2012. Сиракузы (гет)

Прошла неделя. Каждый день Гарри проверял, не снялся ли запрет на аппарацию, но всякий раз его попытки переместиться хоть на фут заканчивались провалом. Заклинание «Портус» не действовало на предметы, превращая их в никчёмную труху. Министерство продолжало придерживаться давно заведённых правил, несмотря на то, что снаружи адским ветром завывала мёртвая пустыня. Не помогла и удивительная магия домовиков. Однажды Гарри был свидетелем того, как кто-то из пострадавших в полубеспамятстве вызвал к себе эльфа. Тот, конечно, явился — не мог же он проигнорировать зов хозяина — хотя назвать это эльфом никто бы не решился. Глядя на шевелящуюся бесформенную кучку, Гарри едва сдержал рвоту.

Сложилось впечатление, что министерство, словно живое существо, перекрыло все входы, нещадно наказывая любого, кто пытался разрушить его чары. Готлиб рассказал, что так оно защищает спрятавшихся от вторжения извне: подобно древнему рыцарскому замку, под кровом которого крестьяне находили приют в лихие разбойничьи времена. Беда в том, что мощные взрывы нарушили что-то в оборонительной системе, и выйти из министерства стало так же невозможно, как и войти...

Припасы таяли, несмотря на введённый Гарри режим жёсткой экономии. Мужчины, благородно отдававшие свою провизию женщинам и детям, неизбежно слабели, и к концу недели никто уже не пошёл расчищать камины. Да и надежда на то, что удастся выбраться через сеть, иссякла полностью. Гарри не стал никого уговаривать и пошёл бороться с каминным мусором в одиночку.

Центральный камин в атриуме был всё также завален, как и в первую ночь. Над камнями, песком и щепками опасно торчала громадная балка. Откуда она взялась, было загадкой. Гарри взмахнул палочкой и мысленно пробормотал: «Редукто», чтобы уменьшить балку, но ничего не произошло.

«Наверное, деталь какой-нибудь магической конструкции, — догадался он. Такие попадались довольно часто. Справиться с ними при помощи чар было почти невозможно — древние строители заколдовывали каждое брёвнышко, чтобы министерство простояло долгие века, выдержав любое магическое воздействие. — Вероятно, стоит вытащить громадину вручную».

Гарри запрыгнул на груду осыпавшихся камней, схватился за балку и с усилием дёрнул в сторону. Балка не сдвинулась ни на дюйм. Он повторил попытку — безрезультатно. Тогда он решил расшатать её, чтобы та пошла легче, и, упираясь всем телом, надавил что есть мочи. Раздался глухой треск, и в тот же миг камни под ногами стали осыпаться, а балка, накренившись над головой, ходко поехала вниз. Гарри успел отскочить в сторону, но всё же ощутил удар по плечу — острый край балки прошёлся по руке и глубоко распорол кожу. Не чувствуя ничего, кроме раздражения, Гарри поморщился от вида крови, которая быстро пропитала рукав. Боль пришла позже. Прикусив губу, он остановил кровь заклинанием и побрёл в госпиталь.

* * *

Мэгги выглядела бледнее, чем обычно; в её запавших синих глазах можно было прочесть усталость и безразличие. Однако, увидев Гарри, она оживилась и принялась хлопотать вокруг него.

Когда рана затянулась, Гарри усадил Мэгги рядом и участливо спросил:

— Как ты здесь? Помощь нужна?

— Нет, мне помогают. Миссис Эббот и миссис Голдсмит дежурят, пока я отдыхаю. Всё хорошо...

— Правда? — недоверчиво спросил Гарри. — А то по тебе не скажешь, что ты отдыхаешь.

Мэгги скорбно помолчала, а потом вдруг всхлипнула и подняла на него мокрые, покрасневшие глаза. Гарри скривился, но не от физической, а от душевной боли. В последнее время он насмотрелся на рыдающих женщин и детей, видел даже, как плакали крепкие мужчины. Самому порой хотелось по-детски нареветься, но ведь не поможет!

— Мэг, ну хватит, — с досадой проговорил он. — Всё нормально. Мы выберемся.

— Ничего не нормально! — сдавленно выдохнула Мэгги. — Они умирают! А я ничего не могу сделать!

— Мэг...

