Неучтённый фактор  (джен)

За неделю до Рождества в Косой аллее лавочник и двое покупателей задержали за попытку ограбления какого-то бродягу. К немалому удивлению авроров, пойманным преступником оказался не кто иной, как покойный Питер Петтигрю. Дело замять не удалось: несмотря на принятые меры, новость просочилась в прессу. Журналисты тут же припомнили дело беглого Сириуса Блэка, который якобы этого самого Петтигрю убил. А вылезшие на белый свет подробности… Даже августовский скандал с откровениями миссис Лонгботтом и последующим освобождением Лестрейнджей не вызвал такого резонанса. Общественность была потрясена тем фактом, что мистер Блэк, безвинно просидевший в Азкабане двенадцать лет, даже не был осуждён! Ведь ни толкового следствия, ни суда над ним так и не провели.

«Любого из нас, независимо от возраста и пола, могут схватить и отправить в Азкабан по ложному обвинению, без суда и следствия!» — кричал «Ежедневный пророк».

«Питер Петтигрю — организатор тайного общества садовых гномов-убийц! Гномы уже захватили Министерство Магии. Сириус Блэк притворяется Фаджем!» — тонко намекал журнал «Придира».

«Мистер Блэк такой душка! — умилялся фотографии Сириуса пятнадцатилетней давности еженедельник «Ведьмин досуг». — Он самый завидный жених этого года».

«Мы все умрём!» — лаконично добавлял «Очаг колдуна».

И сколько ни пытался заострить внимание авроров легиллимент-невыразимец, присутствовавший на допросах Петтигрю, на странные «шрамы» в памяти задержанного, должного интереса это не вызвало. Как и едва затянувшаяся рана на месте утраченной руки с почти стёртыми следами очень сильной магии. На тот момент у аврората имелись более важные дела — все нечеловеческие расы как с ума посходили! Если ноту протеста от Князя вампиров, обиженного ущемлением прав нелюдей, министерство благополучно проигнорировало, то акции возмездия оборотней равнодушными не оставили никого. И вейлы чего-то требовали, и даже русалиды… А тут ещё и Блэк. В обычно сонных министерских кулуарах жизнь закипела, как зелье в котле первокурсника Лонгботтома. Взрыв, казалось, неминуем.

На экстренно созванном заседании Визенгамота, посвященном делу Блэка, после оглашения оправдательного приговора Министр Фадж внезапно почувствовал себя плохо. Вызванный к больному штатный целитель диагностировал проблемы с сердцем и срочно отправил главу Министерства в больницу Святого Мунго. Как известил читателей на следующий день «Ежедневный Пророк», Корнелиус Фадж объявил о своей отставке по состоянию здоровья. Новым Министром Магии был назначен Люциус Абраксас Малфой.

* * *

Тоскливые завывания Рабастана могли довести до ручки кого угодно. Его хорошо поставленный звучный баритон творил с душою что-то страшное. От особо заковыристых рулад волосы вставали дыбом. Кто бы мог подумать, что лиричную балладу о прекрасной Розамунде можно исполнить с таким накалом? Гитара плакала и стонала под его искусными пальцами…

«Что ж творит, поганец, а?!» Швырнув сломанное перо на стол, Гарри-Том энергично растёр виски. На порванном пергаменте расплывались брызги клякс. Очередной черновик письма к Князю вампиров полетел в мусорную корзину. А ведь он еще недавно сам радовался, какая хорошая акустика в гостиной!

Вечера под перебор гитарных струн в исполнении Рабастана, прозванного Менестрелем, и неспешную беседу с узким кругом избранных быстро превратились в добрую традицию. Немало судьбоносных замыслов и интересных идей родилось именно в уютной, расписанной танцующими нимфами комнате…

— О-о-о-о, Розамунда-а-а!

