История Мародеров (джен)

Лето не задалось с самого начала. Лили думала, что хоть на каникулах отдохнет от Поттера, и когда он со словами: «Пока, Эванс! Хороших каникул!» исчез в толпе, она вздохнула с облегчением. Но не тут-то было. Чуть ли не каждый день к ней прилетала большая сова с письмами от него. Сову звали Белка, как объяснил ей Поттер еще в самом первом письме. Лили тогда с недоумением посмотрела на совершенно серую сову и пожала плечами. А еще говорят, что у женщин нет логики! У кого ее нет, так это у мальчишек!

Лили уже начала вздрагивать, заслышав шорох крыльев. Родители улыбались и переглядывались, а Петунья косилась на птицу с таким видом, словно хотела ее придушить, и бормотала что-то неодобрительное. Поттер писал буквально обо всем: как он ездил в гости к тете, как к нему приезжал Люпин, как ему купили новую метлу, даже какие у него планы на следующий учебный год и т.д. и т.д. Лили не ответила ни на одно письмо, но это его не останавливало. Интересно, он всегда такой упертый?

Когда в открытое окно кухни, где Лили помогала маме готовить обед, уже, наверное, в сотый раз влетела поттеровская сова, мама с любопытством спросила:

— Кто тебе так часто пишет, дорогая?

Лили скривилась. Вот теперь еще объясняй родителям, кто такой Поттер и почему он ей пишет. Решат ведь еще, что у нее с ним что-то есть. А мама, хитро улыбнувшись, продолжила допрос:

— Это мальчик?

Лили застонала про себя: ну вот, начинается! И она решила быстро взять ситуацию в свои руки, пока не стало поздно:

— Да, мам, это мальчик. Но не подумай ничего такого. Я с ним даже не дружила никогда. Мы просто вместе учимся. А в этом году он как с ума сошел — не давал мне шага спокойно ступить. Не знаю, право, что с ним случилось? Можно было бы подумать, что переучился, да учебой он никогда себя особенно не нагружал.

Всю эту тираду Лили выдала с недовольной гримасой на лице. Мама же по-прежнему улыбалась.

— А как его зовут?

— Джеймс Поттер.

— О! — мама прищурилась, задумавшись. — Кажется, я уже слышала от тебя это имя.

— Ну да, — Лили вздохнула. — Главный бузотер Хогвартса. Точнее, Поттер и Блэк — главные бузотеры Хогвартса. И хватит уже о нем. Мне и писем его вполне хватает.

Мама замолчала, но при этом посматривала на дочь с какой-то странной улыбкой. Лили вздохнула — что она там себе напридумывала?

Но Поттер — это еще ладно. Лили постоянно мучил страх за себя и за свою семью. Каждое утро она начинала с изучения новостей в газетах, выискивая там сообщения о странных убийствах. И пару раз, к своему ужасу, нашла. В другое время она бы не обратила на эти статьи внимания. Но теперь в каждом таком сообщении видела тревожный знак. Лили даже стала выписывать «Ежедневный пророк», но там никаких тревожащих новостей не было. Похоже, волшебное сообщество совершенно не интересовалось тем, что происходит у маглов, в том числе и их убийством. Маглорожденных пока не трогали, но Лили почему-то была уверена, что до этого недалеко.

Самое ужасное, что совершенно не с кем было поделиться своими страхами и сомнениями. Родителям Лили ничего не рассказывала, не желая их пугать. Алиса была далеко. Конечно, они писали друг другу письма, но письма — это совсем не то. Страшно хотелось увидеть подругу, посмотреть ей в глаза, рассказать все, что так мучило Лили в это лето, и увидеть в ответ понимающую улыбку. С Северусом она вообще боялась заговаривать на эту тему. Идеи Волдеморта он одобрял, а маглов, включая собственного отца, в принципе игнорировал.

