Лунная Роза. Часть 1 (гет)

Как-то он говорил, что ему хватило минуты, чтобы вскочить с кровати, найти свою одежду в кромешной темноте и выскользнуть из комнаты так тихо, чтобы не разбудить друзей. Мне же тогда эта минута показалась вечностью. Вечностью наполненной болью, страхом и отчаяньем...

— Клер, что с тобой? — его нежные руки вернули меня к действительности. — Что с тобой случилось? Что они с тобой сделали?..

Я издала громкий стон и покрепче прижалась к его груди.

— Клер... — он взял в ладони моё лицо, — я хочу тебе помочь, скажи мне, что случилось?!

Я не могла говорить. Рыдания снова и снова душили моё горло. Рэм, видимо, растерялся от моей необъяснимой истерики. Он уселся рядом на ступеньки и шептал что-то о том, что всё пройдет, и завтра снова будет светить солнце. Но я-то знала, что оно больше не засветит для меня! Я останусь навсегда во тьме, там, где единственным источником света для меня будет злая луна и... может быть, его глаза.

Остановил мою истерику резкий прилив боли, когда Рэм нечаянно прикоснулся к моей руке. Я заорала так, что, наверное, разбудила половину Хогвардса.

— Что такое?! — спросил он.

Я отпрянула, но было поздно: он сорвал плащ с моего плеча...

Это было ужасно! Предплечье напухло и посинело, кошмарный череп со змеёй светился зеленоватым светом, светом Авады Кедавры... Клеймо смерти...

Люпин поспешно поднялся на ноги и отступил от меня на шаг. Он дрожал, на лице застыло недоумение, смешанное с отвращением. Такое лицо было у меня, когда я узнала, что он — оборотень. Но он не был виновен в своей болезни, а я — в своей глупости — еще как да!

— Рэм... — пробормотала я, — пожалуйста, не оставляй меня... Я не хотела этого! Я не думала, что так будет! Ты должен понять...

— Я ничего тебе не должен! — закричал он вдруг. — Я ничего не должен Пожирателю Смерти!

Это было последней каплей. Последним ударом, столкнувшим меня в пропасть. Убившим во мне последнюю надежду. Я спрятала голову между коленок и замерла. Так захотелось исчезнуть...

Когда он снова обнял меня, я не поверила в это. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Как будто снова в моём мире теней засветило солнце!

— Клер... Что ты наделала?! — он сжал мои ладони в своих, — Почему ты? Почему именно ты, Клер?! — кажется, моё отчаянье передалось и ему.

Я бы предпочла проплакать так, с ним в обнимку, до самого утра, но судьбе было угодно, что бы мои приключения на эту ночь еще не окончились.

Рэм, легко как пушинку, поднял меня на руки и понёс вверх по ступенькам.

— Мне нельзя в медкрыло, — напомнила я, вытирая лицо краем плаща.

— Не волнуйся, доверься мне!

Я кивнула. Мне вдруг стало так спокойно и хорошо, боль от клейма притупилась. Умостившись в его объятьях, я закрыла глаза и погрузилась в тяжелую немую темноту...

* * *

— Как будто я не знаю, какой у тебя длинный язык! Пообещай, что ничего не расскажешь!

Я очнулась от звуков его голоса. Я лежала на сдвинутых лавках в ванной комнате префектов. Умный мальчик Люпин: сюда никто не заходил ночью, здесь никогда не появлялись привидения, здесь было много чистых полотенец, вода и главное — замок, не поддающийся Алохоморе. Одно из мокрых полотенец покрывало мой лоб.

Рэм стоял на краю маленького бассейна, который служил нам ванной, и разговаривал с русалкой на картине. Его собеседница игриво хлопала хвостом по воде лужи, в которой сидела.

— Ах, помилуй, Рэмми, чем ты собираешься меня удивить, — заулыбалась она, — новыми шрамами или... романом между Слизеринским и Гриффиндорским префектами?! Я тут уже такого насмотрелась!

— Мирьям, пообещай, что ни одна картина, ни один человек, ни одно привидение — никто не узнает, что здесь было! — настаивал парень.

— Рэм!

Он обернулся и подбежал ко мне.

— Как ты? — взволнованно прошептал он.

— Лучше, — ответила я, — только рука болит и не перестаёт...

— Я не знаю, как помочь тебе... — растроенно признался Люпин.

— Ты и так помогаешь, просто побудь со мной! — я попыталась улыбнуться.

— Надо что-то придумать. Посоветоваться с кем-нибудь, кто и сможет помочь и не расскажет никому... — он задумался, подперев ладонью подбородок.

— Оставь, пройдёт... — сказала я, стараясь не кривиться от новых приступов боли...

— Снейп! — неожиданно воскликнул Рэм, — У него тоже есть метка, он не выдаст тебя.

— Откуда ты знаешь, что у него есть метка?

— Хм... Мирьям рассказала.

Я взглянула на веселую русалку на картине: та одобрительно закивала мне. Да, эта видела всё! Пусть и нельзя положиться на её слово, но на "длинный язык" — вполне можно.

— Я позову его, — сказал Рэм, отходя от меня.

