Сон взаймы (гет)

Люциус отложил недописанное письмо Снейпу и прошёлся по комнате. Достал с полки наугад первую попавшуюся книгу и опустился в глубокое кресло перед камином. Ставшее привычным ощущение пустоты внутри смешивалось с раздражением и нетерпением; некстати вспомнилось, как на первом курсе он ждал результатов какой-то контрольной по Зельям: уже знал, где сделал ошибку, но почему-то надеялся на удачу.

За дверью снова послышались торопливые шаги и слабый хлопок — домовой эльф. Люциус раскрыл книгу на первой странице и принялся читать.

Почему бы Нарциссе просто не умереть? Что там объясняла сердобольная миссис Мэриуэзер? Чем больше волшебница передаст силы при родах, тем сильнее будет ребёнок. Игнация Малфой любила мужа настолько самозабвенно, что отдала сыну всё до последней капли. Трогательно и самоотверженно. Почему бы Нарциссе не сделать так же? Скончаться, оставив его, наконец, в покое — безутешным вдовцом…

Люциус прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Читать решительно не получалось. Ничего не получалось вот уже пять часов — с тех пор, как «серая» горничная со скорбным лицом доложила о каких-то проблемах. В воздухе висело напряжение. Казалось, весь замок сосредоточенно замер в ожидании…

Пусть она просто умрёт. Вместе с ребёнком… Ну или пусть родит девочку: няньки, гувернантки, Шармбатон и сынок Крэбба. Или Гойла. У кого-то из них должен родиться сын… В любом случае, богатое приданое и муж. И всё. И Мерлин упаси от наследования поместья…

Такой удачный расклад, такое красивое и изящное решение всех проблем. Всего-то смерть Нарциссы…

А он закажет очень большой портрет жены и повесит его в кабинете. И будет скорбеть. И уедет разбираться со своей скорбью куда-нибудь далеко — в Египет, Перу, Антарктиду или Австралию…

В комнату постучали. Не дожидаясь приглашения, доктор Пагель вошёл и замер, загадочно и торжественно глядя на Люциуса:

— Поздравляю, мистер Малфой, у вас сын, — и ещё какая-то ерунда про глаза и нос…

Люциус сдержанно кивнул:

— А миссис Малфой?

Целитель радостно улыбнулся:

— С ней всё в порядке. Она устала и спит, — и ещё какая-то ерунда про долгие и тяжёлые роды, про серьёзную потерю магической энергии и про его, Пагеля, врачебное мастерство.

Сидевшее внутри раздражение медленно отступало, оставляя место усталости и привычной пустоте. Поздравляю, Люциус, ты стал отцом. Обзавёлся наследником. Здоровым, сильным, чистокровным — мечта Тёмного Лорда. Гордость рода Малфоев. План «няньки — Шармбатон — муж» требует корректировки: «гувернёры — Слизерин —служба Лорду»… Если он к тому времени не свихнётся окончательно…

* * *

Малфой проснулся от резкой боли в предплечье. Чёрная метка нестерпимо жгла. Это было не похоже на обычный вызов. Люциус заставил себя дышать глубже и попытался приподняться с кровати, но руку свело, и он бессильно опустился на подушки, сжав зубы. Рядом зашевелилась Нарцисса. Вдруг боль прекратилась — просто исчезла, так же неожиданно, как пришла. Ещё не понимая, что происходит, мужчина машинально дотянулся до тумбочки, схватил волшебную палочку и зажёг свечи. На внутренней стороне предплечья было красноватое пятно, похожее на след от ожога. Метка пропала. Люциус в недоумении провёл пальцами по коже: ошибки быть не могло. Нарцисса приподнялась и из-за его спины уставилась на руку:

— Что это было, Люциус? Что это значит?

Малфой поднялся и накинул халат. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь еле слышным перешёптыванием портретов

— Дорогой, ведь Лорд сегодня должен убить мальчишку. Что произошло?

Люциус лихорадочно искал ответ. Другой ответ. Но другого не было: всё свидетельствовало об одном:

— Боюсь, Лорд не справился с мальчишкой.

Нарцисса села на кровати и обхватила себя руками за плечи, будто пытаясь согреться. В голубых глазах вспыхнуло что-то похожее на обиду и недоумение.

— А что будет с нами?

Её шёпот вывел Люциуса из оцепенения. Он напряжённо вскинул подбородок и ледяным тоном произнёс:

— А почему с нами что-то должно случиться?

Жена вздрогнула и подняла на него глаза. Малфою показалось, что она вот-вот заплачет, он досадливо отвернулся к окну и равнодушно добавил:

— Неужели, ты думаешь, что Дамблдоровские прихвостни смогут найти улики против нас? Отец на «ты» с Министром. Не думаю, что авроры способны на что-нибудь. К тому же, у меня, в отличие от твоей сестры, нет привычки орать на каждом углу о своей верности Тёмному Лорду.

