Тропой василиска (джен)

Гарри сидел в пустом купе у окна, рассматривая магов на платформе. На коленях лежала книга в тонком бархатном переплёте, подаренная Аристо. Гарри вспоминал летнюю переписку с греческим другом: за два дня они успели обменяться десятком писем, поочерёдно отпуская своих птиц. Аристо работал в лаборатории в Афинах. Как старший стажёр он много писал о своих занятиях, Гарри отвечал тем же. В конце концов, ему не удавалось поговорить о зельях ни с кем, кроме профессора Снейпа и Арчи, которого он видел всего пару раз за год.

На минутку оторвавшись от книги, он выглянул в окно: внимание привлёк знакомый силуэт. По платформе торопливо шёл Невилл, а рядом с ним — пожилая дама строгого, даже сурового вида. Суховатая, в длинной бордовой мантии с высоким узким воротом, миссис Лонгботтом, бабушка Невилла — Гарри узнал её. Она величественно проходила сквозь толпу суетящихся магов. В одной руке она держала зонт-тросточку, а другая — покоилась на плече внука. Перед вагоном они остановились. Невилл несмело кивнул, миссис Лонгботтом порывисто одёрнула воротник его школьной мантии и, произнеся напоследок пару слов, отпустила.

Гарри со смешанными чувствами смотрел на эту сцену. Невилла было ужасно жаль: остаться совершенно одному, без родителей, точнее с живыми, но как будто их не было вовсе. Оглядываясь на свою жизнь, Гарри даже не мог представить, каково приходится другу. Он сам, будучи, хотя и непризнанным, сыном профессора Снейпа, всё же мог видеть отца каждый день, разговаривать с ним, иногда шутить... С другой стороны, Хиросима справится. Он просто обязан справиться.

― Гарри! ― дверь купе открылась, проткнув шумом коридора вакуум мыслей. На пороге стоял Невилл. Радостная улыбка озаряла его светлое лицо. ― Привет! Можно к тебе?

Гарри не смог отказать, даже если бы захотел.

― Конечно, заходи! Ты был на Чемпионате мира по Квиддичу?

По тому, как загорелись глаза Хиросимы, Гарри понял, что сам выкопал себе яму...

Августа Лонгботтом отошла от перрона и, опершись на трость, прикрыла глаза. Силы оставляли её. Годы двух войн вытягивали жизнь по капле: медленно, но верно. Нужно держаться, нужно быть сильной ради мальчика. Она не знала, насколько её ещё хватит. В свои сто два года миссис Лонгботтом потеряла на войне мужа и двух сыновей. Младший, Фрэнк... Иногда, проклиная себя за душевную слабость, Августа жалела, что не погиб и он. Тогда не было бы этого бессмысленного, иссушающего и безнадёжного ожидания.

Боковым зрением она зацепила край чёрной мантии.

― Северус Снейп! ― только резкий, скрежещущий как ржавые петли, окрик предотвратил столкновение. Подняв голову, профессор застыл, встретившись с пустым и холодным взглядом пожилой ведьмы.

― Августа Лонгботтом, ― медленно проговорил он. ― Моё почтение.

Их голоса звучали одинаково безжизненно, словно оба пытались отгородиться от того, что принесёт этот разговор.

― Я вижу, ты рад мне? ― на секунду показалось, что тень от перьев старой шляпы закрыла солнце на перроне.

― Отнюдь, и не скрываю этого, ― ответил Снейп. В воздухе заметно похолодало.

― Моих сил не осталось, чтобы сражаться с тобой, Снейп. Я угасаю. Помни, что и кому ты должен, ― Августа коснулась своего запястья, и в ту же секунду Снейп стиснул зубы, сдерживая стон: на запястье красной лентой полыхнула полоска Долга Жизни.

― Я не намерен оправдываться, ― оборвал уязвлённый профессор, одёрнув рукав чёрной мантии. ― У меня нет никакой возможности заняться Фрэнком, пока целитель Милтон не выдаст бумаги. И не говорите, что вам это не известно, ― прошипел он, с каждым словом всё больше распаляясь. ― Одному Мерлину известно, почему я до сих пор должен вам! Мы могли бы начать за последние полтора десятка лет, вы не находите?

― Не смей упрекать меня, мальчишка! ― вспыхнула ведьма. ― Я лишь хотела, чтобы мой сын жил в спокойной мирной стране!

