Спаси меня (гет)

Девушка медленно вышагивает по пустому в данное время коридору. Но ей не страшно. Если чуть-чуть повернуть голову вправо, то можно заметить менее чем в полуметре фигуру высокого парня, волосы которого, когда он проходит мимо очередного факела, отбрасывают медные блики.

Его сильные руки, накачанные благодаря занятиям спортом, обтягиваются рукавами коротковатой для его роста мантии. Уголок мятого воротничка белой рубашки был заправлен под свитер, но парень, судя по всему, не знал об этом. Узел галстука немного ослаблен.

Гермиона шла рядом и испытывала чувство радости. Сердце трепетало от столь близкого нахождения с ним, а в голове вырисовывались радужные перспективы. «Разве станет человек, не испытывающий каких-либо чувств, соглашаться на подобное времяпрепровождение в течение всего года? Вряд ли», — и, улыбнувшись результату, продолжала путь более бодрым шагом.

Взгляд парня скучающе блуждал от стен к потолку и возвращался к выложенному камнем полу.

Девушка обеспокоено смотрела на него, пытаясь придумать тему для возможной беседы. «Может, двадцать вопросов? Любимое блюдо, цвет, время года… Нет, не будет это ему интересно. Тогда, квиддич? Спросить про недавние матчи? А, может, скоро состоится какая-нибудь важная игра? Но я в этом ничего не понимаю, а разговаривать самому с собой ему станет неинтересно. Что тогда? Какая тема заставит его вынырнуть из мира задумчивости?»

— Рон, — тихий голос Гермионы заставляет парня вздрогнуть и удивленно посмотреть на свою собеседницу. — Почему ты не рассказываешь, что вы с Гарри делали сегодня после моего ухода? Мне интересно.

— Сладкое королевство. Аптека. Зонко. Мы там встретили Фреда и Ли, которые пригласили нас в одно место, где показывали, как сделать навозную бомбу из подручных средств. Оказывается, это очень легко и занимательно. Мы с Гарри решили немного попрактиковаться в создании. Фред обещал, что если хорошо получится, то он заплатит нам как поставщикам. Здорово, правда? — на его милом лице появилась легкая улыбка удовольствия от возможных перспектив. Еще не заработанные деньги уже сделали его миллионером в своих мечтах.

Однако Гермиона не испытывала чувства радости и гордости за своих друзей. Возмущение за то, что они решились взяться за запрещенное правилами школы дело, вскипало, готовое выплеснуться на ничего не подозревающего парня. Лишь желание провести великолепный вечер с любимым заставило ее проглотить обидные, ядовитые слова.

— А ты что делала, Гермиона?

Такая простая фраза, однако, она заставила девушку смутиться. Глупая ссора, странное примирение и еще более непонятное поведение Джорджа Уизли. Что происходит с ним? Почему он стал таким загадочным? Что творится в его голове? То заботится не по-дружески, то просит прощения игриво. Да и так ли это? Гермиона очень часто стала замечать, что ловит себя на мысли: «А вдруг он серьезен сейчас?» — а после резко мотает головой, пытаясь выкинуть эту идею. Нет. Это игра. Любой человек попытается развеселить своего друга, и у Джорджа на этот счет своя стратегия. Нельзя не согласиться, что довольно удачная.

Но чем объяснить его последний разговор с ней? Девушке было очень неловко произносить вслух терзавшую несколько лет правду. Но он ее друг. Джордж не стал задавать лишних вопросов, однако в это время он сильно изменился. Парень улыбался, но глаза его были пусты. Он бодро говорил, однако слова его искусственны. И странная усмешка при появлении запыхавшегося Рона.

В тот момент Гермиона запаниковала. Непредсказуемый Джордж мог прямо сейчас сообщить младшему брату радостную новость. «Слишком рано! Не надо! Прошу!» — мольба во взгляде, обращенном к другу. Парень, ничего не вымолвив, развернулся и скрылся в ближайшем тайном проходе. Вздох облегчения сменился внутри чем-то более горьким. «Я обидела его», — мелькнула коварная мысль.