Как будто всего этого было мало, существовала еще Петунья, начавшая против сестры настоящую войну. Если раньше она только презрительно хмыкала и избегала ее, то теперь не упускала случая уколоть Лили побольней. А поскольку родители относились к ее выпадам неодобрительно, Петунья старалась делать это, когда они не видят, прекрасно зная, что жаловаться Лили не пойдет. Однажды, не выдержав, Лили спросила со слезами в голосе:

— Туни, за что ты меня ненавидишь?

— За то, что ты — уродка. Таким, как ты, не место в этом мире.

Петунья величественно удалилась, оставив Лили ошеломленно смотреть ей вслед. Что происходит с сестрой? Лили еще помнила те времена, когда Петунья любила ее, рассказывала ей на ночь сказки, сидела рядом, когда она болела... А теперь такое чувство, что сестра для нее — враг номер один. Неужели виной всему только зависть? Лили догадывалась, что сестра завидует ее способностям, но никогда не думала, что это чувство может быть настолько разрушительным.

В итоге, несмотря на любовь к родителям и беспокойство за них, Лили считала дни до возвращения в школу и ждала сентября, словно освобождения. Никогда раньше ей даже в голову бы не пришло, что в родном доме, таком любимом и уютном, она может чувствовать себя как в клетке.

Нет, лето определенно не задалось.

* * *

Лили и не догадывалась, что лето вышло неудачным не только у нее. Каникулы Сириуса тоже проходили не слишком приятно. Но в отличие от нее, Сириус изначально был к этому готов и не почувствовал разочарования. То, что его не ждет ничего хорошего, он понял уже по выражению лица матери, когда она встретила их с Регулусом на вокзале. Вздохнув, Сириус успокаивающе улыбнулся встревоженным друзьям и поплелся к Вальбурге, которая уже что-то говорила Регу. Младшего сына она встретила вполне ласково. Насколько она вообще была способна быть ласковой. Сириусу же достался лишь холодный взгляд и сухой кивок. Впрочем, от матери он ничего другого и не ждал. Но Регулус... С того памятного разговора в школе он усиленно избегал старшего брата, что было не так уж сложно сделать: учась на разных курсах и на разных факультетах, пересекались они только в Большом зале. А теперь он делал вид, что Сириуса вообще не существует. Разговаривал только с матерью, в сторону брата стараясь вовсе не смотреть. Вальбурга вела себя так, как будто все идет, как надо. Ну, еще бы! Наверное, радуется, что младший сын наконец-то полностью огражден от влияния старшего.

Дома Сириуса, конечно же, посадили под домашний арест и запретили писать друзьям, что было самым ужасным. Мать лично проследила, чтобы он не мог воспользоваться совой. А для надежности и все письменные принадлежности отобрала. Сириус протяжно вздохнул, растянувшись на кровати — «чудесно» начинаются каникулы! И так еще целых два месяца! Как бы подать друзьям весточку? Джеймс ведь с ума сойдет, не получая от него никаких известий!

В качестве маленькой мести и для собственного комфорта, Сириус переделал цветовое оформление своей комнаты из серебристо-зеленого в красно-золотое, воспользовавшись тем, что в этом доме живут одни волшебники и Министерство не сможет засечь его. Изменения он закрепил им самим изобретенным заклинанием так, чтобы никто не смог вернуть изначальные цвета. Мать предсказуемо пришла в ярость и устроила непокорному отпрыску воспитательную экзекуцию, но оно того стоило. Эх, надо бы еще гриффиндорское знамя на стену повесить. Ну ладно, это в следующий раз.

Пару недель спустя прилетела джимова Белка с письмом. Сириус погладил сову по мягким перьям:

— Извини, мне даже угостить тебя нечем.

Сова ухнула, как будто понимающе. При виде неровного почерка друга, Сириус улыбнулся — как же он по нему уже соскучился!

Джеймс беспокоился: они ведь договорились, что Сириус напишет ему об обстановке в семье. Но при этом не забыл и про Эванс упомянуть. Сириус усмехнулся — он своей настырностью бедную Лили с ума сведет. Это ж надо — чуть ли не каждый день ей письма слать! О чем только пишет?