Может, всё же стоило разрешить ему участвовать в треклятом рейде? Право слово, как ребёнок! Сам должен понимать: если магия ещё и наполовину после Азкабана не восстановилась, то какая, к Мордреду, охота на оборотней-людоедов? Ну и что, что Антонин Долохов со штурмовиками ушёл — кому нужен этот Долохов? А Рабастан пусть еще при Тёмном Лорде побудет.

Фенрир Грейбек и его банда свирепствовали на юге страны, но уничтожать ее аврорат не торопился. Поэтому организованную Гарри-Томом акцию по отлову распоясавшихся оборотней Малфой назвал удачным популистским ходом, но сам почему-то участвовать отказался, сославшись на дела. И хотя Эйвери ехидно намекал на укрепление авторитета Министра, Люциус на провокацию не повёлся. Для этого дела, мол, у повелителя отряд штурмовиков есть — пусть развлекаются, а его удел — политика.

Пожалуй, это был первый серьезный рейд со времён возрождения Волдеморта. Ну, не считая отправки отряда карателей за беглым Каркаровым. В отряд входили те, кто пострадал от его предательства, и спрашивать у них отчёта об исполнении миссии Волдеморт не собирался. Они были в своём праве.

На особо драматичной ноте Рабастан странно вскрикнул и замолчал. Волдеморт облегчённо обмяк в кресле, наслаждаясь блаженной тишиной. Интересно, что Басти сказал бы, узнай он о «детских» следящих чарах, наложенных на него Тёмным Лордом, и о том, что этот дикий концерт стал достоянием ушей повелителя? Младший Лестрейндж безрассудством не отличался, но Гарри-Тому было гораздо спокойнее жить, зная, что с Рабастаном всё в порядке. Потерять его ещё раз он просто не мог.

Низ специально зачарованной для фамилиара двери кабинета с характерным шорохом растаял, пропуская в комнату змею, которая деловито тащила гитару.

— Нагини! — ахнул Тёмный Лорд, опрокинув чернильницу на документы.

— Хорошая охота, — невнятно оповестила змея, не разжимая челюстей, и обвила инструмент удушающим захватом. — Нагини давно мечтала поймать существо, что верещит в деревяшке в руках у тощего. Если добыча вкусная, верная Нагини поделится с Хозяином. — И, деловито отломив клыками здоровенный кусок лакированного корпуса, хищным броском сунула голову в дыру.

* * *

На ветке фикуса сидела птица, отдалённо похожая на чайку, и, склонив рогатую голову набок, в упор разглядывала Тёмного Лорда. Её не по-птичьи большие и умные глаза насмешливо поблёскивали. Гарри-Том обозленно скривил губы и запустил в «чайку» ракушкой. Птица неспешно перелетела на другую ветку и снова уставилась на Волдеморта. Тяжёлый, глумливый взгляд ползал по спине, как насекомое, но он терпел и не оборачивался.

Эту тварь он создал в тот день, когда они с Басти, Люциусом, Эйвери и адвокатом Томсоном увлеклись дегустацией вина из малфоевских подвалов. Отличное было винцо, надо сказать! Не то чтобы Гарри-Том прочувствовал весь его букет, который так расхваливал Эйвери, но расслабляло вино преотличнейше! Всё же три века выдержки — это вам не сливочное пиво. Люциус, помнится, только тосты поднимал за победу Тёмного Лорда и за себя любимого, то бишь за нового Министра. А вот пил ли он? При всём желании уже не вспомнить. А может, постоянно обновляемое содержимое бокала Гарри-Тома — его изощрённая месть за всё хорошее? Вполне в малфоевском духе.

Да-а, как поначалу вечера Гарри-Тому было хорошо, так по окончании было плохо. Целитель рвал на себе волосы, метался со склянками, клизмами, тазиками, взывая к благоразумию Тёмного Лорда и то и дело наступая на взбудораженную Нагини. А салатово-зелёный Волдеморт мечтал о быстрой смерти…

— Безобр-р-разие! — высказалась чайка.