Люциус смотрел на пожелтевшие деревья в парке, на собранные в ровные кучки листья, на идеально чистые дорожки. В голове у него водоворотом кружились мысли: главное всё учесть. Тайник в подземелье не смогут обнаружить. А вот тот, в библиотеке — уж слишком он «классический». Всё оттуда нужно будет перенести в отцовское восточное крыло. Кое-что, конечно, придётся продать… Этим он займётся завтра. Кроме того, нужно будет поговорить с одним парнишкой из авроров …

За его спиной Нарцисса тихо вздохнула. Малфой обернулся.

— Люциус, а Драко?

Он на секунду замер, пытаясь понять, что жена имеет в виду, а потом усмехнулся:

— Если хочешь, можешь разбудить его и сказать, что Тёмный Лорд скончался. Только постарайся, чтобы он потом не вопил на весь замок. Извини, мне надо поговорить с отцом.

Женщина прикусила губу и обиженно вздёрнула подбородок. На её лице появилось что-то похожее на отвращение.

* * *

На следующий день Англия сошла с ума. Люциус с отцом отправились в Министерство вместе, чтобы уладить все возможные неувязки. Шум, гам, смех, поздравления… Малфой со всем своим обаянием улыбался в ответ… нужным людям. И даже поздравлял с победой… но только очень нужных людей.

Весь мир счастлив, весь мир взбудоражен. Даже домовые эльфы обсуждают падение Того-Кого-Нельзя-Называть. Ещё один удар. Ещё один кувырок с ног на голову. Хотя, когда в последний раз этот мир стоял на ногах?

Грустная улыбка и задумчивый взгляд: «Тёмный Лорд падёт. И тогда ты мне поверишь…» Ах да, как же я забыл… Ромина Грей никогда не ошибается. Верю, Миона… Во что ещё я должен поверить, чтобы эта вселенная наконец дала мне передышку?

Изменились все вокруг: друзья и враги, знакомые и нет. Изменился отец, до неузнаваемости изменился Снейп, неуловимо изменилась Нарцисса: подчёркнутое, немного наигранное спокойствие и достоинство, идеальная осанка и напряжённо вздёрнутый подбородок, а в глазах неуверенность, как будто она просто не знает, как себя вести.

Ему навстречу, неуклюже переваливаясь, выбежал Драко и схватился ручонками за подол тяжёлой мантии. Люциус недовольно сжал губы, но всё-таки, «выполняя родительский долг», провёл рукой по золотистым волосам мальчика. Глаза Нарциссы потеплели. Она улыбнулась:

— Он так похож на тебя, дорогой. У него твои глаза.

Малфой перевёл взгляд на пухлое лицо сына с огромными серыми глазищами и растрёпанной шевелюрой, в очередной раз безуспешно пытаясь найти сходство.

* * *

— Тише, милый, Гермиона уже заснула. Я покормила её раньше, она снова хныкала.

— Нужно будет пригласить доктора… Дай я хоть взгляну на нашу малютку, — Дик Грэйнджер приоткрыл дверь в небольшую комнату, где в детской кроватке посапывал во сне ребёнок.

— Знаешь, Эмми, когда она вырастет, будет такой же красавицей, как ты.

Жена счастливо улыбнулась и прижалась к нему.

— Пойдём ужинать.

— Конечно, милая… Ты не представляешь, что сегодня творится на улицах. Просто сумасшедший дом какой-то. Ты что-нибудь слышала о Гарри Поттере?

* * *

Игнация Малфой улыбнулась задумчиво и немного грустно:

— Знаешь, сын, — это ирония, он никогда не называл молодую красавицу на картине мамой, — ты, оказывается, похож на моего деда в молодости.

На парадном портрете ей восемнадцать. Меньше, чем ему сейчас. Волосы украшены цветами, серебристо-серое подвенечное платье ниспадает до пола тяжёлыми складками. Она рассеянно поправила причёску и устремила взгляд в дальний угол кабинета — за раму.

Люциус застыл на месте, напряжённо вглядываясь в край портрета. Тёмная драпировка на заднем плане всколыхнулась. Неторопливо и как будто торжественно на невысокий пьедестал ступил Дерек Малфой. Протянул жене руку и совершенно неожиданно улыбнулся — ласково и как-то незнакомо. Девушка улыбнулась в ответ — и словно преобразилась, расцвела. Смешно прикусила губу, отвернулась, часто заморгала, пытаясь скрыть слёзы, и судорожно вздохнула:

— Я так по тебе соскучилась…

Мужчина бережно притянул её к себе за плечи, закрыл глаза и замер:

— Я здесь, Игни. Теперь уже никуда не уйду…

Медленно, будто боясь задеть что-нибудь, Люциус покинул кабинет отца и осторожно прикрыл за собой дверь.