Но все это хорошо, однако Джеймсу надо было как-то ответить. Если сову и пергамент можно было у него же и позаимствовать, то писать было нечем: ни чернил, ни перьев мать в комнате не оставила. И тут Сириус хлопнул себя по лбу — какой же он идиот! Как можно было забыть про сквозные зеркала?!

Отпустив Белку, он бросился к своей сумке и, откопав с ее дна свое зеркальце, произнес в него:

— Джеймс Поттер.

Отражение привычно дернулось, вместо его лица появилась физиономия лучшего друга.

— Сириус! — Джеймс радостно улыбнулся. — Как это я про зеркала-то забыл?

Сириус ухмыльнулся:

— Да я сам вспомнил только потому, что маман у меня все письменные принадлежности забрала и я не мог тебе ответ написать.

Джеймс сразу стал серьезным:

— Ты как там?

— В порядке. Как всегда заперли в комнате. Только на этот раз еще лишили средств связи, — тут Сириус расплылся в шкодной улыбке. — Она же не знала, что у меня такое чудесное зеркало есть!

Джеймс рассмеялся.

Они долго еще болтали обо всем и ни о чем. Джим рассказал, что пригласил друзей к себе в гости. Но Пита мать на этот раз не пустила, а Рем приедет позже, потому что сейчас он не может из-за своей пушистой проблемы. Конечно же, не обошлось без разговора о несравненной Лили Эванс, которая почему-то никак не хотела отвечать на письма Джеймса. Наконец, пообещав держать связь, Сириус простился с другом и провел по зеркалу рукой, прерывая контакт. На обед он спустился такой откровенно довольный, что родители все время, пока они ели, посматривали на него недоуменно и подозрительно. Сириус же пришел к выводу, что домашний арест — это даже неплохо. По крайней мере, он избавлен от необходимости выслушивать родительские восторги в адрес ненормального Волдеморта и смотреть, как братец им поддакивает. С Джимом он все равно может общаться, даже лучше, чем с помощью писем. А когда в гости к Поттеру приедет Рем, можно будет и с ним поговорить. В общем, каникулы оказались не такими плохими, как он ожидал.

В начале августа произошло событие, которое еще больше улучшило настроение, хотя поначалу Сириус счел его неприятным.

Однажды утром мать сообщила за завтраком, что вечером у них будет очень важный прием, быть на котором обязаны все. То есть ВСЕ.

— Я надеюсь, Сириус, — с угрозой произнесла она, — что ты будешь вести себя, как положено наследнику древнего рода. И не станешь выкидывать никаких фокусов!

— Да, мадам, — Сириус склонил голову, обреченно подумав, что день совершенно испорчен.

Светский прием! И зачем Вальбурга требует его присутствия? Он же наказан, разве нет? Вот и сидел бы у себя в комнате, никому бы не мешал. А тут изволь изображать дрессированную обезьянку перед всеми этими важными господами и дамами. Раньше на таких приемах от тоски спасала Андромеда. Но теперь, после ее скандального замужества, Меди в этот дом больше не пригласят. Да что там, в дом не пригласят — маман даже имя ее выжгла с родословного древа! Оставалась еще маленькая надежда, что любимый дядя Альфард получит приглашение. Будет хоть с кем поговорить.

Решив на этот раз побыть примерным мальчиком — в надежде, что тогда на него не будут обращать внимания и оставят в покое — Сириус с отвращением надел зеленую мантию с серебристой отделкой и спустился в гостиную с точностью, которая является вежливостью королей. И всегда-то пышно обставленная зала в дни приемов просто ошеломляла своей роскошью. Бархатные портьеры на высоких окнах и скатерти на небольших круглых столиках вышиты золотом и серебром. Пол покрыт дорогущими коврами, по которым, как помнил Сириус, очень приятно ходить босиком: ощущение, что под ногами — мягкий пух. Столовые приборы из серебра, посуда из фарфора высшего качества, бокалы из чистейшего хрусталя. Все вокруг блестит и сверкает. Туалеты хозяев из самых лучших магазинов. Прямо-таки королевский прием. Ну, правильно: родители любят повторять, что быть Блэком — все равно, что быть королем.

