Преступники (гет)

Место, где мы оказались, до боли напомнило мне «Дырявый котел», даже человек за стойкой, с которым моя добровольная помощница сейчас таинственно перешептывалась, имел какое-то неуловимое сходство с хозяином Томом. В баре было темно, пахло рыбой и какой-то гадостью, определения которой я не мог подобрать. Я подошел к Хиддинг и сел на пол.

— Твой? — бармен кивнул в мою сторону.

— Нет. Но ночевали мы вместе.

Она потрепала меня по голове. Артистка.

Судя по вороватому взгляду хозяина — то, что он хозяин, я понял по разговору — и многозначительным паузам в речи Хиддинг, эти двое действительно были знакомы не понаслышке. Готов был поспорить на что угодно: проходимец мою новую знакомую побаивался. Видно, методы у Хиддинг в ее бытность на полицейской службе были не самые гуманные. И еще я сделал вывод, что мой прежний багаж знаний о магглах, почерпнутый из школьного курса и наших с Джеймсом юношеских вылазок, весьма сильно расходился с действительностью. Разговор между Хиддинг и барменом был понятен мне едва ли наполовину. И не только из-за своеобразных лексических оборотов, на которые не скупился хозяин — и, кстати, прекрасно понимала его собеседница — но и из-за того, что собственно предмет разговора просто не назывался. «Это», «та вещь», «ну, ты сам понимаешь» ни о чем лично мне не говорили. Финал беседы меня и вовсе потряс. Хиддинг заявила, что если хозяин подсунет ей «лимон», то «большой сыр» обо всем узнает. Словом, я от души повеселился. Образ добропорядочной британки рушился на глазах.

Потом мы опять петляли по городу. Хиддинг старательно избегала оживленных мест. Видимо, она хорошо знала свое дело, поскольку за все время мы не встретили ни одного человека в полицейской униформе. Потом она звонила. Разговаривала тихо, о чем шла речь, я не слышал. Вероятно, она о чем-то договорилась, потому что, выйдя из будки, присела на корточки и прошептала: «Мне нужно еще в одно место, но, может, тебе не стоит ходить со мной». Я помотал головой, мол, не согласен. Она только тяжело вздохнула. Что, уже жалеешь, что связалась с беглым преступником?

На вид дом, к которому мы подошли с задворков, был образцом респектабельности в маггловском понимании этого слова. Чистенький, ухоженный, со стриженным газоном. Прямо слезы умиления! Хиддинг перелезла через невысокую живую изгородь и громко свистнула. Через полминуты в окне верхнего этажа показалось лицо, а еще через минуту к нам, обойдя дом, подошел невысокий полноватый мужчина примерно моих лет.

— Сара, ты сумасшедшая, — недовольно начал он. — Тебя ищут, уже по местным новостям твое фото…

— Я знаю, Брайан, что в полном дерь… — осеклась она, видя, как мужик поморщился. — В общем, я прошу тебя помочь мне.

— А ты не хочешь пойти с повинной?

— В чем? В убийстве, которого не совершала? Это же чистой воды подстава, неужели не понятно.

Этот самый Брайан вздохнул, по-моему, с облегчением.

— Я знал, что ты не стала бы убивать Джо… Сара, все наши в трансе. Босс вообще в предынфарктном состоянии.

— Конечно, такое пятно на репутации отдела.

— И ты еще шутишь.

— А что мне остается: биться в истерике?

— А ты умеешь? — Брайан, похоже, оправился от первоначального шока и решил уже, наконец, перейти к делу.

Я почти не прислушивался к их разговору, хотя он был не в пример понятнее, чем предыдущий. Одно могу сказать: Хиддинг умела быть убедительной. По крайней мере, Брайана она озадачила по полной программе, а под конец еще и выпросила у него денег: «Не подбросишь немного наличности, а то моя кредитка… сам понимаешь. Потом верну. С процентами», — лицо у нее в этот момент было такое… Я бы и сам, наверно, карманы вывернул, если бы в них было хоть что-то. Не девица, а хамелеон!

