Быть Северусом Снейпом (джен)

До первого этапа Турнира оставалось совсем немного времени, и волнительное предвкушение постепенно охватывало всех обитателей замка. Вскоре главной темой для обсуждений среди учеников стали догадки относительно возможных испытаний, ждущих участников впереди. К моему раздражению, к ним с готовностью присоединились некоторые профессора.

Сам я мало представлял, что может прийти в голову организаторам этого идиотского мероприятия. В прошлом испытания несли риск для жизни, но я полагал, что спустя столько лет к организации Турнира подойдут с большим умом.

Особенно учитывая, кто именно в нём участвовал.

Ситуация с Поттером вызывала у меня смешанные чувства. За всё его поведение и высокомерие он однозначно заслуживал, чтобы очередное оглушительное поражение спустило его вниз на землю. С последнего прошло слишком много времени, и было очевидно, что мальчишка вновь загордился собой и своими смехотворными способностями.

С другой стороны, я прекрасно понимал, как малы его шансы остаться невредимым уже после первого этапа. Единственная надежда была на организаторов, но доверия к ним я не испытывал. Поттер же и не делал вид, будто пытается подготовиться. Каждый раз, когда я его видел, он либо тоскливо вздыхал и смотрел в никуда, либо отбивался от попыток Грейнджер затащить его в библиотеку.

Неужели этот маленький недоумок и правда верил, что всё знает и ко всему готов?

Я хотел увидеть шок от проигрыша на его лице.

Но еще больше я хотел, чтобы он был в безопасности.

В последнюю субботу перед первым испытанием большинство учеников отправились в Хогсмид. Наслаждаясь редкой тишиной, я решил позволить себе провести несколько часов за чтением, однако стоило мне сесть в кресло, как в дверь постучали.

Не успел я дать разрешение войти, как дверь распахнулась и внутрь залетела Макгонагалл с побелевшим от гнева лицом.

— В чём дело? — тут же спросил я, поднимаясь на ноги. Привычка Макгонагалл не дожидаться ответа и сразу заходить всегда меня раздражала, однако обычно у нее на это были веские причины.

Все же только что ушли в Хогсмид. Что могло случиться за такой короткий срок?

— Я узнала нечто абсолютно шокирующее, Северус. Шокирующее и возмутительное! — Макгонагалл без спроса опустилась на один из стульев, судорожно сжимая кулаки. — Придя с этим к вам, я, возможно, нарушаю правила, но о них явно всё равно никто не заботится!

— О чём речь? — повторил я напряженно. Что за нелепая тенденция нагнетать обстановку и тянуть до последнего? Макгонагалл, по видимости, перенимала всё больше выводящих из себя привычек Дамблдора.

— Речь о первом испытании, — Минерва сделала глубокий вздох, явно стараясь успокоиться. — Я знаю, каким будет задание наших участников. В настоящий момент это тайна, но я нисколько не сомневаюсь, что вскоре о ней будут знать все, вся школа.

— О, — изображая безразличие, я послал ей прохладный взгляд, хотя всё внутри немедленно наполнилось тревогой. — И что за первое задание?

Макгонагалл имела наглость закатить глаза, как будто видела насквозь мою попытку притвориться незаинтересованным. Однако ее показное раздражение было мимолетным — почти тут же ее глаза вновь наполнились яростью, и она ядовито произнесла:

— В Министерстве, очевидно, решили, что впечатлить общественность в целом и наших иностранных гостей в частности куда выгоднее, чем подумать о безопасности детей. Поэтому, удобно закрыв глаза на существующие законы и правила, они решили переправить на территорию Хогвартса драконов, с которыми нашим ученикам придется сражаться.

— Что? — Я недоверчиво уставился на нее, и Макгонагалл повысила голос:

— Драконы, Северус! Огромные ящеры, которые могут изрыгать пламя и испепелить свою жертву за несколько секунд!

— Я знаю, кто такие драконы, — огрызнулся я. — Но это невозможно. Никто в здравом уме не поместит таких существ на арену и не заставит несовершеннолетнего с ними сражаться!

— Тем не менее, именно это они и запланировали! — Минерва вскочила со стула и стала наматывать круги по кабинету. — Я не знаю, как Альбус мог это допустить, но это свершившийся факт. Скоро они будут здесь, и уже на следующей неделе мы узнаем, у кого из участников выйдет пережить эту встречу.

Какое-то время я молчал, пытаясь представить себе, как Делакур, Крам, Диггори и Поттер оказываются лицом к лицу с драконами. Как они в панике пытаются придумать, что делать, но не проходит и минуты, как струя пламени превращает их в пепел.

Ярость стремительно нарастала у меня в груди, поглощая всё больше и больше территории, и вскоре каждая мысль в моём сознании окрасилась в раскалено-белый цвет, грозя выплеснуться наружу и уничтожить всё на своем пути.

— Этого не будет, — прошипел я. — Это полное безумие, и ни один нормальный человек не позволит такому произойти.

— Это пустое утешение, Северус! — воскликнула Минерва. — Я уже разговаривала со всеми, с кем было можно, и никто не собирается менять этот дикий план. Даже Альбус отказывается что-либо предпринять, а если он бездействует, то можно быть уверенными, что первое испытание пройдет именно так, как Министерство его запланировало. Им наплевать, чем всё закончится, главное — произвести эффект! А то, что нам, возможно, придется устраивать похороны или как минимум сопровождать детей в Мунго, никого не волнует!

Во мне всколыхнулась новая волна гнева, настолько сокрушительная, что подступила к самому горлу, подобно тошноте. Я прикрыл глаза, размеренно вдыхая и выдыхая, но толку было мало — бешенство продолжало кипеть в крови, не давая мне собраться с мыслями.

Если бы я сам оказался перед драконом, какую стратегию я бы избрал? Что бы я сделал, какое решение принял?

Мое сознание какое-то время находилось в ступоре, однако затем возможные варианты один за другим стали всплывать в голове.

Бороться с драконом — сумасшедший, неоправданный риск. Несмотря на все способности и знания, здесь не обойтись без удачи, а учитывая, сколько лет было участникам — сколько лет было Поттеру, шансы стремились к нулю.

Скорее всего, эти неопытные, мало что знающие дети просто застынут при виде огромной огнедышащей твари. Я не знал, чему именно Каркаров учил студентов в своей школе, но ни подготовки Шармбатона, ни подготовки Хогвартса не хватит для такого испытания.

