Собор Парижской Богоматери – Хогвартс версия (джен)

Не так давно Нарцисса рассказывала сыну о том, что в семейной жизни далеко не всегда всё бывает легко, и процесс привыкания друг к другу у людей чаще всего проходит довольно болезненно и весьма бурно. Не совсем понятно, зачем мать предупреждала Драко об этих трудностях, отвращая тем самым всё его желание жениться, если единственной мечтой обоих старших Малфоев была свадьба младшего на какой-нибудь чистокровной мисс Самые Белокурые Локоны, но факт оставался фактом: юный слизеринец о возможных сложностях был предупреждён.

Вряд ли, конечно, леди Малфой знала, что сложная наука взаимопонимания и готовность идти на компромиссы пригодится её Драко не в отношениях с какой-нибудь чистокровной мисс Самые Белокурые Локоны, а в отношениях с полукровным мистером Шрам На Всю Голову и Воронье Гнездо Вместо Причёски, ну да ладно.

Как говорится, « — Я — мужчина! — Что ж, у всех свои недостатки». Поттер, в конце концов, был ни капли не виноват в том, что Нарцисса и Люциус ждали от Драко пышной свадьбы и наследника рода. Сам Драко в этом тоже, в общем-то, виноват не был (тем более, он и повода старался для таких ожиданий никогда не давать), но родителей это не волновало.

Впрочем, об отношениях единственного сына с — прости Мерлин — будущим спасителем магического мира, лорду и леди Малфой знать пока было рановато... А вот всем ученикам школы чародейства и волшебства Хогвартс — в самый раз. Так (или примерно так) решил шрамоголовый герой, перед самым завтраком спустившийся в слизеринские подземелья и за руку утащивший принца от его свиты.

Малфой, конечно, шипел, как змея, и плевался, как разъярённый верблюд (белый двугорбый — королевское животное, между прочим) но все его попытки сопротивления были пресечены одним ударом. Точнее, одним поцелуем.

Всего одним — но очень долгим и до безумия сладким. И Драко даже не знал, что во фразе «до безумия сладкий» больше подходило для того, чтобы охарактеризовать их поцелуй: он был действительно сладким, но и действительно до безумия — потому что целовались мальчишки прямо у входа в Большой Зал.

Увидев эту дивную картину, Рон подавился тостом и впервые не доел третью порцию омлета. Невилл заботливо постучал рыжику по спине, но там никто не открывал, так что... Поиски Тревора были куда более увлекательным занятием.

Гарри и Драко целовались минут пять — и всё это время внутренне радостная, а внешне невозмутимая аки Снейп, Гермиона Грейнджер подсчитывала урон, нанесённый целующимися врагами хогвартсскому «поголовью». Пять хаффлпаффок и два хаффлпаффца пребывали в глубоком обмороке, Блейз Забини держался за сердце, Пенси Паркинсон хихикала в очевидной истерике, Колина Криви разбил нервный тик. А Рон, между прочим, всё никак не мог избавиться от застрявшего в горле тоста, и это грозило школе куда большими разрушениями (сидящая за соседним столом Луна Лавгуд громко рассуждала о том, есть ли у Рональда шансы не взорваться от напряжения).

Утро шло своим чередом — как-то так. Снейп левитировал пострадавших в Больничное Крыло, буквально каждую минуту модифицируя выражение своего лица во всё более и более презрительное и наводящее ужас.

Нет, то есть он, конечно, был рад за своего крестника. Чем бы дитя не тешилось — лишь бы не забеременело... Забеременеть Драко, конечно, и без того не мог, но в этой-то ситуации забеременеть не могла и его девушка, в смысле парень, в смысле Поттер, что не могло не радовать, ибо ребёнок от такого союза был бы точно слегка того... слишком прекрасен для этого мира.

К вечерней репетиции, к счастью, все уже более-менее успокоились. После утреннего гриффиндорско-слизеринского представления с рейтингом PG-13 привычные выходки близнецов Уизли казались такими пресными... Ну, подумаешь, вылили на Пенси ведро с грязной водой, которое зачем-то стащили у Филча. Подумаешь, напоили валерьянкой Миссис Норрис и притащили её в репетиционную аудиторию. Подумаешь, затеяли незаметно дёргать Снейпа за манию... Целоваться-то не целовались — так что никого, увы, не интересовали.