— Без тебя знаю, — пробурчал Гарри-Том. — Чтоб я еще когда-нибудь каким вином соблазнился... И как от похмельных чудовищ избавиться? Такой прекрасный мирок был, а теперь? Вот на кой я вас к ментальной структуре пляжа привязал, а? Не стереть, не забыть…

Из моря всплыло бронированное шипастое чудище, разинуло кошмарную зубастую пасть, огласило окрестности неблагозвучным рёвом и снова затонуло. Гарри-Том расстроено присел на камень. Булыжник под ним шевельнулся, выпустил белесое щупальце, подгрёб к себе пару мелких камешков и аппетитно захрустел. Тёмного Лорда подбрасывало от жевательных движений, но с камня он упрямо не слезал. Утешало то, что никто пока не покушался на его жизнь.

Вдруг пейзаж дрогнул, и на солнечный пляж ступил Гарри Поттер.

— Ты ведь знаешь о пророчестве, да? — гневно сжимая кулаки, крикнул он, едва завидев Волдеморта на призрачном берегу.

— И тебе привет, — буркнул тот, всё же сползая на песок. День выдался на редкость хлопотный, и Гарри-Тому хотелось просто помолчать безо всяких разборок. Ну, может, немного пофилософствовать. — Это ты про «тот, кто может победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…», да? — вяло уточнил он. — Знаю, конечно. Так оно исполнено ещё четырнадцать лет назад. Ты ж тогда Волдеморта его собственной Авадой, отражённой от твоего гранитного лба, прибил. А остальное — очередные домыслы.

— Как это? — неуверенно спросил Поттер, разом растеряв весь гонор.

— Ну, вот сам посуди, — Гарри-Том поудобнее разлёгся на песке, закинув руки за голову. — У пророков, что эти самые пророчества изрекают, есть одна общая черта: они могут предсказать будущее только непосредственно заинтересованному в деле человеку. Вот тебе Сибилла предсказала, что Петтигрю сбежит и поможет возродиться Волдеморту, так? А Дамблдору, который ломал голову, как остановить войну, Трелони выдала про конец седьмого месяца и прочее. Так вот, братишка, срок исполнения её пророчеств не более полутора-двух лет — она слабая предсказательница, и пророчество про Петтигрю это подтверждает. Кстати, не знаю, дождёмся ли мы от неё каких-либо новых откровений… В последнее время она усиленно налегает на херес, а спиртное ясному видению будущего не способствует.

— Но профессор Дамблдор считает…

— Небось, старик явился к вам с крёстным домой, испортил беззаботную вечеринку в честь первого дня каникул и оправдания Блэка, а под конец вчера пригласил тебя для приватной беседы и объявил, что твоя судьба — убить Волдеморта и никак иначе?

— Ну да… А ты откуда знаешь? — подозрительно напрягся Поттер.

— Это его обычные повадки, — хмыкнул Тёмный Лорд, — ничего нового. Знаешь, дело, конечно, твоё, но я бы не советовал тебе так уж полагаться на мнение дорогого Альбуса — у господина директора свои цели в этой войне. Сейчас ему нужно… Нет, ему просто необходимо, чтобы ты верил в свою избранность. По его замыслу, однажды мы с тобой сойдёмся в поединке и уничтожим друг друга. Сколько раз уже он это подстраивал?

— Он не мог… — тоскливо выдохнул Гарри.

— Ну почему не мог? Очень даже мог, — рассудительно произнёс Гарри-Том, извлекая из воздуха травинку и прикусывая её зубами. — Но я не говорю, что он злодей и замыслил недоброе по отношению к тебе… Это политика, Гарри. Сам ты ему, может, очень даже нравишься, и он искренне переживает, что вынужден пожертвовать тобой ради общего блага. Он видит конкретный путь, по которому магическое общество должно пойти, дабы вылезти из средневекового болота… К сожалению, Дамблдор идеалист. В мечтах и на бумаге идеи эти, может, и очень хороши, но для реальной жизни они совершенно не годятся. Он не знает магглов, он никогда с ними не жил… Но слишком быстро всё завертелось. Так что теперь ни отступить от своих великих планов, ни изменить что-либо в них он уже не может. Как и признаться себе, что оказался неправ.