Присутствие Минервы было единственным, что сдерживало меня и не давало разгромить свой собственный кабинет. Злость всегда малоприятна, но бессильная ярость, пожалуй, одна из самых отвратительных эмоций, что мне когда-либо доводилось испытать.

— Если ничего нельзя сделать, зачем же вы пришли с этим ко мне? — процедил я сквозь плотно сжатые зубы.

Минерва, вздохнув, потерла глаза руками, внезапно выглядя бесконечно уставшей.

— Потому что я нуждалась в том, чтобы обсудить это с кем-то, кто разделит мое негодование, — произнесла она. — Еще не все знают, но те, кто в курсе, не имеют ничего против. По крайней мере, мне так показалось. Я не понимаю, что происходит, Северус, и больше всего мне неясно, как Альбус может всё это допускать.

— Как раз это меня совершенно не удивляет, — выплюнул я. Для моего гнева не было подходящей цели, поэтому он весь обрушился на Макгонагалл. — Вы с Дамблдором всегда устраивали для Поттера всевозможные проверки, и с каждым годом опасность этих проверок возрастала. Разумеется, мальчишка уверовал в свои сверхъестественные силы и теперь гонится за большим, и ничего странного в том, что Дамблдор решил поддержать самую идиотскую затею из всех возможных! Меня не удивит, если он сам это всё и придумал, с вашего молчаливого одобрения.

— Моего одобрения? — возмущенно закричала Макгонагалл. — Вы прекрасно знаете, что я всегда была против таких вещей! Да, иногда был риск, некоторые наши ученики попадали в сомнительные ситуации, но это всегда было в разумных пределах и под присмотром! Сейчас же никакие наблюдатели не смогут сдержать драконов, особенно если те разозлятся.

— Необходимо настоять на каких-то защитных мерах, — едва не врезавшись в свой собственный стол на одном из поворотов, я послал ему полный ненависти взгляд.

— Да. Да, разумеется — может, хоть это сработает, — Минерва нервно начала постукивать костяшками пальцев по спинке стула. — Возможно, детей надо предупредить, как-то намекнуть…

— Это не сработает.

— С чего вы взяли?

— А вы не понимаете? — раздраженно осведомился я. — У Поттера не хватит мозгов на то, чтобы придумать адекватную стратегию защиты. В Диггори я тоже сомневаюсь. Зато они оба непременно проговорятся, если узнают, и в итоге Министерство отменит драконов и заменит их чем-то еще более нелепым.

— И чем же? — скептически поинтересовалась Макгонагалл. — Что, ради всего святого, может быть хуже драконов?

— Уверен, в Министерстве есть идеи. — Я уставился в пустой котел, размышляя, пытаясь понять, возможно ли хоть как-то исправить эту катастрофу.

В голову ничего не приходило.

Если идея имела поддержку и Министерства, и Дамблдора, протестовать было бесполезно.

— Я это так не оставлю, — выпрямившись, Минерва направилась к двери. — Клянусь, Северус. Если надо, я напишу жалобу в Министерство и подключу родителей учеников.

— Чьих? — саркастично спросил я. — Опекуны Поттера, судя по всему, так же безрассудны и падки до славы, как их племянник. Родители Диггори в восторге от того, что он участвует. Они никогда не поставят его шансы под угрозу, несмотря ни на что. Вы же их встречали.

Минерва на мгновение прислонилась лбом к двери, выглядя настолько поверженной, что я ощутил неловкость. Какое-то время между нами висела тишина, а потом Макгонагалл пробормотала:

— Что ж, в любом случае спасибо за поддержку, Северус.

Я прищурился, пытаясь понять, говорила она серьезно или с сарказмом.

Проверить не удалось: не оборачиваясь, Макгонагалл вышла в коридор, оставив меня наедине с моей удушающей, глухой злобой.

* * *

Утром в воскресение Дамблдора не было за общим столом, и я не мог не порадоваться этому. Учитывая случившееся, мне не хотелось даже смотреть на него.

Большая часть присутствующих вела себя странно. Макгонагалл сохраняла задумчивый вид и молча рассматривала свой завтрак, даже не пытаясь притронуться к нему. Хагрид выставлял себя полным идиотом. Я недоуменно смотрел, как он то и дело заливался краской, кашлял и опускался под стол, притворяясь, будто что-то там ищет.

Мадам Максим высилась над всеми с надменным видом, медленно поглощая завтрак и бросая насмешливые взгляды. Каркаров, казалось, вот-вот разорвется от гордости. На его лице сияла высокомерная усмешка, и он не отводил глаз от Крама.

Чем он так восхищался на этот раз? Неужели то, как его ученик ест сосиски, действительно приводило его в такой восторг?

Несмотря на мое прохладное отношение к Каркарову, мне казалось, что раньше он был умнее.

С другой стороны, он умудрился не только стать директором Дурмстранга, но и остаться им.

Нет, Каркаров был вовсе не глуп. Что бы ни вызывало в нём сейчас такую радость, на это должна быть внятная причина.

Возможно, он тоже был в курсе того, что произойдет на первом испытании?

Нет, вряд ли. То, что об этом знала Макгонагалл, меня не удивляло — как правая рука Дамблдора, она знала о многом. Британии была выгодна победа Хогвартса, а с Каркаровым никто не стал бы делиться добровольно.

Мой взгляд непроизвольно устремился на учеников, к Поттеру.

Сегодня и Поттер вёл себя странно. Вместо пребывания в уже привычной апатии, он выжидающе смотрел на Грейнджер и время от времени поторапливал ее, нетерпеливо дергаясь сразу всеми частям тела.

Нет, что-то явно происходило. Мне не особо верилось в такую череду странных совпадений, а неведение выводило из себя всё больше с каждым днем.

Кажется, пришло время разговора с Каркаровым. Из него был отвратительный лжец, так что я смогу узнать нужную информацию, если задам правильные вопросы.

Оставалось только выбрать момент.

* * *

Вывести Каркарова на разговор оказалось несложно. Мне стоило лишь перехватить его взгляд за ужином и слегка кивнуть головой в сторону двери, и его лицо тут же вытянулось. Тревожно уставившись на меня, он закивал в ответ, и до конца ужина так и не притронулся к своей еде.

Едва другие преподаватели стали расходиться, Каркаров вскочил с места, подошел к Краму и пробормотал ему что-то на ухо. Затем, бросив на меня быстрый взгляд, он вышел за дверь.

