Это значило только одно — ей придется, несмотря ни на что, продолжить эту заведомо проигрышную войну.

Гермиона не знала, сколько времени она так просидела, но когда почувствовала, как холод пробирается под мантию, все-таки поднялась и нетвердой походкой пошла к выходу из замка. Сегодня уроков у нее больше не было.

Девушка миновала ворота Хогвартса и, трансфигурировав свою мантию в коричневый маггловский плащ, аппарировала.

Гермиона с детства знала этот район лондонского пригорода на «отлично». Она здесь родилась и выросла. Если сейчас бы она свернула направо, то оказалась бы на большой улице, где во втором доме находится стоматологическая клиника «Грейнджер и Грейнджер», владельцами которой когда-то были ее родители. А если посмотреть налево, то третий дом молочного цвета — как раз их бывший. Теперь он принадлежит ее матери.

Грейнджер ускорила шаг, вскоре оказалась у маленькой ухоженной калитки и толкнула ее. Дверца открылась без скрипа.

Гермиона прошла мимо маленького садика, и поднялась на крыльцо. Решительно нажав на звонок, девушка отступила на шаг. Захотелось провалиться на месте.

— Гермиона? — Женщина с такими же каштановыми, но только прямыми волосами посмотрела на дочь.

— Привет, мам, — холодно отозвалась Гермиона, — я тут пришла кое-что забрать.

— Да, конечно, — миссис Грейнджер пропустила гриффиндорку в дом.

Гермиона огляделась. Никаких семейных фотографий, коих раньше было великое множество, никаких приятных мелочей, сувениров. Абсолютно пустые полки. И коробки. Везде.

— Ты переезжаешь?

— Да, мы решили с Ральфом, что ребенку будет лучше жить в его поместье.

— Несомненно, — слова матери отозвались болью в сердце. Больше никаких «мы с твоим папой», теперь только РальфРальфРальфРальфРальф.

Грейнджер поднялась на второй этаж. Ее комната оказалась нетронутой.

— Я не хочу продавать дом. Может быть, ты…

— Нет, — Гермиона даже не обернулась, — я не хочу здесь жить. У меня есть квартира в Лондоне. Как и деньги.

— Хорошо, — с сожалением произнесла миссис Грейнджер.

Гриффиндорка оглядела свою комнату. Она ненавидела ее: слишком много лилового, слишком много цветов — всего того, что девушка так не любила. Она подошла к столу и выдвинула верхний ящик. Ворох бумаг, пергаментов, перьев и обычных ручек. Но не было того, что она искала. Второй. Третий. Четвертый.

Гермиона подошла к комоду и начала вытряхивать все из него.

Ее дневники. Их не было. Все записи о крестражах, газетные вырезки, личные переживания, переписка с авроратом, Кингсли, Гарри и Роном, копии дел всех членов семьи Малфой и Лейстрендж. Их не было нигде. Даже тумбочка у кровати оказалась пуста.

— Черт возьми! — Выругалась девушка и обернулась на мать. — Он был в моей комнате?

— Наверное, — непонимающе ответила миссис Грейнджер. — Гермиона, дорогая, что случилось?

— Пропали документы, мама. Их разглашение запрещено. Если он их опубликует, то я могу попасть в Азкабан за обнародование особо секретной информации. Мерлин, какая же я дура! А ведь думала, что это именно то место, где их не будут искать!

Девушка тяжело опустилась на кровать и взяла в руки палочку. Это больше не детские игры, и дело теперь не в Малфое с его контрактом, или обиде. Она поднялась и еще раз проверила все места, где Дневник мог находиться, но, увы…

— Мам, я теперь не знаю, что мне делать, — гриффиндорка посмотрела на женщину и покачала головой, — там было то, что никто кроме меня, Гарри и Рона не знает и не должен знать.

— Гермиона, ну может быть, — неуверенно начала миссис Грейнджер, но осеклась — в окно постучал черный филин.

Грейнджер знала только одну семью, которая использовали таких филинов. Девушка трясущимися руками раскрыла окно, и отвязала свиток. В письме было всего несколько слов: «У нас проблемы. Быстро Малфой-мэнор. Д.М.»

