Tempus Colligendi (гет)

Рассвет, как поется в одной хорошей песне, был холоден и ал. Февраль выдался холодным; ветра гуляли по Годриковой лощине невозбранно, кладбищенские старые деревья были все еще схвачены инеем. Могилу пришлось мало что не выдалбливать.

Хоронили Главного Аврора Поттера с большим размахом. Народу, несмотря на раннее время и собачью погоду, собралось ужасно много: памятник Поттерам-старшим выглядел утесом в сплошном людском море. Если б можно было вскарабкаться на него, устроиться на лохматой, седой от того же инея голове Джеймса, — толпа сразу показалась бы куда менее хаотичной.

Сразу бросились бы в глаза люди в красном — кольцо по периметру и аккуратный клин у самой могилы. Авроры пришли сюда все, и встречаться с ними глазами не хотелось. Рядом с ними, отделенные почтительно-пустым пространством, родные и близкие: семья усопшего, рыжая мрачная супруга и молчащие дети в школьных мантиях; новый Главный Аврор Уизли с супругой, главой Отдела магического правопорядка, — оба не столько объятые горем, сколько сосредоточенные. Неподалеку — шумные визенгамотские либералы, гудят, как рассерженный улей, тем громче, чем ближе к нервно прохаживающемуся Джорджу Уизли.

А по другую сторону от этих последних — степенные, молчаливые консерваторы. Только мужчины, только в черном, у каждого две белые лилии в руке. Теодор Нотт и Блейз Забини стоят в первом ряду спокойно, как два шахматных ферзя перед партией. Ближе к ним — но не с ними — семейство Малфоев, три черно-белых недвижных фигуры.

У самого постамента, точно между ними — эбеновый Министр Магии, Кингсли Шеклбот, с тростью и неподдельной скорбью на лице.

А рядом с ним — закрытый гроб. Маггловская взрывчатка — это, знаете ли, не Авада, тела не щадит.

Надгробные речи ожидаемо затянулись.

— ...Мы знаем, хорошо знаем, что Гарри Поттер никогда, я подчеркиваю, никогда не думал о политике, — голос у Гермионы был скорее для судебного зала, чем для митингов под небом, к тому же сейчас она временами почти шипела, как гневная выдра. — И я настаиваю, что это убийство было ударом не по каким-то мифическим «милитаристам», но по всей Магической Британии!

— ...И я не буду разбрасываться тут всякими обещаниями или нерушимыми клятвами. Гарри бы не понял. Он бы так и сказал, — вот у Рона Уизли глотка была луженая, — мол, Рон, найти террористов — наша работа и есть. Безо всяких там. Так что заткнись и ищи следы. И вот так-то я и сделаю.

— ...Пускай никто не заблуждается — я уже сделал выводы. И намерен работать так, как Гарри мне и рекомендовал, — Кингсли все же был уже стар; он говорил спокойно, с большими паузами, но каждое слово казалось вычеканенным на пуле. — Кое-кто будет очень удивлен, господа. Дальнейшее узнаете из газет.

— ...Да, знаю, многие считают, что ради такого случая в моем доме разопьют ящик огневиски еще до трех часов, — Теодор Нотт, черный визенгамотский насмешник, и не думал напрягать голосовые связки. Чистокровному куда приличней сотворить Сонорус. — Но они ошибаются. Поттер ни на минуту не был моим врагом. Покуда я и мои товарищи пытались сохранить наше общество, он хранил каждого отдельного гражданина. И когда мы придем к власти, отпрыску великого рода Поттеров поставят лишний памятник.

Гроб опустили в мерзлый грунт, приготовленные комья земли сбросили на крышку в порядке живой очереди. Герой был благополучно упокоен в английской земле, о чем не замедлили сообщить все, решительно все газеты.

Только самому Поттеру до этого уже не было никакого дела.

* * *

У него имелись совсем другие проблемы. Начать с того, что после краткого пролета в пучке яркого света его чувствительно приложило о плитку.

«Ну вот, выкинуло через лобовое. А ведь вроде пристегивался! Хм, неужто повезло? Ну что ж, Мунго, я иду к тебе!» — так он подумал первым делом. Однако, открыв глаза на предмет пересчета конечностей, Гарри увидел совсем не пустынную улицу возле министерской телефонной будки. О нет, он был совершенно уверен в том, где именно он оказался.

За двадцать лет его посмертный Кингс-Кросс никак не изменился. Белый дымок над путями, свет ниоткуда, безлюдная серая платформа. «Нет, не повезло», — спокойно отметил про себя Поттер. В общем-то, он чего-то такого ожидал, надеялся только, что успеет первым и на этот раз; к этому он был готов еще с аврорской учебки, но пока что-то не доводилось.