Гарри и Драко, правда, тоже больше не целовались... Это весьма беспокоило Гермиону (ведь грозило её наполеоновским планам!), так что она решила, не откладывая дело в долгий ящик, поскорей начинать репетицию.

«Скорее репетицию начнёшь — Скорее до постели доведёшь!», — мысленно продекламировала она, размышляя, какое постельное бельё лучше всего выбрать для ночи любви Феба и Эсмеральды: зелёное — в тон глазам Гарри, красное — в лучших традициях Гриффиндора, или чёрное — чтобы сделать профессору Снейпу приятно.

Зачем делать профессору Снейпу приятно, Гермиона сообразить не могла. А после произнесения про себя фразы «сделать профессору Снейпу приятно», Гермиона ещё и придти в себя не могла довольно долго, настолько... хм, странные ассоциации вызвала у неё это фраза. И PG-13 тут уже и не пахло.

— Так, всё, начинаем! — громким хлопком в ладоши мисс Грейнджер прервала свои пошлые размышления и попытки близнецов трансфигурировать Пенси в садового гнома.

— Анархия! — грянули Фред и Джордж, возмущённые внезапной помехой в лице режиссёра, но послушно положили палочки на подоконник и сделали вид «мы все внимание».

Без каких-либо напоминаний со стороны Гермионы, Невилл выбрался на «сцену». Был действительно его черёд выступать. Лонгботтом, правда, этого не знал — он всего лишь искал свою жабу...

— Отлично, Невилл! — голос сокурсницы застал его врасплох. — Поехали!

Спорить с Герми было бесполезно — это Невилл знал ещё с первого года обучения в Хогвартсе.

Партию свою он знал превосходно, так что оставалось, призвав на помощь всё своё актёрское мастерство («Акцио, актёрское мастерство!» — подумал парень) продолжать поиски Тревора, распевая при этом свою партию.

— Парижские врата

Приводит все пороки в страстную постель...

— Лишь бы она Поттера с Малфоем в постель не привела, — тихо прошипела Паркинсон, и стоявшая рядом с ней Джинни внезапно прониклась симпатией к слизеринке.

Профессор Снейп разрывался между своими желаниями: то ли снять с наглой девчонки баллы за то, что лезет в чужую личную жизнь, то ли прибавить десяточек за гражданскую сознательность и понимание важности исправления демографической ситуации в магической Британии. Дескать, нечего парням по углам обжиматься — вон сколько девчонок непуганых! В смысле нетра... NC-17, короче.

— Быть можно диким ночью без больших потерь —

Все кабаки безумия открыты по ночам теперь...

— Адресок не подскажешь? — вклинился Фред в безупречное пение Невилла.

— Анархия! — поддержал его Джордж.

Не обращая внимания на близнецов, Лонгботтом продолжал расхаживать по импровизированной сцене в поисках Тревора. Поиски жабы изящно вписывались в постановочный концепт: Гренгуар так и должен был шляться туда-сюда... А позади него, к слову, должна была шляться массовка, которая, повинуясь грозным взглядам Гермионы, таки полезла на всеобщее обозрение.

— На мосту Менял

Я ночью ангела случайно повстречал...

— О, Невилл... А ты уверен, что это был не морщерогий кизляк? — органично вплёлся в лившуюся из зачарованного граммофона музыку восторженный голос Луны.

— Но он скрывался, и от взгляда исчезал...

— Да-да, — Лавгуд даже в ладоши захлопала от радости. — Они обычно именно так себя и ведут, ты же знаешь!

— А ты обычно ведёшь себя как полная дура, — шепнула Паркинсон себе под нос, выполняя на сцене какой-то особенно сложный для её комплекции пируэт.

Джинни её почему-то услышала. И прониклась симпатией ещё большей.

А профессор Снейп снова пометил что-то в своём загадочном чёрном блокнотике.

— Я шёл за ним на свет —

Все кабаки безумия открыты по ночам теперь...

— Не забудь дать мне адрес! — с нажимом выкрикнул Фред, старательно изображая асоциальный элемент парижских улиц.

— О, Невилл, это случайно не твоя жаба? — протянул несчастное животное (земноводное? Рептилию?) Лонгботтому Джордж.

Прижимая Тревора к груди, Невилл радостно допел свою партию:

— Парижские врата

И страсть...

Лонгботтом знал, что ему нужно оставаться на сцене, потому что сейчас будет выступление Эсмеральды и Феба, и догадывался, что это выступление будет необычным. Но он и помыслить не мог, чем оно в итоге закончится...