Telum dat ius (Оружие имеет право) (гет)

Рон очнулся в тот же вечер. Сознание возвращалось толчками, подолгу замирая на достигнутом результате, а потом резко включая все новые ощущения и впечатления.

Сначала был свет. Пятно. Голубовато-серое и ласковое. Потом оно распалось на темный потолок и более светлую стену. Потом на стене и потолке медленно проступили детали. Словно кто-то невидимый медленно настраивал резкость в картинке.

То же самое происходило и с ощущениями. Сначала он почувствовал веки. Они были тяжелые-претяжелые. Потом шершавый язык с трудом облизнул почему-то распухшие губы. Потом рывком включилось ощущение тела и его положения в пространстве. Он лежал на спине на чем-то мягком. Пальцы его правой руки шевельнулись и поскребли ногтями по ткани. Пальцы левой руки слегка дернулись и ощутили прикосновение к чему-то теплому и нежному.

Где это он? В «Норе»? Потолок далековато. В Хогвартсе? Там спальня другого цвета. Тут в голове щелкнуло:

«Мы же были в доме на Гримо! Но эта спальня совсем другая!»

Парень заворочался и замер. Левая сторона его тела была чем-то прижата к ложу. Он повернул голову в и обмер. На его плече, раскинув пепельно-белые локоны, уютно устроилась девушка. Рон от страха зажмурился. Похоже, у него крыша поехала. Дин Томас говорил, что так бывает. От воздержания. Как приснится что-нибудь этакое. Белокурая голова на плече в постели, например. Он снова открыл глаза. Ничего не изменилось, значит, проснуться не удалось. Надо срочно вырваться из цепких лап ночного морока! Рон заворочался сильнее. Легкое одеяло соскользнуло с его плеч и медленно сползло на пол. И тут Рон окончательно убедился, что спит и видит дивный фантастический сон. Рядом с ним лежала совершенно обнаженная девушка небесной красоты. Матовая кожа, роскошные русалочьи волосы в целый ярд длиной, плавная линия плеч и изгиба бедер. И умопомрачительная грудь с розовыми бутонами сосков. С ума сойти!

Рон чуть вновь не лишился чувств от испытанного шока. Не веря в реальность происходящего, он потрогал волосы, лежащие у него на плече. Настоящие. Он коснулся ее плеча и испуганно отдернул руку. Да что же это происходит, а? Заснул в доме на площади Гримо, а проснулся в незнакомом доме с обнаженной красавицей под боком? Кстати, и на нем самом одежды не наблюдается. Это как понимать? А если кто-нибудь войдет и их увидит? Это же... это... круто!

Рон, стараясь не потревожить свою восхитительную соседку, активнее закрутил головой, пытаясь собрать побольше сведений о месте своего пребывания. Но наблюдения его только окончательно запутали.

Он находился в спальне. В красивой спальне. В роскошной спальне. В такой спальне он еще ни разу в своей жизни не был. Хотя, как не был, если он сейчас в ней? Что-то не так. Может быть, он потерял память? Говорят, так бывает. Даже какое-то слово есть мудреное, его Гермиона наверняка знает. Надо будет у нее спросить при случае.

Рон старался рассуждать как можно более здраво и логично. Как в шахматах.

При каких обстоятельствах он мог оказаться с девушкой в постели в такой спальне? Тут и размышлять нечего. Только после свадьбы. Значит, он женился и на этой почве помешался от счастья. Говорят, так бывает. И заодно память потерял. Интересно, а сколько лет прошло? Может быть, у них уже и детишки есть? Или даже несколько? А они рыжие или блондинистые? Он осмотрел доступную часть комнаты, со страхом ожидая увидеть детскую кроватку. Блин, ничего не помню. Обидно. И что теперь делать? Разбудить и спросить, как ее зовут? Бред собачий! Сразу шах и мат получишь. Лицо ее надо рассмотреть. Вдруг узнаю? Тогда проще сообразить будет. А может, и вспомню все, чем дементор не шутит?

Рон начал потихоньку скрести ногами, чтобы сползти пониже. Тогда ее лицо окажется на одном уровне с его, и можно будет все рассмотреть. А то сейчас ничего, кроме пушистых ресниц, не видно. Терпеливо спускаясь дюйм за дюймом, он поймал себя на мысли, что больше рассматривает грудь, нежели лицо. Впрочем, дурак бы он был, если бы не смотрел... Спустя пару минут Рон, наконец, сполз пониже и заставил себя оторвать взгляд от завораживающего зрелища в целях опознания хозяйки этих самых прелестей.