Однако Гермиона не стала рассказывать о проведенном в компании Джорджа вечере. Это повествование не смогло бы впечатлить дорогого ей человека даже на ревность, а безразличие только сильно ударит по ее и так маленькому самолюбию. Но вот история о посещении кухни помогла перейти на новую, прерванную днем тему. Рон сильно загорелся, узнав слова домовика. «А ведь эта организация может сплотить, сблизить нас еще больше!» — очередная счастливая улыбка заискрилась на лице девушки.

Тема «Отряда Дамблдора» настолько увлекла Рона, что он даже забыл, как обычно, смотреть на часы каждые пять минут, узнавая время окончания дежурства. Они целых лишних полчаса патрулировали коридоры и только тогда, когда услышали тяжелое пошаркивание ног Филча, опомнились и побежали к входу в башню, где с большим трудом разбудили сладко спящую в обнимку с нарисованной подушкой Полную Даму. И только скрывшись в проеме и оказавшись посреди пустой гостиной, парень и девушка переглянулись и весело расхохотались от недавних приключений. Скрипнула дверь, ведущая в спальни мальчиков, и на пороге появился удивленный Гарри с зажжённой палочкой и Картой Мародеров в руках.

— Спокойной ночи, мальчики! — пропела Гермиона и скрылась за поворотом на лестнице.

«Самый чудесный день!» — зажглась последняя мысль в ее голове, прежде чем девушка погрузилась в легкий, пестрый сон, приносящий с собой наслаждение.

Однако понедельник не задался с самого начала. Гермиона, витающая в своих радужных сновидениях, не услышала звона будильника, чего не происходило ни разу за все пребывание в школе Чародейства и Волшебства. Соседки наперегонки поспешили занимать очередь в ванную комнату, а после места за факультетским столом. Гарри и Рон привыкли встречать свою подругу уже в Большом зале, но не найдя ее там, не забеспокоились, предположив, что девушка решила перед занятиями заглянуть в любимую библиотеку.

Гермиону разбудил яркий луч солнца, который, словно это ему было поручено, пробился сквозь тяжелые толстые тучи и заглянул в тоненькую щель между неплотно зашторенными занавесками. Его появление было столь резким и непредсказуемым, что девушке пришлось зажмуриться и перевести слегка ослепленный взгляд на циферблат часов. Сонливость мгновенно убежала, заметя все следы своего пребывания. «Через десять минут начало урока! Мерлин, скорее!»

Девушка собиралась так быстро впервые в своей жизни. Покидав учебники и свитки с домашней работой в не сложенную с вечера сумку, она, в последний раз взглянув на часы, выбежала из спальни. «Две минуты!»

Гермиона никогда не любила уроки физкультуры в своей старой маггловской школе. Она всегда была самой последней не только по росту, но и по результатам. Умница и отличница, ей не удавалось прибегать первой при сдаче зачетов. Учительница жалела слабенькую физически ученицу, давала ей дополнительные задания, заставляла бегать больше остальных. Однажды на уроке физкультуры девочке стало плохо. Врач, к которому ее отвели, с серьезной миной на лице выдал справку-освобождение, которая доставила огромное удовольствие Гермионе. Теперь она сдавала зачеты, пересказывая теорию из любимого и простого учебника.

Но сейчас девушка и не задумывалась о состоянии своего здоровья. Ей грозило опоздание на урок к самой Амбридж, которая не дала бы спокойно жить всему факультету за такой проступок. Мысль о наказании придавала сил. Девушка вместе с ударом колокола влетела в уже готовый к уроку класс.

— Доброе утро! — донесся до Гермионы приторно-сладкий голос. — Садитесь! Мисс Грейнджер… — голос учителя заставил девушку вздрогнуть и подняться с места. — Что у вас за внешний вид? Минус пять баллов с Гриффиндора! Учебник по заклинаниям и свиток по зельеварению вместо Защиты от Темных искусств? Минус десять баллов с Гриффиндора за неготовность к уроку. А это, — женщина помахала в воздухе отнятыми предметами, — я лично отдам профессору Дамблдору в качестве аргумента о лишении вас значка. Садитесь!

Удивленно-недоуменные взгляды Рона и Гарри мгновенно впились в нее, требуя объяснений, но девушка лишь отмахнулась и, поскорее достав нужный учебник, раскрыла его и углубилась в чтение. Это хоть немного отвлечет ее от грусти.