Выждав несколько минут, я последовал за ним.

По воздуху расплывался туман, а пронизывающий ледяной ветер изгнал тех студентов, которые обычно прогуливались в это время. Удовлетворенный, я поплотнее завернулся в мантию и взглянул на Каркарова, который, казалось, даже не замечал холода.

— Надо сказать, я удивлен, Северус, — протянул он. — Мне казалось, ты не горишь желанием со мной разговаривать. Более того, у меня начало создаваться впечатление, что ты намеренно меня избегаешь.

Я едва поборол желание фыркнуть. Как будто Каркарову было под силу вызвать во мне такую реакцию.

— Я думал, ты прекрасно понимаешь, почему нам лучше не показываться вместе, — отчеканил я. — Слишком много глаз и ушей повсюду.

— Верно, верно, — Каркаров нервно обернулся, убеждаясь, что за нами никто не следит. — Не представляю, как ты здесь работаешь. Постоянно находиться под взглядом этого сумасшедшего старика… еще и чёртов Муди. Вечно ошивается возле меня, практически не дает мне проходу!

— Он здесь только на этот год, — произнес я. — К лету его вышвырнут отсюда со всеми его чемоданами.

— До лета еще надо дожить, Северус! — взвился Каркаров. — Ты понимаешь, что происходит? Метка горит. Он возвращается. Муди и Дамблдор дышат мне в спину, только и ждут, чтобы я где-то оступился. С Турниром вообще происходит какая-то чертовщина, вместо трех участников четыре, задания совершенно идиотские!

— Задания, — повторил я. Неужели моя первоначальная догадка была верной, и Каркаров действительно знает про драконов? Откуда? И как он мог так спокойно проговориться?

Осознав свою ошибку, Каркаров застонал и судорожно начал тереть лицо руками.

— Видишь? — глухо спросил он. — Я уже не могу адекватно контролировать свои собственные реакции. Я не представляю, что будет, когда Он вызовет нас. Что я скажу, как мне себя вести? Я проговорюсь. Я не смогу придумать достойного оправдания — столько лет прошло, а я всё еще не знаю, что мне Ему сказать!

— Говори тише, — прошипел я. Чертов Каркаров. Моей целью было удостовериться, знает ли он что-то о первом испытании и мог ли он быть виновен в том, что имя Поттера оказалось в Кубке. Его истерика насчет Метки стала неприятной неожиданностью.

Обычные ученики вряд ли станут гулять в это время, а вот Муди мог запросто замаскироваться где-то. Он был за ужином и вполне мог заметить наш беззвучный разговор с Каркаровым — а потом последовать за нами и обвинить нас в очередном заговоре.

— Прости, — буркнул Каркаров. Его глаза подозрительно осмотрели местность, прежде чем вновь остановились на мне. — Ты меня игнорировал, мне было не с кем поговорить. Как ты знаешь, меня не особо приветствуют в наших кругах. Бывших кругах, — торопливо поправился он, вновь беспокойно оглядываясь.

— Ты говорил о заданиях, — помедлив, сказал я. — Буду ли я прав, если предположу, что у тебя есть догадки касательно первого испытания?

— Скажем так, у меня есть очень четкие предположения, — произнес Каркаров уклончиво. — Будет тебе, Северус, я ни за что не поверю, что тебе есть дело до этого Турнира. И уж точно ты не жаждешь победы этого мальчишки Поттера.

— Нет, — согласился я, пытаясь скрыть растущее во мне напряжение. — Я вообще не вижу смысла в этом нелепом мероприятии.

— Я так и думал, — Каркаров удовлетворенно кивнул. — Признаться, меня удивила идея с Турниром, но я не был против. Победа принесет мне пользу, а еще один Кубок будет хорошо смотреться в моем кабинете.

— Значит, ты доволен своей ролью директора Дурмстранга?

— Доволен? — Каркаров засмеялся. — Это не самое подходящее слово. Ты знаешь, через что мы прошли, Северус. То, что меня вообще приняли в школу, уже неимоверный успех. То, что мне дали должность директора… признаюсь, этот факт до сих пор греет меня, каждый раз, когда я всерьез задумываюсь над ним.

— Как тебе это удалось? — непроизвольно спросил я.

Каркаров никогда не был интересным собеседником, но его директорство никак не давало мне покоя.

Я пытался представить себя на его месте, но каждый раз воображение мне отказывало.

Какие родители настолько бы доверились бывшему Пожирателю Смерти?

— Мне повезло, — Каркаров вздохнул. — Люди в Дурмстранге отнеслись ко мне гораздо лояльнее, чем я мог ожидать. Я сделал упор на то, что меня всегда зачаровывали Темные искусства и что Британия отнеслась ко мне несправедливо, с предубеждением. Родители многих учеников в прошлом становились жертвами предубеждений из-за своих неоднозначных интересов, так что они посочувствовали мне. Можно сказать, они сами поспособствовали моему назначению, желая сделать из меня пример.

Да, и пример получился неудачным.

Я кивнул Каркарову, показывая, что внимательно его слушаю, но волна презрения, затопившая меня, продолжила распространяться в каждый угол сознания.

Из Каркарова был отвратительный директор. Я видел, как он относится к своим ученикам — игнорирует всех, кроме Крама, общается с ними короткими, отрывистыми фразами и даже не заботится о том, что несколько его студентов оказались в больничном крыле.

Никакими особыми способностями Каркаров тоже не блистал. В Темных искусствах он понимал крайне мало, его интересовали лишь пыточные заклятья, и даже владея ими, он не раз прибегал к типичным маггловским методам.

Не зря многие родители предпочли забрать своих детей из Дурмстранга после того, как Каркаров стал директором. Они наверняка осознали всю ошибочность его назначения.

— А как тебе удалось устроиться? — полюбопытствовал Каркаров. — Я был крайне удивлен, когда узнал, что ты принял должность в Хогвартсе, среди всех этих косых взглядов… Я так вижу, популярностью у других факультетов ты не пользуешься, но тебя боятся как огня. Как ты это провернул?

Невольно в памяти всплыли первые годы моего преподавания в Хогвартсе. Я подумал о невнимании и презрении учеников; о профессорах, которые публично делали мне замечания; о перешептываниях и откровенном хамстве; о письмах, полных ненависти и угроз, присланных мне и Альбусу…

Мысленные барьеры немедленно взметнулись в моём сознании, блокируя неприятные и болезненные воспоминания.