Святые мощи Мерлина! Да это же Луна! Рон вскинулся и голова девушки безвольно сползла с его плеча. Одновременно ее рука, лежавшая у него на груди, с легкой дрожью скользнула и откинулась в сторону. Рон ощутил на коже саднящую боль и, скосив глаза, увидел на груди красное воспаленное пятно. Что-то было не так. Что-то не вписывалось в картину семейной пары, даже с учетом потери памяти. Роном овладела тревога и, отбросив в сторону свои чувственные переживания, он внимательнее всмотрелся в девушку. Если не учитывать отсутствие одежды, то Луна была совершенно той же, что и вчера... или когда там он видел ее в последний раз. Но было в ее облике что-то противоречащее виду нормально спящего человека. Что-то беспокоящее и страшное. Рон робко дотронулся до ее плеча. Плевать, что она проснется, а он не знает, что сказать — главное было убедиться, что с ней все в порядке. Девушка не отреагировала никак. Не вздохнула, не поморщилась во сне, не заворочалась в поисках одеяла. Рон перепугался. Он схватил ее за плечо и как следует потряс. Никакой реакции.

— Луна, ответь, пожалуйста. Ты меня слышишь? Луна!

Девушка не подавала никаких признаков жизни. Но она же теплая, значит живая?

Спустив ноги с постели, он, пошатываясь, встал. Левая нога заныла от боли. Это вчера, возвращаясь от директора, он ударился лодыжкой об дверь. Лысый дементор! Значит, не было никакой потери памяти, не было никакой свадьбы-женитьбы! Прошло от силы несколько дней. Да что же это такое? На помощь... Надо звать на помощь!

— Помогите! Кто-нибудь! На по-о-омощь!

Хлопок. Это эльфийка Винки. Она подскочила к постели, посмотрела на девушку и, не теряя времени, щелкнула пальцами...

* * *

То, что Рона мгновенно попытались выставить из спальни, было не удивительно. Удивительно было то, что он не ушел. Вцепившись в спинку кровати, он взволнованно смотрел на работу целителей, и, сломя голову, бросался исполнять их поручения быстрее домовых эльфов. Шуганув его раз или два, мадам Помфри смирилась и только неодобрительно ворчала что-то себе под нос. А Снейп он вообще не попытался выгнать парня, а сразу начал грузить его делами. Уизли, прибавьте свет! Уизли, откройте шторы! Уизли, уберите подушки! Вернулись отправленные с важными поручениями эльфы, и вскоре спальня стала напоминать филиал больничного крыла. Девушку положили на высокий стол, накрыли ее Врачующим пологом и принялись проверять диагностирующими заклинаниями. Краткие переговоры Помфри и Снейпа были тревожны, а их содержание могло свести с ума несведущего человека.

— Сознание в состоянии темных сумерек...

— Сердечная жила сокращается менее чем на четверть...

— Кровоток теряет наполнение...

— Солнечное сплетение молчит...

— Зрачки на Люмос не реагируют...

— Кроветворное...

— Восстанавливающее...

— Согревающее...

— Дементор побери! Я не понимаю, что с ней! Уизли, что здесь произошло?! — в голосе Снейпа прорвалась паническая нотка.

— Сэр, я не знаю! Я не помню! Я очнулся рядом с ней.

Тут раздался писк эльфихи:

— Молодой господин был без памяти все три дня, что он здесь. Молодая госпожа вчера отослала меня с приказом не тревожить ее, и осталась с ним одна.

Помфри выпрямилась:

— Северус, я, кажется, нашла. У нее на левой кисти есть след.

Оба целителя склонились, рассматривая ладони и костяшки пальцев на обеих руках девушки.

— Вы думаете? — спросил Снейп вполголоса.

— Почти уверена, но надо осмотреть еще и его.

— Напротив сердца? Уизли, быстро обнажите грудь!

Рон поспешно распахнул на груди мантию, которой снабдила его вездесущая Винки.

— Вот оно! — с болью на лице воскликнула Поппи, а Снейп с досадой покачал головой.

— От сердца к сердцу.

Рон увидел, что они рассматривают то самое красное пятно на его груди, которое он обнаружил ранее.

— Что это? — с оторопью спросил парень.

— Это след канала, по которому она перелила в вас свою жизнь, Уизли. Это даже не самопожертвование — это просто самоубийство. Мы ничего не сможем сделать, Поппи. Она проживет не больше часа.

Мадам Помфри села на кровать и закрыла лицо руками. Ее поза выражала полную обреченность.

— Погодите! Погодите! — отчаянно закричал Рон. — Она отдала мне свою жизнь? А нельзя обратно? Я хочу все вернуть!