Уроки не доставили Гермионе никакого наслаждения, как бывало обычно. Если профессор Флитвик ничего не сказал на то, что у нее учебник, взятый у Рона, то Снейпу отсутствие эссе доставило ядовитое удовольствие. С особым блаженством он проговорил: «Мисс Грейнджер, тролль за отсутствие домашней работы». Слизеринцы довольно загоготали с последних парт. Гермиона молчала, не пытаясь оправдать себя и свой факультет. Ей совершенно не хотелось потерять еще больше баллов.

Друзья пытались развеселить ее на переменах, рассказывая придуманные на ходу шутки, поднимали на уроках руки, чтобы вызвать ее одобрение. Но ничто не помогало. Девушка, словно в кокон, спряталась в свои проблемы и никого не хотела пускать внутрь, за эти толстые стены отчуждения.

После уроков, не дав даже сказать и слова, Анджелина увела Гарри и Рона для разговора о квиддиче, предложив девушке одной дойти до Большого зала. Гермиона безразлично кивнула. Она не питала особого желания находиться в толпе, под прицелом взглядов сотен учеников. Гриффиндорка не чувствовала голода, хотя с утра у нее во рту не было и маковой росинки.

Но съев сандвич, девушка немного пришла в себя. Вспомнилось приказание Амбридж о наказании и недельной давности просьбе заглянуть после уроков.

Гермиона положила недоеденный сандвич на тарелку и встала с места. Большой зал продолжал жить своими шумными разговорами, не замечая ее трагедии. И только у выхода она почувствовала на себе тяжелый взгляд, но не обернулась, чтобы не знать его хозяина.

Короткий стук в дверь и приторно-сладкое «Войдите!» не дают возможности сбежать. Теперь гриффиндорке придется отбывать еще одно наказание.

Профессор Амбридж спокойно сидит в кресле с миниатюрной чашкой горячего чая. Она демонстрировала собой хорошее настроение, от чего надежда «все обойдется маленьким наказанием» засияла сильнее.

— Присаживайтесь, мисс Грейнджер! Хотите чаю?

— Нет, спасибо.

— Тогда приступим к делу!

Радость в ее голосе, однако, заставляла насторожиться. Как заставило опасливо перевести взгляд с учительницы появление на столе среднего размера куска пергамента и металлического пера.

— Мисс Грейнджер, сегодня мы попрактикуем с вами истинно маггловское наказание. Вы напишете на этом пергаменте фразу «Я не должна лгать» столько, пока смысл этих слов не уляжется в вашей милой головке. Приступайте!

— А чернила, профессор? — удивленно пролепетала девушка, не верящая словам ведьмы.

— Вам они не понадобятся.

Перо оказалось на деле тяжелым, что и подразумевала металлическая отделка. Сравнив его с маггловской шариковой ручкой, гриффиндорка решила, что чернила находятся внутри стального стержня, поэтому не побоялась написать первую фразу. «Я не должна лгать». И острое, подобно множеству иголкам, впивающимся в нежную кожу, ощущение на кисти руки. Оно было чем-то похоже на то, когда сильно отлежишь руку или ногу. Закупоренные вены под давлением сердца пытаются протолкнуть кровь дальше. Но что тут? Гермиона сжала руку в кулак и разжала пальцы. Вроде прошло. «Я не должна лгать». И снова все по старой. Девушка старается не обращать внимания на это неприятное ощущение, которое с каждой написанной фразой только увеличивается. «Я не должна лгать. Я не должна лгать. Я не должна лгать». Гермиона задерживает дыхание, кусает губы, но не издает ни звука. Ею движет стремление скорее исписать свиток пергамента и заглянуть к мадам Помфри, чтобы выяснить причину столь резкого появления боли. Однако девушка находит ее сама, едва исписав свиток на одну четверть. На тыльной стороне руки появилось продолговатое красное пятно, которое с каждым дальнейшим словом все сильнее и сильнее стало наливаться кровью. Догадка мгновенно мелькнула в голове. Гермиона с ужасом посмотрела на учителя.

— Это незаконно!

— Я сама издаю законы, — мерзко захихикала Амбридж, после чего отпила из своей чашки. — Сдаетесь?

Гриффиндорка промолчала, вернувшись к строчкам. Она не может так просто сдаться этой проклятой ведьме, которая только и ждет, чтобы поскорее посмеяться над гриффиндорской честью и храбростью. «Не дождется!» — решила девушка и с особой красотой вывела следующую строчку. «Я не должна лгать».