— Было нелегко, — коротко ответил я Каркарову.

Какое-то время стояла тишина, а потом Каркаров сделал шаг ко мне.

— Ты чувствуешь Метку, Северус? — прошептал он почти отчаянно. В ответ на мое молчание его глаза широко распахнулись. — Ты должен! — настойчиво произнес он. — Ты должен ее чувствовать, я же не могу быть единственным. Наша работа, наши жизни — всё это под угрозой. Я не хочу терять свое директорское кресло. Уверен, и ты не хочешь лишиться своего положения. Дамблдор явно доверяет тебе, даже если и не полностью, иначе он бы не позволил тебе торчать в его школе столько лет.

— Этот разговор здесь неуместен, — отрезал я. — Поговорим в другом месте и в другое время.

Каркаров сжал кулаки, но отрывисто кивнул.

— Ладно, — сказал он. — Хорошо.

Я направился в замок, надеясь, что Каркаров не станет меня останавливать.

Так и вышло. Продолжать с ним беседу у меня не было ни малейшего желания.

Однако разговор не был бесполезным — я узнал всё, что было нужно. Каким-то образом Каркаров был в курсе того, что будет происходить на первом испытании. Он явно не был в ответе за имя Поттера, брошенное в Кубок, и он был в ужасе от перспективы возвращения Темного Лорда.

Я отстраненно коснулся пальцами Метки и содрогнулся, когда ощутил тепло, исходящее от нее. Пока слабое, но абсолютно реальное.

Страх и странное, болезненное предвкушение вступили в схватку. Аккуратно игнорируя их, я зашел в свои комнаты и запер дверь.

* * *

Таинственное поведение Хагрида, Максим и Поттера не переменилось с началом недели. Если причины самодовольства Каркарова стали мне понятны, то чему радовалась Максим, было неясно. Не могла же она тоже знать о драконах? А если знала, то неужели Поттер и Диггори будут единственными, кого это задание застанет врасплох?

Я постоянно пребывал в отвратительном состоянии нерешительности. Разумеется, это было не мое дело — ни Поттер, ни Диггори не учились на моем факультете. Макгонагалл должна сама предупредить их, если посчитает нужным, но…

Но Поттер был моим делом. Его безопасность была моей главной целью, а как я смогу защитить его во время испытания, при встрече с драконом?

Периодически у меня появлялись смутные идеи помочь Поттеру придумать стратегию, но сделать это открыто, от своего имени было абсолютно невозможно. Он бы не стал меня слушать, а я бы никогда не смог показаться на глаза ни одной живой — и неживой — душе.

Единственным, кто приносил мне небольшое утешение, была Макгонагалл, которая в последние дни набралась терпения и выглядела почти успокоившейся. Учитывая ее ярость накануне, я не мог не подозревать, что она уже предприняла попытку поставить Поттера в известность насчет испытания.

Может быть, не всё еще потеряно.

Сам Поттер меня озадачивал. Последний месяц он провел в прострации, ничем не интересуясь и по возможности избегая людей, а в эту неделю они с Грейнджер стали не разлей вода. Они постоянно оживленно перешептывались и несколько раз даже пропустили обед и ужин, отдавая предпочтение то библиотеке, то просто исчезая в неизвестном направлении.

Неужели мальчишка наконец взялся за ум и начал тренироваться? Это было непохоже на Поттера. В любом случае, он больше не выглядел уставшим и безразличным — на испуганного он тоже не был похож. Всё это позволяло робкой надежде зародиться внутри меня.

Может быть, всё обойдется. Может, первый этап не станет ужасающей катастрофой, которую я себе представлял всё это время.

Дамблдор почти не попадался мне на глаза. Я не знал, где он и чем занят, и я был одновременно рад и зол его молчанию.

В день первого испытания в Хогвартсе царило нервное оживление. Занятия стояли в расписании до полудня, но выдержать даже несколько пар было абсолютно невозможно. Никакие угрозы и никакое количество отнятых баллов не могли успокоить возбужденных школьников, и мне пришлось заменить практическую работу теорией, чтобы избежать обновления рекорда по числу расплавленных за день котлов.

Поттер попался мне на глаза лишь мельком, во время обеда. Его лицо было бледным как мел, и он молча сжимал в руках вилку, даже не думая положить еду. Нервозность, исходящая от него, каким-то образом передалась мне, отчего сделать даже несколько глотков сока оказалось затруднительно.

Отстраненно посмотрев в свою пустую тарелку, я задался вопросом, не был ли ошибкой отказ от приема успокоительного зелья. Я презирал даже мысль о необходимости такого средства, но сердце, продолжающее с каждой минутой тревожно ускорять свой бег, явно полагало иначе.

Накануне вечером я сварил несколько дополнительных противоожоговых мазей для больничного крыла. Крохотная и до отвращения оптимистическая часть меня надеялась, что ни одна из этих мазей не понадобится (хотя бы Поттеру!), но логика отказывалась этому верить.

Происходящее всё сильнее напоминало пытку.

Зачем требовать от меня обещания защищать Поттера, а потом заставлять меня смотреть на то, как он выходит к дракону на потеху публики?

Ярость к Дамблдору захлестывала меня новыми волнами, и держать себя в руках становилось всё труднее.

Макгонагалл, сидящая за столом, то краснела, то бледнела, и то и дело поглядывала на часы. Наконец, вскочив на ноги, она приблизилась к Поттеру и что-то пробормотала ему на ухо. Мальчик отбросил вилку и медленно вышел из-за стола. Смотря ему вслед, я едва подавил желание остановить его и отправить в подземелья под любым предлогом, как можно дальше от ждущей его угрозы — туда, где он был бы в безопасности.

Сглотнув, я посмотрел на часы.

Счет шел на минуты.

* * *

Территория снаружи была трансформирована и теперь представляла собой поле и закрытый загон, окруженные трибунами. Я занял место с другими учителями — Макгонагалл, к моему удивлению, села рядом со мной. На ней не было лица, ее руки заметно дрожали.

Я наблюдал, как из загона вывели сине-серого, крупного дракона. Хотя его размеры казались не такими гигантскими, как я ожидал, его появление всё равно ввело меня в ступор. Макгонагалл тоже резко втянула в себя воздух, и костяшки ее пальцев побелели еще больше.

Как школьникам справиться с таким существом? Сколько мне пришлось варить зелий для спокойного сна в прошлом году, после уроков Люпина? А твари, которых показывал он, и в подметки не годились монстру, находящемуся сейчас передо мной.