Снейп сел рядом с целительницей и безнадежно сказал:

— Это вам не из одной пробирки в другую перелить. У нее был редкий дар. А у вас, Уизли, его нет.

У Рона подкосились ноги. Он опустился на колени, вцепился руками в стол, на котором лежала Луна, и громко зарыдал.

* * *

Гарри предполагал, что защита Хогвартса их пропустит — и она их пропустила. Так что приземлились они прямо на площадку Астрономической башни, минуя вонючие подземелья и влажную от росы траву. Ребята оставили Клювокрыла на башне, а сами начали осторожно спускаться вниз по винтовой лестнице. Гермионе было страшновато и она жалась к своему парню, который, напротив, чувствовал себя весьма уверенно. У Поттера сложилось стойкое убеждение, что его жизнь в данный момент ценнее для его врагов, чем для него самого. В душе он понимал, что это совсем не так, но задумываться о своей безопасности стал гораздо меньше.

Спустившись вниз, они осмотрели вестибюль. Он был совершенно пуст. Лишь кое-где лежали поломанные вещи, оставленные студентами при поспешной эвакуации.

— Откуда ты знаешь, что здесь никого нет? — шепотом спросила Гермиона.

— Я не говорил, что здесь никого нет. Я сказал, что здесь не должно быть Пожирателей.

— Почему?

— Мне Змеелицый обещал, — не подумав, ляпнул Гарри.

Гермиону всю аж передернуло. Она открыла рот для гневной тирады... и перед ее внутренним взором появилась миссис Марчбэнкс, грозящая ей скрюченным пальцем:

«Терпи!»

Девушка резко выдохнула и, как ни в чем ни бывало, улыбнулась.

— У тебя стал очень широкий круг общения, Гарри.

Поттер поморщился, но ответил:

— Я сам не в восторге. Но как ты понимаешь, все очень не просто.

— Я мало знаю, Гарри. Вы сидите на своих советах по полдня и таскаете туда кучу народу. Все в курсе. Все что-то знают, одна я сижу, как дура.

Гермиона лукавила. Попечительница Хогвартса рассказала ей почти все, но девушку сейчас больше беспокоило то, как сам Гарри относится к ситуации, в которую он попал. Ей казалось, что если она в этом разберется, то поступки ее парня будут ей более понятны. И... предсказуемы, что ли.

— Это не так, Миона. В курсе всех дел только Марчбэнкс. Ну, теперь еще и Снейп. Это она настояла. А остальные только отвечают на вопросы и недоумевают побольше, чем ты.

— Прекрати звать меня как... как тогда... ну ты понимаешь! Мы сейчас в разведке!

— Ну нет же никого вокруг. А мне нравится.

— Мало ли что тебе нравится. А мне неловко. Так котят называют и еще...

— Любимую девушку! — закончил за нее фразу Поттер, ласково улыбаясь.

— Прекрати! Ты не собьешь меня, господин загадочная личность!

— Я не только загадочный, но еще жутко красивый и обаятельный! — Поттер скорчил задумчиво-мрачную мину и Гермиона, наконец, рассмеялась.

— Потерпи, Миона. Если все пойдет, как я рассчитываю, то мы сегодня узнаем еще кое-что новое. Мы кое с кем побеседуем. Если увидишь, что я притворяюсь, то подыграй мне. А сейчас будь настороже и ступай за мной следом.

Гермиона беспрекословно повиновалась. Еще по дороге сюда Гарри объяснил ей правила поведения в разведке, и она теперь знала, что, когда она двигается в арьергарде, то в ее обязанности входит часто оглядываться и защищать спину впереди идущего.

Они вошли в директорскую башню и начали подниматься вверх. Девушка сообразила, что их путь лежит в кабинет директора. И она даже смутно догадывалась, зачем они туда идут. По ее мнению, это была действительно стоящая цель, и последние сомнения в нужности этой разведки у нее пропали.

Подойдя к горгулье, которая, раскорячившись, закрывала собой весь проход к винтовой лестнице, Поттер сунул ей в каменную морду руку с директорским перстнем на пальце. Cтатуя с гулом отъехала в сторону. Они вступили на винтовую лестницу, которая немедленно начала вращаться. Поттер, обращаясь к каменному чудищу, небрежно уронил:

— Никого не пускать!

Горгулья поспешно заняла прежнее место в дверях и застыла. Гермиона судорожно вздохнула. Привыкнуть к такому Гарри было ох, как непросто.

Внутренняя дверь в кабинет была приоткрыта. Видимо, Снейп покидал школу с такой поспешностью, что на такие мелочи внимания не обращал.