Ничего, думал он, неторопливо выходя знакомым маршрутом к той самой лавке, что и в прошлый раз, все равно этот взрыв ничего не изменит. Чего господа из Парижа не поняли — так это что Гарри, являясь лицом отдела, работает все-таки не в одиночку. Документы будут собраны, арест-команды — отправлены. Только и потерь, что на суде не позубоскалить.

Семью, конечно, жаль, ну да ничего. Во-первых, они у него крепкие, даже Лили; во-вторых, уже ничего не поделаешь.

Подойдя к памятной лавочке, на которой мертвый господин Поттер когда-то имел милую беседу с мертвым профессором Дамблдором, Гарри несколько неохотно заглянул под нее. Никакого Волдеморта там не было. «Или унес кто?» — подумал Гарри, попытавшись прикинуть, кто там из Упивающихся успел умереть в Азкабане. Занятый пересчетом, он опустился на лавочку и только тут заметил, что рядом уже кто-то сидит.

Мерлин знает откуда появившийся сосед был тонкой фигурой, завернутой до пят в черный, чуть колышущийся при полном безветрии плащ. Такая манера одеваться Гарри всегда нервировала, с третьего курса еще, но палочка, опять же, осталась явно в мире живых.

— Мистер Поттер, так?

Голос у визитера был хорош — глубокое, сочное контральто, каким могла бы обладать сестрица Кингсли, если б существовала в природе. Стало быть, дама. Быстрый пересчет женщин, которые могли бы встретить Гарри за порогом, ситуацию никак не прояснил. Ладно, посмотрим.

— Да, именно. А вы? Мы встречались с вами до... Ну... — Гарри неопределенно махнул себе за спину.

— Ах, нет. Мне доводилось видеть вас как минимум раз, но разговаривать мы не разговаривали, — его собеседница качнула головой в капюшоне. — Однако кое-кого из ваших предков я знавала. Игнотуса Певерелла, прежде всего.

Ох. Вот так номер.

— Так вы... Смерть?

— Если упрощенно, то да, — она чуть наклонила голову, как, бывало, делала Гермиона, пытаясь ему что-то объяснить.

— И вы, надо полагать, за мной пришли? Никакого больше Дамблдора? — Гарри несколько кривовато улыбнулся. Ну в конце концов, а кого еще, кроме как Смерть, и встретить-то после смерти?

— Ну, это сложный вопрос. Дамблдора действительно больше никакого, и пришла я действительно за вами. Но не затем, зачем вы подумали.

— А что, есть варианты?

— Помилуйте, мистер Поттер, уж вы-то знаете, что есть. С Кингс-Кросс вполне можно вернуться.

— В привиденья не пойду, — отрезал Гарри. — Еще какие-то вопросы?

— Ну что вы. Это же мелко, — она рассмеялась, низко и довольно, как Андромеда Тонкс. Гарри помимо воли тоже хмыкнул, вспомнив старину Ника. Пусть его теперь Джейми доводит, если не лень.

— Да нет, второй раз вернуться в собственное остывающее тело мне явно никто не даст. Там и возвращаться-то не во что, наверное.

— Там, откуда вы сюда явились — не во что, — кивнула Смерть, — но там вы мне и не нужны. У меня к вам совсем другое предложение.

Предложение? А вот это уже интересно. Гарри никогда не лез в политику, что бы ни случилось, но одно Гермиона ему сумела объяснить: нет такой услуги, за которую нельзя было бы стребовать награду. Умеючи, конечно.

— С радостью выслушаю. Делать-то больше нечего. Что у вас случилось-то? — Поттер прикинул варианты. — Опять Волдеморт? Вот чего я не люблю, так это приветов из прошлого.

Смерть откинулась на спинку скамейки — и Гарри с удивлением понял, что у абстрактного философского понятия, похоже, неплохая фигура.

— Ах, Волдеморт? Да, неприятный случай — вы только представьте, четыре вызова за один день! Абсолютный рекорд по зависанию между небом и землей! Впрочем, кому я это рассказываю? — она отмахнулась, ладонь так и не показалась из широкого рукава. — В общем, все-таки нет, не он; но да, привет из вашего прошлого.

В прошлом аврора Поттера было всякое. Волдеморт, конечно, был самым серьезным, но, пожалуй, не самым неприятным.

— К делу, если можно.

— Я — мифологическая сущность, мистер Поттер, говорить загадками — это своего рода служебный этикет. Но извольте. Проблема в Дарах Смерти. Я бы хотела все же получить их назад.

— Чего же проще, я назову вам почти точное место для каждого...