— Мама, ты отправишься со мной, — Грейнджер решительно поднялась с кровати и протянула руку своей матери. Аппарировать в этом доме могла только она, чем гриффиндорка и воспользовалась незамедлительно.

Малфой-мэнор встретил их молчание и закрытыми на магию крови воротами. Гермиона огляделась, но никого не было. Она полоснула заклятием по ладони и прижала ее к замку. Это подействовало — ее ждали.

Ворота раскрылись, приглашая в поместье, освещенное заходящим солнцем.

Гермиона с матерью быстро преодолели подъездную дорожку и через несколько минут уже оказались в холле, где их ждал домовик, чтобы проводить в гостиную.

Гостиная на втором этаже. Гермиона поежилась и взглянула наверх — огромная люстра, но уже другая. Теперь вся эта комната выглядела по-другому.

Кларк сидел в кресле, в его руках находилась большая черная книга, в которой Грейнджер за секунду узнала свой Дневник. Люциус смотрел в окно, повернувшись спиной ко входу. Младший Малфой сидел в кресле в форме ученика Слизерина и со значком Старосты Школы на груди. Нарцисса сидела неподалеку на диване около камина.

— О, а вот и вы, мисс Грейнджер, — протянул Кларк, — я полагаю, вы знаете, что это, — он указал на книгу.

— Да, знаю, поэтому и пришла сюда, чтобы вы отдали ее мне, — ледяным голосом ответила Гермиона.

— Хо-хо, ну это вы загнули, милочка! Зачем мне вам ее отдавать? Для меня это почти пост Министра Магии. Если я опубликую все, что здесь находится, то вашему Шекболту не удержаться в кресле. А потом полетит и начальник Аврората, и начальник Отдела Тайн… У меня с этой книжечкой хорошие перспективы, вам не кажется?

— Вам обеспечен Азкабан, за разглашение этой информации. Не думаю, что Англия будет так уж рада, если вы расскажете им в подробностях, как Волдеморт обрел бессмертие и прочее.

— Зачем мне ее разглашать, когда я могу так просто манипулировать вами и вашим Гарри Поттером? Обыкновенный шантаж, мисс Грейнджер, ничего личного.

— Тогда чего вы хотите?

— Вы выйдите с официальным заявлением, что именно я должен получить контракт, и все.

— Мисс Грейнджер, это ваше право, — лорд Малфой посмотрел на гриффиндорку.

— Люциус, вы боитесь, что я могу опубликовать интересные факты из вашей биографии? — Хохотнул Кларк.

— Я предлагаю другой выход, господа, — Грейнджер поудобнее перехватила палочку, — что выбираете, мистер Кларк: Аваду и Обливиэйт?

— У вас нет чувства юмора, мисс Грейнджер, — улыбнулся Ральф.

— Если вы действительно любите мою мать, то вы отдадите мне Дневник.

— Мисс Грейнджер. Неужто Люциус еще не объяснил будущей миссис Малфой, что нельзя смешивать бизнес и личную жизнь? Мне вот интересно, для чего вы сдались Малфоям? Они уже оправданы, так зачем им портить свою кровь?

— А зачем вам моя мать? Ведь ваш наследник тоже будет полукровкой, — не сдалась Гермиона, никто не заметил, как она чуть шевельнула палочкой. — Знаете, что, мистер Кларк, идите-ка вы в Пророк или к Кингсли, куда вы там собирались? Я пока не собираюсь вам подчиняться.

— Только с вашей матерью, мисс Грейнджер.

— Пожалуйста, — Гермиона отошла от матери и села в кресло рядом с Драко, — вперед, мистер Кларк, флаг вам в руки.

Ральф сначала опешил, но потом вял за руку будущую супругу за руку и шагнул с ней в камин.

— Грейнджер, ты точно дура, — обреченно выдохнул Драко.

— Ну, несомненно, Малфой, — пожала плечами Гермиона и вытащила из кармана уменьшенные маленькие папочки и увеличила их заклинанием. — Я думаю, ему будет очень интересно читать о моих переживаниях по поводу МакЛаггена на шестом курсе, — гриффиндорка поднялась. Она протянула несколько папок старшему Малфою, — я полагаю, это ваше Люциус.