Когда мы, наконец, вернулись в наше убежище, я готов был упасть и уснуть в ту же секунду.

— А я тебе говорила: нечего за мной таскаться, — ядовито заявила Хиддинг, наблюдая за мной. Я сидел, прислонившись к стене и закрыв глаза.

Сама она тоже, кстати, выглядела неважно. Стащила с плеч нелепое одеяние и, расстелив его на полу, уселась и принялась растирать ноги.

— На, поешь, — сказала она через какое-то время и протянула мне пакет с купленной на брайановы деньги едой из забегаловки.

Сама Хиддинг вытянулась на своем лежбище и, прикрыв глаза, помассировала виски.

— Слушай, а как ты собираешься искать этого своего Петти… как-его-там? — спросила она через несколько минут. — Ведь он же может быть где угодно.

— Я знаю, где он. Вопрос в другом: как мне до него добраться?

— Вот те на… Тебе что, в твоей тюрьме нашептали? Выходит, не ты один знаешь, что он жив?

Я задумался над ответом.

— Нет, кроме меня никто не знает. К сожалению. А где он, я догадался, но мне помогли… если так можно выразиться.

— Интересно, где может быть такое место, куда трудно пробраться даже собаке?

— Поверь, таких мест предостаточно. Это трудно объяснить.

— А ты попробуй, — еда и относительно безопасное убежище, похоже, настроили мою деятельную визави на лирический лад. Она перекатилась на бок и, подперев рукой голову, смотрела на меня с любопытством. Рассказать? Вообще-то я уже нарушил столько всего, что пренебречь статутом секретности казалось сущей ерундой.

И я начал. По мере того, как я погружался в воспоминания, мне становилось легче. Словно я много лет носил на себе неподъемный мешок камней, а теперь один за другим сбрасывал их, постепенно распрямляя спину. Хиддинг не перебивала, хотя, я уверен, многое было ей непонятно. Все-таки внимательный слушатель это настоящее сокровище. Такого встречаешь редко.

Когда в рассказе возникла пауза, женщина встала, закурила сигарету и задумчиво посмотрела на меня.

— Тебе ведь не этот крысеныш нужен, верно, Блэк? — тихо произнесла она. — Ты хочешь увидеть мальчика.

Я закрыл глаза. Мерлин возьми этих проницательных женщин! Это правда. То есть, конечно, разделаться с Петтигрю было тем толчком, который помог мне найти силы бороться и бежать. Но чем дальше я был от Азкабана, тем острее во мне было желание, наконец, встретиться с Гарри. В этом мальчике сосредоточилась вся моя надежда вернуться к нормальной жизни, к тому, что я потерял со смертью Джеймса и Лили. Я, конечно, понимал, что он имеет все основания ненавидеть меня. Но, Боже, как же я надеялся встретиться с ним и иметь возможность все рассказать и убедить его доверять мне. Наверно, это и в правду моя самая главная цель!

— Блэк, — я почувствовал запах табака совсем рядом. Хиддинг сидела возле меня на корточках, в руке дымилась недокуренная сигарета, — будь осторожен. Слишком сильные желания лишают хладнокровия. А оно тебе понадобится.

Я долго не мог заснуть. Собственный рассказ пробудил волну воспоминаний о веселых деньках юности, когда все мы четверо еще были вместе. Джеймс и Лили еще кусались, но уже с интересом поглядывали друг на друга. Мы с Поттером куролесили. Признаю: я был идиотом, но — черт возьми — счастливым идиотом. А Рем и Питер еще были с нами… Хотя Петтигрю уже тогда, наверно, переметнулся с этим тварям. Злоба захлестнула меня с новой силой, не давая забыться сном, несмотря на усталость. Я скосил глаза на Хиддинг. Она лежала спиной ко мне, скрючившись так, что было видно только куртку и подошвы кроссовок. Интересно, спит или нет?

