Подмастерье и Некромант (гет)

Гермиона оторвалась от своего исследования только после полудня.

Стопка эссе перед Северусом сократилась всего до трех свитков, в то время как башня из книг на её столе увеличивалась в геометрической прогрессии.

Гермиона выглядела усталой, под ее глазами залегли фиолетовые тени. Но Северус не решился отчитать её.

— Эти легенды о Дарах Смерти… — повторила Гермиона. — Мне по-прежнему кажется, будто я что-то упускаю. Ну, знаешь, как в этих играх в классе — когда ты отправляешь студентку за дверь, затем прячешь кольцо и зовешь её обратно, чтобы найти его, а оно на пальце у её лучшей подруги… Словно это что-то на виду, а я просто слишком тупа, чтобы заметить его.

Он кивнул, воздержавшись от ехидных и раздражительных комментариев. Она делала все, что могла. Даже если сам он не верил, что здесь было что искать. Она просто хотела помочь. Он потер переносицу. Она хотела помочь ему. Когда в последний раз кто-то хотел помочь ему — до того как она, призвав на помощь всё свое упрямство, решила вторгнуться в его жизнь?

— Очевидно, что построенный Певереллами «мост» был чем-то другим и даже не мостом. Смысл совсем не в том, чтобы пересечь Реку Смерти, а в том, чтобы следовать за ней до Девятых Врат, пройти через них и за Завесу. Поэтому, возможно, это просто метафора, указывающая на то, что они были некромантами, — она замолчала, продолжая жевать нижнюю губу, словно та была одной из этих невыносимых жевательных резинок. — И этот «мост» фигурирует не во всех версиях легенды. Я провела большую часть недели за изучением происхождения мифа о Дарах Смерти. Кажется, что есть две «первоначальные» версии. Или, по крайней мере, они самые старые из тех, что я смогла отследить. Одна из них — это история с «мостом». Другая — история с «Завесой», в которой, по сути, говорится: «они откинули Завесу и вошли в Царство Смерти».

Ему пришлось признать, что он ощущает нечто сродни уважению по отношению к ней. Да, именно: уважение. За её безудержность, методичное стремление к знаниям перед лицом отчаяния.

Отчаяние. Откуда появилась эта мысль? Он накрыл лоб ладонью, избегая смотреть на Гермиону. Он уже не раз просыпался и обнаруживал, что она держится за него так, словно он был единственным, что помогало ей держаться на плаву в глубоком, темном ночном море. Когда он впервые увидел, что она вцепилась в него, вымочив слезами его ночную рубашку, его первым порывом было разбудить её и отчитать. Но что-то удержало его от этого.

То самое чувство, что уничтожало сейчас его сердце и в то же самое время раскрывало его. Как можно ощущать такую боль и такую радость одновременно? Это просто смешно.

Она любила его. Он любил её.

Но из-за того, что он был Северусом Снейпом, эта история, вероятно, не сможет иметь счастливый конец.

— …Должно быть, они что-то сделали. То, что позволило им войти туда и выйти обратно, — говорила Гермиона. — Но существуют записи только этих чертовых легенд. Даже в рукописях Фламеля не сказано больше. Поэтому я стараюсь уделить больше внимания деталям, — она хлопнула ладонью по корешку старой книги. — Таким, как, например, разные версии этой легенды.

Он кивнул. Это имело смысл.

— Так, значит, есть две основные версии истории? — спросил он.

— Да! И я думаю, что версия с Завесой старше, но не могу это обосновать. Откинуть Завесу. Открыть Врата. Подумай, как ты делаешь это? Каким образом ты открываешь завесы, шторы, врата?

— Дверные пружины? Крючки?

— А если у тебя их нет? Подумай на образном, на магическом уровне — чем ты воспользуешься?

— Волшебной палочкой, — без колебаний ответил он.

— Волшебной палочкой… — задумчивое выражение наполнило теплые карие глаза Гермионы. — Конечно же. Чтобы откинуть занавеску, чтобы отпереть Врата, чтобы построить мост между Жизнью и Смертью. Волшебные палочки. Связь. Связь между палочками. И между Жизнью и Смертью… Между палочками Гарри и Волдеморта существовала связь. У них была одинаковая сердцевина. Но все это происходило здесь, в мире живых. Есть ли заклинание, способное расширить связь между этим миром и тем, между Жизнью и Смертью?

* * *

— Ваш министр, — заметил маггл в черной мантии, — неважно выглядит.

Драко с трудом удержался от того, чтобы не вздрогнуть под пристальным взглядом слезящихся глаз мужчины. Перси предупреждал его об этих магглах, жалуясь, как ему неуютно рядом с ними. Драко следовало прислушаться. Если уж они заставляли нервничать таких заядлых магглолюбов, как Уизли, неудивительно, что ему сейчас хотелось спрятаться под стол.

Он посмотрел на Кингсли. Министр действительно выглядел крайне нездоровым. Но то же самое можно было сказать сейчас о большинстве членов Ордена. Даже Амбридж была немного потрепанной.

Сейчас она находилась на сцене, и её движения казались на удивление вялыми. Её взгляд скользил по аудитории, пока она заканчивала речь о доброжелательности и братстве среди волшебников и магглов, которая звучала слишком восторженно, чтобы быть искренней.

Драко заметил, что маггл рядом с ним по-прежнему наблюдал за министром, когда Кингсли неловко покачнулся на своем месте. Затем мужчина снова повернулся к Драко, и выражение его лица было почти пугающим.

— Вы верите в воскрешение тела? Или в поднятие костей колдовством? — тихим голосом спросил маггл.

— Что?! Нет, конечно же, нет, — воскликнул потрясенный Драко. — Почему я должен верить?

Но в этом момент Амбридж завершила свою речь. Если мужчина что-то и ответил, его слова потонули в волне вежливых аплодисментов. Затем Амбридж жестом подозвала Драко к себе, и ему больше не представилось возможности побеседовать со странным магглом.