— Постой, можно ведь всё рассказать ему, и что ты хороший, и…

— Это я-то хороший?! — не поверил своим ушам Волдеморт, даже приподнявшись на локте. — Думай, что говоришь, болван гриффиндорский! И вообще мы с тобой мою политику и характер уже тысячу раз обсуждали, не начинай по новой.

— Ты мне никогда не врёшь, — твёрдо припечатал Поттер, упрямо поджав губы, — а Дамблдор…

— Так и он не врёт, — фыркнул Тёмный Лорд, чувствуя, как заалели уши. — Просто информацию дозирует или не договаривает. Это уже как бы и не ложь.

— И всё равно…

— Я просто хочу, чтобы ты выжил и был хоть немного счастлив, — измученно прикрыв глаза, пробормотал Тёмный Лорд, укладываясь обратно на песок. Ничто не утомляет так разумного взрослого человека, как юношеский максимализм, даже если он твой собственный.

* * *

Сочельник выдался снежным и морозным. Аппарировав на пригорок за чертой Хогсмида, Гарри-Том восхищённо уставился на расцвеченную огоньками окон громаду Хогвартса. В сгущающихся зимних сумерках замок производил поистине волшебное впечатление, но долго любоваться красотами не позволил морозец. Кинув прощальный взгляд на школу, заснеженный Запретный лес и покрытое льдом Чёрное озеро, Тёмный Лорд отправился к месту свидания.

Визжащая Хижина будила много воспоминаний детства. С трепетной ностальгией Тёмный Лорд обходил маленькие тесные комнаты с наглухо заколоченными ставнями и мебелью, изгрызенной зубами оборотня. Заранее посланный сюда домовик успел убрать пыль и навести относительный порядок, но дух давно заброшенного жилья вытравить он, конечно, не смог.

В этой комнатке на втором этаже Гарри Поттер впервые увидел своего крёстного и чуть его не прибил. Здесь, на полусгнившей кровати, лежал Рон со сломанной ногой, прижимая к груди крысу Петтигрю. А вот эта обломившаяся трухлявая балка ударила по темечку торжествующего Снейпа. Тройной Экспеллиармус со всей дури… И как они тогда не убили зловредного зельевара? К тому же в стрессовых ситуациях магия лилась из Поттера рекой, но никто в школе не озаботился обучить его контролю. Ведь уже после заживо сожжённого Квирелла и раздутой тётушки Мардж было ясно, что выбросы эти для окружающих очень опасны. Ох, не на силу любви рассчитывал старый интриган…

Кстати, летом придётся самому с мальчишкой позаниматься.

А на эти вот половицы, возле очага, он каждый год после Войны приносил цветы. Это — место гибели Снейпа от клыков Нагини.

Как потешался Рабастан, когда он однажды прочувствованно поведал ему о великой любви Снейпа к его, Гарри, маме, и о том, как профессор самоотверженно спасал его от смертельных опасностей.

«О Лили Эванс ничего сказать не могу — по школе её не помню, — насмешливо растягивая слова, сказал тогда Басти, — она года на три меня младше была. Но позже слышал, что девица себе на уме. А вот папаша твой был редкостным придурком! Что волком смотришь? Правду говорю. Мало того, что уважаемую семью Поттеров опозорил, безо всякой нужды разбавив кровь, так ещё и погиб, как последний идиот! Да прекрати ты кулаками махать! Что за нелепая маггловская привычка? Сам подумай — без волшебной палочки кинулся на Лорда — это геройство? В доме ни одного аварийного портключа на случай беды — это разумно? Вместо того чтобы на себя Фиделиус замкнуть, ставит Хранителем Секрета совершенно ненадёжного дружка — это забота о семье? Нет, Поттер, тебе крупно повезло, что хоть какие-то мозги достались. С такой-то наследственностью… А в великие амурные дела Снейпа я не верю. Если уж он сумел водить за нос двух величайших магов, то провести тебя с воспоминаниями для него легче лёгкого. Очень разумно с его стороны подстраховаться на случай твоей победы. Жить-то хочется, и желательно не в Азкабане. Ты ведь так сентиментален, Поттер, так доверчив — прямо как нежная дева! Говоришь, спасал он тебя? Знаешь, с таким спасителем и убийц не надо!»