— Благодарю, мисс Грейнджер, — Малфой открыл первую папку.

— Это точные копии, — пояснила Гермиона, прежде чем шагнуть в камин.

* * *

— Паркинсон! — Гермиона вышла из камина в холле школы.

— Чего тебе? — Панси, шедшая, видимо, на тренировку в спортивной форме обернулась.

— Мантия-невидимка у тебя?

— Ты откуда знаешь, Грейнджер? — Усмехнулась Паркинсон.

— Гарри сказал как-то, — отмахнулась Гермиона.

Паркинсон пожала плечами и выудила из кармана серебристую ткань.

— Поттеру передай, что она у тебя, иначе он Мерлин знает, что подумает, — Панси фыркнула и пошла вниз по ступеням.

Гермиона знала, что поступает, как полная идиотка, но не хотела, чтобы кто-то ее сейчас видел. Ей пришлось оставить Кларку весь Дневник, который она вела с третьего курса, включающий все координаты их перемещений во время поисков крестражей, но зато он смогла приманить к себе личные дела и информацию о крестражах, в которой были все подсказки Дамблдора. К сожалению, на сам Дневник она наложила заклятия, которое нейтрализовало действие заклинания Акцио — теперь никто не мог его приманить.

«Ладно, личная жизнь Золотого Трио никогда особо не скрывалась, а теперь будет опубликована полностью. Ничего страшного!» — С бравадой подумала Гермиона.

Она пробралась в свою комнату, скинула одежду и отправилась в ванную.

В тот день она уснула быстро, но на краю сознания все же скользнула давняя мысль «и как мама может любить этого деспота?».

А, правда? Как? Почему? Зачем? И почему не уйдет? Почему позволяет Кларку играть против ее собственной дочери? Неужели он для нее значит больше, чем Гермиона? Но ведь так не бывает! Или…

* * *

Гермиона поднялась с кровати. Завтрак она уже пропустила, так же как и первую пару занятий.

Девушка все обдумала. Она просто уедет. Нет, не сбежит, а просто уедет. Дурмстранг — хорошая школа, она как раз сможет подтянуть Защиту и Зелья. Это всего не полгода.

Гриффиндорка привела себя в порядок и, взяв необходимые пергаменты, отправилась в кабинет директора.

Вчерашний день разочаровал ее. Пророк не выпустил никакой статьи, Сплетница сообщала только о знаменательном разговоре со срыванием значка, ученики — в особенности гриффиндорцы — обходили ее стороной, Гарри и Рона вообще не было видно. Как ей вчера сказала Катарина, они уехали на несколько дней по делам Аврората и вернутся только в пятницу. А Гермиона уедет уже в четверг рано утром.

Новый директор Дурмстранга в ответ на ее прошение написал, что будет несказанно рад принять ее, и что она сможет заключить специальный контракт на глубокое ученичество по отдельным предметам, которые выберет.

Оставался только один разговор: с директором МакГонагалл, о котором она попросила еще вчера после ужина.

Девушка покинула свою комнату.

Гостиная Гриффиндора и коридоры замка были несказанно пусты. Гермиона подумала, что это уже третье ее прощание с Хогвартсом. Сначала в конце шестого курса, когда они уходили вместе с Гарри, а потом в мае этого года, когда после Последней Битвы отбывали домой. А потом было второе письмо, написанное изумрудными чернилами и ее один шанс вернуться в детство… за такими размышлениями, девушка не заметила, как дошла до кабинета директора. Произнеся пароль, она проникла в самое сердце Хогвартса.

МакГонагалл сидела в директорском кресле, на стенах сладко посапывали портреты директоров Хогвартса.

— Я уважаю ваше решение, мисс Грейнджер, — произнесла Минерва, прочитав прошение, — уважаю настолько, что не имею права отказать.

— Спасибо, — тихо проговорила гриффиндорка.

— Это ваше, Гермиона? — Директриса вытащила из ящика стола значок Старосты Школы.

— Был моим, — кивнула девушка.