Дракон выглядел сонным первые минуты, словно отходил от заклятья. Его поместили прямо рядом с горкой яиц, одно из которых сверкало всеми оттенками золота.

Вскоре дракон встрепенулся и защитным жестом обернул яйца хвостом, скалясь в сторону публики. На мгновение меня кольнула жалость — было довольно жестоко заставлять создание с немалым уровнем интеллекта думать, что его потомство в опасности.

Жалость вскоре сменилась уже знакомой вспышкой гнева.

Они совсем спятили. Заставлять школьников своровать яйцо у дракона, прямо у него на глазах? Это было самоубийство, и никаких оправданий не существовало. Драконы, как и многие другие существа, наверняка будут защищать свои яйца до последнего, и битва за них будет насмерть.

Тошнота вернулась с новой силой. К моменту, когда идиот Бэгмен начал выкрикивать приветствие и раззадоривать публику, я едва подавлял желание встать и трусливо уйти отсюда, чтобы дождаться результатов в темноте и безопасности своих комнат.

— Итак! — противный голос Бэгмена разносился повсюду, проникая даже в самые дальние углы трибун. — Пришло время поприветствовать нашего первого победителя! Смельчака, которому посчастливится сразиться с таким могучим противником прямо сейчас… Седрик Диггори, Хогвартс!

Я сумел избавиться от воздуха, забившего все легкие, и перевести дыхание.

Хорошо, что Поттер не был первым. Меньше всего мне хотелось видеть его здесь, и чем больше участников будет перед ним, тем лучше.

Диггори выглядел почти зеленым. Толпа встретила его восторженными аплодисментами и выкриками, и я поджал губы, жалея, что в свое время так и не изобрел заклинание, позволившее бы каждому из окружающих меня людей ощутить всю силу моего глубочайшего презрения.

Кучка идиотов. Они были ничем не лучше самых безобразных из магглов, таких же нелепых и пустых, безмозгло торжествующих при виде того, как кто-то рискует своей жизнью.

Еще и ради мешка с золотом.

Диггори с легкостью увернулся, когда дракон угрожающе взмахнул хвостом, и стал бегло осматривать арену, сжимая в руках палочку.

Бэгмен продолжал что-то выкрикивать, и у меня мелькнула мысль, что вопли этого кретина раздражали дракона еще больше, повышая и без того зашкаливающий уровень опасности.

Прошло несколько минут, и мое сердце постепенно начало успокаиваться. Диггори держался вполне неплохо — я никогда не был высокого мнения о его способностях, но ему не раз доводилось меня удивлять. Это происходило и сейчас. За пять минут Диггори остался целым и невредимым, хотя никакой стратегии, кажется, у него не было. Он послал несколько интересных и сильных заклятий в дракона, целясь в глаз, но каждый раз дракон с рыком уворачивался и отвечал мощными ударами хвоста. Пламя он так и не выпустил, и у меня зародилась надежда, что перед началом испытания драконов напоили чем-то для подавления огня.

Может, всё будет не так плохо. Хотя дракон представлял серьезную опасность своим размером и массой, шансы участников определенно увеличивались, если…

Додумать я не успел. Дракон разинул пасть и выплюнул огромную струю ярко-оранжевого пламени, целясь прямо в незащищенное тело Диггори.

Макгонагалл ахнула, ее возглас слился с вскриками толпы. Диггори молниеносно увернулся, но его лицо, только начавшее приобретать блеск уверенности, снова лишилось всех красок.

Я порадовался тому, что взгляды публики были прикованы к происходящему на арене, потому что стоило мне представить Поттера на месте Диггори, и уверенность, что я смогу продолжать играть роль простого наблюдателя, растворялась. Я даже не хотел знать, как выглядел в эту минуту.

— Ох, это было ошибкой, — простонала Макгонагалл. Она пыталась больше не смотреть на Диггори, но ее глаза продолжали возвращаться к нему. — Нельзя было этого разрешать. О чём я только думала!

— Кажется, это главный девиз гриффиндорцев, — бросил я, наблюдая за тем, как Диггори сделал обманный маневр и вновь пустил в дракона впечатляюще сильное заклятье. Безуспешно.

— Что? — Макгонагалл впервые отвлеклась от поля и теперь уставилась на меня.

— И информацию вы обрабатываете крайне медленно, — добавил я. — Что непонятного вы нашли в моей фразе?

— Как вы смеете, Северус! — вспылила Макгонагалл. — Даже в такой момент!

— Вы могли повлиять на директора и подать жалобу в Министерство. К вам бы прислушались. Вы этого не сделали.

— Я сделала всё, что могла! И прекратите меня отвлекать, у вас всё равно не получится!

— На мой взгляд, получилось вполне неплохо.

Пронаблюдать за реакцией Минервы не удалось — Диггори бросился куда-то в сторону, что-то прокричал, взмахнул палочкой, и камень, лежавший неподалеку, внезапно превратился в крупного лабрадора.

В течении каких-то секунд висела гробовая тишина — все с интересом смотрели, как лабрадор неуклюже пошатнулся на ногах. Затем он залился лаем и начал метаться со стороны в сторону, и по толпе пробежался восторженный шепот.

Надо признать, я был впечатлен. Внимание дракона теперь было разделено — громко лающий и почти бьющийся в истерике лабрадор отвлекал гораздо больше, чем Диггори, стоящий на месте, напряженный, но не шевелящий ни одним мускулом.

Дракон взревел и подался вперед за собакой, оставив часть «кладки» без защиты. Диггори тут же метнулся к ним, и я затаил дыхание. Он был практически в шаге от золотого яйца, когда дракон резко дернулся назад и обдал его новой струей пламени.

— Умный ход! — завопил Бэгмен со своей трибуны. — Жаль, не сработал!

Макгонагалл выругалась, и я изумленно посмотрел на нее.

— Заткнитесь, Северус, — прошипела она, и на мгновение мои губы дернулись в улыбке.

На арене Диггори вновь застыл. Несколько минут дракон мерил его подозрительным взглядом, но затем пёс вновь раздразнил его своим неумолкающим лаем. Издав странный, шипящий звук, дракон взмахнул крыльями и сделал выпад в его сторону. Лабрадор взвизгнул, отпрыгнул подальше и продолжил бешено гавкать.