— Как мне быть, мистер Поттер?! Лекарств не хватает на всех, я не знаю, как лечить такие глубокие ожоги, да никто не знает! — быстро забормотала она, будто позволила себе выплеснуть долго сдерживаемый бушующий поток слов. — Им больно! Им так больно, что вы даже вообразить себе не можете! А у меня осталось всего три флакона обезболивающего! А несколько человек... они... они не выживут. Я это точно знаю! Но продолжаю их лечить, потому что... потому что... иначе нельзя! А они просят меня. Вы знаете, о чём они просят?! Чтобы я и-избавила их от мучений, чтобы я их убила! Каждый день, каждый час они стонут: «Убей меня, Мэгги!» И смотрят... О Мерлин, как они смотрят...

Мэгги спрятала лицо в ладонях и зашлась в беззвучном плаче.

Сердце тревожно сжалось. Гарри встал.

«Ничего, ничего, это всего-навсего минутная слабость, — уговаривал он себя. — Девочка просто устала».

— Мэгги, — он положил руку на её склонённую голову. — Ты — сильная. Ты всё преодолеешь...

Она выпрямилась и бросила на него мимолётный взгляд, в котором Гарри уловил горькое разочарование.

«Истинный наследник Дамблдора. С каких это пор Гарри Поттер прикрывается пафосными речами, вместо того, чтобы решить проблему самому».

«Опять ты! Давненько тебя не было».

«Я брал краткосрочный отпуск от трудов праведных».

«Труженик чёртов. Что тебе нужно?»

«Знаешь, что ты сейчас сделал? Оставил девушку наедине с неразрешимой задачей».

«Она молодец, справится».

«Никто и не сомневается. Однако, как справится? Вариантов, как всегда, два. Как говорится, «to be or not to be».

«Что ты несёшь?!»

«Ты сейчас уйдёшь и снова будешь делать вид, что ищешь выход, а на самом деле — тянуть волынку; а она останется здесь и будет слышать стоны и просьбы о милосердии. Убийственном милосердии, Гарри! Бедная, она постоянно, всякий час, миг, даже во сне слышит: «убей, убе-ей!». Что же ей делать, Гарри?»

«Что должно. Она — целитель и должна уметь преодолевать такие трудности».

«Совсем молоденькая. А если она сделает не тот выбор и... поддастся порыву?»

«Я не отвечаю за выбор других людей. Мне было семнадцать, когда я...»

«Как же, помню! Значит, великий Гарри Поттер не отвечает за выбор маленькой медсестрички Мэгги? Или, может быть, боится взять на себя ответственность за её душу? Если она превратится в убийцу, то виновата будет только сама?! Умно, ничего не скажешь».

«Иди ты...»

Гарри крепко задумался — слова Риддла больно оцарапали сердце. Позволить Мэгги самой справляться с неразрешимыми для неё проблемами действительно было нечестно. Получается, ему придётся взваливать на себя новые заботы. Мало спасти людей, надо ещё подумать об их дальнейшем выживании.

— Мэгги, — позвал он, и медсестра строго взглянула на него. — Пойдём, осмотрим больных.

Она быстро поднялась, будто ждала от Гарри Поттера именно этих слов.

* * *

В обширном холле, который стал больничной палатой, стоял сильный аромат бадьяна. Стоны перемежались громкими воплями и молитвенным шёпотом. Мэгги проводила Гарри к койке, на которой лежал обгоревший человек. Гарри с болью разглядывал того, кто ещё неделю назад был здоровым, полным сил мужчиной. А сейчас... Там, где огонь не тронул тело, кожа была синюшно-белого оттенка, ноги обгорели настолько, что плоть покрылась чёрной коркой, а вместо ступней торчали бесформенные обрубки. От ожогов исходил навязчивый запах гниения.

— Серьёзное заражение, процесс уже необратим, — прокомментировала Мэгги. — Ему осталось дней пять, может, шесть. Хуже всего, что он постоянно в сознании.

Больной открыл глаза и остановил на них затуманенный взор. Гарри отвёл взгляд.

— Мистер Поттер, — слабый, будто потусторонний, голос умирающего заставил вздрогнуть. — Пожалуйста...

Гарри низко пригнулся к лицу человека — запах гниения ударил в ноздри.

— Я... не хочу больше... так... жить... Прошу вас...

Гарри испуганно отшатнулся, глянул на Мэгги в поисках поддержки, а наткнулся на её понимающий взгляд. «Ничего нельзя сделать», — говорили её глаза.

«Я думаю, следует уважить последнюю просьбу обречённого на смерть».