— Эй, Хиддинг, — осторожно позвал я, в ответ послышалось невнятное мычание, — тебе приходилось убивать?

Раздался вздох, она пошевелилась и ответила неожиданно ясным голосом, значит, тоже не спала.

— Приходилось.

— И как?

— Хуёво. А ты хочешь попробовать? Вроде как не зря срок отмотал, а Блэк?

— Знаешь, я ведь в аврорате был. Это вроде вашей полиции. Но вот убивать никого не довелось. Ранить, обездвижить, даже проклясть…

— Ну, что ты за человек! — Сара перевернулась на другой бок и недовольно посмотрела на меня. — Что за радость ковыряться в старой ране? Я вот не страдаю мазохизмом…

— К тебе, Хиддинг, по ночам твои покойники не являются?

— Моим покойникам в гробу самое место, — резко ответила она, — была бы возможность, я бы каждого из этих мудаков по три раза убила.

Мне вспомнился Грюм. Это были его слова, с поправкой на маггла, конечно. Странно слышать такое от молодой женщины, едва выросшей из девчонок. Что же за жизнь у этих магглов?

— Хиддинг, — снова позвал я, немного помолчав.

— Ну, что еще? — голос настороженный и нервный. Ох, не по нутру ей этот разговор. Кто там говорил об откровенности?

— А что такое «лимон» и «большой сыр»?

Она скорее взвизгнула, чем рассмеялась. Явно ожидала какого-то другого вопроса.

— Бобби… ну, тот хрен из бара… придурок, воображает себя янки. Нахватался словечек из второсортных американских кино-помоев. «Лимон» значит фуфло, а «большой сыр» — это такой человек, которого следует уважать и бояться. Босс, одним словом.

— Вы с ним неплохо понимали друг друга, — не удержался я, чтобы не поддеть ее.

— Если козел может быть нам полезен, — Сара зевнула и снова повернулась спиной, — почему бы не подыграть ему?

— А…

— Всё. Ты — как хочешь, а я сплю.

Надо полагать, разговор окончен. Я стал размышлять, о том, какие у меня шансы на успех и стоит ли воспользоваться помощью этой грубоватой девицы. Она, похоже, знает свое дело, у нее есть весьма неожиданные связи, кто знает, чем это обернется. Посвящать ее в детали своего плана я не собирался, да только вот сам план трещал по швам. Черт! Думая о конечной цели, я совсем упустил из виду, что вполне могу до нее и не добраться… Не худо бы волшебной палочкой обзавестись. Да только как это сделать? Что если Хиддинг права, и на меня идет охота не только в человеческом облике? Если Рем сказал им о моем умении, то уже весь аврорат в курсе… Чертова девица, надо же было заронить мне в голову крупицу сомнения. Она теперь растет с устрашающей быстротой и скоро того и гляди превратиться в страх и манию преследования. Ба! Сириус, да ты струсил. Или это твое слизеринское нутро подняло голову? Практичность душит твою одержимую храбрость? Под эти невеселые мысли, я, наконец, забылся беспокойным сном.

На утро Хиддинг бесцеремонно разбудила меня, гаркнув в самое ухо: «Подъем, Блэк». Пока я ошалело озирался и пытался прийти в себя, она сидела, пристально глядя на меня, и постукивала ногой от нетерпения.

— Мне нужна твоя помощь.

Я поглядел на Хиддинг, а потом перевел взгляд на окно, в котором виднелось хмурое небо. По-моему еще не вполне рассвело.

— Сколько времени?

— Пол пятого.

— Какого дементора…

— А такого. Мне нужно попасть в дом. Сейчас самое оно.

* * *

«Она сошла с ума», — думал я, поглядывая из кустов на патрульную машину, одиноко стоящую напротив искомого дома. Уже было совсем светло, на улице не было ни души и любое движение вокруг дома неизбежно привлекло бы внимание. Я собачьими глазами пристально взглянул на скорчившуюся рядом женщину и увидел, как уголок ее тонкого рта ползет вверх в уже знакомой усмешке.