На этот раз из пасти дракона вырвался угрожающий рык. Вновь махнув крыльями, он устремился за собакой, которая ринулась наутек. Яйца оказались полностью открытыми, и Диггори, запомнив свою прошлую ошибку, выждал несколько секунд, прежде чем броситься к ним.

— Давай, давай, ДАВАЙ! — истерично закричал Бэгмен.

Руки Диггори почти сомкнулись на золотом яйце, когда дракон резко передумал гнаться за собакой. Заревев, он, не мешкая, пустил в мальчика новую струю пламени.

Диггори дернулся в сторону и вскрикнул, и я похолодел, видя, как часть его лица тут же покрылась ожогами. Макгонагалл ахнула, но уже через секунду толпа победно заревела — Диггори, невзирая на травму, упрямо протянул вперед руки и схватил яйцо.

Тут же несколько волшебников выскочили на поле, чтобы усмирить беснующееся существо. Мадам Помфри выбежала следом и схватила Диггори за плечи, осматривая его обожженное лицо.

— Очень, очень хорошо! — продолжал надрываться Бэгмен. — А теперь оценки судей!

Всё еще борясь с жутким тошнотворным чувством, я взглянул на трибуну судей.

Максим поставила семерку, важно кивнув при этом головой. Крауч махнул палочкой, и в воздухе над ним образовалась переливающаяся цифра восемь. Дамблдор тоже поставил восьмерку. Бэгмен наградил Диггори девяткой, а Каркаров с кислым выражения лица наколдовал шестерку.

Тридцать восемь баллов. Вполне неплохой результат. Я не мог не признать, что Диггори предстал передо мной в новом свете — вполне вероятно, в будущем с него будет толк.

На арену вывели нового дракона, и кровь в моих жилах застыла.

Этот был намного крупнее дракона Диггори. Примерно таким, как я представлял себе изначально — а возможно, даже несколько более устрашающим по размеру. Его цвет был приятным, насыщенным зеленым, напоминающим траву, и сам дракон выглядел вполне миролюбивым и спокойным, но…

Но он всё равно был не для Поттера. Они не могли выпустить мальчишку к такой гигантской твари, я отказывался это принимать. Поттер не сможет с ним справиться, Поттер был… Поттером. Глупым, мало что знающим ребенком.

Только бы он не был вторым.

— Что ж! — воскликнул Бэгмен. — Один справился, три впереди. Мисс Делакур, прошу!

Предательский вздох облегчения вырвался из груди, и я быстро глянул на Макгонагалл, чтобы убедиться, что она ничего не слышала. Ее брови были сведены, и она смотрела исключительно на сцену, так что я позволил себе расслабиться.

Любопытно, что сможет продемонстрировать Делакур и сможет ли она побить результат Диггори.

Судя по всему, девушка была не в восторге от встречи с драконом. Ее кожа, и без того бледная, теперь была почти прозрачной, и ее тело раз за разом содрогалось.

Однако, стоило ей оказаться лицом к лицу со своим зеленым драконом, ее волнение внезапно растворилось, словно его никогда и не было. Делакур высоко подняла голову и улыбнулась, к моему полному недоумению.

Дракон по-прежнему не проявлял признаков агрессии. Он следил за Делакур будто с любопытством, однако стоило ей поднять палочку, он предупреждающе зарычал.

Делакур сделала шаг назад и начала произносить какое-то длинное заклинание, приподнявшись на цыпочки. Дракон какое-то время просто смотрел, а затем лениво взмахнул хвостом, практически выбивая палочку из рук девушки. Делакур отошла еще дальше, но теперь глаза дракона следили за ней с явным недоверием.

Этот раунд был спокойнее того, что пришлось пережить Диггори, однако тревога во мне нисколько не улеглась — напротив, стала еще более невыносимой.

Я понятия не имел, как Поттер справится даже с таким мирным драконом. Что он будет делать? Что он мог сделать? Он ничего не знал.

Я попытался найти равновесие, однако то и дело в голове мелькала одна и та же эгоистичная мысль: если Поттер будет четвертым, а один из участников перед ним серьезно пострадает, то испытание отменят. Не смогут не отменить.

Делакур наконец смогла завершить чтение своего заклятья, и дракон закачался. Его глаза затрепетали, словно он не был уверен, засыпает или бодрствует. Делакур сделала резкое движение для проверки, и дракон остался неподвижным, на грани сна и реальности.

Любопытно. Я не знал о заклинании достаточно сильном, чтобы погрузить такое огромное существо в транс. И кажется, на это ушло не особенно много усилий — хотя Делакур повезло, что ее дракон был не слишком агрессивным.

Она неслышно прокралась к яйцам, однако в следующее мгновенье дракон резко втянул в себя воздух и выдохнул, и из его ноздрей вырвался обрывок пламени.

Делакур не успела увернуться. Ее юбка — кто выходит на такое мероприятие в юбке? — вспыхнула, и толпа встревоженно вскрикнула. Я машинально стиснул в руках палочку, готовясь произнести заклятье, но Делакур, даже не моргнув, быстро взмахнула своей. Из нее вырвалась струя воды, быстро затушив огонь, и Делакур, в клочьях того, что осталось от ее юбки, как ни в чём не бывало направилась к яйцам и выхватила золотое.

— Победа! — подал голос Бэгмен, хотя его слова звучали без особого энтузиазма. — Неплохое решение, да, неплохое. Оценки судей, пожалуйста!

Максим наколдовала девятку, выглядя гордой как никогда. Ее оценка меня приятно удивила — я был уверен, что она поставит своей ученице максимум.

Крауч оценил Делакур в шесть баллов, со скучающим и безразличным выражением лица. Дамблдор, с небольшой отстраненной улыбкой, поставил семерку. Бэгмен последовал его примеру, а Каркаров, покосившись на Максим, наколдовал восьмерку.

Тридцать семь. Всего на один балл меньше, чем у Диггори. Неплохой результат, хорошее заклятье, но в целом поединок вышел довольно скучным.

Хотя я надеялся, что поединок Поттера будет таким же. Скучным, но безопасным — настолько, насколько это вообще возможно.

На поле вывели следующего дракона, и при одном его виде меня затошнило с новой силой. Чешуйчатый, с золотыми шипами и с пугающими глазами навыкат, этот дракон являл собой воплощение всех моих самых страшных предположений.

Только не Поттер. Пусть Поттер будет четвертым. Пусть Поттера вообще не будет — может, до мальчишки дошло, что здесь творится, и он предпочел сбежать.

Да, это было бы самым лучшим вариантом.