«Я больше не буду убивать!» — вспомнил Гарри свои слова.

— Пожалуйста... — снова простонал человек.

«Видишь, какие муки, Гарри? Это почище «Круцио», похуже любой боли, которую тебе довелось испытать за свою короткую жизнь. Возможно, всякий смертный заслуживает кары за свои грехи, но не настолько же страшной!»

— Сколько ещё таких же пострадавших? — жёстко спросил Гарри у медсестры.

— Пять человек, — уныло пробормотала она.

— Почему они здесь, а не в изоляторе?!

Мэгги растерянно заморгала.

— Но у нас нет изолятора.

Гарри молча, твёрдым шагом зашагал вдоль коек. В конце коридора нашлась запертая дверь, за ней оказалось забитое какими-то ящиками небольшое помещение.

Несколько минут ушло на то, чтобы очистить его от хлама, Мэгги суетливо помогала, изо всех сил стараясь быть полезной. Умирающих осторожно левитировали в импровизированный изолятор и заперли дверь.

— Что теперь? — устало спросила Мэгги.

— Будешь проверять их каждый день. Зелья не тратить!

Мэгги согласно кивнула, но, видимо, развёрнутая Гарри бурная деятельность вывела её из состояния безразличия, и она горячо возразила:

— Но это ведь временная мера, да? Так же нельзя их бросить! Если всё оставить как есть, то, боюсь, может начаться эпидемия...

«Эпидемия». Какое страшное слово... Смертельная инфекция в замкнутом со всех сторон пространстве, от которой не спрячешься. И какой тогда смысл в том, что они смогли выжить? Не-ет, нельзя допустить, чтобы зараза расползлась!

— Мэгги, скажи... Я так, на всякий случай, спрашиваю... у нас есть... яды?

— Нет, — быстро ответила она, сузив от напряжения глаза. — Я уже смотрела.

— Понятно...

«Зачем тебе яд, Гарри? Есть старый, проверенный временем способ. Это будет не убийство, а просто эвтаназия. Акт милосердия, можно сказать».

— Иди, Мэг, — отправил Гарри медсестру. — Я решу всё сам.

Наверное, она увидела в его глазах нечто такое, что заставило её испуганно прикрыть рот рукой и, не оглядываясь, торопливо уйти.

Гарри медленно открыл дверь изолятора и, ссутулившись, вошёл внутрь...

* * *

Вечером Гарри, как обычно, отправился в архив, где Гермиона по-прежнему искала хоть какую-нибудь полезную информацию, и по-прежнему безрезультатно. Шагая по коридору, он услышал лёгкое, едва уловимое жужжание, доносившееся из кабинета министра. Гарри заглянул внутрь и тут же отпрянул — по кабинету нёсся вихрь из бумажных самолётиков. Едва не врезавшись в лицо, «эскадрилья» резко развернулась и, минуя Гарри, понеслась вверх, чтобы закружиться вокруг люстры. Гарри пригляделся в полутьме — за столом важно восседал Кингсли и что-то сосредоточенно писал. Едва он положил перо, как исписанный лист сложился самолётиком и взмыл в воздух, присоединяясь к сослуживцам.

— А, Поттер, заходи, — добродушно обратился к нему министр. — Как дела в аврорате? Между прочим, я так и не получил месячный отчёт. Когда намереваешься сдать?

Сердце Гарри сковала тяжесть — Кингсли так и не оправился от своего внезапного безумия. Внешне он выглядел обычно: спокойный, уверенный взгляд, приветливая полуулыбка. Казалось, он и не терял рассудок, а всего лишь остался в счастливом и благополучном, но навсегда утерянном времени. Не безумец — просто человек, застрявший в прошлом.

Гарри вдруг отчаянно захотелось разделить с ним его сумасшествие, снова окунуться в благостную атмосферу былого и остаться там хотя бы на день, на час... Ничего и никого не терять, не видеть слёз, не убивать...

— На днях, — ответил он, проглотив комок.

— Вечно опаздываешь, — проворчал Шэклбот.

Вдруг Гарри осенило.

— Слушай, Кингсли, что будет, если на нас нападут какие-нибудь враги? Может быть, есть какие-то универсальные способы для спасения...

— Ты опять за старое, Гарри. Мы ведь уже всё обсудили.

— Да, я помню. И всё же, предусмотрены ли какие-то стандартные меры в чрезвычайных ситуациях?

— Я не знаю таких ситуаций, с которыми мы не могли бы справиться обычными способами. Уже лет двести...