— Я знаю это время, — зашептала она мне в самое ухо (сидя Хиддинг и я были практически одних габаритов). — Одна смена заканчивается, вот-вот придет другая. Неудержимо клонит в сон, внимание ослаблено, глаза слипаются. Чертовски хочется домой, и ты начинаешь невольно высматривать: ну, где же эта чертова смена. Потом одному приходит в голову идея. Кофе! Вот что поможет. И мы нарушаем инструкцию: это ведь простительно тому, кто всю ночь просидел «в засаде»…

Действительно, дверь автомобиля открывается и полноватый лысый парень со вздохом вылезает на мостовую. У него помятая физиономия и красные от недосыпа глаза.

— Ладно, Джорджи… я мигом. Тебе принести… — говорит он, почесывая затылок, ему что-то отвечают из машины, — ага… и пончиков принесу. О-кей.

Парень, позевывая, удаляется, исчезает за углом.

А мне в ухо по-прежнему шепчет вкрадчивый голос:

— А ты в это время прикрываешь глаза. «Ничего ведь не случится, если я немного вздремну, верно? Пока никто не видит». А в это время из кустов выходит пес, — она гладит меня по голове, будто я настоящая собака. — Он просто вышел прогуляться. Мало ли какое у пса дело? Но псу что-то не нравится. Он заходится лаем. Действительно, кто знает, что у этих тварей на уме? И что ты делаешь тогда? Пра-а-а-вильно. Ты желаешь, чтобы пес заткнулся и убрался… и прямо говоришь, нет — кричишь, ему об этом. Но пес ведь не понимает человеческую речь и продолжает лаять громче и громче. И тогда… тогда ты просто не замечаешь ни-че-го, даже если какая-то серая тень метнется к охраняемому дому… — Хиддинг задержала дыхание и резко выдохнула:

— Пошел! — она совершенно неделикатно шлепнула меня по заду, придавая ускорение.

Все происходило в точности так, как предсказывала бывшая инспекторша. Парень из машины начал орать на меня, а я лаял все яростнее и громче. Тот даже выскочил и замахнулся на меня резиновой палкой. Потом я едва не сбил с ног его напарника, который тащил стаканы и коробку с пончиками, которую тут же выронил, и сладости разлетелись по мостовой, став моей добычей. Все это время парни поливали меня отборными ругательствами и так этим увлеклись, что не заметили, как маленькая фигурка обогнула дом и влезла в окно. Конечно, она знала, как это сделать. «Это ведь её дом», — запоздало сообразил я.

Примерно через полчаса, которые я провел в уже знакомых кустах, приехала вторая машина. Новая смена выглядела не в пример бодрее и подшучивала над сонными коллегами, те вяло огрызались. Эта дружеская перепалка продолжалась минуты три-четыре, но этого хватило Хиддинг, чтобы вылезти из дома и незаметно прошмыгнуть под сень спасительных растений.

— Уходим! — выдохнула она мне в ухо и стала быстро пробираться в сторону соседней улицы.

Следующим пунктом назначения был дом Брайана. Тут Сара справилась без меня, запустив камнем в окно второго этажа. Заспанный Брайан появился через минуту, и ни слова не говоря, сунул в руки Хиддинг объемистый пакет, из которого торчали какие-то бумаги. Девица бесцеремонно потрепала его по щеке, бросила: «Умничка!» — и тем же стремительным шагом удалилась, свистнув мне, чтобы бежал следом. Батюшки, да я в самом деле превратился в сторожевого пса! Вот ведь… хитрая бестия. Ну ладно, будем считать это авансом за помощь мне, Хиддинг. Я даже остановился, осознав, что уже стал думать об этой девице, как о… напарнике, что ли. Ну да, назовем это так. Как там она говорила — «преступная солидарность»? Правда, пока мы играем исключительно в твою игру, подруга. Стало быть, следующий ход за мной.