Но, к сожалению, абсолютно невозможным, учитывая характер и упрямство мальчика. Он бы вышел и к десятерым драконам, лишь бы доказать всем, что ничего не боится.

Это напоминало мне о лучших сторонах Лили и худших сторонах старшего Поттера.

Просвистел третий свисток, и Бэгмен объявил:

— А вот и мистер Крам!

От души несколько отлегло, и я проследил за ссутулившейся фигурой Крама, бредущей на сцену.

При виде дракона Крам расправил плечи и сжал в руках палочку. Дракон не стал долго ждать — прежде, чем Крам смог произнести хоть какое-то заклятье, струя шарообразного пламени выплеснулась прямо на него. Парень среагировал молниеносно, полукувыркнувшись в противоположную сторону.

Что ж, хоть где-то пригодились бесполезные навыки квиддича.

Несколько минут Крам не мог сделать абсолютно ничего. Едва он только открывал рот, дракон атаковал, изрыгая пламя снова и снова, к ужасу и восторгу зрителей. Он не попал ни разу, и Крам оставался невредимым — по крайней мере, пока.

Наконец Крам придумал решение. Когда очередной шар пламени вырвался наружу, парень лишь слегка повернулся боком, позволяя огню пройти в сантиметре от него. Дракон еще не успел закрыть пасть, как Крам взмахнул палочкой и что-то прокричал.

Яркий луч пронзил воздух, устремляясь прямо дракону в глаз. Меткость Крама была впечатляющей — толпа заревела вместе с драконом, который начал метаться в разные стороны и беспорядочно размахивать хвостом, изрыгая пламя и стоны одновременно.

— Ничего себе смелость! — восторженно закричал Бэгмен. — И… да, он схватил яйцо!

Крам выглядел абсолютно невозмутимым, игнорируя беснующегося от боли дракона и рассматривая землю под ногами. Внимание и восторги публики, казалось, совсем его не привлекали, и я бы, возможно, проникся к нему толикой уважения, если бы мои мысли не были так плотно оккупированы Поттером.

Поттер был следующим. Поттер не знал заклятий против дракона. Поттер едва справлялся с программой четвертого курса, а от него ожидали чего-то невероятного.

Как, в принципе, и все эти годы. Мальчик, Который Выжил. Который победил Темного Лорда и который сможет сделать это снова, если понадобится.

Какой абсурд.

Максим поставила Краму восьмерку. Крауч наградил его девяткой, благосклонно кивая. Дамблдор, внимательно осмотрев дракона, который продолжал метаться от боли, кратко махнул палочкой, создавая семерку. Бэгмен поставил шестерку, и на возмущенные восклицания пожал плечами.

— Яйца раздавлены, — сообщил он. — Это против правил. Мистер Крам выступил блестяще, я не спорю, но грубая сила не всегда уместна, как мы все смогли только что убедиться.

Каркаров, багровый от злости, возмущенно фыркнул и наколдовал десятку.

— Молодец, Виктор! — прокричал он. Я поморщился, испытывая за него жгучий стыд.

Нелепый, глупый человечишка.

— Сейчас очередь Гарри, — пробормотала Макгонагалл напряженно, и я презрительно искривил губы.

Как будто я мог забыть об этом.

Последнего дракона начали выводить на арену, и еще до того, как я его увидел, я понял, что мне предстоит пережить один из своих самых страшных кошмаров. Судя по разъяренному вою, дракон Поттера был отнюдь не миролюбивым, и единственное, чего он желал, было испепелить всех на своем пути.

Когда дракон оказался на виду у зрителей, по всем трибунам одновременно пронеслись шокированные возгласы. Макгонагалл издала странный звук, но я был слишком пронзен ужасом, чтобы обратить на нее внимание.

Существо, появившееся на арене, нельзя было отнести к категории монстров, которых я представлял в своих кошмарах. Представить такое мне было просто не под силу, потому что даже самые мрачные картинки драконов, которые я недавно просматривал, не смогли подготовить меня к появлению этой твари. Она была полностью усеяна черной чешуей, рогатая и с пронзительными желтыми глазами. Ее мощный хвост, усыпанный шипами, то и дело с яростным грохотом опускался на землю, оставляя на ней вмятины.

Драконологи не успели скрыться, как существо зарычало вновь и выплюнуло струю пламени. То расстояние и скорость, с которой это пламя устремилось вперед, вызвали новые возгласы страха у публики.

Ужас во мне начал постепенно сменяться неверием.

Поттер и это… создание? Это было невозможно. Сами драконологи бросились врассыпную, а они собирались выбросить четырнадцатилетнего мальчишку на поле?

Всё еще отказываясь верить, я посмотрел на Дамблдора. На короткое мгновение наши взгляды встретились, а потом он отвел глаза, бесстрастно рассматривая дракона перед ним.

Макгонагалл продолжала издавать очередную вариацию звуков испуга и вздохов, и я, чувствуя, что меня трясет от бешенства, прошипел:

— Замолчите!

Макгонагалл на минуту умолкла, глядя на меня, однако когда я не ответил на ее взгляд, она снова отвернулась.

— Он справится, — пробормотала она. — Гарри всегда проявлял изобретательность, он что-нибудь придумает.

Если бы я был чуть менее занят попытками удержать себя на месте, я бы рассказал ей, какие именно безумные идеи обычно приходят в головы гриффиндорцам, но в этот момент раздался свисток, и уже вскоре Поттер вышел на сцену.

Может быть, часть меня ожидала увидеть его самоуверенное выражение лица и расслабленную походку. Может быть, я просто надеялся на это, теша себя абсурдной мыслью, что уверенность Поттера, какой бы мнимой она ни была, сможет как-то улучшить ситуацию.

Но нет, на поле вышел обычный, бледный ребенок, еле волочащий за собой ноги. Паника читалась на его лице так ясно, что я судорожно вздохнул, ощущая, словно кислород в воздухе испарился, заменившись на что-то раскаленное и удушающее.

Зрители поприветствовали его оглушительной волной криков — радостных, презрительных, испуганных. Поттер, казалось, даже не услышал. Его глаза были прикованы только к гигантскому черному дракону перед ним.