Наказание закончилось через полтора часа. Внимательно осмотрев алое пятно на руке, дотронувшись до него, отчего Гермионе пришлось в очередной раз прикусить губу, Амбридж с довольным лицом пригласила ее прийти завтра после уроков, после чего выпроводила из душного кабинета, не предложив и стакана воды.

Гермиона шла по коридорам, осторожно прижимая руку к себе. Тяжелая сумка с каждым шагом била ее по бедру, но девушка не обращала на это внимание. Заглянув к мадам Помфри, гриффиндорка попросила у нее мазь от сильных ушибов, рассказав ей вымышленную историю об активных первокурсниках.

Оставшееся время до следующего наказания Гермиона провела в библиотеке за подготовкой домашнего задания. Но мысли о несправедливости возвращались снова и снова, отвлекали от дела. Девушка была рада тому, что завтра нет никаких сегодняшних уроков, кроме Защиты от Темных Искусств, новый параграф которой ей предстояло заучить перед сном.

Когда до дежурства оставалось пять минут, Гермиона медленно встала и направилась к каморке Филча, совершенно не заботясь о том, опоздает или нет. В ней оставалось слишком мало энергии. Рука продолжала отдаваться острой болью, словно иголки остались там, внутри, глубоко под кожей, и теперь любое резкое движение не давало ей покоя. Улизнуть от отработки не было даже шанса, поэтому Гермиона стойко терпела и надеялась, что на тот раз ей попадется что-нибудь легкое.

Надеждам не суждено было сбыться. Опоздать на отработку умудрились все, кроме пуффендуйки курса с третьего. Филч был в ярости, когда Гермиона неторопливым шагом подошла к нему.

— Грейнджер, четвертый этаж, класс в конце коридора, — наслаждаясь сказанным, Филч обернулся и заметил еще одного опоздавшего. — Уизли. Туда же.

Гермиона впервые за сутки увидела Джорджа. Радость от того, что друг будет рядом, сменилась ужасом. Джордж был невероятно бледен, какая-либо радость была напрочь стерта с его лица.

«Мерлин, все из-за меня», — девушка прикрыла глаза, боясь заплакать.

Филч посчитал всех присутствующих. Судя по всему, число совпадало с тем, которое должно было прийти, поэтому он начал разводить всех по этажам, отбирая у тех, у кого есть, волшебные палочки. Гермиона заметила, насколько осторожно завхоз брал каждую и складывал в отдельные мешочки, чтобы не перепутать. К четвертому этажу добрались только Гермиона, Джордж, третьекурсница с Пуффендуя и второкурсник со Слизерина.

Открыв кабинет старым, в некоторых местах проржавевшим ключом, Филч впустил наказанных внутрь. Все пространство от пола до потолка было заполнено всевозможным хламом, который, как и все остальное, был покрыт толстым слоем десятилетней пыли, дожидавшейся, будто, только гриффиндорцев.

— У вас три часа. За работу!

Джордж первый двинулся с места. У входа стояло железное ведро, которое парень наполнил ледяной водой из небольшой раковины, находящейся неподалеку. На батарее висело несколько старых, несгибаемых от отсутствия влаги тряпок. Гермиона взяла их и опустила в воду, намочив правую руку. Дрожь прошла по всему телу, но девушка мужественно продолжала их полоскать. Через полминуты облегчение окутало ее и, выжав тряпки, гриффиндорка приступила к работе.

Тишина, нарушаемая только звуками редких шагов, плеском воды и усердного натирания поверхностей, действовала Гермионе на нервы. Джордж едва кивнул ей в знак приветствия, но так и не сказал ни единого слова, ни единого смешливого комплимента, который мог бы поднять ей и без того слишком сильно опущенное настроение.

Но парень молчал. Безразличие отражалось на его лице, все движения были чрезмерно машинальны. Как будто его тело пришло на отработку, но душа осталась где-то далеко.

Прождав целый час, девушка не выдержала.

— Джордж, — осторожно позвала Гермиона его, но он словно не слышал ничего.

Девушка оставила тряпку на полу и подошла к окну, где он стоял неживой статуей.