― А вы не соизволили предположить, что возможно не все доживут до конца войны, к тому же и выживут? ― безжалостно ответил Снейп. Горечь в его словах проигнорировали оба. Но под понимающим взглядом серьёзных обсидиановых глаз Августа отступила.

― Завтра же бумаги будут, Снейп. Хватит оправданий. У тебя год.

Отвернувшись, она ушла, дрожащими узловатыми пальцами держа трость. Снейп стиснул зубы, чтобы не застонать: рука горела в невидимом огне Долга. Отвернувшись, Снейп пошёл к вагону профессоров.

Хогвартс-Экспресс с громким протяжным гудком медленно двинулся в Шотландию.

― Представляешь, Гарри, Крам поймал снитч, но выиграли ирландцы! ― Невилл, с воодушевлением жестикулируя, не заметил, как дверь купе открылась.

― Это не самое страшное, Гарри, поверь, ― Гермиона улыбнулась ему и села к Невиллу. ― Привет!

― Меня, конечно, на Чемпионате не было, ― Драко, кивнув Хиросиме, подвинул Гарри. ― Отец рассказал, что произошло нападение Пожирателей. Он стоял с министром Фаджем, когда в небе вспыхнула Чёрная метка.

― Думаете, это мог быть Волдеморт? ― спросил Гарри.

― Из того, что известно общественности, ― пожал плечами Драко, ― Волдеморт мёртв уже тринадцать лет. Но, исходя из нашей личной практики, ― мальчишки обменялись понимающими взглядами, ― кто знает?

За лето ребята успели вытянуться и, наблюдая за ними, Гермиона могла сказать, что каждый из них практически не отличался от родителей.

Фотографию мистера Лонгботтома она видела в старых подшивках школьных архивов, когда искала информацию о сбежавшем Сириусе Блэке. У Невилла были такие же светлые и добрые глаза, такие же тёмные, слегка волнистые волосы. Овал лица достался ему явно от матери, как и улыбка.

Люциуса Малфоя Гермиона часто встречала на передовице «Ежедневного пророка», а Джеймса Поттера, к сожалению, видели все, кто хоть раз читал Историю Хогвартса. И если Драко отличался от отца только длиной волос (сейчас у Драко был собран короткий хвостик чуть ниже плеч), то Гарри отличался разительно. Глаза не карие, а зелёные от Лили Поттер; чёрные, как смола, мягкие прямые волосы, вместо жёстких и вечно взъерошенных Джеймса, сейчас короткими прядями падающие чуть ниже линии скул. Даже губы ― чуть искривлённые, но не презрительно, как у Снейпа, а как у... Гарри. Длинные тонкие ресницы, нос с едва заметной горбинкой, опять же, как у Снейпа... Гермиона нахмурилась.

Из задумчивости её вырвал возглас Гарри:

― Как в госпитале?! Что с ним?

― Гарри, Гарри, тише, ― Драко крепко сжал его руку. ― Я к нему заходил вчера, всё нормально, Рон жив, правда, шрам останется. Его пытали Непростительным при нападении во время Чемпионата, ― по секрету прошептал он, но заметив, как побледнел Гарри, поспешно добавил: ― Да послушай ты, Рон уже поправился, просто после обеда в Мунго контрольный обход. Думаю, ему помогут аппарировать в Хогсмид. Так что, скорее всего, в школу Рон приедет ещё раньше нас.

― Да, Рон у нас храбрец, ― улыбаясь, заметил Невилл, ― Настоящий гриффиндорец! Горжусь им.

― Мне так стыдно! ― простонал Гарри сквозь ладони. ― Я один узнаю всё в поезде! Ещё друг называется...

― Тебе совершенно не за что себя винить, Гарри! ― с жаром возразила Гермиона, упрямо тряхнув волосами. ― Невилл и я были с Роном на Чемпионате, а Ма... Драко всё узнал от отца. К тому же в газетах написали о пострадавших только сегодня.

― Так что, дружище, не переживай зря, ― усмехнулся Невилл. ― Просто возьми Рону побольше шоколадных лягушек.

Когда дверь купе открылась, ведьма с тележкой сладостей была приятно удивлена дружному хохоту студентов.