Дракон оскалил клыки, угрожающе ударив хвостом по земле, и на несколько секунд воцарилась тишина. Поттер стоял неподвижно, ничего не предпринимая, и у меня закралась ужасная мысль, что все мои первоначальные догадки были верными — он не придумал стратегии. Крам знал о драконах, Делакур, возможно, тоже, но с Поттером никто не поделился информацией, и с Диггори, скорее всего, тоже. Во мне жила слабая надежда, что Макгонагалл всё это так не оставит и предпримет попытку намекнуть Поттеру о драконах, но нет.

Теперь мальчишка в лучшем случае опозорится перед тремя школами сразу, а в худшем пострадает так, что никакие зелья и мази ему не помогут.

Паника, изъедающая меня, стала совсем невыносимой, уничтожая последние остатки разумности, когда Поттер внезапно оживился и поднял палочку.

— Акцио «Молния»! — воскликнул он.

Большая часть идиотов-учеников стала перешептываться, явно не зная, что значило это заклятье, но те, кто понял, воодушевленно зашумели. Я же застыл, гадая, было ли такое решение великолепной идеей, или же Поттер только что подписал себе приговор.

Чтобы Акцио сработало на таком расстоянии? С метлой, которая находилась…

Неужели у Поттера всё-таки была стратегия, и он намеренно положил свою «Молнию» где-то поблизости?

— Ох, пожалуйста, пусть это сработает, — взмолилась Макгонагалл, и в следующую секунду до меня донесся звук рассекающегося воздуха.

Бэгмен что-то восторженно заорал, но я не слушал — смотрел, как лицо Поттера озарилось улыбкой, почти до боли знакомой, а затем на то, как он уверенно запрыгнул на метлу и взмыл в воздух.

Дракон недоуменно заворчал, наблюдая за исчезающей крошечной точкой в небе, а зрители вновь начали перешептываться.

Я сам испытал короткую вспышку непонимания — Поттер что, решил сбежать с испытания?

Но нет — резко развернувшись, он устремился обратно и помчался прямо на дракона. Мое сердце рухнуло куда-то вниз, когда поток огня хлынул в сторону Поттера, но мальчик без труда увернулся. На мгновение в тусклых лучах солнца мелькнуло его лицо, оживленное и сияющее. Страха словно и не бывало, будто полет вернул ему силы, уверенность и саму жизнь.

Дракон продолжал наблюдать за Поттером, то и дело издавая раздраженный рык. Поттер отлетел в сторону и вернулся назад, явно пытаясь раздразнить это огромное существо, в достаточной мере отвлечь его от яиц, чтобы схватить золотое.

Тактика была великолепной. Настолько, насколько она могла быть таковой у четырнадцатилетнего подростка, впервые столкнувшегося с подобным монстром. Во мне вновь затеплилась надежда, но Поттер, как и стоило ожидать, отвлекся. Он настолько сосредоточился на угрозе огня, что забыл об усеянном шипами хвосте дракона.

Тот этим воспользовался. Поттер увернулся от струи пламени, однако в следующую секунду сильнейший удар обрушился прямо на него, посылая его метлу в хаотичный круговорот.

Кровь в жилах резко превратилась в лед. Перед глазами почти потемнело, и я отстраненно услышал, как Макгонагалл вскрикнула.

Я не знал, что бы предпринял, и предпринял бы вообще что-то, но Поттер быстро выровнялся и вновь взлетел, словно ничего и не случилось. Я жадно рассматривал каждую часть его тела, ища повреждения, травмы, но на такой скорости и таком расстоянии видно было плохо.

Поттер вновь принялся дразнить дракона, носясь вперед и назад, увиливая и возвращаясь обратно. Наконец он добился своего — существо раскинуло свои огромные темные крылья и оторвалось от земли, не сводя со своей цели разъяренных, пристальных глаз. За долю секунды Поттер ринулся вниз, к брошенному гнезду, а потом опять взмыл в воздух. Я не успел даже понять, что произошло, но золотое яйцо больше не лежало внизу вместе с остальными.

— Вы только посмотрите! — взвыл Бэгмен. — Посмотрите! Наш самый младший чемпион забрал яйцо быстрее всех! Ну, теперь сомнений на его счет явно поубавится!

Макгонагалл вскочила с места и поспешила вниз, а я всё еще сидел не веря, что всё закончилось. На сцену выскочили драконологи, чтобы усмирить разбушевавшееся существо, которое всё еще норовило добраться до Поттера.

Теперь, когда он был на земле, я видел, что пострадало плечо мальчика. Одежда на его руке была разорвана и в крови, но рана не казалась такой уж страшной — хотя каждая рана на Поттере неизменно отнимала у меня годы жизни.

Мальчишку окружили его друзья и некоторые из преподавателей, что-то радостно говоря и хлопая его по здоровому плечу. Краем глаза я увидел Уизли, спешащего к нему с шокированным и восторженным лицом.

Поттера повели в палатку к Помфри, а я продолжал сидеть, не уверенный, чего именно я жду.

Когда все более-менее утихомирились, судьи начали выставлять оценки. Максим наколдовала серебристую восьмерку, выглядя впечатленной даже против своей воли. Крауч поставил Поттеру девятку, и впервые за всё испытание на его лице отражались хоть какие-то эмоции.

Как ни странно, я бы не сказал, что положительные.

Я нахмурился, всматриваясь в него, но поднявшийся с места Дамблдор меня отвлек. Его палочка тоже сформировала девятку, и еле заметная улыбка на его лице, казалось, предназначалась исключительно Поттеру, за его очередную заслугу. Какой бы абсурдной она ни была.

Бэгмен, всё еще почти подпрыгивающий от возбуждения, поставил десятку, и мои брови поползли вверх. Может, этого стоило ожидать — Бэгмен явно подсуживал Хогвартсу, но десятка всё равно казалась чем-то чрезмерным.

Каркаров, с кислым и недовольным выражением лица, нарисовал четверку. Зрители взорвались возмущенными выкриками, и я тоже ощутил, как внутри нарастает странное негодование.

Нелепость. Четверка за самое быстрое и, я бы сказал, самое необычное сражение?

Вариант, выбранный Поттером, не включал в себя изощренных знаний или умений, но он принёс наилучший результат.

Типично гриффиндорская стратегия.

Зрители начали покидать трибуны, оживленно пытаясь добраться до победителей, и я тоже поднялся на ноги. Походка была нетвердой, сердце всё еще оглушительно колотилось, но во всей этой суматохе вряд ли кому-то было до меня дело, так что никто не заметит.

Не зная, была ли моя реакция вызвана облегчением или пережитой паникой, я направился в замок, мечтая, чтобы весь этот день поскорее остался позади.