Шаги гулким эхом отдавались от стен опустевшего западного крыла. Холодную пустоту в душе заполняла боль и неясная обида. Злорадная ухмылка: «Отец двадцать лет ждал этой встречи». И неожиданно отчётливое отвращение к себе — за эту злобу, за неверие, за нежелание признать очевидное: отец дождался, не отказался, не побоялся времени, не забыл…

Едва заметное движение воздуха, как будто тёплый ветер в лицо. Люциус остановился и прислушался: «Кто здесь?» — Стены отозвались глухим гулом, пламя факелов на миг стало ярче. Чужая сила осторожно коснулась сознания. Всезнающей усмешкой, скрывая почтительность презрением, Малфой-мэнор приветствовал своего нового Хозяина.

**

Нотариус, финансист, директор похоронного бюро… Соболезнования от друзей, допросы в Министерстве, приближающееся слушание в Уизенгамоте. Не его слушание — Малфои искупили свою вину перед обществом, лишившись главы семейства. Суд проходит над Лестранджами. Заседание, на котором он, Люциус, предъявит своей золовке обвинение в убийстве своего отца.

Заброшенное маггловское кладбище и надпись кровью на покосившемся надгробии «Смерть предателям». Жестоко, броско и вульгарно. Пытки Круциатусом, клеймление, Чёрная Метка в воздухе…

Он даст показания, он отправит в Азкабан Беллу и её безумного мужа… Вот только отца это не вернёт, потому что обнимающий молодую жену тридцатилетний волшебник на портрете — это не отец. Это кто-то другой. Кто-то слишком счастливый для этой вселенной…

В дверь тихо постучали, он быстро сел в своё кресло и непонятно зачем взял в руки какие-то бумаги:

— Входи, Нарцисса.

Женщина тихо проскользнула в кабинет. Она старательно отводила усталые, покрасневшие от бессонницы и слёз глаза, чтобы только не смотреть на мужа.

— Люциус… Завтра ты ведь не станешь…

— Стану, — резко прервал он.

Нарцисса вздрогнула, уже ставшим привычкой жестом вздёрнула подбородок и выпрямилась.

— У нас нет выбора, — устало проговорил Люциус. На душе было пусто. Где-то за ментальным барьером сидела боль и чувство утраты, которые он не хотел испытывать. Вдох — выдох, и можно просто отбросить всё лишнее и ненужное. Об отце он подумает когда-нибудь потом… когда всё закончится.

— Но она моя сестра! Ты не можешь свидетельствовать против неё.

Мужчина тихо вздохнул. Нарцисса не двигалась с места, но было видно, как она вся напряглась. На миловидном лице появилось странное выражение, как будто за брезгливостью она пыталась скрыть подступающие слёзы. Люциусу вдруг пришло в голову, что последнее время он слишком часто видит её такой. Интересно, как чувствует себя следователь, когда на него смотрят с таким отвращением…

— Я не могу поступить иначе, — примирительно повторил он. Подумал, что это звучит как оправдание, разозлился на себя, вздёрнул подбородок и резко отвернулся. Повисла тишина.

— Это ужасно, Люциус: все наши либо в бегах, либо как мы, либо в тюрьме, — отстранённо проговорила женщина. — С курса Беллы — все, с нашего — тоже… ну кроме этой, Ромины, — она поморщилась.

Малфой опустил голову, скрывая горькую усмешку.

* * *

Шаг, ещё шаг.

Где-то на границе сна и яви он стоит над горстью пепла, снова и снова убеждая себя, что то едва уловимое движение ему померещилось…

Люциус открыл глаза и замер, глядя на бархатный полог кровати. Расслабиться, восстановить ментальные барьеры, забыть, уснуть… И подумать об этом когда-нибудь потом, может, ещё через десять лет, в другой вселенной, в другой жизни…

Малфои не видят кошмаров, Малфои не вспоминают о прошлом. Малфои живут настоящим. И в настоящем у него всё хорошо: дом, жена, сын, уважение общества, деньги, пост в Совете Попечителей Хогвартса.

Какая, в сущности, разница, что за сны приходят в полнолуние. Быть может, это лишь шутки старого замка, чужие грёзы, которые заблудились в зазеркалье и ошиблись адресом. Нужно просто расслабиться и восстановить ментальные барьеры. И до следующего полнолуния забыть имя девушки, которая обещала будущее…