* * *

В Хогвартсе начался обычный будний день. Вечером Гарри убедился, что с Роном на самом деле всё в порядке, и извинился, что не смог проведать друга в больнице, и теперь друзья спокойно приступили к завтраку. Гермиона заметила, что в Зале подозрительно затаённая атмосфера. Гарри вспомнил разговор с Арчи и хмыкнул, заработав рассерженный взгляд Гермионы.

Рон прислушался к своему желудку, почесал нос и решительно склонился над тарелкой, не принимая никаких доводов.

Невилл нечеловеческим усилием оторвался от изумительно пахнущих тостов и внимательно слушал Гермиону, стараясь соблюдать строгий этикет, вбитый бабушкой с детства: не греметь зубами, когда собеседник говорит.

― Я абсолютно уверена, от нас что-то скрывают! ― возмущалась гриффиндорка, пока Джинни, пожалев Невилла, не повернулась, одарив подругу тычком под рёбра.

― Без обид, Гермиона, но мы очень-очень-очень голодные. Ты не могла бы отвлечься на этот дивный кусочек артишока? Если есть нечто, что мы должны узнать, Дамблдор расскажет нам. Вот, смотри, ― Джинни кивком указала на стол профессоров. ― Он действительно встал.

Дамблдор поднял руки, и Большой Зал мгновенно накрыла тишина.

― Прошу немного вашего внимания. В этом году в Хогвартсе произойдёт одно из величайших событий века, которого мы все с нетерпением ждали и которому станем свидетелями. Уроков сегодня не будет, но... ― его звучный голос утонул в радостном шуме учеников. Рон, даже не понимая, из-за чего на голову свалилось такое счастье, довольно хлопнул Дина и Симуса по раскрытым ладоням.

Директор довольно улыбался, пока посматривал на смеющихся от счастья студентов, после чего снова поднял руки.

― Сегодня мы встречаем делегации учеников из двух других школ. Они прибыли сюда, чтобы соревноваться с нашими студентами за Кубок Турнира Трёх волшебников. Они уже прибыли и ждут своей минуты, чтобы быть представлены нам. Могу я пригласить иностранных студентов? ― с лукавой улыбкой спросил Дамблдор.

― ДА!!! ― взревел многоголосый зал.

― Гарри, ты знал?! ― взвилась Гермиона, не сводившая с него глаз с той самой минуты, когда директор поднялся с места.

― Прошу, студенты Школы Дурмстранга, директор мистер Каркаров.

Двери с грохотом распахнулись. Пол слегка задрожал от строгого выверенного чеканного шага молодых воинов ― иначе никак нельзя было назвать то, что явилось многочисленным взорам хогвартских студентов. Полностью задрапированные в тяжёлые багряные одеяния, в чёрных кожаных сапогах, в меховых шапках с длинными посохами, высекавшими искры из каменного пола, ― они напоминали армию.

Застыв в паре шагов от директорского помоста, они щёлкнули каблуками сапог и склонили головы в приветственном жесте. Дурмстранговцы действовали синхронно, в их движениях была неясная глубина и опасность. Невилл почувствовал, как мурашки прошли до самой спины.

― Игорь! ― Дамблдор радушно обнял высокого мужчину в белой шубе, директора Дурмстранга. ― Приветствую. С тобой, я вижу, Виктор?

― Альбус, ― кивком ответил Каркаров. ― Виктор, подойди.

Первый из шеренги приблизился на шаг, снова щёлкнул каблуком и склонил голову.

― Гарри, ― просипел Рон, внезапно отключившись от внешнего мира, ― это же Кра-а-ам!

― Тот самый, кто поздно поймал снитч? ― с ангельской улыбкой уточнил Гарри.

Рон едва не подавился воздухом от возмущения.

― Ты не понимаешь, это же Крам! Я писал тебе летом, этот знаменитый болгарский ловец! Величайший игрок в квиддич всех времён и народов, самый молодой член Высшей Лиги и просто...

― Первая любовь малыша Ронни! ― встряли близнецы.

Тем временем Дамблдор заклинанием увеличил Слизеринский стол и дурмстранговцы чинно расселись. Игорь Каркаров занял место за столом преподавателей. Гарри заметил, каким взглядом одарили нового соседа Ремус и отец.

― Делегация Школы Шармбаттона, директор ― очаровательная мадам Максим!