— Джордж, — гриффиндорка легонько дотронулась до его руки и почувствовала, как он дернулся от холода ее пальцев.

Недоуменный взгляд карих глаз с ярко выраженной грустью в глубине них скользнул по чертам лица и вновь опустился к тряпке. Парень продолжал молчать.

— Прости меня, — глаза непроизвольно начали наполняться слезами, готовыми в любой момент скатиться по гладким щекам. — Мне не стоило говорить тебе вчера ничего, не надо было просить тебя ни о чем. Столько лет молчала, а тут… прости… Ни в коем случае я не хотела бы использовать тебя как брата Рона или еще чего-нибудь в подобном роде… Нет. Ты мой друг… Ты…

— Твой верный рыцарь?

Его голос заставил вздрогнуть. Одинокая слезинка все-таки соскользнула с ресниц и уверенно прокладывала дорожку вниз. Джордж слегка приподнял ее лицо за подбородок так, чтобы ее глаза были наравне с его. Пальцем другой руки он нежно стер соленую капельку.

Девушка осторожно кивнула. Тепло зародилось в ее сердце и разлилось по ее организму, когда парень улыбнулся своей искренней счастливой улыбкой.

— Принцессы не должны плакать. Закон позволяет им только весело смеяться и дарить подданным свои улыбки. Где ваша улыбка? Что это за грусть? — гриффиндорец настолько потешно изобразил это чувство, что Гермиона, лишь взглянув на него раз, не могла сдержать смеха. Звонким колокольчиком он разнесся по кабинету, убивая все тревоги, обиды.Девушка совершенно забыла обо всех несчастьях. Очередная черная полоса была прервана белой, которая была так любима гриффиндоркой.

— Спасибо, что вернулся настоящий ты, — проговорила она, когда, наконец, смогла вздохнуть.

— Я буду всегда рядом, моя принцесса, — он демонстративно встал на одно колено, взял одну руку девушки и поцеловал ее пальчики. — Выходите за меня замуж, и я стану навеки вашим принцем. Правда, белого коня пока нет, но Хагрид найдет, я с ним договорюсь! — очередной веселый смех и румянец на щеках Гермионы. — Я жду ответа, о, прекрасная!

— Какой коварный рыцарь мне попался, однако! Мне нужно подумать.

Девушка вернулась к оставленной, казалось, в прошлой жизни тряпке и снова взялась за работу. Филч их убьет, если снова не увидит хоть малейшего продвижения в уборке, а отбывать наказание с кем-нибудь другим так не хотелось.

— Гермиона…

Джордж подошел сзади и положил свою руку поверх ее. Искры полетели из глаз девушки. Левая рука. «Ой, как больно!»

— Что с тобой? Гермиона!

Парень резко развернул девушку лицом к себе и испытующе всматривался в ее с силой зажмуренные глаза. Только спустя минуту ее дыхание выровнялось, и Джордж увидел в ее взгляде постепенно потухающую боль.

— Принцесса, рассказывай! Я не отстану.

Гермиона внимательно всмотрелась в его лицо, после чего выложила всю историю, не таясь. Она доверяла ему и знала, что Джордж никому не расскажет без ее ведома об этом случае.

Во время повествования парень все мрачнел и мрачнел. И лишь в момент описания странного пера на его лице мелькнули ясность и понимание.

— Я знаю, о чем ты. Сегодня же начну досконально изучать этот предмет. Строчки, говоришь?

— Да, одна и та же фраза.

Ему удалось вновь отвлечь девушку от горьких мыслей своими предложениями об устранении Амбридж. И снова смех. И снова печали забыты. Вот только Гермиона видела, что за маской шуток и веселья парень мастерски скрывает что-то темное и, судя по всему, очень важное. Но это потом. Сейчас важнее Филч, который придет уже через полчаса! А все еще находится в том же беспорядке! Караул!

PS: самолет летел, колеса тёрлися, а вы не ждали нас, а мы...

Нет, экзамены я еще не сдала, но вдохновение замучило, поэтому я пришла мучить вас новой главой. Вряд ли такая частота еще разок повторится, увы, поэтому, до конца июня я еще раз прощаюсь с вами.

Надеюсь, вам понравилась глава, над которой я сидела усерднее обычного, отчитывая и перепроверяя каждый кусочек. :)