— ...И куда я потом с этим пойду? Во-первых, я все-таки не человек, чтобы свободно действовать среди людей. Во-вторых, ни один из них так и так не извлечь незаметно; а каждый раз, когда меня замечают, начинается история в тысячу лет, вот как с этими самыми Дарами. Ну и, в-третьих, есть вариант попроще — вы мне их и принесете.

— Я? — Гарри усмехнулся. Задачка была не из рядовых. — Если вы меня вернете, я с радостью отблагодарю вас мантией, но мавзолеи вскрывать — я вам не Волдеморт, не говоря уже о прочесывании Леса. Тут уж вообще или успех, или секретность.

— Господин Поттер, не разочаровывайте меня. Вы же держали их в руках одновременно — сразу три, всей коллекцией. Кстати, впервые за пятьсот лет. Даже Дамблдор не имел трех одновременно.

— Но с тех пор утекло никак не меньше хогвардского озера.

— Что время смертного мира для Смерти? — его собеседница сделала патетический жест. Вот только именно в ее исполнении сказанное фигурой речи не выглядело.

— То есть вы предлагаете вернуть меня в то поганое лето, чтобы я сперва отнял у себя же и отнес куда надо ваши вещи, а уже потом умирал от острого Волдеморта реальности? — скепсисом Гарри можно было строгать дерево. Вот только Смерть этого не заметила.

— Нет-нет, это так не работает. Во-первых, в одной реальности у нас будет только один вы. Во-вторых, перенести я вас действительно могу, но строго в определенные даты — иначе начнутся проблемы с пересечением... — Смерть помедлила, — начнутся большие проблемы. Поверьте на слово.

— Так, минуточку, если я там, у себя в прошлом, буду один, то куда денется тот самый бедолага, которым я тогда был? — подозрительно осведомился Гарри. — Все-таки этот парень мне не чужой человек.

— Ну, знаете, — Смерть хихикнула, — я бы скорее спросила, куда денетесь вы. А мальчик Гарри за одну ночь просто проживет вашу жизнь от этой ночи и до этого разговора. И будет воспринимать ее как свои собственные воспоминания.

— Хм, видел я людей, у которых поработали с памятью, — голос Гарри звучал уже далеко не так уверенно, как ему бы хотелось.

— Помилуйте! — тот же пренебрежительный жест, — Ваши заклятия — это настолько грубая работа, что и говорить стыдно. Да и для вас все будет куда проще — вы проснетесь в своей собственной кровати, в своем собственном теле, только куда как моложе, чем обычно.

— Насколько моложе?

— Зависит от вас. С этого вокзала, если уж я дам отмашку, уйдут поезда в тридцать первое июля девяностого, девяносто четвертого или девяносто восьмого годов, — снова пожатие плечами, но... Гарри отчетливо, всей битой шкурой аврора чувствовал пристальный взгляд.

— Вот, значит, как. День рождения.

— Да, таковы правила.

— Ну что же... в девяносто восьмом все уже два месяца как кончено. Не пойдет. В девяностом мне исполняется десять, а на такие жертвы я не готов. Так что понятно.

— То есть вы согласны?

— Разумеется, — Гарри улыбнулся. — Я слишком люблю жить, чтобы прекращать это делать из-за каких-то лягушатников. Что мне надо знать? Я вроде как не должен менять прошлое?

— Ну что вы! Что вы! — вот теперь Смерть по-настоящему смеялась. — Меняйте, как хотите! Это, в конце концов, и есть ваша награда. Если говорить технически, то у нас просто будут две реальности — в одной вы умерли, и там все идет уже без вас, а другую вам еще предстоит создать. Единственное, что...

— Да? — Гарри подобрался. Пошел инструктаж.

— Вам следует найти Дары до того, как вы пойдете убивать в себе Волдеморта. В этом случае, если вы того захотите, то вы окажетесь на этом вокзале с ними в руках. Это, по сути, единственные предметы, которые можно сюда протащить.

— Ну допустим. Если до этого дойдет.

— Дойдет. Я буду признательна, если вы убьете Волдеморта и тут. Он мне, понимаете ль, не нравится как профессионалу.

Теперь они рассмеялись оба.

— Да ладно, у меня на него свой зуб. Ну так что делать с Дарами?

— Да оставьте вы их под лавкой, я заберу. Слышите?

К платформе медленно подходил Хогвартс-экспресс, выдыхая клубы белого сияющего пара. На борту золотом светились цифры: 31/07/1994.

— Вам пора, мистер Поттер, — Смерть протянула ему золотой билет. Он взял — задев руку Смерти и даже не удивившись, когда пальцы не встретили сопротивления.

Он уезжал с Кингс-Кросс в Хогвартс. Как всегда. Вот только на этот раз вместо детской улыбки на его морде была усмешка аврорского оперативника.

У него есть к Волдеморту несколько серьезных вопросов. И не только к нему.