В воздухе запахло озоном, в зал впорхнули девушки в платьях из тяжёлого голубого атласа. Они грациозно пролетели между рядами студентов, окидывая их лепестками фиалок. Рон снова попал под раздачу: к нему склонилась одна из девушек и шаловливо провела кончиком пальца по носу. Рыжик едва не свалился со скамьи. Гарри, на которого не действовали чары вейл, (Гермиона, не переставая, что-то шептала на ухо и возмущённо стреляла глазами на всех представительниц прекрасного пола) не скрываясь, хихикал над другом.

Директору Шармбаттона Дамблдор оказался чуть выше пояса, поэтому он, вежливо поцеловав руку великанше и проводив её до стола, передал в надёжные и заботливые руки Хагрида

Вскоре за стол Хаффлпаффа расселись студентки из Франции.

― Дорогие студенты и профессора, мадам Максим, господин Каркаров, ― Дамблдор церемонно поклонился гостям Хогвартса. ― Я рад сообщить вам, что сегодня мы начинаем отборочный тур. Наш школьный завхоз, мистер Филч, поможет нам в этом.

Из угла шаркающей походкой приблизился Филч. В руках он нёс огромный Кубок. Кряхтя и постанывая от ревматизма, он кое-как поставил Кубок на подставку, едва не отдавив стремянкой хвост миссис Норрис. Дамблдор подошёл к Кубку и осторожно коснулся его края палочкой. Из Кубка взвилась тонкая струйка голубого пламени.

Зал взорвался аплодисментами восторженных школьников. Когда шум стих, директор заговорил снова:

― Правила таковы: участвовать в Турнире Трёх волшебников могут только Мастера боевых искусств и студенты старше семнадцати лет.

― Это...

― ... нечестно! ― воскликнули Фред и Джордж.

Директор строго взглянул на них и продолжил:

― Возрастные исключения возможны для студентов, которые проходят под патронажем своих Мастеров и являются их Учениками. Напоминаю, со стороны Шармбатона мадам Максим может представлять мадемуазель Грюон.

Гарри едва не свернул себе шею, пытаясь рассмотреть девочку, которая оказалась прапра— в десятом колене —внучкой того самого Грюона, который первым описал Аконитовое зелье.

― Со стороны Дурмстранга к участию допускается мистер Славич и мистер Каркаров. Со стороны Хогвартса ― мисс Грейнджер, мистер Поттер и мистер Малфой.

Гарри переглянулся с Драко, слизеринец был готов. Гарри радостно кивнул другу. Гермиона выглядела удивлённой, но Гарри был уверен, уже сегодня она перелопатит все книги в школьной библиотеке.

― Это...

― ... нечестно! ― теперь близнецы возмущённо смотрели на Гарри.

― Эй, Гермиона вообще-то тоже может участвовать! ― защищаясь, поднял руки он.

― Во-первых, она девчонка, ― с видом знатока заявил Фред. Гарри не собирался никому рассказывать, как ему удаётся их различать. ― А во-вторых, навряд ли МакГонагалл захочет сражаться с гигантским кальмаром, если вдруг придумают такое испытание.

Рон подавился картошкой, Гермиона обиженно поджала губы, а Гарри повернулся к столу учителей. Профессор, словно услышав их разговор, насмешливо скривился и покачал головой. Гарри вздохнул и отвернулся. Он бы хотел показать отцу, чему его научили Азар и Кассий в Тайной комнате, и Риш с Арчи в замке.

― Не думаю, что профессор сочтёт кальмара интересным, ― он пожал плечами. Рон допивал тыквенный сок.

― Ты бы поучаствовал, Гарри, ― посоветовал рыжик, протягивая руку к апельсинам. ― Мало ли, может Снейп решит тряхнуть стариной.

Гарри не мог не согласиться. Он не знал точно, что решит профессор, со вчерашнего дня им ещё не удалось встретиться. Но защитить отца ― вот главная цель. После всех объявлений, когда профессора и студенты других школ разошлись, он подошёл к Кубку, стоящему в центре зала. Некоторые студенты, похоже, решили вообще никуда не уходить, чтобы не пропустить тех, кто решит участвовать в Турнире. Фред и Джордж, аккуратно сбривая с морщинистых лиц седую бороду, с завистью смотрели на молодого Ученика. Голубое пламя на мгновение загорелось оранжевым, вместе с пергаментом проглотив имя гриффиндорца. До самой гостиной Гарри шёл, окружённый разноцветным конфетти и беззлобными подшучиваниями близнецов.