— Конечно, — торопливо перебил Гарри. — Ну, а вдруг, я не знаю... драконы выйдут из под контроля, или гоблины поднимут восстание...

— Не смеши меня! Министерство контролирует всё... всё, понимаешь?

— Ну, да... — Гарри разочарованно покивал.

— Разве что...

— Что?! — Гарри чуть подался вперёд.

— Был один случай, когда вампиры... но это неважно.

— И...?

— Ничего особенного. Был успешно применён СВП, и всё вернулось на места.

— Что такое СВП?

— Какой СВП? — удивился министр, и Гарри заметил в его глазах безумные огоньки.

-Кингсли! Ты только что говорил про СВП!

— А... — тот задумчиво отвёл взгляд. — Про это нельзя... нельзя, — и категорично замотал головой.

— Кингсли! — Гарри подбежал и схватил его за плечи. — Что такое СВП?!! — и тут же пожалел о своём порыве — лицо министра исказилось яростью — он мгновенно выхватил палочку и приставил к горлу Гарри.

— Убирайся, Поттер! — сквозь зубы прошептал Шеклбот, и Гарри ничего не оставалось, как отнять руки. — Не смей больше приходить сюда! Я не открою тебе ни одной тайны министерства!

Самолётики подлетели и сильно замахали бумажными крылышками, издавая рассерженное жужжание, словно пчёлы из растревоженного улья.

* * *

— СВП? Никогда не слышала. Что это может быть? — спросила Гермиона.

— Не знаю, — задумчиво ответил Гарри. — Артефакт или заклинание. В общем, твоя задача — узнать всё, что относится к этой аббревиатуре.

— Гарри, правда, что сегодня в госпитале умерло пять человек? — неожиданно сменила тему Гермиона.

— Откуда тебе известно? — он подозрительно посмотрел на неё.

— Готлиб сказал. Он общался с Вудом, а тот ведь занимается покойниками.

— В министерстве, как всегда, дурные вести расходятся быстрее хороших.

— Гарри, если в больнице началась эпидемия, то я должна быть там.

— Нет никакой эпидемии! И не будет! — зло воскликнул Гарри.

— Раз люди умирают пачками, значит, Мэгги не справляется! — громко возразила Гермиона. — Я настаиваю на том, что ей требуется моя помощь!

— Всё, чем ты можешь помочь, — это найти нужные сведения! — ещё громче заявил Гарри. — И найдёшь!

— Я не обязана выполнять твои распоряжения! — Гермиона встала.

— Ты будешь их выполнять! — он тоже вскочил.

— Ещё чего!

— Может, подерёмся? — неожиданно заявил Гарри.

— Что?

— Ну, давай, выходи! Сразимся, как мужик с мужиком!

— Ты спятил? — её глаза выражали недоумение, но на губах появилась неуверенная улыбка.

— Осень. У психов обострение, — примиряюще ответил он.

Гермиона прыснула от смеха.

— Ты сегодня какой-то не такой, — сказала она, усаживаясь на место.

— Что значит «не такой»? — Гарри устало опустился на стул.

— Злой.

— Да? А я-то был уверен, что сегодня до ужаса милосерден.

— Взбудораженный.

— Меня будоражит твоё присутствие. Ты слишком красива.

Гермиона мельком глянула на него и нервно поёрзала на стуле.

— Гарри, что случилось?

— Ты действительно невыносимая заучка. Вместо того, чтобы наслаждаться комплиментом, пытаешься узнать, почему его говорят.

— Это был комплимент? Странно. Больше похоже на попытку избежать откровенного разговора.

— У тебя чувственные губы, Гермиона, ты знаешь об этом? Почему я раньше не замечал?

— Гарри! Не пытайся увильнуть! Я же вижу, с тобой что-то происходит! Чем ты сегодня занимался?

— Предпринял несколько радикальных мер.

— Каких мер?

— Радикальных.

— Гарри!

— Почему ты никогда не говорила, что любишь меня?

Гермиона открыла рот, но сказать ничего не смогла.

— Скажи, что любишь меня, — он выжидающе смотрел ей в глаза.

— Зачем тебе? — тихо выдохнула она.

— Мне нравится слышать твой голос, — ответил он с улыбкой.

— Дурак, — она обиженно опустила голову.

Гарри горько усмехнулся и встал.

— Найди всё про этот таинственный СВП. Очень тебя прошу, — сказал он и вышел.