Да-а, у Басти на всё в жизни есть своё особое мнение. Верное или неверное, но особое!

Направив волшебную палочку в жерло камина, Гарри-Том вызвал синеватое колдовское пламя. Оно, конечно, грело, но не обжигало, а, самое главное, не давало дыма. Присев в тепле у камелька, он прислушивался к звукам снаружи.

С улицы доносился гул голосов, смех, музыка и весёлые выкрики: волшебники готовились праздновать Рождество.

О прибытии гостей его предупредило шебаршение в потайном ходе. По-приятельски кивнув застенчиво улыбающемуся румяному с мороза Поттеру, Гарри-Том церемонно поприветствовал напряжённого как струна Сириуса. Тот прожигал его взглядом, часто сглатывал и нервно мял в руках скомканную мантию-невидимку. Из-под невесомой серебристой ткани артефакта то и дело выглядывал кончик волшебной палочки. От Блэка веяло страхом, сомнением, застарелой ненавистью и тяжестью данного кому-то обещания. Крестник жался к нему, как птенец к наседке, но опасений в его эмоциях не было вовсе — только любопытство и предвкушение. Тёмный Лорд даже представить не мог, каким образом мальчишке удалось уговорить крёстного тайно встретиться с Волдемортом.

Придвинутое к огню большое скрипучее кресло легко вместило и крёстного, и крестника. Отпускать от себя Гарри хоть на шаг Сириус откровенно боялся.

— К сожалению, у нас мало времени для приватной беседы, мистер Блэк, — сверился с часами Тёмный Лорд, — а обсудить нам нужно очень важные вещи.

— Чего ты хочешь? — вызывающе выпятил подбородок Сириус. Да-а, чувства самосохранения у крёстного было ещё меньше, чем у Гарри.

— Рассказать правду о смерти Регулуса Блэка, — непринуждённо сообщил Волдеморт. — Полагаю, вас это заинтересует?

— Почему… почему Рег не пришёл ко мне? Я бы… — стиснув голову руками, шептал Сириус.

— Регулус глупцом не был, — проникновенно произнёс Гарри-Том. — Зная тебя, он понимал, что ты пошлёшь его подальше, не дав и слова сказать! — щадить крёстного он не собрался. Иногда хорошая порка намного полезнее всякого сочувствия. — У тебя были верные друзья, место в ордене Феникса и неограниченная свобода. Нужен ли был тебе младший братец с тёмной меткой на руке и с не менее тёмными проблемами? Ты, небось, мечтал встретить его в бою и хорошенько приложить каким-нибудь особо вредным проклятием. Не убивать, нет, только проучить на мародёрский лад.

— Хватит! Перестань! — Гарри, гневно сверкая глазами, приобнял скорчившегося Блэка за плечи.

— Твой брат погиб героем, искренне считая, что…

— А где сейчас эта штука… медальон? — слушать других Сириус тоже не умел. Что ж, придётся научиться. Погибнуть на этот раз Гарри-Том ему не позволит. За время беседы Тёмный Лорд успел тайком восстановить кое-какие разрушенные Азкабаном связи в сознании крёстного. Это отняло много сил, но результат того стоил. Ночных кошмаров у Бродяги теперь поубавится. Да и повреждений было на удивление мало. Видать, анимагическая форма — действительно неплохая защита от дементоров.

— Спроси у своего домовика, — ухмыльнулся Волдеморт, — но это после. Сначала я объясню, что собой представляет эта симпатичная безделушка. Слышали ли вы о крестражах?