Увы, надежды на присутствие дяди Альфарда не оправдались.

Среди прибывающих гостей пока не было никого незнакомого: «дорогие» кузины, Малфои, Лестрейнджи, Макмилланы, Эйвери, Розье... Английский бомонд. Стоя справа от отца, Сириус механически улыбался вновь прибывающим и скучающе скользил взглядом по залу. Слева от матери Регулус с восхищением разглядывал наряды гостей. А посмотреть было на что. Особенно сильное впечатление производили кузины: Нарцисса в нежно-зеленом и Беллатрикс в черном с серебром платьях, выгодно подчеркивающих такую разную красоту каждой сестры. Даже Сириус залюбовался.

Регулус по-прежнему вел себя так, будто брата не существовало. За все лето он ни разу не зашел навестить его, как это бывало раньше, когда Сириуса наказывали. А теперь, если и поворачивался в его сторону, то смотрел как бы сквозь него. «Ну и ладно! — обиженно подумал Сириус. — Хочешь, чтоб не было у тебя брата, и не будет!» В конце концов, сколько можно пытаться пробиться сквозь стену? Сириус сделал все, что мог, чтобы удержать Рега от неверного пути. Он сам это выбрал, сам так захотел. Так что пусть потом не жалуется!

В общем и целом, все шло как на самом обычном приеме, и Сириус уже начал задаваться вопросом, что это за важность, о которой утром говорила мать. Как вдруг Кричер объявил появление еще одного гостя:

— Лорд Волдеморт!

Сириус вздрогнул и во все глаза уставился на средних лет темноволосого мужчину, одетого в черную мантию. Его лицо еще хранило следы былой красоты, но теперь в нем было что-то неживое: мертвенно-бледное, с восковым отливом, словно обожженное. Однако самое жуткое заключалось в глазах: они явственно отливали красным, и в них полыхало пламя, от которого невольно пробирала дрожь.

— Милорд, — произнес Орион, — позвольте представить вам моих сыновей: Сириус и Регулус.

Регулус почтительно поклонился. Сириус не шелохнулся, даже получив от отца тычок в спину. Мать бросила на него злой взгляд, обещающий разобраться с ним позже. Но Сириус его проигнорировал. Он не будет кланяться этому придурку с безумными идеями!

— Ах да, — Волдеморт улыбнулся, и было в этой неестественной, будто приклеенной, улыбке что-то жуткое. Так, наверное, могла бы улыбаться змея перед тем, как заглотить добычу. — Наслышан-наслышан... Ваша очаровательная племянница рассказывала мне о своих кузенах.

Волдеморт кивнул в сторону стоявшей неподалеку Беллатрикс, которая смотрела на него прямо-таки с обожанием. Сириус хмыкнул про себя: интересно, а как Руди относится к тому, что его жена по уши влюблена в этого типа? Быстрый взгляд на Лестрейнджа. Тот стоял с непроницаемой физиономией, словно страстные взгляды жены на постороннего человека его совершенно не трогают. Высокие отношения! Сириусу потребовалась вся его выдержка, чтобы не засмеяться.

Волдеморт тем временем внимательно разглядывал обоих братьев. Регулус смутился от столь пристального внимания и потупился. А вот Сириус ответил гостю нахальным вызывающим взглядом — глаза в глаза. Волдеморт едва заметно усмехнулся, видимо, сделав для себя какие-то выводы и, слегка поклонившись хозяевам, отошел. Обострившимся от занятий анимагией слухом Сириус уловил, как он тихонько говорит Белле: «Младший уже на нашей стороне, но старший — излишне дерзок, надо его норов немного укротить...» Дальше разговор стал не слышен. Сириус раздраженно сощурился: счас, разбежались! Много на себя берет этот самозваный лорд! Может, устроить что-нибудь этакое, позлить их немного? Нет, не получится: мать с виду хоть и занята гостями, на самом деле не спускает с него глаз. Видимо, боится, что непокорный старший сын что-нибудь вытворит.