— Пойдешь в башню? Тебе нужен пароль.

— Нет-нет. Ты забыла, что я Главный префект, и у меня есть значок, — подмигнул мне парень.

Мы обязаны были всегда держать при себе значки на случай, если кто-нибудь из учителей или Главный префект захотят срочно собрать нас. Но почти за весь год такого ни разу не случилось, и наши значки оставались немыми.

Рэм Люпин направил палочку на значок с Хогвардским гербом у себя на груди и произнёс какое-то заклинание. Из его палочки посыпались золотые искорки, и значок префекта засветился, засветилась змея на Слизеринской четверти герба.

— Севериус. — четко выговорил Люпин. — Мне нужно срочно увидеть тебя. Ванна для префектов. Это касается Кипли. Побыстрее...

Змейка потухла.

— Надеюсь, заклятие на значках еще держится, — недоверчиво сказала я, парень лишь пожал плечами в ответ.

— Будем ждать...

Он снял полотенце с моего лба и, смочив его под краном, стал осторожно вытирать мне щеки и лоб. Мне становилось легче и от его ласковых прикосновений, и от полного заботы и сочувствия взгляда. Никогда бы не подумала, что кто-то, кроме родителей, станет так опекать меня.

— Я, наверное, ужасно выгляжу... — грустно прошептала я.

— Нет, — улыбнулся он, — только краска потекла. Но я её уже вытер. Не красься больше, тебе не надо дополнительно подчеркивать свою... красоту.

Он сам неожиданно покраснел и опустил глаза. Я последовала его примеру. Другая мысль на короткие мгновения отвлекла меня от боли в руке: какой он милый!

Его красота не была яркой и броской, как у Сириуса, у него не было безупречно правильных черт Малфоя — только загадочная печальная улыбка, чудесные шелковистые волосы и глаза... Эти глаза!

Самые красивые глаза на свете; кто не видел их, тот не жил, не трепетал, не тонул... Большие, серые, чернеющие в минуты гнева, сверкающие, как топаз, во время счастья. Глаза, в которых отражалась тоска безлунной ночи и грешная страсть лунной, яростные мечты, буйные фантазии и неукротимая воля. Эти глаза умели требовать и умолять, они звали и гнали прочь, но никогда, никогда-никогда не лгали.

В дверь ванной постучали, и Рэм пошёл открывать. Это был Снейп — значит, значки работали. Севериус был серьёзен и строг, как обычно. Я уважала его за это и была благодарна за его ответственность и быстроту, с которой он пришёл.

— Я так и знал, что этим закончиться... — с досадой бросил он мне, приближаясь к моей "кровати". — Что они тебе сделали?

Я осторожно повернулась на бок, чтобы он увидел моё предплечье. Снейп шагнул ко мне, резким движением вернул меня в прежнее положение и обернулся к Люпину. Я видела, какими смертельно-ненавидящими взглядами они обменялись.

— Снейп, Люпин не скажет никому... — я схватила его за рукав черной мантии.

— Ты не можешь доверять ему, — прошипел он.

— Может, даже больше, чем тебе! — твердым голосом ответил Рэм.

— Ах, да что вы!.. — Севериус сделал Люпину "большие глаза".

— Ну, может, поможете мне, вместо того, что бы ругаться, — снова вмешалась я.

Последний раз смерив гриффиндорского префекта надменным взглядом, Снейп взглянул на моё клеймо. Потом мне в глаза.

— Болит? — спросил он, я кивнула. — С этим ничего не поделаешь. Поначалу всегда болит... Я дам тебе обезболивающее, хоть вряд ли это поможет. Они сделали это с твоего согласия?

— Нет, — я еле сдерживала слёзы, — Я не хотела...

— Что еще они сделали без твоего согласия? — он многозначительно покосился на мой корсет.

— Ничего! — закричала я и вдруг снова заплакала, — Малфой... Он пытался. Но Беллатрикс остановила его. А еще они заставили меня убить животное... Я не хотела её убивать, ту несчастную мантикору!.. — застонала я.

Воспоминания снова окатили меня горькой волной стыда. Рэм опустился на колени с другой стороны лавки, на которой я лежала, и сжал мою ладонь. Легче мне от этого не стало. Мне нет прощенья!

— Ну, хватит, Клер! — раздраженно пробормотал Снейп. — Сама знала, во что впутываешься! Вот пей, тебе станет лучше.

Он достал из-за пазухи какой-то стеклянный флакон и вылил всё его содержимое мне в рот. Зелье было очень кислым и плохо пахло, но я сглотнула всё, до последней капли. Меня тут же затошнило, перед глазами помутнело, и я, не успев вырвать, тяжело откинулась на спину.

— Это сильное обезболивающее, наркотик вообще-то, — сквозь гул в ушах услышала я. — Вряд ли он надолго поможет ей. Побудь с ней и зови меня, если что. А, и еще... Рвито!

— Снейп! — возмущенно вскрикнул Рэм.

— Брось эти телячьи нежности, Люпин, они не к месту!

Я почувствовала, как тугая ткань корсета распоролась на моей груди. Сразу стало легче дышать. Но больше сил не оставалось ни на что, даже слушать и соображать.