— Ваше обучение оплачено до конца года, но я переведу эти деньги обратно на ваш счет в Гриннготтсе. Надеюсь, вам понравится в Дурмстранге.

Гермиона смогла только кивнуть и положила папку с пергаментами на директорский стол.

— Это не ко мне, а к мистеру Малфою, некоторое время он будет исполнять обязанности один. Гермиона, возможно, вам стоит назначить себе преемника.

— Назначьте Лаванду Браун, она отлично справляется с серьезными делами.

Минерва ничего не ответила, хотя ответ ученицы ее поразил.

— Когда вы смогу приступаете к занятиям в Дурмстранге?

— В понедельник. Я уезжаю завтра рано утром.

— Мне следует сказать об этом за ужином?

— Не стоит, госпожа директор, — Гермиона покачала головой, — я пока не хочу что-то разглашать. Я уезжаю в Дурмстранг, чтобы спокойно доучиться вдали от Англии, Войны и прочего шума. Просто слишком много свалилось на меня разом.

— А мистер Поттер и мистер Уизли знают?

— Нет.

— В таком случае, мисс Грейнджер, вы больше не являетесь ученицей Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, а так же представительницей факультета Гриффиндор.

По волшебству с черной мантии Гермионы исчез герб факультета и шелковые красные лацканы, которыми она когда-то так гордилась.

— Спасибо, профессор МакГонагалл.

Грейнджер взяла со стола свое личное дело и пергаменты Старосты Школы.

Она знала, что сейчас вторая пара Слизерин-Гриффиндор у Флитвика, и Малфой должен быть там.

Так оно и было. Драко сидел за первой партой около окна на своем обычном месте и о чем-то разговаривал с Забини, пока профессор ходил около других студентов.

— Профессор Флитвик, простите, можно мистера Малфоя не несколько секунд?

— О, мисс Грейнджер! А почему бы вам не приступить к занятию? — Добродушно спросил Флитвик.

— Госпожа директор передала мне очень сложное дело, профессор…

— О, тогда, конечно! Мистер Малфой, прошу.

Малфой скривился, но кабинет покинул. Гермиона отошла на несколько шагов от двери и протянула ему пергаменты.

— Здесь вся моя часть работы. Я попросила, чтобы на мою замену пришла Браун, она справится, я уверена.

— А ты куда? Сбегаешь? — С ухмылкой спросил Малфой.

— В Дурмстранг. Доучусь там, насчет возвращения в Англию пока не могу ничего сказать. Если Кларк захочет опубликовать мой личный Дневник — я не буду ему препятствовать, у меня нет желания с ним воевать. Моя мать имеет право на счастье пусть даже и с таким, как он.

— Молодец, Грейнджер, это идеальный выход, — фыркнул Драко.

— Да уж, спасибо, — немного смутилась Гермиона, — ты единственный из учеников, кто знает.

— Ты не думаешь, что это ошибка?

— Нет. Я просто хочу покоя.

— Ну ты даешь, Грейнджер. — Он вновь усмехнулся, — ты хоть представляешь, что будет в Англии, когда это выйдет за пределы Хогвартса?

— Ничего не будет.

— Как знаешь, — слизеринец пожал плечами и повернулся обратно к двери.

— Малфой, наше соглашение еще в силе?

— Ты о нашей лже-помолвке?

— Да.

— В субботу, в десять утра, в Кабаньей Голове. Будет фотограф, так что оденься прилично, — Грейнджер была готова поклясться, что его губы растянулись в улыбке.

— Ты все еще хочешь поиграть против Кларка?

— Не только против него.

Гермиона фыркнула, повернулась и пошла к башне Гриффиндора, чтобы до конца собрать вещи. Она была свободна…

На следующее утро директриса Хогвартса, Минерва МакГонагалл, оповестила учащихся, что мисс Гермиона Грейнджер была по собственной воли переведена в Думстранг и теперь ее пост Старосты Школы займет Лаванда Браун. К обеду Сплетница выказала идею о распаде Золотого Трио. В пятницу вечером приехали Поттер и Уизли и почти устроили дуэль. В тот же день Лаванде Браун пришлось переписывать свою первую статью почти под диктовку Малфоя.

4-8.07.2011.