Фух. Все гости прибыли. Теперь можно покинуть пост номер один и спокойно побродить по залу. А еще лучше скрыться с глаз где-нибудь в уголке. Однако скрыться ему не дали.

— Ну, что, родственничек, тебя представили Лорду. Ты должен гордиться, — раздался рядом тягучий голос Малфоя.

— Иди ты, Малфой!

— Любезен как всегда! — Малфой коротко рассмеялся. — Я бы тебе посоветовал не хорохориться — целее будешь.

Сириус сощурился и прошипел:

— Ты бы лучше, Люц, за своей невестой следил, а то смотри — пойдет по стопам старшей сестры...

Малфой удивленно моргнул:

— Это ты сейчас о чем?

Сириус довольно усмехнулся: не каждый день удается поставить Люциуса в тупик.

— А ты не заметил, как Белла смотрит на этого вашего лорда? Я вот одного не могу понять: неужели, Рудольфуса это устраивает? Или у них семья на троих?

— Щенок! — Малфой с трудом удержался, чтобы не залепить дерзкому мальчишке пощечину.

Сириус рассмеялся и невинно спросил:

— Разве я не прав?

Малфой скрипнул зубами и удалился. Устраивать скандал в гостях ему не хотелось. А жаль! Сириус удовлетворенно хмыкнул. Вечер оказался не таким ужасным, как ему поначалу казалось.

Он огляделся вокруг. Родители беседуют с бабушкой Мелани. Мать при этом зорко посматривает в его сторону — бдит. Регулус держится подле родителей. Белла воркует с Волдемортом. Ее муженек со своим братом Рабастаном молча стоят рядом. Сириус покачал головой. Будь он на месте Рудольфуса, давно бы уже Беллу придушил. Цисси мило беседует с женихом, не забывая регулярно посматривать в зеркало. Ну, тут все как всегда.

Сириус пожалел, что у него нет мантии-невидимки, как у Джеймса — можно было бы подслушать, о чем там Волдеморт говорит. Подумав, он решил медленно-медленно пройти неподалеку, будто просто мимо шел, и постараться что-нибудь услышать. Но когда Сириус поравнялся с их группой, Белла вдруг цепко схватила его за локоть.

— Сириус! — обворожительно улыбнулась кузина. — А мы как раз о тебе говорили.

— Да ну? — он состроил удивленную физиономию. — И чем обязан?

Однако его ехидство было проигнорировано.

— Ты смелый человек, Сириус. С сильным характером, — произнес Волдеморт. — Мне нужны такие.

— Для чего? — Сириус вскинул голову и прожег собеседника неприязненным взглядом.

— Для того чтобы воплотить в жизнь мои идеи. Ты ведь осведомлен о них? — дождавшись согласного кивка, он продолжил: — Мы построим идеальное общество, в котором для чистокровных откроются необозримые перспективы. Со мной ты получишь знание, каким не обладает весь мир. Власть. Могущество, какое ты даже не можешь себе представить.

Сириус скривился:

— Оставьте себе... милорд, — последнее слово он произнес с убийственной иронией и тут же отскочил подальше, пока его не остановили.

— Наглый мальчишка, — раздалось ему вслед, точно шипение раздразненной змеи.

Сириус фыркнул и передернул плечами. Пусть даже и не надеется его переубедить! Нашел чем соблазнять — власть, могущество! Как будто у Блэков не хватает власти и могущества. Только радости от всего этого мало. За свои четырнадцать лет Сириус уже успел это понять. Радость приносит только то, что нельзя взять силой, то, что можно получить лишь как дар — преданность друга, верность любимой. И для этого вовсе не надо переворачивать мир с ног на голову.

Сириус чувствовал себя шпионом в стане врага. Будет о чем рассказать друзьям. Волдеморта никто из них не видел и тем более не разговаривал с ним. Да, можно сказать, каникулы оказались не такими уж ужасными. По крайней мере, весьма продуктивными.