Поттер встал на пороге и осмотрелся по сторонам. Его внимание не привлекали ни загадочные артефакты, ни магические приборы в шкафах. Он смотрел на портреты. Слава Мерлину, те, кто ему нужны — все на месте. И добродушный Армандо Диппет. И язвительный Финеас Найджелус Блэк. И величественная Дайлис Дервент. И деятельный профессор Эверард.

— Здравствуйте, — Поттер вежливо поклонился портретам. Те, посматривая на него настороженно, нехотя ответили на приветствие.

— Здравствуйте, — взволнованно пискнула сзади Гермиона. Небольшой поворот голов на портретах, и вновь вежливый, но холодный и настороженный кивок.

— Позвольте представиться, — невозмутимо продолжил Гарри, словно не замечая холодного приема, — я Гарри Поттер, директор Хогвартса.

Дайлис Дервент поморщилась и резко бросила:

— Альбус, это не смешно! Мы видим, что твоя затея удалась, но не надо делать из нас идиотов!

Эверард, полируя ногти пилочкой, полупрезрительно процедил:

— Я надеялся, что это только старческий маразм, но вы, Дамблдор, оказались большим маньяком, чем я мог ожидать!

Малознакомый маг, портрет которого, кроме кабинета директора, висел еще у входа в зал Славы, возмущенно прошипел:

— Я и предположить не мог, что некоторые наиболее опасные заклятия из моей книги будут использованы для такого грязного дела, Альбус!

Гермиона сразу вспомнила, что этого покойного директора зовут Виндиктус Виридиан. Девушка взглянула на Гарри. Юноша улыбался натянутой, но весьма вызывающей улыбкой.

«Да он же провоцирует их!» — догадалась она. И поняв, что должна подыгрывать, нацепила на лицо маску равнодушия. Сердце же ее мелко тряслось, как овечий хвостик. Слушая упреки покойных директоров в адрес Дамблдора, она начала понимать общую чудовищность его замысла.

— У вас все? — нарочито спокойно спросил Поттер, хотя девушка видела, что палочка в его руке подрагивает. Это был нехороший знак. — Ваша болтовня мне не интересна. Вы обязаны служить директору Хогвартса вне зависимости от вашего отношения к нему. Не так ли?

— Подумать только! — поднял глаза к потолку Армандо Диппет. — Это я наделил вас, Дамблдор, полномочиями и должностью, которая помогла-таки вам достичь вашей неприглядной цели. Я всегда сочувствовал вашей семейной и родовой драме, но пытаться исправить ее за счет чужих судеб и жизней? Этому нет оправдания!

Палочка в руке Гарри задрожала еще сильнее, но ответ его прозвучал спокойно и почти равнодушно:

— Победителей не судят, Армандо. Я решил эту сложнейшую магическую задачу и получил требуемый результат.

Гермиона восхитилась безрассудной дерзости, с которой Гарри морочил головы этим мудрым отпечаткам покинувших землю директорских душ.

Финеас Найджелус язвительно улыбнулся:

— Раз цель достигнута, значит, мы можем поприветствовать мисс Ариану Дамблдор в телесном облике этой юной гриффиндорки?

Поттер резко отвернулся от портретов. Гермиона с ужасом смотрела на его лицо, перекошенное от ярости. Великий Мерлин! Он же вне себя!

Огромным усилием воли юный маг вновь взял себя в руки. Сделал вид, что поправляет у девушки ворот мантии и сдавленным голосом произнес:

— Ариана, сестра моя, не обращай внимание на бред этих кривляк на холстах. Все хорошо. Все в порядке. Просто ты проспала много-много лет. А теперь проснулась. Все будет хорошо. Может быть, присядешь?

Гермиона, чувствуя себя последней дурой, помотала головой, которую парень не преминул ласково погладить.

— Армандо, прекратите истерить. Вы сами допустили массу ошибок во время своего директорства. Одна история с Тайной комнатой чего стоит!

Старец на портрете, казалось, сейчас выпрыгнет из рамы:

— Дамблдор! У вас еще хватает наглости? Вы же все и подстроили! Вы думаете, мы не знаем, как запечатанная душа вашей сестры превратилась в крестраж? И чьей жизнью за это было заплачено? Бедный Том! Именно тогда вы толкнули его на путь темного мага!

Гермиона с восхищением и ужасом видела, как на лице ее парня проявляется выражение торжества. Да уж! Шалость удалась!

Юный маг обернулся к портретам.

— А теперь поговорим серьезно! Я, действительно, Гарри Джеймс Поттер. Я, действительно, директор Хогвартса! А это моя подруга — Гермиона Грейнджер. И я готов представить вам доказательства своих слов!